- Ну и нахлебался я, чтобы это установить… Да. Третий прислал мне личное дело Форбса.
- И что там?
- Ты была права. Джексон того же возраста, что Форбс. Вышел в отставку три года назад. Где только не служил: Саудовская Аравия, Пакистан, в восьмидесятых - Центральная Америка. Там все это есть. Я не вчитывался. Сейчас ты его получишь.
- Каким же образом?
- Я уроню пачку газет, ты нагнешься помочь и отдашь все, кроме коричневого конверта. Готова?
Он уронил бумаги. На асфальт упали две папки для документов, "Вашингтон пост", пачка распечаток на листах А4. Мэгги тут же наклонилась и оказалась лицом к лицу с Дугом, который принялся многословно извиняться.
- Я такой неловкий, - говорил он. - Спасибо вам большое.
- Я тебе перезвоню, - пообещала Мэгги воображаемому телефонному собеседнику и обратилась к Дугу: - Ничего страшного, - сказала она уже ему, протягивая бумаги и оставляя у себя коричневый конверт.
- Не подведи, - сказал он еле слышно. - Ты нам нужна. Нужна ему. - Он повернулся и ушел.
Она поехала домой на метро, и по дороге у нее просто руки чесались открыть конверт. Но риск был слишком велик. Добравшись до дома, она первым делом достала из кухонного шкафчика бутылку "Джеймсона". Разбавила виски водой, сделала глоток, села на диван и наконец вытащила конверт.
Внутри было два листка с шапкой "Центральное разведывательное управление" в правом верхнем углу. А в левом - маленькая фотография Вика Форбса в молодости. Тогда у него еще были волосы, прямые и темные; усы тоже были. И большие очки - такие носили в начале 1980-х. В центре жирным шрифтом было напечатано имя агента: Роберт Э. Джексон.
Она стала читать. Вначале шли сведения об образовании. Школа в Вашингтоне, колледж в штате Пенсильвания. Специализация - испанский язык. Три года службы в морской пехоте, потом поступил на работу в Управление. Был заброшен в Центральную и Латинскую Америку, после чего последовала долгая переподготовка в Лэнгли, вплоть до начала девяностых.
На следующей странице - персональные данные, которые показывали только, что показывать нечего. Семейное положение: холост. Дети: нет. Значимые связи: ничего заслуживающего внимания Управления.
Мэгги сделала еще глоток виски. Боже, она так и не сняла пальто. Нужно принять душ, поесть. Она встала и направилась в коридор. И увидела, что автоответчик мигает. Она включила воспроизведение.
- Хотел послать тебе эсэмэску, - зазвучал голос с безошибочно узнаваемым акцентом, - но что-то мне подсказывает, что тебе захочется услышать человеческий голос по возвращении из своей исчезнувшей Атлантиды. Мэг, дорогая, это Ник, которому не терпится узнать, как его лучшая ученица прошла практику по курсу "Журналистика для начинающих". С максимумом красочных подробностей - если верить Тиму из "Телеграф", их было предостаточно. Я на несколько дней приехал в округ Колумбия. Позвони мне, если захочешь выпить по кружечке.
Ее удивила собственная реакция. Как часто она давала Нику от ворот поворот, а сейчас ей безумно захотелось его увидеть. Не просто чтобы рядом был кто-то, хотя и это тоже. Она осталась одна, и ей нужна была помощь. Слишком много на нее навалилось, слишком много отовсюду торчало острых углов.
Не то чтобы можно было открыться Нику дю Кэну. Пусть у Ника самые лучшие намерения, но если он пьян или укладывает в постель какую-нибудь голландку-практикантку из Всемирного банка, кто же знает, что и кому он скажет?
Они встретились в "Приюте полуночника" на Восемнадцатой улице, с темноватыми углами и потрепанными диванами - это соответствовало хемингуэевским устремлениям Ника: он любил роль потрепанного жизнью бывшего военного корреспондента. Увидев, что она входит в незаметную дверь, он вскочил и обнял ее - она даже пальто не успела снять.
Они заговорили о Новом Орлеане. Он выспрашивал колоритные подробности ее искусного проникновения в ряды прессы, воспринимая это как похвалу своему педагогическому мастерству.
- А теперь, Мэг, не скажешь ли ты мне, что за всем этим стоит? Горячо любимая великая газета, в которой я работаю, жаждет хоть какой-нибудь истории!
- Пока нет ничего, чем можно было бы воспользоваться, но я тебе кое-что расскажу.
Глаза Ника наполнились детской радостью.
- Ага, - вскричал он, - вот те слова, которые я мечтал услышать из твоих уст! Лучше их только "Ник, дорогой, расстегни мне"…
Она строго на него посмотрела.
- Извини. Я пошутил.
- У меня пока нет настоящих доказательств. Но я считаю, что Форбс был убит. И что-то мне подсказывает, что убит профессионалами.
Ник выпрямился - он был весь внимание.
- Я предлагаю посмотреть, нет ли свидетельств участия в этом деле, - она понизила голос почти до шепота, - ЦРУ.
- Черт побери…
Он сделал глоток из бокала и посмотрел на нее. Теперь лицо его было серьезно.
- Ты бы этого не сказала, если бы у тебя совсем ничего не было. Как я могу смотреть, если я не знаю, что это.
Мэгги улыбнулась: Ник дю Кэн не случайно получил кучу премий за лучшее журналистское расследование.
- Мне нечего тебе показать. И все же я просила бы тебя внимательно посмотреть в этом направлении. И что найдешь, покажи сначала мне. Если напечатаешь неготовый материал, больше ничего от меня не получишь.
- Это не такая уж страшная угроза, Мэг. ЦРУ убирает гражданина США, которому случилось покритиковать президента, - история сама по себе неплохая.
- Но это только верхушка айсберга.
- О чем ты говоришь?
- Я говорю: не торопись. Подожди, пока не проявится полная картина.
- Мне вполне нравится то, что я вижу сейчас, - сверкнул глазами он.
Она позволила Нику проводить себя до дома - неуловимым движением, давшимся годами практики, подставила щеку вместо губ для прощального поцелуя. Он сжал ее руку, поднес к губам и растворился в ночи.
Войдя к себе в квартиру, она открыла личное дело Джексона. Весь вечер что-то ее мучило. Она еще раз перечитала первую страницу. Медленно, не торопясь. Снова посмотрела начальные пункты: дата рождения, школа, колледж…
Школа. Школа имени Джеймса Мэдисона, Вашингтон. Это название было ей знакомо, но она никак не могла вспомнить откуда.
Она взяла "блэкберри" и поискала в "Гугле". Получила список десятков школ имени Джеймса Мэдисона как в округе Колумбия, так и вне его. А что, если…
Она подошла к стопке книг, высившейся на полу перед книжным шкафом. Это были новые, для них не нашлось места на и так уже забитых полках. Просмотрев их, она наконец нашла.
"Человек бегущий: Стивен Бейкер с неутолимой жаждой власти, и чем это обернется для Америки". Автор - Макс Саймон. Грубая работа; эту книгу уже разнесли в пух и прах легионы либеральных блогеров. Она не собиралась ее читать, но заглянуть заглянула и запомнила, что там есть нелепое подобие биографии с кратким очерком детства Бейкера. Она принялась лихорадочно листать страницы.
"В те дни Клифф Бейкер вел кочевую жизнь, останавливаясь там, где мог найти работу…"
Не здесь. Еще несколько страниц. Вот.
"…и подростку Стивену снова пришлось переезжать и переходить в новую школу. И на эти два последних школьных года перед поступлением в Гарвард он был зачислен в школу имени Джеймса Мэдисона в Абердине, штат Вашингтон".
Вот оно. Джексон учился не в городе Вашингтоне, округ Колумбия, а в штате Вашингтон.
Наконец-то она нашла связь между президентом и человеком, которого похоронили в Новом Орлеане сегодня утром.
Стивен Бейкер и Вик Форбс вместе учились в школе.
Штат Вашингтон, пятница, 24 марта, 11 ч. 11 мин. по тихоокеанскому времени
На следующее утро с первыми лучами рассвета Мэгги вылетела в Сиэтл и через тридцать пять минут после приземления уже ехала во взятой напрокат машине по пятой автостраде. Скоро она приедет в Абердин. Штат Вашингтон так далеко от Вашингтона, округ Колумбия - на другом конце страны. Дорога была длинная, но это давало ей возможность подумать. Она думала о Стюарте. Первоначальный шок и горе уступили место другим чувствам: гневу и страху.
Она поверила без вопросов, что Стюарт Гольдштейн сошел с ума от стресса и рано утром отправился в парк резать вены. Но сейчас она усомнилась: очень уж это было удобно. У Бейкера крупные неприятности, Стью - его самый верный помощник. Если президент прав и наутро им пришлось бы столкнуться с попыткой государственного переворота, то их противникам было бы весьма кстати убить Гольдштейна.
При мысли о том, что Стью убили, Мэгги охватил страх. Если мотив этих людей - лишить Бейкера защиты, то им просто необходимо ее убрать. Она подумала о том, насколько были засекречены их со Стью разговоры и переписка. Они пользовались шифрованной системой коммуникаций Белого дома. Но если Стью был убит, то профессионалами, а эти люди умеют прослушивать, следить…
Она посмотрела в зеркало заднего вида. За ней ехал фургон. Но слежка ли это? Она не знала.
Пейзаж за окном, хотя и не менялся, был приятен глазу. Миля за милей тянулись ряды высоких сосен. Она проезжала мимо гладких, как зеркало, озер, мимо лесов, засыпанных снежком, как на рождественской открытке. Еще один взгляд в зеркало заднего вида. Тот же самый фургон. Она попыталась рассмотреть водителя, но с такого расстояния это было невозможно.
В Сиэтл она улетела, не позвонив Санчесу. Хотя ей и полагалось быть с ним на связи, она не собиралась подчиняться двадцатисемилетнему юноше, который, до того как попасть в Белый дом, работал в "Старбаксе". А кроме того, ей не хотелось ему ничего объяснять. В сущности, что она узнала? Почти ничего.
Отсчитав сотую милю от аэропорта Сиэтла, она выехала из сосновых лесов к озеру, где и увидела знак: "Добро пожаловать в Абердин". И внизу - тоненькая, недавно добавленная полоска текста: "Здесь жил президент Стивен Бейкер".
Она вбила номер школы в навигатор и вскоре въехала прямо на школьную парковку. Благодаря трехчасовой разнице во времени день был в самом разгаре. И ничего похожего на фургон или какую-то еще машину.
В вестибюле красовалась фотография Стивена Бейкера в рамке и рядом арт-проект восьмого класса "Дорогой господин президент" - ученики школы имени Джеймса Мэдисона рисунками и стихами выражали свои пожелания знаменитому выпускнику. Эти дети явно радовались новому президенту. У Мэгги ком встал в горле, она вспомнила, зачем оказалась здесь.
- Я могу вам помочь?
Мэгги обернулась. Ей улыбалась женщина с длинными прямыми волосами.
- Да, пожалуйста. Я ищу кабинет директора.
- Я секретарь директора. Он сейчас занят с учениками. А вы по какому вопросу? - Она продолжала улыбаться.
- Я по поводу одного из бывших учеников вашей школы.
- Вы журналистка? Вся пресса…
- Нет, я не журналистка. - Мэгги постаралась, чтобы у нее получилась теплая улыбка. - И меня интересует не президент. Меня зовут Эшли Мьюир, я работаю в страховой компании "Альфа". Я приехала, потому что один из владельцев нашего полиса, увы, скончался. Не оставив указаний по поводу бенефициариев.
- У вас есть удостоверение?
- Визитная карточка. - Мэгги открыла сумку и вытащила карточку, которую вручил ей Эшли Мьюир из "Альфы" во время воскресного бранча. Он ей звонил, приглашал на свидания. Она сказала "нет" - а сейчас была благодарна ему за то, что дал ей визитную карточку с именем, похожим на женское.
Секретарша посмотрела:
- Так что конкретно вам нужно?
- Понимаете, я решила начать с самого начала, - сказала Мэгги. - Вот почему мне чрезвычайно помогло бы знакомство со школьным личным делом означенного владельца полиса.
- Что ж, - сказала секретарша, - вам нужно заполнить бланк, мы оформим требование, потом я попрошу Терри, нашего завхоза, спуститься в подвал и принести эту папку. Так что если вы придете, скажем, в следующий четверг, то…
- Дело в том, что я живу и работаю в Вашингтоне, округ Колумбия. Боюсь, я не смогу провести здесь целую неделю.
- Мы можем выслать его по почте. Если вы оставите адрес…
- К сожалению, мы торопимся. Суду понадобится нотификация отсутствия завещания. - Глядя на растерянное лицо секретарши, Мэгги продолжала давить, отыскивая в памяти юридические формулировки позаковыристей. - Это законодательно учрежденная процедура, и суд может вызвать повесткой на слушание любое юридическое или физическое лицо, которое препятствует ее осуществлению. Например вашу школу. Или вас. - Жестоко так запугивать бедную женщину, но слишком многое поставлено на карту, чтобы играть по правилам.
- Итак, чего же вы хотите? - спросила секретарша уже без улыбки.
- Единственное, чего я от вас хочу, - пустите меня туда, где хранятся эти папки, позвольте мне быстро просмотреть личное дело нашего клиента, и я поеду.
- И все?
- И все. Моя обязанность - разыскивать родных и друзей. И вот я ищу его родных и друзей.
Она сама себе была противна, но чувствовала, что это работает.
Люминесцентные лампы, затхлый запах. На бесконечных рядах металлических стеллажей - сотни картонных коробок, на каждой - наклейка с надписью выцветшими чернилами.
Секретаршу вызвали наверх, разбираться с мальчиком, у которого пошла кровь из носа. Мэгги осталась одна, только булькала горячая вода в трубах. Времени мало. Задрав голову, она читала наклейки на этих коричневых коробках. 1979-80, 1978-79… Наконец нашла нужный год. Сняла с полки коробку, положила на пол и села на корточки рядом.
Внутри было два десятка темно-зеленых папок. Она посмотрела на букву "Б": папки Бейкера не было; без сомнения, ее переложили поближе во время прошлогодней кампании. Вот несколько папок на "В", много - на "Д"… И наконец то, что ей нужно.
Джексон, Роберт Эндрю. Домашний адрес, который Мэгги торопливо переписала в блокнот. Мать - Кэтрин Джексон, рядом со словом "отец" - прочерк.
Копии похвальных грамот, приз за руководство дискуссионным клубом. Высокие оценки по истории и по испанскому языку. Все не то. Она все быстрее перелистывала страницы в надежде, что вот-вот мелькнет что-нибудь…
Где-то неподалеку раздался металлический звук. Это не трубы. Эти звуки явно приближаются.
Она продолжала читать, стараясь делать это как можно быстрее. Вот еще один документ, связанный с дискуссионным клубом, написанный мистером Шиллингом. Датирован тремя годами позже, чем первый: Джексону уже должно было исполниться семнадцать лет.
"Теперь Роберт участвует в работе дискуссионного клуба отнюдь не с прежним энтузиазмом. Подозреваю, он страдает оттого, что перестал быть капитаном команды. Если он выберет политическую карьеру, ему нужно усвоить, что в жизни бывают не только победы, но и поражения".
Политическая карьера? Мэгги продолжала читать. Копия письма директора миссис Джексон: ее вызывают в школу, чтобы разрешить "обсуждавшиеся ранее вопросы, связанные с дисциплиной". Отказ в приеме в Гарвард.
Положив папку на пол, она хотела поставить коробку на полку, но тут снова услышала этот звук, уже совсем рядом.
Внезапно она ощутила, что сидит совсем одна в закрытом подвальном помещении, и ей захотелось бежать отсюда.
Звук повторился еще ближе. Она оглянулась и между рядами полок, всего в нескольких футах позади себя увидела мужской силуэт. Мужчина стоял неподвижно и смотрел на нее.
Вашингтон, округ Колумбия, 24 марта, 12.00
- Нас не подслушивают?
- Как можно, господин губернатор?! Наше шифровальное оборудование прямо в этом кабинете.
- Это разумно, сенатор. Вы уверены, что вы не из Луизианы? - Громкий взрыв смеха в трубке: губернатор Орвилл Тетт мог себе позволить быть оригинальным.
- Хочу поблагодарить вас за то, что пошли на контакт, господин губернатор.
- Вы ведь главный в этом деле Бейкера. Именно вы ведете войска на битву.
- Да, я начал эту битву и намерен ее завершить.
- Что ж, такой боевой дух нашей партии нужен. Вот почему я хочу вам помочь.
- Рад слышать это, сэр.
- Вот в чем дело. Вы знаете, что в этой помойной яме, Новом Орлеане, у власти демократы. Они свернули расследование смерти Форбса. Но в этом городе еще остались честные, богобоязненные люди. Один из них - мои глаза и уши; он-то и обнаружил кое-что интересное.
Франклин услышал шелест бумаги.
- Подождите минутку, я возьму очки. Итак. Он заметил, что какая-то женщина там все вынюхивала. Назвалась журналисткой, но под видом журналистки занималась своими делами. Мой человек за ней приглядывал. Оказалось, она не имеет никакого отношения к прессе, - продолжал Тетт. - Это Мэгги Костелло, еще на прошлой неделе была советником Стивена Бейкера.
- Ага, хорошо. Очень хорошо, - ответил Франклин, решив придержать эту информацию, пока не наступит удобный момент.
- Вопрос, который мы должны себе задать: она приехала заметать следы? Когда убрали Форбса, Бейкер послал ее, чтобы она уничтожила даже намек на его причастность?
- Но, губернатор, в конце концов может оказаться, что Форбс все же покончил жизнь самоубийством.
- Да, может, сенатор Франклин. Но также может оказаться, что для Бейкера уже поздно с этим разбираться. И тот, кто повесил эту голову на стену трофеев, через три года будет выглядеть отлично, не правда ли?
- Ну, господин губернатор, я как-то не думал об этом.
- А надо бы, сенатор. Надо бы. И когда это произойдет, попомните ваших добрых друзей из великого штата Луизиана.
- Конечно, я не забуду вашей доброты, губернатор Тетт. Последний вопрос: а где мисс Костелло сейчас?
- Мы следим за ней, сенатор. У меня есть сочувствующие коллеги по всей нашей огромной стране. Скажем так: где бы ни была мисс Костелло, за ней найдется кому присмотреть.
Абердин, штат Вашингтон, пятница 24 марта, 15 ч. 24 мин. по тихоокеанскому времени
- Я смотрю, вы здесь расположились как дома.
Мэгги стало вдруг тяжело дышать.
- Вы меня напугали.
- Напугал? Прошу прощения. - Голос был старческий. Лица Мэгги не могла рассмотреть в полумраке подвала.
- Меня зовут Эшли Мьюир, страховая компания "Альфа", - нагло солгала она.
- Да. Миссис Стивенсон так и сказала. Должен вас уведомить, я не люблю, когда сюда приходят без меня.
Отчаяние заставило ее отбросить вежливость.
- Кто вы?
- Меня зовут Рей Шиллинг, я директор этой школы.
- Ох, как хорошо! Как я рада это слышать! - Она широко улыбнулась. - Может быть, мы поговорим в вашем кабинете?
- Вы понимаете, мне есть чего остерегаться, мисс Мьюир.
- Конечно, - сказала Мэгги, держа в руке кружку с кофе.
- Прошлым летом у нас было не очень много журналистов: Стивен Бейкер здесь учился недолго. Но те, что были, мисс Мьюир, очень хитры. Поэтому когда я услышал эту историю про страховку и прочее, я подумал: "Ну вот опять".
- Разумеется, подумали. Но мне не нужно личное дело мистера Бейкера.
- Насколько я понял, кто-то умер.
- Да. Роберт Джексон.
Директор откинулся на спинку стула.
- Роберт Джексон, - повторил он.
- Да. Он учился здесь тридцать с чем-то лет назад.
- Ровно тридцать, я помню. Я учил их обоих, и Бейкера, и Джексона.
- Ну конечно! - улыбнулась Мэгги. - Вы же вели дискуссионный клуб.