- Ты читал о том, что владелец здания неизвестен?
- В Нью-Йорке не редкость, когда владельцы недвижимого имущества остаются неизвестными.
- Давно видел Тома Вэлинтайна? - спросил Гриняк.
Каллен сделал вид, что не замечает подоплеку этого вопроса.
- Давно.
- Я думал, что вы друзья - ты, Вэлинтайн и Стори. Вы же учились вместе в колледже.
- И в средней школе тоже.
- Понимаешь, что я имею в виду?
- Мы и в начальной школе вместе учились. Но Вэлинтайна я в последний раз видел очень давно.
- Видел ли ты его давно, Джо, или недавно, но ты начитанный парень и должен знать, что женщина страховой агент, погибшая в "Ралей", не кто иной, как невеста Вэлинтайна.
Каллен молчал.
- Ты знаешь об этом, не так ли? - спросил Гриняк.
- Ее звали Джой Гриффит, - ответил Каллен, чтобы сказать что-то.
- Ты уверен? Мне казалось, что ее звали Джойс.
- Фил, в чем дело, черт возьми?!
- Говори тише, сержант, - сказал Гриняк.
Каллен прошептал:
- В чем дело, комиссар?
Гриняк приблизил свое лицо к лицу Каллена:
- В чем дело? Я скажу тебе, в чем дело. Невеста Вэлинтайна умирает в огне пожара, бушующего в здании "Ралей", чей владелец неизвестен. А Стори не отдавал свои акции на право владения недвижимостью какой-либо благотворительной организации после своего назначения на пост комиссара полиции. Он вложил их в трест. Тот человек, который грохнул Стори, написал на стене его комнаты: "Ралей". Вот я и говорю: а что, если Стори владел "Ралей" и поджег его? Понимаешь теперь, в чем дело?
Гриняк выдал всю эту информацию на одном дыхании, после чего сделал небольшую паузу.
- Позволь напомнить тебе еще о кое-каких недавних событиях. После того как появились сообщения в прессе о том, что пожар начался в подвале здания, где никто не жил, Вэлинтайн отправился в департамент полиции вместе с группой бездомных. Они добивались встречи со Стори и хотели просить его о проведении отдельного расследования. Стори послал к ним меня в качестве посредника с тем, чтобы я сообщил им, что он не ставит под сомнение сообщение полицейских о причине пожара. После этого часть людей Вэлинтайна уселась в вестибюле, другие пошли на Бруклинский мост, стали препятствовать движению транспорта на улицах и заниматься подобными вещами. Мы арестовали их. Такое случается. Ты хочешь сказать мне, что сразу же вспомнил о Вэлинтайне, как только услышал про надпись на стене, не так ли?
Каллен сделал глубокий вдох и выдох.
- Да или нет?
- Нет.
Гриняк согнул плечи и посмотрел на часы - более дорогие, чем часы Маслоски, что соответствовало его званию, но все же вполне традиционные: с циферблатом и стрелками, без всяких там кнопочек и сигналов. Помешавшаяся на компьютерах дочь Каллена показала ему, как нужно устанавливать часы, чтобы они выдавали звуковой сигнал каждый час, и что надо сделать, чтобы этих сигналов не было. Слоняясь без дела по дому Стори, он нажал соответствующие кнопочки, и теперь сигнал раздавался ежечасно. Но он забыл, что надо сделать для того, чтобы сигнал прекратился. Через несколько минут опять прозвучит звуковой сигнал, и те полицейские, которые уже интересуются, с чего это Каллен из ОВД так близок с новым комиссаром полиции, станут интересоваться, зачем Каллену нужно каждый час знать точное время.
- Когда прибудет Вера? - спросил Гриняк.
Боже, избавь меня от Веры.
- Около семи часов. Чартерным рейсом.
- Из Лос-Анджелеса?
- Думаю, да. С побережья.
- Думаешь, она вспомнит меня? Я знаю ее благодаря тебе: ты был другом ее брата. А сейчас я занял место ее брата.
- Фил, отстрани меня от этого дела, пожалуйста.
- Некоторые люди пошли бы на убийство, чтобы иметь возможность утешать кинозвезду, Джо.
- Маслоски говорит, что многие продали бы своих матерей ради этого.
- Хотел бы я, чтобы люди начали продавать своих матерей. Мы сразу же взяли бы это дело под контроль. Вместо этого они убивают людей, отрезают им пальцы и оставляют всякие надписи на стенах… Когда ты собираешься закончить дело Дин?
- Все спрашивают меня об этом. Видно, это дело пользуется популярностью.
- Конечно. В нем есть секс, насилие и секретная документация.
- Сейчас этим занимаются адвокаты. Мы все умрем, пока это дело будет разбираться. Фил, я продам мать родную, если ты не отстранишь меня.
- Моей первой директивой в качестве комиссара полиции не может стать освобождение копа от обязанностей телохранителя только потому, что женщина, которую он должен охранять, когда-то была его возлюбленной. Это инициатива Уолша. Я должен следовать его указаниям, точно так же, как и ты.
- Ты прекрасно знаешь, что она никогда не была моей возлюбленной, - сказал Каллен. - У нас с ней ничего не получилось.
- Тогда в чем же дело? - Гриняк застегнул воротник рубашки, завязал галстук и отправился по своим делам.
* * *
- А почему именно ты? - спросила Энн Джонс в 5.24.7… 8… 9.
- Что ты имеешь в виду? - уточнил Каллен.
Она раздраженно передернула плечами:
- Почему люди сразу же начинают лавировать, когда спрашиваешь их о чем-то напрямик? Вчера по телевизору показывали "Тутси". Это превосходный американский фильм. В нем есть эпизод, когда Тери Гарр подходит к Дастину Хофману, чтобы спросить его, почему он не явился на свидание. Но на том женская одежда, поэтому он мчится в ванную и кричит оттуда: "Я не могу подойти к двери, потому что принимаю душ, и мне в глаза попало мыло". Наконец он все же впускает ее, выходя к ней навстречу, завернувшись в полотенце, и говорит: "Сэнди, какой ужас! Я принимал душ, и мне в глаза попало мыло". Она смотрит на него как на идиота. В сущности, это типичный разговор между мужчиной и женщиной. Она говорит: "Я хочу тебя". А он кричит: "У меня мыло в глазах".
Каллен ерзал, сидя на крыле полицейского автомобиля, и наблюдал, как в дом номер 119 входят копы и как они выходят из него. Энн напилась кофе и пребывала в возбужденном состоянии.
- Когда бы ты ни заговаривал о Стори, ты никогда не называл его своим приятелем. Я сама провела с ним месяц, и он никогда даже не упоминал твоего имени. Возможно, я знала его больше, чем ты. Зачем тебе нужно утешать его сестру? Да, я ревную. Было бы ненормально, если б я не ревновала тебя к кинозвезде, особенно к такой… яркой.
- Я не думаю о ней как о кинозвезде, - сказал Каллен. - Я думаю о ней как о костлявой младшей сестренке Чака Стори.
- Так ты все же думаешь о ней… Ты называешь его Чак? А как он тебя называл? Джо?
Каллен указал пальцем на человека, идущего по улице:
- Парень в желтой рубахе - Тони Липпо из криминальной полиции.
- Он называл тебя так. Он называл тебя Джо, не так ли?
- Тебе следует поговорить с Тони. Ты от меня ничего не слышала, но спроси его, не оставил ли убийца какого-нибудь послания. Ну, ты знаешь, граффити.
Энн тряхнула головой.
- Вообще-то надо говорить: граффито. На стене было написано только одно слово - "Ралей".
Энн задумалась.
- Том Вэлинтайн. Твой друг Том Вэлинтайн.
Эта теория привлекала многих.
- Я не вижу здесь смысла. Здание "Ралей" не поджигали. И даже если бы его подожгли, ради чего это сделали? Чтобы получить деньги по страховке? Чтобы выкурить оттуда незаконно проживающих там людей? Это все мелочи, а Стори вел крупную игру.
- Ты совсем недавно говорил, что плохо его знал.
- Я давал ему ключи от своего дома, - сказал Каллен.
Она беспомощно развела руками:
- Что ты ему давал?
- Мы тогда были молодыми - Чак, Том и я. Эта мысль пришла в голову Чаку. Он предложил нам обменяться ключами от наших домов. Только Чак жил в квартире, а Том и я жили в частных домах по соседству. Мы обменялись ключами в знак нашей… дружбы.
- Мальчишество, - вымолвила Энн и увидела, что Каллен погрузился в воспоминания. - Что ты хочешь сказать?
- Ничего.
- Что ты хочешь сказать, черт возьми?!
- Во время своей свадьбы Чак дал мне ключ от своего дома, вот этого дома. Он лежит в ящике моего письменного стола.
- А Тому он дал ключ?
- Если даже он дал ему ключ, это вовсе не значит, что Том убил Чака. И это не значит, что Стори организовал поджог "Ралей". Не нужно его слишком хорошо знать, чтобы понять - человек он порядочный.
Она прикоснулась к его руке:
- Ты прав, и я вовсе не хочу сказать, что твой друг был плохим человеком. Но я провела с ним месяц и заметила одну вещь. Я заметила, что он, как и многие другие люди, молчит, как рыба, или начинает бушевать, если разозлить.
Каллен ничего не ответил.
Энн спрыгнула с крыла автомобиля и стала напротив него. Боже, она отлично выглядела - вязаный жакет с короткими рукавами цвета хаки надет поверх белой котоновой футболки, на которой нет ни надписей, ни рисунков; штаны цвета хаки, кожаный ремень, косичка, заплетенная по французской моде, и искусственные зубы во рту. (Она называла их зубами счастья, посмотрев по 13 каналу телевидения документальный фильм, из которого узнала, что у Клеопатры и Сандры Дэй О’Коннор, а также у Лорен Хаттон были точно такие же проблемы с зубами, как и у нее).
- Ну так как же называл тебя Стори в молодости?
И пахло от нее великолепно.
- Ты всегда пользуешься этими духами, когда отправляешься на место происшествия, чтобы написать статью об убийстве?
- Это "Исати Жевенчу".
- Я помню одну поэму Катула, которого мы изучали в колледже. Он говорит там о себе, что страшно любит аромат женских духов и готов превратиться в один большой нос.
- На самом деле он хотел бы стать одним большим членом. Все мужчины хотят этого. Стори называл тебя Джой?
- …Змей.
- Змей? - она сказала это так громко, что несколько полицейских, репортеров и телеоператоров посмотрели в их сторону.
- Мы были мальчишками.
- Змей-Каллен, - засмеялась Энн.
Он боялся, что она сейчас начнет всем рассказывать о том, как его звали в молодости, и поэтому сказал:
- Есть кое-что новое по делу Дин. Никому не говори, что я рассказал тебе об этом. Стрелявший человек оставил портфель в квартире Дин.
- В самом деле? Почему ты раньше мне об этом не сказал? Ты ведь давно знаешь об этом, верно?
- Я не могу сообщать тебе секретные сведения. Люди знают о том, что мы встречаемся.
- Ненавижу эти эвфемизмы.
- Люди знают, что мы мастурбируем друг перед другом.
Она покраснела:
- Ты говорил кому-то об этом?
- В портфеле оказались секретные бумаги из департамента полиции. Досье.
- Значит, стрелявший - полицейский?
- Совсем не обязательно. Есть и гражданские служащие, которые имеют доступ к этим бумагам. (Циммерман назвал бы их штатским персоналом, имеющим доступ к документам).
- Ты уклоняешься от сути вопроса. Этот человек служил в департаменте и, возможно, занимал высокий пост, верно?
- Я тебе ничего не говорил.
- Что это за документы? Досье на кого?
- Маслоски нам их не показывает.
Энн достала из кармана жевательную резинку и начала жевать ее.
- Откуда вы знаете, что портфель принадлежит стрелявшему?
- Хороший вопрос. Мы не знаем, кому он принадлежит. Но предполагаем, что это портфель преступника, так как у Дин такого портфеля не было.
- А отпечатки пальцев?
Каллен пожал плечами.
- Змей.
- Не называй меня так.
- Тогда ласка, - она потянулась к нему, извиняясь за то, что сказала. - Извини, я не хотела.
Каллен сунул руку в ее карман.
- Эй! Только не здесь.
- Дай мне жевательную резинку.
- У меня больше нет.
- У тебя она есть.
- Да, есть, - она вынула из кармана пластинку, сняла обертку и сунула резинку ему в рот.
- Всякий, кто видит это, скажет, что мы встречаемся, - заметил Каллен.
Энн улыбнулась и легонько коснулась его рукой.
Он поправил воротник ее жакета.
- В ближайшее время я буду очень занят.
- Некоторые люди мать родную убили бы за возможность провести один вечер с Верой Иванс.
- Здесь говорят, что люди продали бы свою мать. Я полагаю, что таким образом ты выражаешь свое отношение к своей матери.
- Или к Вере Иванс.
- Ты не из ее поклонниц?
- Она слишком… совершенна.
- На мой взгляд, она просто костлявая младшая сестренка Чака Стори.
Энн прикоснулась рукой к щеке Каллена:
- Так вот почему ты побрился? Я волнуюсь, ибо и сама когда-то была костлявой младшей сестренкой своего брата. А взгляни-ка на меня сейчас.
Два офицера криминальной полиции вынесли из дома номер 119 резиновый мешок с телом убитого и погрузили его в машину скорой помощи.
- Прах к праху, - сказала Энн. - Сын лавочника достиг богатства и всяческих высот. А теперь он только прах.
- Норман Подорец говорил, что самое долгое путешествие - от Квинса до Манхэттена.
- Какой ты умный! Организуй мне интервью с Лайзой Стори.
- Я ее почти не знаю. Я ее вообще не знаю. Я был на ее свадьбе в числе множества других приглашенных.
- В числе их ближайших друзей. Ты слышал о том, что дочь Лайзы, Клэр, пристрастилась к кокаину и это положило конец ее карьере теннисистки?
- Нет, не слышал, я читал об этом в журнале "Сити".
Каллен подбородком указал на толпу, собравшуюся на улице:
- Уолш собирается сделать какое-то заявление. Тебе надо пойти туда.
Энн смотрела, как полдюжины молодых женщин, отлично одетых и причесанных, сопровождаемых телеоператорами и осветителями, локтями прокладывают себе дорогу в толпе.
- Кэппи, Типпи, Мопси и Сюзи - телесучки-яппи. А кто это с Уолшем? Ли Левитт. Тут все мои любимые персонажи.
Глава пятая
- Боже, Ли.
Хотя свет в комнате не горел, и ее нельзя было видеть с улицы, Мейбл Паркер отпрянула от окна квартиры 5-С дома номер 116 по Семьдесят первой улице, практически напротив дома номер 119, где разыгрался весь этот спектакль.
Звуки сирен, переговоры по рации, пульсирующий цвет полицейских мигалок - все это звучало и сверкало совсем рядом. Мейбл проснулась около полуночи. Она подремала еще до двенадцати часов тридцати двух минут в соответствии с часами, стоящими возле кровати, после чего ей стало ясно, что спектакль еще не скоро кончится. Она встала и начала смотреть представление.
Актеры большей частью находились внутри дома, Мейбл мало что удалось услышать, а то, что она услышала, ничего ей не говорило, но, когда она увидела в окнах фигуры весьма известных персонажей, она настроила радио на Си-Би-Эс, чтобы узнать, что же происходит. Как только она узнала, ее уже нельзя было оттащить от окна. Было настолько жарко, что Мейбл не стала надевать даже футболку.
Прошло уже много лет с тех пор, как Мейбл смотрела фильм "Окно, выходящее во двор". Она плохо помнила эту картину, но не сомневалась в том, что квартира, принадлежащая Джимми Стюарту (или эту роль играл Гарри Грант?), и квартира убийцы располагались гораздо ближе друг к другу, чем номер 119 к номеру 116 - так называли эти дома Мейбл и Норман, после того как городской дом Стори стал называться в газетах по его номеру. Да, дома в кино стояли гораздо ближе один к другому, потому что за номером 116 имелся еще один двор (впрочем, двор - это слишком сильно сказано, просто покрытая бетоном площадка), примыкавший к номеру 119, двор которого был даже не двор, а скорее сад с бархатистой зеленой травкой, вьющимися растениями на стене, мебелью из тика на лужайке - столами, стульями, скамейками. Тут же находились итальянский зонт, каким пользуются торговцы на рынке, каменная урна, аквариум, терракотовые сосуды, террариум, установленный самым изящным образом под мостиком из красного дерева, медный фонтан, сине-золотая парусиновая палатка. Шесть дней в неделю садовник восточного вида ухаживал за травкой, растениями, птицами, используя инструменты, которые блестели на солнце, как скальпель хирурга.
А может быть, это только казалось, что дом убийцы находился ближе к дому Стюарта, потому что тот наблюдал за ним, пользуясь телефотокамерой с оптическими стеклами? (Джимми Стюарт или Гарри Грант играл фотографа). Мейбл очень хотела, чтобы у нее были оптические стекла, но она могла воспользоваться лишь "Пентаксом" с увеличительными линзами, ибо Норман не занимался фотографией - он занимался увеличением.
Имелась также видеокамера с оптическими линзами, но Мейбл не решалась трогать ее, так как боялась, что Норман заметит и начнет кричать. Норман всякий раз, когда она трогала журналы на журнальном столике, включала радио, настраивая его на какую-либо неджазовую программу, или клала зубную пасту на полочку не слева, а справа, ела желе из блюда, стоящего на телевизоре или брала спички, лежащие на подоконнике, начинал орать на нее, требуя объяснений, зачем она это делает, замечая при этом, что умные люди так не поступают - они ничего не трогают или же кладут все на место. Он все замечал и донимал ее придирками.
Его самого донимала придирками жена, вот почему он вступил в связь с Мейбл. Именно по этой причине он пошел на большие затраты и снял эту квартиру, где они могли бы встречаться. Все это доставило ему немало хлопот и влетело в копеечку. Кроме того, он здорово рисковал (Норман являлся членом арбитражного суда и знал, что такое риск), ибо ради того, чтобы они могли проводить вместе как можно больше времени, их гнездышко находилось в здании, расположенном всего в нескольких кварталах от дома, где Норман жил со своей женой. Это был роскошный дом на Парк-авеню, в то время как номер 116 представлял из себя унылое зрелище - привратник тут исполнял роль портье, лифтер отсутствовал, жильцы состояли либо из неопытных юнцов, только еще вступающих в жизнь, либо из старперов весьма среднего достатка. Короче, не люди, хотя и соседи. Норман боялся, что, наткнувшись на него в лифте, они начнут расспрашивать его про жену. Мейбл, однако, считала, что Норман сам кого угодно мог достать своими идиотскими придирками.
Скажем, если бы Норман находился в данный момент рядом с ней, он обязательно стал бы говорить ей, чтобы она не лезла не в свои дела и не простужалась, стоя у окна (в такую жару?), и не привлекала к себе внимание всяких сексуальных маньяков. Он обязательно стал бы говорить ей нечто в этом роде, этот Норман. Но его, разумеется, рядом с ней не было. Как обычно, он ушел домой в тот момент, когда ей вновь захотелось заняться сексом. Он долго возился с кассетами, вынимая их из видеокамеры, перекладывая в кожаный портфель, где уже лежали хлыст, наручники и стартовый пистолет. Он говорил ей, что смотрит эти кассеты дома, когда его жена спит, но Мейбл не верила ему. Он притворялся, что устал и как бы забывал о том, что она все еще привязана к кровати кожаными ремнями, а потом делал вид, что хочет уйти, оставив ее привязанной.