Автомобиль плавно несся мимо мемориала Джорджа Вашингтона, воды Потомака поблескивали в лунном свете. У Мэгги отобрали телефоны, чтобы она не могла предварить свой приезд. Она должна была подойти ко входу для туристов и объяснить, кто она такая.
Во не мог ее отпустить без угроз. Стоя на летном поле и садясь в один из двух подъехавших к самолету блестящих лимузинов, он говорил:
- Мэгги, я верю, что вы оправдаете свою репутацию: достигнете лучшего результата, чем достиг бы я, и донесете до Бейкера все, что я сказал, так, чтобы Бейкер понял: выбора у него нет. А если вы начнете проявлять героизм, то оба поплатитесь. Жестоко поплатитесь. А также поплатятся те, кого вы любите.
С тем он и уехал, оставив ее под присмотром всего лишь одного телохранителя. Они подъехали к Белому дому, и телохранитель кивнул, предлагая ей выйти и отправляться выполнять задание.
Она вышла, приблизилась к посту охраны. Охранник кивком велел ей открыть стеклянную дверь и войти. Она стала объяснять, что зовут ее Мэгги Костелло, что раньше она работала в Белом доме и что Дуг Санчес ждет ее.
Он посмотрел список запланированных посещений и покачал головой. Она попросила позвонить Санчесу в кабинет. Ожидая, когда он спустится, она пыталась осмыслить все, что услышала во время этого гнусного полета. Размах и всеохватность их операций впечатляли. Они предусмотрели все.
- Мэгги! Ты ли это? - Это был Санчес.
Он выглядел так, словно много дней не спал. Он распахнул объятия. Мэгги позволила ему обнять себя, стыдясь того, что ей придется сейчас сделать.
- Что такое, ты ускользнула от правосудия, полностью изменив внешний облик? - говорил Санчес, ведя ее в кабинет пресс-секретаря. - Черт возьми, Мэгги, что случилось?
- Это очень долгая история, Дуг. И единственный человек, которому я сейчас могу ее рассказать, - это президент. Прости.
Он посмотрел на нее с таким сочувствием, что ей стало совсем стыдно. Потом предложил посидеть в его кабинете и пошел через коридор в секретариат президента.
Мэгги посмотрела на экран телевизора, настроенного на канал Эм-эс-эн-би-си.
"…ключевые слова этого часа - стратегия выхода. Партийные организаторы палаты представителей говорят, что республиканцы не набрали достаточного количества голосов, чтобы двигаться дальше. Демократы сплотились вокруг президента, и теперь главная забота республиканцев - найти выход из сложившейся ситуации, не потеряв лица окончательно".
Она вздохнула, понимая, что эта новость вызовет ликование во всем здании, и все будут думать, что всегдашняя удачливость Бейкера наконец к нему вернулась. Перед глазами у нее стояло ухмыляющееся лицо Во.
В дверях показался Санчес:
- Он готов тебя принять.
Вашингтон, округ Колумбия, вторник, 28 марта, 10 ч. 58 мин.
Совершенно неожиданно для себя Мэгги крепко проспала всю ночь. Бейкер дал ей лишь одно поручение, которое она целиком передала Ури. Он согласился выполнить его при условии, что она немедленно поедет домой спать.
Разговор с Бейкером вышел, мягко говоря, неловкий. Когда она произнесла имя Памелы Эверетт, он побледнел, забормотал, что всегда этого боялся. Начал объяснять, что́ произошло в ту ночь, потом сам себя перебил словами: "Нет, это первой должна услышать Кимберли".
Мэгги видела по его глазам, что осуждать его излишне: он сам судил себя как нельзя строже.
Он снял трубку и отменил до дальнейших распоряжений все встречи и все звонки, если только речь не идет о национальной безопасности.
С растущим недоверием он слушал, как она пересказывала ему слова Во о том, что он, Стивен Бейкер, их избранник.
- Вся моя карьера была сплошной обман, - побледнев еще больше, сказал он скорее себе, чем ей.
Потом она передала ультиматум Во: вето банковского билля или он все расскажет. Полагая это своим долгом, заставила себя рассмотреть возможные варианты развития событий. Оставив за скобками потрясение, старалась говорить о деле. Иными словами, старалась делать то, чему учил ее Стюарт.
Он слушал, задавал вопросы. В конце встречи просто кивнул и сказал, что ему нужно принять решение.
Они расстались, пожав друг другу руки. Президент поблагодарил Мэгги за прекрасную работу. Его последними словами были:
- Я понимаю, как я вас подвел, но я найду способ исправить это.
А теперь Санчес позвонил Мэгги и сказал, чтобы она включила телевизор. Президент вот-вот начнет обращение к нации.
Ее сердце ухнуло куда-то в пустоту. Может быть, он отложит рассмотрение банковского законопроекта, что обеспечит некоторый выигрыш во времени, чтобы успешнее противостоять Во? Или выберет другой, более рискованный сценарий, который она предложила вчера: наложит вето, как требует Во, чтобы потом тайно агитировать конгрессменов голосовать за его отмену.
Если он это сделает, она будет восхищаться его мужеством, но для нее это означает катастрофу. Для Ури тоже. А может быть, и для Лиз, и для Кэлама. "Вы поплатитесь, а также поплатятся те, кого вы любите", - сказал Во.
Впрочем, она понимала, что нельзя думать о собственной безопасности, когда на кону нечто гораздо более важное. Если Бейкер рухнет, что это будет означать для страны?
Какое решение он принял? Она не знала. Но вот он появился на экране, за столом, на фоне звездно-полосатого флага.
- Мои соотечественники! Американцы! Мы пережили тяжелую неделю. Со своей стороны, я прошу прощения за эти события. Я обещал привнести в Вашингтон дух спокойствия, но последние семь-восемь дней были довольно беспокойными. - И он улыбнулся своей ослепительной улыбкой. - Ночью я наконец узнал истинное значение событий, начавшихся с шокирующих разоблачений мистера Форбса относительно моего прошлого и финансирования моей предвыборной кампании. Продолжением этих событий стали необоснованные слухи, связывающие меня с его смертью, призыв к импичменту и якобы самоубийство моего ближайшего советника Стюарта Гольдштейна.
Он на мгновение опустил глаза, словно собираясь с духом, и продолжал:
- Подробности этой истории скоро станут известны, и те, кто в ней участвовал, получат по заслугам. Но позвольте мне поговорить о том, за что в ответе я один. Как вы знаете, подростком я жил в городке Абердин в штате Вашингтон. Поступил в колледж, но на каникулы всегда приезжал домой. Чтобы окупить дорогу, находил себе работу, как правило, на лесопилке. И однажды во время каникул я познакомился с девушкой, ее звали Памела Эверетт. Она была очень красива, и, хотя мы были слишком молоды для помолвки, мы полюбили друг друга. Ну и однажды ночью мы были в отеле, уснули в объятиях друг друга. Вдруг я проснулся и увидел, что из-под двери нашего номера ползет дым. Было жарко, трещал огонь. Я растолкал Памелу и побежал спасать собственную жизнь. В панике я не посмотрел, проснулась ли она. И не вернулся, чтобы спасти ее, хотя и сказал пожарным, что она там. Но было поздно. В ту ночь Памела Эверетт погибла. С тех пор не было дня, чтобы я не вспомнил об этом. Мне следовало сразу признаться, сразу рассказать эту страшную правду, но я этого не сделал. Я не сказал ни слова даже самым близким. Сейчас я рассказываю это вам не потому, что прошу о прощении. Прощения я не заслуживаю: такие вещи не прощают. Я рассказываю об этом, потому что вдруг узнал, что горстка людей, зная об этой печальной ошибке моей молодости, сейчас решила меня шантажировать.
Не веря своим ушам, Мэгги судорожно вздохнула. Такого варианта они вчера не обсуждали!
- Эти люди хотели заставить меня отказаться от ключевых пунктов мой программы - программы, за которую десятки миллионов из вас голосовали осенью, - в обмен на их молчание. Они думали, что, столкнувшись с таким выбором, я предпочту свое кресло благу страны, которую люблю. Что ж, эти люди - хотя они всю жизнь считают прибыли и убытки - эти люди в данном случае не рассчитали. Я поступил отвратительно, и меня ждет расплата за то, что я сделал. Поэтому сегодня в полдень я слагаю с себя полномочия президента. К президентской присяге будет приведен вице-президент Уильямс. Да благословит Бог его правление. Да благословит Бог вас. Да благословит Бог Соединенные Штаты Америки.
Мэгги застыла, обхватив лицо ладонями, оцепенев не столько от потрясения, сколько от разочарования. Сердце ее было разбито.
Вот и объяснение тому заданию, которое президент дал ей вчера. Он попросил набросать основные вехи карьеры Брэдфорда Уильямса и, насколько возможно, характеристику его личности. "Триумфы и трагедии", - так он сказал. Ури работал всю ночь - вместо нее.
Она сразу заподозрила, что Бейкер затребовал этот документ именно для такой цели. Но все равно услышать об отставке от этого было ничуть не легче. Значит, он принес в жертву все, ради чего работал всю свою жизнь.
Бейкер бросил вызов компании "Эйткин-Брюс", подумала она с горечью. А нам за это расплачиваться.
Через двадцать минут зазвонил телефон. Женский голос, ровный и спокойный, произнес:
- С вами будет говорить президент.
Щелчок, и затем:
- Мэгги, мне очень жаль.
- Мне тоже, господин президент. Иначе было нельзя?
- Я думал об этом, Мэгги. Но я не вижу другого выхода. И запомни, незаменимых нет. И я не исключение.
- А как же то, о чем мы мечтали?
- Уильямс мечтает о том же самом. Да-да, я знаю. Он хороший человек, Мэгги. Наше дело будет продолжено. - Он немного помолчал. - Мы с ним уже сотрудничаем, собирая доказательства причастности "Эйткин-Брюс" и других банков к убийствам Форбса, Стюарта и Ника дю Кэна. ФБР уже завело дело.
- Рада слышать. - И спросила: - А что вы теперь будете делать?
- Не знаю, Мэгги. Мне нужно подумать некоторое время. Вот только одно я сделаю немедленно. Завтра я полечу в Айдахо, увижусь с Анной Эверетт и лично попрошу у нее прощения. - Он смущенно кашлянул. - Еще я думал, как защитить тебя, Мэгги. Тебе нужно то самое, что было у Форбса.
- "Одеяло", сэр.
- Именно. "Одеяло". Кажется, я знаю, как тебя немного успокоить.
- Как?
- Будучи президентом, я имею доступ к базе данных Национального агентства безопасности. После одиннадцатого сентября все наши аэропорты находятся под постоянным спутниковым наблюдением в режиме реального времени. Эти спутники называют "небесный глаз". Они ведут запись.
- Не понимаю, как…
- Мэгги, это значит, что у нас есть запись съемки аэропорта Тетерборо, на которой на тебя нападают и тащат в самолет, закрепленный за "Эйткин-Брюс", чьим единственным пассажиром числится Роджер Во. Эту запись передадут Секретной службе. И если с тобой что-то случится, Во будет главным подозреваемым.
- Спасибо, господин президент. - Она не сочла себя вправе озвучить свои сомнения. Записи, это хорошо, хотя этого явно было недостаточно: если уберут Во, то за ней придут другие. И за Ури. И за Лиз с Кэламом.
- Это мне нужно тебя благодарить, Мэгги. Я понимаю, что ради меня ты рисковала жизнью. Я никогда этого не забуду. Так же как, Мэгги, я никогда не забуду твой энтузиазм и преданность тем, чьи интересы ты защищала. Надеюсь, когда-нибудь я найду способ отплатить тебе тем же.
- Не знаю что и сказать, господин президент.
- Еще я должен поблагодарить тебя за документ, который ты прислала сегодня утром. О вице-президенте Уильямсе. Теперь я абсолютно уверен, что дела следует передавать ему.
- А что вы подозревали, господин президент?
- Ну, ты видишь, Мэгги, какая у него была карьера. Он три раза баллотировался в конгресс - и не проходил. В первый раз был избран только в сорок четыре года. Брэдфорду Уильямсу никто не расчищал дорогу. Он всего достиг сам. А значит, он ни от кого не будет зависеть. Ну, кроме избирателей, конечно.
Мэгги улыбнулась:
- Я думаю, вы правы, сэр.
- А знаешь почему, Мэгги? Есть у меня одна идея. Наши друзья банкиры не отметили таланта Брэдфорда Уильямса. Подозреваю, по одной простой причине: им не приходило в голову, что чернокожий может стать президентом.
Ассошиэйтед Пресс, онлайн, 28 марта, 11 ч. 45 мин.
Полиция в четырех городах мира устроила рейды в штаб-квартиры нескольких крупнейших банков. Эта скоординированная акция силовых структур сразу нескольких государств вызвана заявлением президента Стивена Бейкера об отставке. Основная мишень арестов - банк "Эйткин-Брюс". В его отделения в Лондоне, Нью-Йорке, Франкфурте и Дубае практически одновременно вошли служащие сил правопорядка, чтобы изъять архивные компьютерные записи.
Агенты ФБР арестовали Роджера Во, председателя совета директоров и генерального директора банка "Эйткин-Брюс", в его лонг-айлендском доме. Мистера Во провели перед строем ожидавших фотографов в наручниках и ножных кандалах - косвенное указание на то, что обвинители готовят для банка-гиганта и его руководителя высшую меру…
Неделю спустя
- Леди и джентльмены, президент Соединенных Штатов Америки!
Сенаторы и конгрессмены по обеим сторонам прохода бешено аплодировали, а Брэдфорд Уильямс пробирался сквозь густую толпу у входа в зал.
Четыре минуты понадобилось четыремстам тридцати пяти представителям, ста сенаторам, девяти судьям Верховного суда и всему Объединенному комитету начальников штабов, чтобы аплодисменты стихли. И Уильямс заговорил.
- Мои соотечественники! Я бы охотно отдал все, что имею, чтобы не стоять сегодня здесь. Уход Стивена Бейкера - это удар для нашего государства, потрясший самые основы нашей системы. Это потрясение не только потому, что всего несколько месяцев назад народ выдал ему мандат доверия. Это потрясение еще и оттого, что мы узнали о существовании заговора, призванного лишить американский народ права на свободу и независимость, заговора с целью манипулирования человеком, которого народ избрал своим президентом. И я хочу сказать вам и тем, кто стоит за этим заговором, где бы они сейчас ни находились: не пройдет!
Бурные аплодисменты. Мэгги выпрямилась.
- Завтра я представлю на ваше рассмотрение билль, регулирующий деятельность банков. Я намерен обуздать безответственное вложение наших денег в сомнительные предприятия и взимание с нас чудовищных процентов. Наша государственная экономика перестанет походить на казино.
Его слова были встречены шквалом аплодисментов, но он жестом руки восстановил тишину.
- Я намерен ограничить их выплаты, чтобы они соотносились с реальным миром, с миром, в котором живем мы все, - чтобы те, кто много работает, много получали, а усилия тех, кто лжет, ворует и мошенничает, не вознаграждались.
Все, кроме горстки самых твердолобых консерваторов, зааплодировали. Политики знают, что делают с избирателями на местах такие вот популистские заявления: они готовы изжарить живьем всех, кто не согласен с тем, что сказал сейчас Уильямс.
Далее он затронул вопросы образования и охраны окружающей среды и перешел к международной политике.
- Не могу обещать, что буду таким же, как мой предшественник. Мы разные люди. Но у Стивена Бейкера были грандиозные планы, и воплощение их ложится на меня. Об одном из них мне хотелось бы сейчас рассказать.
Уже давно тянется кровопролитная война в Судане, ужасная война против людей, которые хотят только одного - жить мирно. Сегодня я прикажу Министерству обороны послать триста наших вертолетов, оснащенных по последнему слову техники, в распоряжение Африканского союза. Они будут наблюдать сверху, кто провоцирует стычки. И если резня будет продолжаться, мы будем точно знать ее разжигателей.
Мэгги покачала головой - приятный сюрприз, не ожидала. Она думала, что дарфурский план, который она обсуждала со Стивеном Бейкером, с его уходом в отставку будет похоронен. А он, оказывается, передал этот план своему продолжателю. Ей вспомнились прощальные слова Бейкера: "Надеюсь, когда-нибудь я найду способ отплатить тебе".
Вашингтон, округ Колумбия, три месяца спустя
Мэгги покрутила в руке бокал с виски, слушая, как звенят кубики льда, и оглядела посетителей бара "Дублинец". Ури написал, что опаздывает, так что смотреть на дверь нет смысла. Но она продолжала смотреть, надеясь, что вот-вот он войдет и шагнет к стойке. Настроение у него должно быть хорошее: его документальный фильм "Жизнь, время и странно короткое правление президента Стивена Бейкера" был отобран для показа на кинофестивале в Торонто.
Но все же ей было немного не по себе. Почему Ури предложил встретиться здесь, а не дома?
Если переговоры обещают быть сложными и напряженными, их следует проводить на нейтральной территории - это она усвоила давно. Так что за переговоры хочет провести Ури?
Откровенно говоря, в последнее время что-то у них не заладилось. После безумных мартовских дней они решили вместе уехать отдохнуть и отправились на остров Санторини, что в Эгейском море.
По настоянию Зои Гальфано, агента секретной службы, американский консул выделил охранников для незаметного сопровождения. Когда Мэгги стала протестовать, говоря, что Роджер Во и его сообщники уже за решеткой, Зои честно сказала, что бывший президент Бейкер был тверд: Мэгги Костелло заслужила, чтобы ее защищало правительство Соединенных Штатов.
Хотела бы она обвинить своих стражей в том, что там происходило, но в этом не было их вины. Они действительно были незаметны, хотя и находились достаточно близко, чтобы успеть обезвредить любого злоумышленника.
Все начиналось хорошо: Мэгги наслаждалась возможностью выспаться, вкусной едой, близостью Ури… Однако после нескольких дней мира и покоя она почувствовала неодолимое желание включить свой "блэкберри". Сначала глаза у Ури просто округлились:
- Что ты делаешь?
- Ничего.
- Специальное такое "ничего", которое требует наладонника?
- "Нью-Йорк таймс" публикует серию статей о первых ста днях правления Уильямса.
- И ты хочешь их прочитать. Хотя ты и в отпуске. Не понимаю, почему тебе не лежится спокойно на солнышке, как всем нормальным людям.
- Я не могу лежать на солнце, вот почему. Я обгораю.
- Но ты же сейчас в тени.
- Вот и не обгорю.
Такие облачка быстро рассеивались, но через неделю стали наплывать все чаще.
- Давай поплаваем? - предлагал Ури.
- Я не хочу плавать. Я не хочу бегать. И загорать тоже не хочу. Я хочу что-нибудь делать.
Сейчас она улыбнулась и вспомнила слова Лиз: "Что такое ад? Это двухнедельные каникулы с тобой". Без сомнения, она невыносима: раздражительна, груба и скучна.
По возвращении Ури заканчивал фильм. Она некоторое время провела с ним в Нью-Йорке, а потом он приехал в Вашингтон снять несколько последних интервью. Теперь фильм закончен, и он опять приехал, чтобы на обеде с начальством обсудить даты выхода фильма на экран. И предложил после этого встретиться и выпить.
Она уже хотела пойти причесаться, когда увидела в дверях его. Ах, эти глаза, этот взгляд - взгляд сильного мужчины и в то же время робкого мальчишки! Она просто таяла от его взгляда. Он сел к ней за столик в углу. Но, когда она хотела поцеловать его в губы, подставил щеку. Одно это заставило ее насторожиться.
- Ну что ж, успеха тебе в Торонто!
- Спасибо.
- Кто знает, может быть, этот фильм войдет в историю как единственное достижение периода правления Бейкера.
- Еще "Помощь Судану", Мэгги, ты забыла? Вертолеты.