- Пит - наркоман. Он с двух метров не попадет даже в трамвай. И, кроме того, я не хотел бы лишний раз трясти его. Он мой осведомитель, и, поверь мне, настоящая золотая жила!
- Полицейский стукач, - в голосе Чико послышались презрительные нотки.
- Не надо наезжать на них, Панчо.
- Чико, - невозмутимо поправил шефа Чико, наверное, раз десятый за день. - Я не "наезжаю" на них, просто они мне не нравятся. А вы доверяете такому отребью?
- Как собственной матери.
- Но почему?
- Потому что, Чико, он знает, каково ему придется, если он мне солжет.
- Упрячете его в Квентин, например?
Гарри тяжело вздохнул, словно давая понять, что подобные вопросы даже и обсуждать-то не стоит:
- Нет, ну конечно же нет. Просто отведу в сторону, задам пару вопросов и, если выяснится, что он врет, приколочу его язык к двери.
Чико обиженно отвернулся. Он не был уверен, что Гарри пошутил. Он криво усмехнулся. Четыре года он грыз гранит науки в университете Сан-Хосе, четыре года зубрежки и каторжного труда! Но он стал лучшим в своем выпуске, получил степень бакалавра по социологии. Социология! Хорошо было бы оценить с этой точки зрения Гарри Каллахэна, но, к сожалению, Гарри Каллахэн не укладывался ни в одну группу и не соответствовал ни одной поведенческой категории.
- Давай немного перекусим, - сказал Гарри, поворачивая машину в сторону района Филберт.
- Отлично, я знаю одно милое местечко…
Чико осекся, увидев мужчину, лавирующего среди автомобилей, - мужчина среднего роста, в темно-коричневых брюках, ветровке, в правой руке сумка. На какое-то мгновение он словно замер в луче фары и скрылся в толпе.
- Человек с сумкой!
- Где?
- Выше по улице… на противоположной стороне… черт, я его потерял!
Гарри нажал педаль газа - машина взревела, но увеличить скорость не было ни малейшей возможности: впереди еле полз грузовик, сзади дорогу загораживало такси.
- Засек его?
- Нет… есть! Вот он, поворачивает на Мело-плейс!
Краем глаза Гарри уловил быстро шагающего человека, который тут же скрылся в переулке. Среднего роста… темно-коричневые брюки, коричневая куртка… в руке сумка.
- Вылезай, Чико, - блокируешь Мело-плейс. С той стороны переулок выходит на Краусгрилл. Я встречу его там. Шевелись!
Чико открыл дверь и, можно сказать, выпал из машины, когда Гарри резко повернул руль влево и, выскочив на тротуар, обогнал грузовик. Полквартала он мчался по противоположной стороне улицы, нарушая все мыслимые правила движения, потом резко развернулся и припарковал машину на въезде в Краусгрилл-плейс. Отсюда начинался узкий переулок, который где-то через пятьдесят ярдов круто поворачивал вправо. Гарри занял позицию на углу - прижавшись спиной к стене, он одним движением достал "магнум". Где-то вдалеке он слышал торопливые шаги, потом раздался стук в дверь.
Держа револьвер перед собой, Гарри нырнул за угол. Темный переулок был сплошь заставлен мусорными баками. Гарри осторожно шагнул в темноту, каждый нерв его тела был натянут как струна. Хлопнула дверь, но это вполне могло оказаться уловкой убийцы. Кто мог поручиться, что человек с сумкой не присел за мусорным баком и не поджидает Гарри? А Гарри отнюдь не собирался давать ему шанс на выигрыш.
Луч света из открытого окна на третьем этаже здания в глубине переулка раздвинул темноту. Гарри быстро двинулся в том направлении - пригнувшись, как солдат под градом пуль неприятеля, он ловко маневрировал между мусорными баками и громадными черными мешками с пищевыми отходами. Он знал это здание. Сейчас он находился с задней стороны многоквартирного дома, который в последнее время облюбовали для занятий своим нехитрым бизнесом наркоманы и проститутки. Из окна на первом этаже, слишком высоком, чтобы Гарри мог заглянуть, лился свет. Убрав револьвер в кобуру, Гарри подтащил к окну мусорный бак, перевернул его и осторожно подвинул к стене - стараясь не шуметь, он влез на бак и заглянул.
Человек в темно-коричневых брюках и коричневой куртке стоял прямо под голой лампой, свисавшей с потолка на пыльном проводе, стоял спиной к окну, склонившись над неприбранной постелью. Пожелтевшие, ветхие простыни в беспорядке валялись на полу, словно тот, кто на них спал, был вынужден второпях покинуть ложе. Сумка лежала на подушке, и сейчас мужчина неловко возился с замками.
- Ну открывай же, - прошептал Гарри и положил руку с револьвером на подоконник.
Дверь смежной комнаты распахнулась, и на пороге появилась растрепанная пышная блондинка.
- Господи, - пробормотал изумленный Гарри. Дама выглядела как богородица преступного мира - она неторопливо двинулась к гостю, громадная грудь лениво, как медуза, колыхалась под розовыми воланами необъятной блузки, мощные бедра, живот и рембрандтовские ягодицы распирали тонкую ткань желтого трико. Мужчина повернулся к ней и широко улыбнулся. Теперь Гарри отчетливо видел это азиатское лицо.
"Магнум" в его руке дрогнул.
Азиат?!
Он на ощупь убрал револьвер в кобуру, не в силах отвести взгляда от живописной картины. Азиатский джентльмен сделал даме глазки, повернулся к сумке, открыл ее и одним движением вывалил содержимое на постель. Теперь кровать была засыпана грудой грязного белья. Человек покопался в нем и выудил небольшой, аккуратно завернутый пакет, который он торжественно вручил женщине. Она нетерпеливо выхватила пакет и разорвала оберточную бумагу - тем временем мужчина придвинулся к ней вплотную и принялся хватать женщину за грудь и ягодицы. Он делал это с такой скоростью, что Гарри потер глаза: казалось, у него четыре руки, не меньше.
- Потрясающе, - прошептал Гарри. Все это напоминало первые кадры порнографического фильма.
Женщина, наконец, победила пакет и бросила оберточную бумагу на пол. В руках ее оказалась полупрозрачная нейлоновая ночная рубашка, но таких микроскопических размеров, словно предназначалась для не очень крупной куклы. Вероятно, подарок свидетельствовал о каких-то смутных эротических фантазиях азиатского джентльмена, ибо в пухлых белых руках объекта его страсти ночной аксессуар больше напоминал кружевной носовой платок. Во всяком случае, ночная рубашка была хороша ей разве что на руку. Но дама страстно облобызала кавалера, игриво укусила его за мочку уха и сбросила трико. Перед взором Гарри мелькнули испещренные синими венами борцовские бедра, крохотный треугольник декоративных кружевных трусиков, и в следующее мгновение он уже летел с бака на землю.
Это было невероятно! Он ничего не видел… ничего не слышал, и вот теперь падал навстречу земле, хватаясь руками за воздух. Он грохнулся на спину, и в ту же секунду весь воздух покинул его легкие. Гарри по-змеиному зашипел, словно лопнула трахея. Мимо него с грохотом катился мусорный бак.
- Вот скотина, грязный извращенец!
Вокруг него кружком стояли здоровенные, зловещего вида мужчины. Лица их промелькнули перед глазами Гарри, словно кадры мультипликации. Обступившая его компания напоминала небольшую армию. Гарри попытался сфокусировать взгляд и сделал судорожный вздох, чтобы иметь возможность хоть что-то сказать. Получилось довольно неубедительно:
- Я… я… по…ли…цейский.
- Ты скотина! - рявкнул один мужчина. - Поганый извращенец!
- Надо вызвать полицию, - раздался еще один голос.
Гарри с трудом встал на четвереньки:
- Я полицей…
Кто-то ударил его ногой в живот, и Гарри снова распластался на земле.
- Что он сказал?
- Говорит, что полицейский.
- Это же извращенец! Посмотри на него. Грязная, мерзкая тварь! Дай-ка ему еще пинка!
Люди двигались медленно, сужая круг вокруг лежащего как бревно Гарри. Тяжелые мотоциклетные ботинки неторопливо переминались рядом с его лицом, готовые в любую секунду продемонстрировать торжество свиной кожи над человеческой.
- Стоять! Все! К стене!
В круге света возник Чико Гонзалес, в руке его поблескивал матовый ствол пистолета. Мужчины подозрительно покосились на оружие, но все же отошли в сторону.
- Оставь их в покое, Чико, - поморщился Гарри, с трудом встав на ноги.
- В покое? Это же нападение на офицера полиции!
- Я же сказал, оставь их в покое.
- Он что, и вправду полицейский? - удивленно спросил кто-то. - В самом деле? А мы подумали, извращенец.
- Конечно же - извращенец, - возразил другой. - Он стоял на мусорном баке и подглядывал за толстой Мэри и ее дружком.
- Толстая Мэри? - Чико в изумлении поглядел на Гарри.
- Ага, толстая Мэри, - один из мужчин кивнул головой на освещенное окно.
Чико оглянулся. В ярко освещенном квадрате окна мелькнула обнаженная женская фигура, в которой было что-то от мамонта, - через мгновение послышался шелест тяжелой портьеры, и глыба белой плоти растворилась в темноте.
- А теперь вы все, парни, - сказал Гарри, словно перемалывая слова, - валите отсюда к черту. Шевелите задницами!
Мужчины нерешительно двинулись, и вскоре серые тени скрылись в глубине переулка.
- Толстая Мэри, - нараспев произнес Чико. - Ну надо же!
Гарри отряхнулся и с видом оскорбленного монарха направился к машине. Чико молча шел рядом.
- Я тут кое о чем подумал.
- Как интересно, - пробурчал Гарри.
- Кажется, я понял, почему вас называют Грязный Гарри.
Гарри разразился пылкой речью, основу которой составляли четырехбуквенные слова, и обиженно хлопнул дверью. Рация, видимо уже не в первый раз, вызывала их кодовый номер. Гарри щелкнул переключателем:
- Патрульная машина семьдесят один.
- Вовремя, - послышался голос сержанта Диксона. - У меня кое-что для тебя есть, Гарри. Потреро-хилл - угол Сьерры и Тексаса. Черный подросток.
- Что с ним?
- Убит выстрелом в лицо.
Глава 4
Они выскочили на Джеймс Лик-хайуэй, свернули на Двадцать вторую улицу - машина мчалась по разделительной полосе, визгом сирены разбрасывая встречные автомобили. С залива надвигалась мутная пелена тумана, и когда они наконец добрались до угла Сьерры и Тексаса, все вокруг уже покрыла белая мгла.
Тексас-стрит была забита полицейскими машинами. Их красные мигалки беспомощно вращались в тумане, расцвечивая его зловещим багрянцем. Рядом с общественной автостоянкой застыла карета "скорой помощи", задние двери ее были широко распахнуты, облаченные в белые халаты санитары о чем-то разговаривали с полицейскими. Гарри подрулил к тротуару, и в ту же секунду к его "плимуту" подошел патрульный.
- Сержант Рейнике, мистер Каллахэн, - официально козырнул полицейский.
- Эксперты уже приехали?
Полицейский помотал головой:
- Еще не видел, сэр.
Гарри выбрался из машины. Сквозь белое облако проступали детали того, что в нормальную погоду именовалось Тексас-стрит. В колеблющемся тумане виднелись ветхие деревянные строения, у распахнутых дверей стояли молчаливые люди. Чуть дальше, на холме, за пустой автостоянкой Сьерры тянулась черная линия четырехэтажных домов - сейчас их крыши ощупывали лучи полицейских прожекторов.
- Пошли, Чико.
Сорняки здесь вымахали по колено, и Гарри с Чико еле продрались к центру стоянки. Несколько полицейских и группа напряженно молчавших негров тесно обступили накрытый одеялом маленький безжизненный комочек. С одной стороны из-под ткани выглядывала нога в крохотной кроссовке.
- Кто это? - негромко спросил Гарри.
Грубая бульдожья физиономия сержанта Рейнике казалась сейчас высеченной из камня:
- Его звали Чарлз Рассел, сэр. Ему было десять лет. Всего один выстрел… пуля размозжила ему лицо.
Он на мгновение замолк и поднял на Гарри жесткий немигающий взгляд:
- Найди эту тварь, Гарри.
Гарри наклонился и откинул край одеяла. В свете фонаря, который держал сержант Рейнике, перед глазами Чико предстало такое, что он при всем желании не смог бы забыть до конца своей жизни: бесформенная кровавая масса, еще совсем недавно бывшая лицом маленького мальчика.
- О Боже праведный!
Чико отвернулся, его тут же стошнило.
Гарри медленно опустил одеяло и бросил взгляд на судорожно вздрагивающего партнера, рот его скривился в сардонической усмешке:
- Добро пожаловать в отдел по расследованию убийств, малыш.
Чико поднял голову - его лоб был покрыт крупными каплями пота, лицо позеленело. Взглянув в глаза Гарри Каллахэна, он увидел, как в них мелькнуло нечто такое, что никак не соответствовало ироничному тону голоса. Он вдруг увидел в этом человеке то, о чем не мог даже подозревать, - муку, отчаяние, сострадание, глубоко спрятанную, сжигающую душу боль.
О, какой же ты засранец, Гарри Каллахэн! Эта непрестанная игра в невозмутимость… Но глаза, глаза - они никогда не лгут.
Все заняло около часа. Приехала машина криминологической экспертизы, специалисты сделали снимки Чарлза Рассела - подававшего надежды питчера детской бейсбольной команды Портеро-хилл, - и "скорая" увезла труп. Все это было рутинной частью профессии, а еще проще - работой. С таким же кажущимся безразличием санитары увезли бы сдохшего кота. Гарри и Чико просто стояли неподалеку и наблюдали за тем, как люди из тактического подразделения под командованием Рейнике осматривают крыши. Когда они спустились, в руках одного из сотрудников был прозрачный пластиковый пакет, в котором лежала стреляная гильза тридцать третьего калибра.
- Вот, - сказал Рейнике, - все сходится, это сделал ваш тип. Но ребенок… Почему он выбрал мальчишку?
- Он был негр, не так ли? - Гарри взял пакет с гильзой и пошел к машине.
Две латунные гильзы, найденные на двух разных крышах, наглая записка и словесный портрет, подходящий к половине мужского населения северной Калифорнии, - в сумме все это снова давало ноль.
- Его должны были заметить, - Гарри сидел в машине и мрачно вглядывался в ползущий по Тексас-стрит туман. Фары упирались в непроницаемую молочную стену.
- В таком тумане? Вряд ли, - еле слышно отозвался Чико. Чувствовал он себя препаршивейше и совершенно бесполезным.
- Когда он сюда пришел, тумана, скорее всего, еще не было. Черт возьми, в этом квартале любой белый, да еще с увесистой сумкой обязательно привлек бы внимание.
- Возможно, - прошептал Чико.
- Ты не первый, кого в подобных обстоятельствах выворачивало наизнанку, - Гарри сочувственно смотрел на него. - Это вовсе не означает, что ты плохой полицейский… Скорее, доказывает, что ты просто нормальный человек.
Чико выдавил из себя подобие улыбки. Лицо его было по-прежнему бледным, глаза подозрительно поблескивали.
- Спасибо, Каллахэн.
Гарри фыркнул и завел двигатель:
- Зачем так официально, Панчо? Меня по-прежнему зовут Гарри.
Они медленно объезжали затянутые туманом улицы Потреро-хилл. И повсюду встречали безучастные черные лица.
- Вы не видели белого мужчину… среднего роста… около тридцати лет? Мог быть одет в коричневые брюки и поношенную коричневую ветровку… Мог иметь при себе сумку.
- Нет, сэр. Никого не видел.
- Нет, сэр, лично я никого не видел.
- Здешний народ не скажет правды даже родной матери, - с горечью заметил Гарри и резко свернул в узкий переулок. Теперь они вслепую, но довольно быстро ехали по Миссисипи-стрит.
На Чико это произвело впечатление:
- А вы уверены, что мы едем правильно?
- Я здесь родился. Меня можно считать парнем с Потреро-хилл.
Гарри поглядел направо, где сквозь клубы тумана виднелись старые деревянные постройки в викторианском стиле.
- Есть вещи, которые никогда не меняются, и одна из них - Потреро-хилл.
- Вы не видели мужчину среднего роста… Коричневые брюки, коричневая ветровка?
- Нет, сэр. Я никого не видел.
- Они приучились не доверять полицейским, - раздраженно продолжал Гарри. - Здешние дети с рождения не верят полиции. Помню, в шесть лет я запустил в полицейского кирпичом. Он поймал его и бросил в меня. В те дни полицейских не учили социологии. Не знаю, может, все мы были немного проще. Просто не знаю.
- Вы не видели где-то около семи часов вечера, может, около восьми, мужчину в коричневых брюках и с коричневой сумкой?
- Да, тут двое парней перевозили пианино, но на них коричневых штанов не было. Один был в костюме, старом синем костюме.
- Шуты. К ним надо относиться с юмором, иначе можно сойти с ума. Во всем мире не наберется столько шутников, сколько в одном квартале Потреро-хилл.
Семеро высоких угрожающего вида молодых людей окружили уличный фонарь и лениво перебрасывались баскетбольным мячом. Гарри подрулил к тротуару, Чико высунулся в окно:
- Привет, ребята. Не возражаете, если я задам вам пару вопросов?
- Валяй, - откликнулся один из них, - только вначале я тебя кое о чем спрошу. Понимаешь, мой дружок… В общем, он считает, что так оно и есть, а я думаю, что все это вранье…
Чико приветливо улыбнулся:
- А в чем дело?
- Да он уверяет, что свиньи едят дерьмо!
Парни захохотали и скрылись в клубах тумана.
- Не вижу ничего смешного, - обиженно пробормотал Чико. - Очень остроумно!
Гарри откинулся на сиденье, длинные сухие пальцы выбивали на руле медленную дробь.
- Так мы никогда не поймаем этого типа, Чико. Нам не хватит и миллиона лет. Это случай не для криминалистов, да и тупая беготня по улицам тоже ничего не даст. Черт, он же ясно сказал, что собирается делать, и он это сделал! Убью священника, он написал… или ниггера. Что ж, дом, с которого его вспугнули вертолетчики, рядом с католической церковью. Священник ему не достался, поэтому он разделался с Чарлзом Расселом. Но это его не устраивает, Чико. Он обещал нам мертвого священника, и он очень хочет сдержать свое слово.
Чико негромко присвистнул:
- В этом городе полным-полно церквей, Гарри, и столько же священников. Мы не можем установить наблюдение за каждым из них.
- Верно. Все, что нам надо, - следить за одним, - Гарри нажал на педаль газа, развернулся и направил машину в сторону главного шоссе.
- Куда мы едем?
- Обратно в стойло. Тебе надо как следует выспаться - у меня есть предчувствие, что завтра нам придется поработать на всю катушку.
У шефа полиции было гладкое круглое лицо и копна белых как снег волос. Глаза светло-голубые, яркие и очень дружелюбные. К нему прилепилось прозвище Епископ, в котором отражалось то уважение, которым он пользовался в управлении полиции Сан-Франциско. Он уже давно работал полицейским, очень давно - на его глазах менялся и город, и характер преступлений, происходивших в его городе. По своей натуре он был очень здравомыслящим офицером, от всей души ненавидящим насилие.