Мы выбрались в маленький переулок между отелем и почтой на Легсингтон-авеню. Я не заметил, как пролетело время. Слабое розовое пятно расплывалось по небу, начинался рассвет. Я шатался от усталости, у Джоша пальто было измазано смазочным маслом, карман был порван. Ржавого цвета вода испачкала штанину, и мы оба были покрыты этой ржавчиной с ног до головы. Вернувшись домой, я прямо-таки повалился на кровать и оставил Джоша за столом, делающим записи. После полудня, когда я проснулся, Джош спал на диване. На столе лежал список потенциальных свидетелей.
ДЛЯ НАЧАЛА СЛУШАНИЙ
Бенни Джелло, вся его история (он будет говорить примерно три дня).
Братья Сингеры. (Достать снимки из полицейского архива и желтые листки, чтобы раздать их прессе, когда появятся братья).
Отец братьев Сингеров, который согласился с Нудлзом, что надо дать взятку.
Фотографии угнанного грузовика в гараже в Вест-Сайде. (Подготовить для ТВ снимки грузовика в тот момент, когда Сингеры появятся перед комитетом, до сообщения обо всем нью-йоркской полиции. Могут быть очень драматичные кадры).
Кеннет Биринг из компании "Делафилд Моторс", Миннесота. Разослать повестки во все департаменты города, с которыми у него были контакты. Прислать повестку его начальникам. (Проверить канцелярию ревизоров в отношении отчетов по всем предложениям; когда они были разрекламированы; снестись с проигравшими компаниями; мы можем получить от них жалобы).
Адвокат из Нью-Джерси, который выплатил взятку Ремингтону по делу подростка из Джерси, обвиненного в изнасиловании. (Убедиться, что перед тем, как он займет место свидетеля, он будет предупрежден, что полная стенограмма будет отправлена как в дисциплинарный комитет коллегии адвокатов Нью-Йорка, так и коллегии адвокатов Нью-Джерси).
Эва Шмидт и Лили Стабен, две проститутки. (Проверить все данные в Иммиграционном бюро, также Интерпол и гамбургскую полицию. В ФБР может быть досье на Эву как на проститутку).
Тревор Ремингтон. Быть уверенными, что мы имеем все его банковские счета, вложение средств на хранение, снятие денег и т. д. Проверить в налоговом бюро его доходы за последние пять лет.
Чарльз Сондерс. Он обязательно будет отрицать саму встречу с Бенни. Убедиться, что у нас есть заявление официанта, который их обслуживал; заставить его опознать все три фотографии. Также заполучить их чек за обед, если это возможно. Его подписал Ремингтон.
Получить заявление от охранника в банке, который, как сказал Вилли, удивляется приходам и уходам Сондерса. Проверить даты его появления в Лонг-Айлендском банке относительно снятия Ремингтоном денег в Манхэттенском банке. Если необходимо, бюро налогов опечатает его сейф).
(Мы можем использовать фильм о Ремингтоне и Сондерсе, однако, он мало что доказывает. Но съемки Сондерса, входящего в банк на острове, можно будет соотнести с документальными отчетами).
Сделать: Одна из первых повесток должна быть отправлена Нудлзу, который первый приходил к Бенни. Поручить следователям найти его с помощью нью-йоркской полиции и агента, занимающегося Нью-Йорком. ФБР может помочь найти его. Если он не покажется, предложить разослать ему предупреждение по 13 штатам.
Нам будут также нужны братья Блитц из Восточного Гарлема, которые, по словам Вилли, выплатили взятку через Ремингтона. От них мы можем добиться лишь ссылку на Пятую поправку, но Вилли утверждает, что они "горяченькие" и могут заговорить. (Мы всегда сможем добить их с помощью налогового бюро).
Материалы на Трансконтинентальную торговую корпорацию, подставную компанию, созданную Ремингтоном, Сондерсом и судьей. Счета.
Мы должны побудить министерство юстиции обратиться к вынесенным судьей Таккером решениям в делах, названных Вилли. Пусть следователи обратятся к проигравшим в этих делах.
Секретарь Ремингтона. Она может опознать Джелло и описать, как он появился в офисе Ремингтона с чемоданом и Нудлзом. Во время допросов следователь сначала должен показать ей фото Нудлза. Она также относила деньги в банк. Получить выписки с банковского счета. (Также получить копию ее водительских прав и дать профессиональным экспертам сравнить обе подписи в случае, если она попытается с нами хитрить).
Джелло говорил, у него был постоянный водитель такси, который парковался у его заведения и возил его к Ремингтону. Он сказал, что водитель сначала поездил вокруг, в то время как он держал чемодан с деньгами между ног. Возможно, незначительный свидетель, но все же он будет сотрудничать.
Проверить данные на юриста, давшего взятку, чтобы получить работу в муниципалитете, и выслать ему повестку. Была ли у него рекомендация коллегии адвокатов? Кто его поручители? В какие клубы он ходит?
(Это основа. Мы должны будем сесть со следователями комитета и заняться другими свидетелями, которых упомянул Бенни, вроде парня из магазина, приведшего Биринга. Не думаю, что у нас будут с ними проблемы. Они могут быть напуганы повесткой и угрозами либо федеральных, либо окружных просекъютеров).
После обеда мы вернулись к повестке для слушаний и к передачам ТВ.
- Должно быть полное освещение слушаний, - заявил Джош. - Я хочу, чтобы все домохозяйки от Мэна до Лос-Анджелеса смотрели передачу и болтали о Келли. А когда их мужья придут домой, они прожужжат им уши, пока те не включат вечерний повтор.
Он щелкнул пальцами и сделал пометку.
- Вечерние заседания. Не дай мне забыть поднять этот вопрос перед сенатором.
- Меня по-прежнему тревожит Вилли и то, как он добывает свой материал, Джош. Подслушивание незаконно. Помнишь, какой был взрыв, когда комитет обнаружил, что ребята из налогового бюро используют аппаратуру для подслушивания?
- Тут я согласен со стариком: если понадобится, мы будем подслушивать Ватикан.
- С сенатором это, может, и пройдет, но как быть с Келли?
- Очень просто. Келли не узнает, как мы откапали это. А если захочет узнать, мы скажем - "частный детектив".
Он хлопнул меня по спине.
- Не волнуйся, Финн, дела двигаются! Если мы представим комитету хотя бы половину нашего материала, Келли через неделю будет известен всей стране!
Он сцепил пальцы за головой и уставился в потолок.
- Как, например, Таккер, верховный судья апелляционного суда Соединенных Штат объяснит свои связи с проституткой, вроде Эвы?
Неожиданно он наклонился и дописал имя Эвы и представителя Иммиграционного бюро в списке потенциальных свидетелей.
- Я хочу, чтобы за ней надзирали день и ночь. И не нужно будет объяснять ей, что к чему - просто вывернуть ей руку. Я никогда не встречал проститутку, которая не стала бы свидетелем, лишь бы спасти свою шкуру. Том Дьюи тебе об этом расскажет.
Он сделал еще одну пометку.
- Разве нам действительно надо использовать данные о публичном доме? - спросил я. - Свидетельства о коррупции и так достаточно шокирующи, чтобы повредить Джентайлу, даже несмотря на то, что мы не смогли связать его со всем этим. Но женщины, кнуты и зеркала…
- Коррупция это большие заголовки, но секс и коррупция - еще большие, - выпалил Джош. - Я знаю. Я достаточно занимался этим. Помнишь Бобби Бейкера во времена Линдона Б.Джонсона? Помнишь, что творилось, когда началось дело? Но разве ты не помнишь, до чего дошло, когда пошла настоящая грязь, хорошенькие женщины и та девчонка, что вернулась в Германию? Вот тогда делом заинтересовалось ТВ. Давай смотреть фактам в лицо, Финн, этого они и хотят. И, братец, мы дадим им это!
- Не думаю, что Келли согласится.
- Я уже говорил, в подобных делах мы решим все с Люком и сенатором. Мы можем выдвинуть вопросы с Джоунсом или другим членом комитета. Раз начав, они уже не смогут остановиться.
- Даже несмотря на влияние сенатора, телевидение может побрезговать таким материалом.
- Побрезговать? - он откинул назад голову и расхохотался. - Да никогда! Не секрет, что в наше время телевидение выскребет дно бочки в поисках информации. Что, по-твоему, случится, когда начнутся слушания, и в комитет явится не кто иной, как шурин человека, которого многие американцы видят следующим президентом, в сопровождении одного из известнейших судей в американской судебной системе и этих немецких сучек, не забудь и нашего друга из Джерси, парня из "Делафилд Моторс", Джелло и всех остальных? Появилось новое поколение, не знающее, о чем там проводил слушания Кафовер. Они будут смотреть. Брось, Финн, ты же знаешь, по всей Америке, в миллионах гостиных не будет сказано и слово против!
И трагедия заключалась в том, что он был абсолютно прав.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Самая сладкая шоколадка
Причиной широкой популярности Келли Шеннона была его любовь к непривилегированным, обиженным, к тем, кого он называл забытыми Богом - к бедным. Это не было позой в политических целях; это не был искусственный имидж. Конечно, в его поведении была открытость, политически это было нереалистично и по-бойскаутски, но, черт возьми, это было искренне, и публика знала это и любила его.
Слишком часто слово "любовь" чуждо американским политикам, но в отношении Келли все было по-настоящему. Он действительно сочувствовал непривилегированным. В тот день, когда я нашел его в прогнивших трущобах Лоуренса, я вспомнил, что говорил о нем его отец в тот первый день в Вексфорде; даже в начальной школе Келли руководил и заботился о неудачниках, о непопулярных, о детях, у которых обе ноги были "левыми", кого никогда не принимали в команду, и, казалось, он всегда с легкостью становился их капитаном.
Немногие знают реальную историю о классическом докладе Келли Шеннона о бедности и жилищном строительстве в штате и стране, который, как сказал кто-то, был написан кровью. Окончательный вариант доклада с большой главой о Лоуренсе, большей частью составленный Джошем и Лейси, был холодным, беспристрастным анализом того, что было сделано неверного во многих федеральных программах и программах в штатах, и заканчивался трагическим результатом. Теперь это история, как доклад повлиял на Конгресс во всех будущих программах, на то, каким образом он был написан с такой силой, никогда не рассказывалось. Именно достоверность и делала доклад Шеннона незабываемым. Правда, в докладе было много фактов о жилищных условиях, безработице, ненависти и дискриминации; но все было сконцентрировано на человека на фоне пылающего насилия, которое потрясло нацию - полагаю, что без преувеличения могу даже сказать, что и весь мир, потому что передо мной лежат различные журналистские сообщения, цитирующие публикации из Москвы, Парижа, Германии и других европейских стран.
Джош и я были тесно связаны с докладом с самого начала. Роль, которую мы сыграли в нем, началась в тот вечер, когда мы закончили разработку повестки для слушаний. Мы решили, что Джош должен вернуться в Вашингтон, чтобы постараться связать вместе все концы, в то время как я отправлюсь на север, свяжусь с Люком и Лютером и найду Келли с Лейси, чтобы предупредить их, что доклад должен быть закончен, и что Келли нужно присоединиться к нам в Вашингтоне и начать знакомится с тем материалом, который мы собрали.
Я встретил Люка и Лютера в Сиракузах. Оба казались похудевшими и усталыми. Лютер сообщил, что в среднем на сон у них остается менее трех часов, он подсчитал, что они объездили штат во всех направлениях несколько раз. Их графики и отчеты показали, что они создали твердое ядро организации в масштабе всего штата. Серия маленьких, красных кружков - каждая представляла группу, преданную Келли Шеннону - испещряла карту штата; они находились в фермерских округах, в маленьких и больших городах.
- Что вы об этом думаете, Лютер? - спросил я.
- Мы устроим адскую схватку.
- Мы будем драться, и мы победим, - заявил Люк, без устали расхаживая по комнате. Он остановился перед картой. - К следующей осени на этой карте будет в два раза больше кружков.
- Как Келли? - спросил я. - Когда вы разговаривали с ним?
- Вчера вечером, - ответил Лютер. - Он в Лоуренсе.
- В Лоуренсе? Почему?
- У него еще с того ночного пожара руки чесались вернуться туда и что-то откопать.
- Он выяснил, что делал Маллади в ту ночь?
- Честно говоря, я не спрашивал. Он только сказал, что они придут с потрясающим материалом. Лейси говорит, что город вот-вот взорвется.
- Он хочет встретиться с вами и Джошем как можно скорее, - заявил Лютер. - Очевидно, он чувствует, что они могут закончить расследование и начать писать.
- Хорошие новости. Джош хочет, чтобы Келли скорее вернулся в Вашингтон. Как мне с ним встретиться?
Лютер нацарапал имя и адрес на полях меморандума.
- Вот адрес. Келли сказал, что они живут в квартире семьи по фамилии Джоунс. Это плохой район города, такой плохой, что его называют землей горшечников. Когда вы едете?
- Рано утром. Я хочу как можно скорее привезти его в Вашингтон.
- Очень надеюсь, что город контролируется республиканцами, - заметил Люк.
- Лоуренс многие годы являлся городом демократов, - ответил Лютер. - У них очень мощная политическая машина. Здесь утверждают, что они могут управлять множеством поводьев.
- Атака на Лоуренс может повредить нам в партии, - мрачно сказал Люк.
- Это может помочь среди молодежи, - возразил Лютер. Повернувшись ко мне, он добавил: - Знаете, мы следуем предложению Джоша и концентрируемся на молодых избирателях.
- Какова реакция?
- Хорошая. Джентайл теряет здесь привлекательность, особенно среди меньшинств.
- У нас есть черные организации?
- Черные, коричневые, желтые, даже некоторые индейцы, которые понимают, что их полностью выжимают мастерские, что делают корзины в Бруклине, - со смехом сказал Люк.
- Лютер, вы действительно считаете, что у нас есть шанс? - спросил я, когда Люк ушел в ванную комнату.
- Есть, но нам понадобятся те самые большие чудеса, о которых говорил Джош, - таков был его ответ.
* * *
Рано утром я отправился в Лоуренс. Погода была противной, с пронизывающим ветром, который заставляет стариков, вроде меня, ежиться даже в пальто. Серый мрачный день, конечно, не украшал Лоуренс. Он делал его еще более угнетающим. Я долго ехал от аэропорта до того адреса, который дал Лютер, и я хорошо разглядел город, пока такси везло меня вдоль узких, кривых улиц. Город оказался старым. Обычный индустриальный центр, выстроенный вокруг фабрики. Казалось, здесь было много мужчин, бесцельно бродящих вдоль улиц, с головами, опущенными к земле или запрятанными в воротники курток, либо стоящих группами в дверных проемах многоквартирных домов и глядящих на грязные улицы и ряды побитых мусорных баков.
- Не слишком приятное место, - сказал я водителю.
- Это свалка, - горько ответил он. Потом указал на людей в подъезде: - А это мусор; все мы мусор.
Неожиданно я вспомнил, что в ночь пожара Келли говорил мне о политике, владевшим монополией на такси, но когда я спросил об этом таксиста, он только бросил на меня испуганный взгляд и молчал остаток пути. Казалось, он был рад высадить меня и рванул прочь, словно гонщик.
Многоквартирный дом, который я рассматривал, был старым и грязным, как и любой дом в Гарлеме или в негритянском районе Вашингтона. Стекла в окнах были надтреснутыми или выбитыми; рваные газеты закрывали зияющие проемы. Я понимал, что из-за занавесок за мной следят многие лица, но никто не был виден.
В подъезде воняло мочой. Когда я направился к темной лестнице, открылась подвальная дверь и появился пошатывающийся старик. От него шел такой запах, что меня затошнило.
- Боже, что это? - спросил я.
- Канализационная труба, - ответил он. - Эта проклятая канализация вышла из строя три недели назад…
- Почему же вы не обратились к домовладельцу? - спросил я. - Вы же можете заболеть!
- Двое детей умерли на прошлой недели, мистер, - больше он ничего не сказал, входя в квартиру и плотно закрывая за собой дверь.
На дверях квартир второго этажа каких-либо имен не было. Я постучал в некоторые, но не получил ответа, хотя мог бы поклясться, что слышал шорох и дыхание внутри. На третьем этаже, мне почудилось, что я слышу слабый стук печатающей машинки. Я постучал. Ответа не было, и я постучал громче.
Дверь приоткрылась на несколько дюймов, и я смог разглядеть черное лицо.
- Я ищу семью Джоунс, - произнес я.
Внезапно дверь широко открылась, и холодный молодой голос спросил:
- Изучаете трущобы, мистер Маккул?
Это был Джин Абернети, самая сладкая шоколадка Барни Маллади.
- Боже, что вы здесь делаете? - удивился я.
- Это длинная история, - ответил он. - Слишком длинная, чтобы излагать ее сейчас. Пожалуйста, входите.
- Мы расскажем ему все, Джин, - произнес кто-то позади него.
Лейси улыбалась и протягивала мне руки. Она выглядела усталой, но по-прежнему опрятной. Когда я поцеловал ее в щеку, то уловил запах мыла вместо слабого и дорогого аромата, который она расточала, когда мы везли ее в город из Вексфорда.
- Келли внутри, - сообщила она. - Сегодня мы собирались позвонить вам или Джошу.
- Джош вернулся в Вашингтон готовить слушания, - ответил я.
В разговор вмешался Абернети:
- Прошу прощения, мистер Маккул, но мне надо бежать. Рад был снова вас увидеть.
Его худая, костлявая рука сжала мою. Потом он ушел.
- Что все это значит? - спросил я Лейси.
- Проходите, и мы вам все расскажем.
Келли печатал за кухонным столом, сидя на высоком насесте. Комната была выкрашена в омерзительный зеленый цвет; линолеум был старый, но чисто вымытой. На старомодных окнах с низкими подоконниками висели чистые, но выцветшие занавески. Продавленный диван и несколько стульев составляли убранство комнаты.
Келли похудел, но его улыбка была прежней. Она осветила его лицо, когда он увидел меня.
- Мы допечатываем заметки, - порадовал он. - Лейси вам говорили? Мы уже кончаем.
- У меня еще не было возможности что-либо рассказать, - сказала Лейси.
- Прежде всего, позвольте мне предложить вам пиво, - промолвил он. - Это единственное, что здесь можно пить, вода загрязнена.
- Я знаю. Мне сказали внизу. Говорят, умерло двое детей.
- Двое умерло, и пятеро в больнице. Весь квартал без воды и отопления много дней.
Он протянул мне пиво, а Лейси предложила сыр и печенье.
- Я солгу, если скажу, что не хочу обильного обеда и жаркое, - сказала она. - Мы несколько недель питаемся консервами.
- Как насчет Абернети? Что он здесь делает?
- Ну, держитесь, - произнес Келли. - Он с нами.
- С нами? Что вы хотите этим сказать?
- Только это. Он несколько недель помогает нам, - Келли хлопнул по папке отпечатанными страницами. - У нас здесь достаточно материалов, чтобы разгромить Барни Маллади и всю его машину.
- Подождите минуту, не так быстро. Как это получилось? И почему?
- Начнем с самого начала, - предложила Лейси.
- Прекрасно. Начнем.