Вилли и его люди занимались лишь преступностью и коррупцией в Лоуренсе, но Абернети и его организация снабжали нас отчетами о расовых столкновениях, которые стали постоянными после пожара, но скрывались полицией и местными газетами, зависящими в рекламе от политической машины графства.
И еще кое-кто доставлял нам волнения: Бенни Джелло. Мы с Джошем встретились с ним в тюрьме Пенсвиль, чтобы подготовить его к тому дню, когда его неожиданно переведут в федеральную тюрьму предварительного заключения в Вест-Сайде, лучшее место, какое вы пожелаете, если уж оказались в заключении. Но Бенни только пожал плечами. Он выглядел подавленным и явно боялся. Пришлось долго ублажать его, но, в конце концов, Джош выяснил, что случилось. Бенни получил послание, нацарапанное черным карандашом на дне тарелки: "Заговори, и ты мертв".
Молли, говорил он, получила то же послание на пустой бутылке из-под молока, оставленное на пороге ее дома. Мы изо всех сил старались подбодрить его и обещали ему полную защиту, но Бенни только ответил:
- Как? На всю жизнь?
Мы дважды виделись с Молли в ее красивом доме к западу от Вексфорд-Холла. По размерам он был меньше жилища Шеннонов, но обладал редким очарованием. Дом был отделен от дороги живой изгородью, стены были сложены из камня с бело-красными прожилками, который обычно называют конгломерат, и который был доставлен баржей из каменоломни в Нью-Джерси. Гостиная была просторной с огромным камином и грубо высеченными балками. Одна, которую гордо показала нам Молли, все еще сохранила свою кору. Везде был антиквариат: столики из вишневого древа и изящные кресла Хичкока, примитивные американские картины, оригиналы Одобона, которые он создал при посещении.
- Он сказал, что не хочет оставаться в Вексфорде, - рассказывала нам Молли. - Говорил, что старик пропитал весь дом керосином. Это был дед Келли.
Она прошла в кухню и вернулась с тремя высокими бокалами, увенчанными ломтиками огурца.
- Бокалы Пимма, - сказала она. - Я пользуюсь ими, чтобы произвести впечатление на соседей.
Она села со вздохом.
- Итак, как мой друг?
- Вчера мы были у него. Его будут защищать лучше, чем гостя государства, - сообщил Джош. - А как насчет вас? Хотите мы пришлем полицейского?
- Кому нужен большой дуралей с пистолетом, который будет везде совать свой нос?
- Вы только скажите, Молли.
- В последнее время я стала оглядываться, - сказала она, впервые проявляя нервозность, - после получения той записки…
- Бенни говорил нам. Что там было?
- Всего несколько слов на записке, брошенной в бутылку: "Передай своему дружку, чтобы помалкивал".
Она встревожено добавила:
- Скажите, они не причинят ему вреда?
- Ну, конечно, он не будет самым популярным человеком в своей кругу, - осторожно сказал Джош. - Его будут круглосуточно охранять, Бенни это знает.
Она с отвращением воздела руки.
- И почему я влюбилась в такого человека? Скажите.
- Только вы можете ответить на это, Молли, - с улыбкой произнес Джош.
- Вам надо прожить столько, сколько я прожила, - сказала она. - Вы хотите, чтобы я поговорила с ним?
- Это помогло бы. Если он сейчас оступит…
- Не отступит, - твердо ответила она. - Он предстанет перед комитетом и даст показания, или ему придется искать другую мамочку. Я ему сказала: "Бенни, когда ты выйдешь, только взгляни на чужие меха, и я дам тебе вишневым столиком по голове".
- Когда вы с ним увидитесь? - спросил Джош.
- Завтра, - ответила она. - Дам этим мерзавцам в тюрьме 25 долларов, может, они позволят мне побыть с ним на пару часов дольше.
У дверей она добавила:
- Слишком долго всевозможные мерзавцы этого мира запугивали нас. Не беспокойтесь о Бенни - он сделает все, что вы хотите.
- Волевая женщина, - заметил Джош, когда мы проходили по обсаженной цветами дорожке к шоссе. - Этот чертов мошенник не заслужил ее.
- Нам надо убедиться, что окружная прокуратура снимет обвинения, - предупредил я. - Для нее будет ужасным ударом, если в результате его засадят.
- Не волнуйся, - нетерпеливо сказал он.
- Но я все же волнуюсь.
Когда мы ехали назад в Вексфорд, я старался уговорить Джоша позвонить окружному прокурору, чтобы просить за Джелло или заставить Джоунса сделать это, но он не обращал на меня внимания.
* * *
Следующим нашим шагом была организация секретной системы по опросу общественного мнения, которая сообщала бы нам по минутам, какое влияние будут иметь слушания на телезрителей в стране, и, что более важно, что страна думает о Келли Шенноне. Это была самая значительная и самая дорогостоящая идея, родившаяся в богатом воображении Джоша.
План был следующий: Дайк Шорт и Фрэнк Шиа на Западе и Люк с Лютером Робертсом на Востоке организовали сотни инспекционных групп. Средний Запад, Юг и штаты центра, а также все штаты к западу от Миссисипи контролировались Шортом и Шиа со штаб-квартирами в Вашингтоне и Чикаго. Люк и Лютер были заняты штатом Нью-Йорк. У Шиа и Шорта были команды, размещенные в больших и маленьких городах, даже в поселках; Люк и Лютер создали сеть команд, которые были разбросаны от Ниагары до города Нью-Йорка. В больших городах штата, которые Джош назвал "городами-индикаторами", были группы, которые вели опрос по телефону и те, что делали это на улицах. Каждая телефонная группа имела определенные этнические контакты. Операторы с немецким акцентом обзванивали районы, где традиционно проживали немцы; негры имели дело с негритянскими гетто и так далее. У нас даже были команды, говорившие по-китайски и по-русски.
Целей у этой общенациональной системы было три: она могла немедленно сообщить нам, не стало ли домохозяйкам скучно от слушаний и не стали ли они переключать каналы ради мыльных опер. И это могло также сказать нам, какое влияние оказал Келли Шеннон при первом своем контакте с национальной аудиторией.
Эта сеть, как объяснял Джош, могла быть использована и во время губернаторской компании Келли до самого дня выборов. Наш нервный центр в этот решительный день будет в Вексфорде-Холле, говорил нам Джош. Здесь будут получать предварительные отчеты от опросов, которые будут проводиться нашими командами в городах-индикаторах.
Результаты будут скармливаться компьютерами, которые выявят тенденции и выработавшиеся стереотипы среди избирателей. Если они будут неблагоприятны для Келли, Люк и Лютер смогут запустить в дело лучшие телефонные группы давления или надежные команды, состоящие из привлекательных, умеющих говорить молодых мужчин и женщин, которые смогли бы нейтрализовать или даже изменить существующие тенденции, или же направить их развитие.
Это был план, в котором современная электроника, высокоскоростные средства связи и старомодная беготня по домам должны были совместно трудиться, чтобы мы немедленно узнавали, что думает Америка, когда увидит Келли Шеннона. В день выборов такая помощь тоже будет незаменима.
В сопровождении Люка и Лютера мы с Джошем совершили инспекционный полет по штату Нью-Йорк с тем, чтобы проверить нашу сеть, которая была спрятана в мотелях, складах, гаражах, брошенных фабриках и в зданиях для офисов. Не было сомнения, что немалая часть миллионов сенатора была потрачена на это предприятие.
- Замечательная работа, - только и сказал Люку Джош. На усталом угловатом лице молодого человека не отразилось никаких чувств, но я смог разглядеть блеск гордости в его ледяных голубых глазах. Мне так и хотелось шепнуть ему на ухо: "Хватит притворяться, парень, чувства вовсе не признак слабости".
Наша следующая остановка после Вашингтона была в Чикаго, в одном из моих любимейших городов.
В политике это великий город, и я провел в нем несколько запоминающихся дней во время конвентов. Конечно, во время Сухого закона это был суровый город, но ведь то же самое можно было сказать и о Нью-Йорке, Нью-Джерси и о многих других местах, включая некоторые спокойные местечки на Западе, где людей буквально разрывало на куски бомбами. Не многие знали, до чего дошел Чикаго, пока там не сказали "Хватит". Их уголовный отдел один из лучших в стране, а с тех пор как они вышвырнули из полиции воров, он не знает себе равных.
Чикаго был сердцем нашей системы по опросу общественного мнения. Команды были размещены на Севере, Юге и Западе и снабжены батареей телефонов, а также именами и номерами телефонов сотен семей, владеющих телевизорами. Каждый час они будут звонить в эти семьи и спрашивать, смотрят ли они слушания, а если нет, то почему. Результаты будут сообщаться в чикагскую штаб-квартиру, где мы арендовали огромный склад, оборудовав его лучшими компьютерами, какие только могли найти. Фрэнк Шиа и штат его ветеранов-помощников должны были сообщать о результатах Джошу в его помещение этажом ниже зала слушаний.
Штаты восточнее Миссисипи были в ведомстве Шорта, который должен был заниматься тем же. Его штаб находился в офисе его фирмы в Вашингтоне. Он тоже должен был передавать результаты час за часом.
Огромный склад в Чикаго был еще пустым, когда мы осматривали его вместе с Шиа и Шортом, и наши шаги по цементу были единственными звуками. Поблескивающие компьютеры стояли рядами с одной стороны склада. С другой расположились ряды крошечных кабинок с висящими на крючках наушниками для телефонов.
- Напоминает мне те дни, когда я был начинающим репортером, освещающим выборы в штаб-квартире полиции в Нью-Йорке, - заметил Джош.
- Но здесь мы получим результаты быстрее и точнее, - сообщил Шорт.
- То, что мы получим, будет вроде национального телевизионного опроса Гэллапа, - добавил Шиа.
- Час за часом, - произнес Шорт.
- Мы должны проводить слушания, учитывая тех, кому они нравятся и не нравятся, - сказал Джош. - Если они будут скучать, - он хлопнул в ладоши, - надо будет сменить свидетеля или направить его к более сенсационному предмету. Я хочу, чтобы бюллетени разлетались каждые пятнадцать минут! Я хочу расшевелить их, я хочу потрясти их! И каждую минуту, каждый час они будут слышать имя Келли Шеннона и смотреть на этого красавчика.
Когда мы летели обратно в Нью-Йорк и ехали до Вексфорд-Холла, Джош отрабатывал последние детали: приглашение прессы на слушания, заявление Джоунса, которое он прочтет перед телекамерами с достаточным количеством размноженных копий для прессы; кто-то должен будет предупреждать фотографов, когда свидетель будет выходить через боковую дверь; для прессы должны быть подготовлены биографии каждого свидетеля; поскольку у Джоунса были трудности с нижней челюстью, надо было предупредить его говорить медленнее, ну и конгрессмену Тому Граймесу надо было подготовить заявление, чтобы ему не пришлось неловко ерзать на своем месте.
- Главное, информация на каждого свидетеля, - вещал Джош, - и предположительные вопросы. Я их смотрел и пересматривал и уже просто не могу думать об упущениях. У Келли есть копии, надеюсь, он выполняет свою работу.
- А в Лоуренсе будет телевидение?
- Телевидение будет с нами ежеминутно, - ответил Джош. - В следующий понедельник здесь будут люди из всех телесетей.
- В Вашингтоне заработала мельница слухов, - отметил я.
Он засмеялся.
- Джоунс говорит, что к нему каждый день цепляются с вопросами на Капитолии, но ему и Граймесу надо будет следовать приказу быть немыми и смотреть в корень. В газетах сейчас нет ни строчки.
- А Сисси в деле?
- Насколько это возможно при ее пьянстве.
Он покачал головой.
- После сенсационного заявления в ее программе мы должны будем быть с Келли день и ночь.
* * *
Наш Джагернаут в конце-концов двинулся в путь в воскресенье в 10 часов вечера, когда Сисси Саутворт в потрясающем вечернем платье - и абсолютно трезвая - вышла из глубины студии, чтобы занять свое место во главе большого полукруглого стола, в то время как миллионы американцев в кроватях, барах, гостиных и кабинетах усаживались поудобнее и самодовольно ждали, как она встряхнет Вашингтон, Олбани, министерство юстиции, а иногда жену какого-нибудь общественного деятеля не первой молодости, никак не способную догадаться, что ее муж готов сменить ее на стройную молодую особу, которая бросит его через год-другой.
Передача Сисси называлась "Немедленно в эфир", и была великолепна. Ее колонка в газете могла быть напичкана всякими банальностями, переданными репортерами, но когда Сисси выходила в эфир, она дарила поклонникам только лучший материал.
Манера Сисси была проста: в ее передаче было два постоянных участника. Молодой человек по имени Дик и девушка Джейн. Они несколько раз перебивали ее, но при этом лишь задавали вопросы, которые подводили Сисси к самым сенсационным открытиям или комментариям. Чтобы проиллюстрировать свой предмет Сисси иногда использовала фотоснимки или выдержки из фильмов, которые показывали на экране позади нее.
Большую часть дня в среду мы провели с Сисси в Оникс-Клубе. На этот раз Сисси была совсем другой - никаких мартини, никаких шуток, только дело. Она и Джош планировали свои действия с тщательностью банковских грабителей. У Джоша были сроки выхода городских утренних газет и полученная под копирку копия сообщения, которое должно было просочиться к редакторам новостей из студии Сисси в начале воскресного вечера. Это заявление, основанное на телешоу Сисси, откроет регулярные передачи новостей в 11 часов. Вернувшись к переданному заранее сообщению, шеф отдела новостей согласится, что нужно поместить фотографию Келли.
И Сисси, и Джош связались с друзьями в телеграфных агентствах, сообщая им, что одновременно с телепередачей в отдел новостей может поступить важная информация. Это была сильная статья, написанная Джошем, на которую он наложил эмбарго до 11 вечера. На вершине страницы были помещены три телефонных номера, по которым можно было найти представителя конгрессмена Шеннона с тем, чтобы проверить сообщение. Представителем, само собой, был Джош в Вексфорде.
- Ради бога, Сисси, я хочу, чтобы ты была на месте, когда тебе начнут звонить, - предупредил Джош.
- Сразу после передачи ты не оторвешь меня от телефона в студии, - ответила Сисси. - Между прочим, у меня есть пятьдесят копий текста заявления для репортеров, когда они начнут звонить.
Мы также договорились, что на телефонах прямо в офисе Сисси будут сидеть ее люди. У каждого будет список, составленный мной, с именами и телефонами ночных редакторов ведущих национальных утренних газет.
- Заставь своих людей передать им все так, как будто они контролируют новости, - произнес Джош. - Будь уверенной и убеди редакции, будто бы ты передаешь им новости раньше, чем они получат их по телеграфу. Им это нравится.
Сисси бросила на него презрительный взгляд.
- Брось, Джош. Я работала в газете еще тогда, когда ты бегал за индейскими девчонками в средней школе.
Она зевнула.
- Когда вы проведете пресс-конференцию Шеннона?
- В понедельник или во вторник.
- Помните - он подтвердит мою передачу.
- Совершенно верно. А может, на следующей неделе мы дадим тебе еще кое-что.
Я мог поклясться, что ее уши встали как у кролика, но Джош погладил ее по руке и произнес:
- На следующей недели, Сисси, не спеши.
- Ты должен будешь сообщить мне все в пятницу. Эти чертовы юристы…
- Гарантирую. Ты будешь освещать пресс-конференцию?
Она возмутилась.
- Конечно же. Это моя тема.
- Чудесно, - сказал Джош. - Тогда я подкину тебе грандиозные вопросы.
- Он будет знать об этом?
- Конечно. Я позвоню тебе утром в день пресс-конференции. Дай свой домашний телефон.
Она дала.
- И Бога ради, сядь впереди.
- А ты видел меня когда-нибудь на другом месте? Даже Джек Кеннеди и Эйзенхауэр знали это!
- Как насчет снимков Келли? - поинтересовался Джош.
- Мои люди найдут несколько хороших фото… - начала было она, но Джош вытянул вперед руку.
- Мы позаботимся о снимках, Сисси. И еще дадим замечательный фильм о Келли в Вексфорде.
- Иисус Христос! Вы хотите все мои полчаса.
- Да остальное и внимания не заслужит ни в одной газете по всей стране, Сисси, и ты это знаешь. С этим фильмом мы дадим тебе то, чем ты будешь хвастаться еще двадцать лет после первого показа.
- Ну, может быть, - нехотя призналась она. - Пришлите все в пятницу. А как со снимками этих налетчиков - Сингеров?
- Пусть твой человек в полиции получит их досье и снимки, - предложил Джош. Он порылся в карманах и вытащил нашу памятку.
- Вот здесь их "Би"-номер, так что копы не смогут тебя надуть, подсовывая других Сингеров из своих досье.
Сисси нахмурилась.
- "Би"-номер?
- Номер досье в Бюро по уголовной идентификации, - пояснил я.
- Так как давно ты работаешь, Сис? - усмехнулся Джош.
- Я освещала большие события, когда ты еще бойскаутом костры разжигал, - ответила она. - Что-нибудь еще?
Джош развел руками.
- Ты скажи, мы сделаем.
- Да, тогда все.
Мы встали, и она мягко улыбнулась.
- Удачи, Джош.
- Спасибо, Сисси. Мы позвоним.
Остаток дня мы с Джошем провели в архивах Ассошиэйтед Пресс, Юнайтед Пресс и старой сети Интернешнл Ньюс Фотос. Снимков Келли было немного, и лишь один или два плохих снимка Пэм и детей.
Зато было очень много снимков сенатора, и Джош с изумленным возгласом обнаружил фотографию, на которой я и сенатор выходили из комнаты после слушаний комитета Харрингтона по вопросам политики госдепартамента.
- Черт, ты совсем не изменился, Финн, - сказал Джош, изучая фотографию, - но вот сенатор…
На снимке Шеннон выглядел крепким человеком с холодными, изучающими глазами, которые смущали многих свидетелей и даже их адвокатов.
- Кого же он напоминает, Финн?
- Люка, - ответил я. С выцветшего фото на нас смотрел Люк в возрасте.
- В Келли нет ничего от него, - сказал он и отложил фотографию. - Честно говоря, мне бы хотелось, чтобы было хоть что-нибудь.
Он взглянул на меня.
- Финн, у Келли не лежит сердце к этим слушаниям.
- Он это сказал, Джош. Он не Руди Хэлей и не Бобби Кеннеди. Просто это не его мир.
- Да, но надо бы, чтоб стал его, - резко сказал он. - Если он не возьмется и не съест этих парней, миллионы американцев вернутся к своим мыльным операм и забудут, что он существует.