- Уже разобрались, - пожал плечами Гера, доставая копию счета. - Погибший Коптев звонил своей сестре Наталье. Все звонки только ей. Она замужем, двое детей, живет в Москве.
- Звонил-то он звонил… - Турецкий устало потирал лоб и виски. - Сестре-то сестре… Ну-ка дай мне этот счет, или мне почудилось?..
Гера передал листок, и Турецкий углубился в изучение.
- Любящий брат, - хмыкнул он. - Звонил сестре часто, а говорил понемногу, как при деловых, а не семейных переговорах.
- Да уж… Бывает, наверно. Ведь дорого, поди, подолгу разговаривать. Так, может, пригласим сестру? - спросил Гера. - И поговорим за жизнь за чаем с бубликами?
- Рано. Только спугнем, если она тут как-то замешана, - ответил Турецкий. - Только в чем? Ее быстро подготовят, что и как сказать и как себя вести… Нет, рано. Поговорить надо, когда соберем больше информации. Подготовиться надо, понятно? А что у нас есть? Ничего. Кстати, мы запросто вычислили эту пассажирку с дочерью, летевшую во Францию на лечение. Ее оттуда, сам понимаешь, не оторвешь. Иначе говоря, одному из нас надо лететь в Париж, а другому ехать в Катуар, что по Савеловской дороге, посмотреть милицейскую машину и тех, кто на ней раскатывал.
- Кому-то?.. Скажи прямо: решил использовать служебное положение. А слабо кинуть монету? - сощурился Гера. - Кому электричкой в Катуар, а кому "боингом" в Париж?
- Можно, - кивнул Турецкий после паузы, во время которой не без удивления разглядывал подчиненного, столь раскованно и непринужденно переступившего субординацию, чего за ним прежде не водилось. Явно сказывались благотворные перемены в его личной жизни после командировки в Архангельск.
- Только кидать буду я, - продолжал напирать Гера. - Чур, моя решка!
- Валяй! - разрешил шеф.
Монета взлетела и упала на стол, покаталась по столешнице, наконец легла вверх орлом.
- Так нечестно, - обиженно сказал Гера. - У самого, поди, на руках командировка с визой из посольства и командировочными, а еще в демократию играешь. Кстати, в слове Катуар тоже есть что-то французское.
- Верно, - снова согласился Турецкий. - Послезавтра туда и вылетаю. А ты чтобы завтра же смотался в свой Катуар. Туда виза тебе не потребуется. И посмотри внимательно: может, снайпер этот где-то там пасется.
- Да это понятно. Кстати, а что с платой? - спросил Гера. - Помнишь, ребята нашли осколок от электронной платы?
- Вот экспертиза, - Турецкий протянул ему бланк протокола. - Плата из чипа мобильного телефона фирмы "Эрикссон".
- Да уж, вижу, неплохо вы здесь поработали, воспользовавшись моим отсутствием, - сказал Гера. - Выходит, один звонок по сотовому с любого конца города, и машина с господином депутатом парит в поднебесье?
- Сразу видно, давно ты их не взрывал, - заметил Турецкий.
- Ну да… Что это я?
- Не проспался? - посочувствовал шеф. - Террористу надо видеть своими глазами проезжающую мимо машину, чтобы точно определить момент, когда дать сигнал на ее подрыв, да еще с упреждением.
- Кстати, взрыв-то произошел, если ты помнишь, с запозданием, - заметил Гера. - Депутат отделался легким испугом и, судя по всему, тяжелой контузией. Как если бы подрывник наблюдал за его машиной издали, по видеомонитору, да еще с плохим изображением. Может такое быть?
- Черт их знает! Задержка была всего на полторы секунды, ты же сам считал, - вспомнил Турецкий. - И погибли совсем другие люди. Если взять ситуацию в целом, включая сенсационное выступление героя нашего времени Петра Авдеевича Кольчугина по заранее заготовленной бумажке, то опять невольно возвращаешься к тому соображению, что депутата либо хотели попугать, либо хорошенько встряхнуть перед его выступлением в Думе, чтобы сделать из него мученика в борьбе с коррупцией. Только кому и зачем это надо?
- То есть ты все-таки считаешь, это запоздание с подрывом было сделано специально? А если бы он погиб?
- Взрывчатка - безоболочная, без поражающих осколков, хотя риск, конечно, все равно был… Ведь что-то же их заставило пойти на этот форс-мажорный фейерверк?
- Кого - их? - спросил Гера.
- Откуда мне знать… Ладно, еще подумаем, в чем тут дело.
- А как у нас обстоит с анализом на кровь и ДНК? - спросил Гера. - Неужели тоже есть результат?
- Есть… Константин Дмитриевич лично приказали, - с шутливым подобострастием сказал Турецкий, указав на потолок. - Чтоб все наши экспертизы производились вне очереди. Словом, результат-то есть, только идентифицировать его не с чем. Нет ни в нашей, ни в фээсбэшной картотеке вольных стрелков с такой группой крови и ДНК.
Зазвонил телефон, и Турецкий поднял трубку.
- С вами хочет поговорить какая-то дама, - интригующе сказала Зоя. - Вся из себя взволнованная, но фамилии не называет, говорит, что это очень срочно.
- Соедини, - вздохнул Турецкий. - Раз дама чем-то взволнована, лучше ей не отказывать.
- Здрасте, Александр Борисович! - услышал он приглушенный голос. - Это вам звонит Артемова Тамара, вы меня помните? Я вдова убитого Артемова Сергея, мы еще с вами познакомились там, возле казино?
- Я вас хорошо запомнил, - осторожно сказал Турецкий. - Такие красивые женщины останутся в памяти любого склеротика А чем, простите, обязан?
И подмигнул навострившему уши Гере.
- Спасибо, - польщенно сказала она. - Я вас тоже хорошо запомнила. И очень хочу с вами встретиться, - тут она многозначительно понизила голос, отчего у Александра Борисовича где-то в районе лопаток забегали мурашки.
- М-да… - Александр Борисович мельком взглянул на Геру. - А почему шепотом?
- Извините, я не могу долго говорить по телефону. И потом, вы, наверно, женаты и такой весь из себя серьезный, занятой, такой ответственный человек, и у всех на виду… Нас, кстати, сейчас никто не слышит?
- Нет. - На этот раз Турецкий не решился взглянуть в сторону Геры, радостно открывшего рот.
- Так вы свободны, скажем, завтра вечером?
- А на какой предмет? - деловито нахмурился Турецкий.
- Я хочу рассказать вам по делу о моем погибшем муже, которым вы занимаетесь, - снова зашептала она. - Это очень важно…
- Хорошо, приезжайте завтра к нам в Генпрокуратуру, к шести вечера, вам скажут, где мой кабинет. А я выпишу вам пропуск, только вы не забудьте, пожалуйста, паспорт.
- Обязательно. Значит, до завтра, до шести?
Турецкий положил трубку.
- Хитер… Подгадал, ничего не скажешь. Как раз меня здесь не будет, - подмигнул Гера. - Потом хоть расскажешь?
…Тамара положила трубку и взглянула в сторону лестницы, где, как ей послышалось, скрипнула ступенька. И точно. Осознав, что Тамара ее услышала, Елена стала спускаться.
- Подслушиваешь? - спросила Тамара.
- Да как тут не услышишь? - деланно зевнула и потянулась Елена. - Если ты все время висишь на телефоне. Мужа схоронила, любовника потеряла невесть где… И что, уже нового нашла?
- Не твое собачье дело! - огрызнулась Тамара. - Лучше скажи, долго еще будешь торчать в моем доме?
- А ты нас выгони, - усмехнулась Елена. - Прямо сейчас, с больной матерью твоего покойного мужа и до суда. Только попробуй! Иди матери расскажи, что Сережку похоронили… Вот тогда посмотрим, чей этот дом будет.
- Вас выгонишь, как же… - Тамара скрипнула зубами. - Достала ты меня!
И хлопнула дверью в свою спальню, где закрылась на ключ.
Вечером, когда Тамара принимала ванну, Елена позвонила из своей комнаты, где она до сих пор жила с матерью, депутату Кольчугину.
- Здрасте, Петр Авдеевич, - пропела она, прислушиваясь к доносившемуся снизу шуму воды, - как поживаете? Это Лена Артемова. Вы меня узнали?
- А, да-да… Сестра Сережи? Как же, помню… Ну что, опять не поладили с Томкой?
- Нужна она мне… Я чего хотела сказать, ну, мы с вами договорились вроде, ну, типа, чтоб держать вас в курсе ее занятий и поведения. Так вот есть новости.
- Ну-ну? - подтолкнул ее Петр Авдеевич дрогнувшим голосом. - И что? И как она себя ведет?
Похоже, депутат по-прежнему не оставлял надежды заполучить прекрасную вдову в свою постель.
- Да вот, сперва, как ее Паша пропал, бесилась, места себе не находила, ревела белугой, грозилась: ну все, они меня теперь узнают! А теперь вроде успокоилась и опять звонит разным мужикам, а сегодня одного прямо умоляла о встрече… Может, нашла кого взамен? И еще шепотом его уговаривала, чтоб я не услышала. Или нового телохранителя ищет? Ну такого, знаете, что охраняет, то имеет… - Она прыснула.
- Ты не отвлекайся. Конкретнее можешь?
- Да, она просила секретаршу, что ли, позвать какого-то Александра Борисовича, я точно не разобрала. И ему потом говорит, мол, мы с вами раньше познакомились.
- Спасибо, спасибо… - протянул Петр Авдеевич. - Александра Борисовича, точно? Ты не ошиблась?
- Знаете такого?
- Да есть тут один, - пробормотал депутат. - Если услышишь еще что-нибудь интересное, сразу звони.
- И еще она хочет меня, сестру покойного Сережи, и его маму выгнать из его дома, - всхлипнула Елена. - А Сережа заработал его на свои кровные! Нельзя ли ее как-то… ну, поставить на место в этом вопросе, что ли?
- Понятно, понятно… - бормотал депутат. - А тебя на ее место?
- Ну, вы ж понимаете… Сами-то как? - спросила Елена, успокаиваясь. - Здоровье ваше?
- Потихоньку. Прихожу в себя. Постельный режим врачи пока не отменили.
- Ну, вы мужчина крепкий, в соку, сколько раз за вами по телевизору наблюдала.
- Так о чем они договорились, можешь ты наконец сказать?
- Могу, - обидчиво ответила Елена. - Завтра вечером, к шести, она к нему приезжает, я так поняла.
- Куда?
- Домой, наверно… Куда ж еще?
- Что ж, спасибо, - сказал Петр Авдеевич после паузы. - Звони, если что.
Он положил трубку, искоса взглянул на лежавшую рядом с ним в постели молоденькую проститутку.
- Мне одеваться? - спросила она хриплым голосом. - Раз у тебя постельный режим не закончился?
- Ну, в общем, да… сама видишь, я еще не совсем в форме.
- Откуда мне знать, какой ты, когда в форме… - Она села в постели, посмотрела на часы. - Значит, двести баксов с тебя.
- Ты это чего? - Он даже приподнялся на локте. - Сто баксов в час. А прошло только сорок минут. Получается, шестьдесят шесть баксов.
- Из них ты полчаса проговорил по телефону с разными бабами! - обозлилась она. - Я что, пришла сюда слушать про твои с ними дела?
- Я - деловой человек, - заявил Петр Авдеевич. - Известный политик, - добавил он, подумав.
- Козел ты, а не политик! - хмыкнула она. - Ты даже в ванну ни разу не сходил, а от меня требовал, чтоб подмывалась! И лучше не заводи меня! Подписался на два часа? Вот и плати. А там можешь ты, или не можешь, или у тебя не стоит, это твои проблемы. А то никуда не уйду и буду здесь торчать, пока два часа не закончатся. Ты этого хочешь? Или мне нашим ребятам рассказать, какие ты тут расчеты делаешь? Так это завтра во всех газетах будет!
- А ты мне не угрожай! - приподнялся еще выше Петр Авдеевич. - Считать умеешь? В школе у тебя чего по арифметике было? Два часа или сорок минут - есть разница?
- Сволочь… - Она всхлипнула, вскочила, начала быстро одеваться. - Знала бы - в жизнь не поехала к такому жмоту. И девочкам нашим все про тебя скажу. А еще народный избранник! А сам на шлюх народные деньги переводит… Засунь их себе в жопу, понял? - крикнула она уже в дверях номера, обернувшись. - Ни копейки с тебя не возьму!
В передней она закурила, потом достала сотовый и набрала номер.
- Тонь, там есть еще заказы? Меня кто спрашивал? Да тут вообще… ладно, приду - расскажу.
Послышался хлопок входной двери, потом стихло. Петр Авдеевич сел в постели, начал одеваться, потом спохватился, взял телефонную трубку, набрал номер.
- Коля, это я. Тут такое дело…
И рассказал Николаю Григорьевичу про свой разговор с Еленой.
- Так она его и назвала: Александр Борисович? - спросил тот после паузы. - Не может быть ошибки?
- За что купил…
- Ну мало ли… Эта Елена могла узнать, как зовут следователя Генпрокуратуры Турецкого, и, чтоб освободить жилплощадь от Тамары, решила на нее науськать нас. Может такое быть?
- Откуда я знаю? - тоскливо спросил Петр Авдеевич. - Тебе видней. Ну так что будем делать? Ведь настучит завтра прокурорам!
- А чего она хочет? - спросил Николай Григорьевич, подумав. - Только отомстить? Или на ее место?
- Вроде того… Дом она хочет забрать.
- У тебя заберешь, как же… А как она в койке? Испытания провел?
- Что мне, разорваться?
- И то верно. Ты ее вблизи хоть видел?
- Видел… Один раз только. Не Томка, конечно, но сойдет. И смотря сколько клиент примет на грудь.
- Ладно, это все потом, - сказал Николай Григорьевич. - Наверняка она из-за Пашки остервенела… С Пашкой, конечно, прокол вышел.
- Так что делать собираешься? - повторил вопрос Петр Авдеевич.
- Будем думать, - сказал Николай Григорьевич и положил трубку. А потом снова поднял и позвонил Свириду. - У тебя есть прослушка утренних разговоров из дома Артемова?
- Сейчас посмотрю… Да, есть… черт, извини, тут небольшая запарка была.
- В следующий раз за такие дела вычту из зарплаты… Ладно, оргвыводы будем делать потом. Сейчас дай послушать.
- Слушай, а как с банковским кредитом, выгорело?
- Спрашиваешь… У Портнова на подписи. Рустам говорит, даже не стал смотреть финансово-экономическое обоснование… Только спросил: когда вам нужно?
- Смотрю я на тебя, Николай Григорьевич… Орел!
- Ладно, хорош мне жопу лизать, твоя доля от этого не возрастет… Лучше включай, дай послушать.
Выслушав диалог Елены Артемовой и Турецкого, Николай Григорьевич сразу позвонил Михайлову:
- Гена, есть срочное дело, завтра днем давай сюда со своим Вильгельмом Теллем.
- А это еще кто?
- Пора бы знать. Средневековый снайпер. Яблоко сбил стрелой с головы сына.
- А, Леха, что ли? Так он никак не проспится, - виновато ответил тот. - Все бухает. Сейчас спит.
- Он живет у тебя?
- Да, как договорились. А все равно, Григорьич, сам знаешь, не уследишь, если мужик выпить захочет… Надо бы его к какому делу пристроить. А то сопьется совсем. Пальцы начнут дрожать… А так лежит тут целыми днями, то в потолок, то на меня волком смотрит.
- Вздрючь его как следует! И чтоб к завтрашнему утру он был мне как стеклышко! - не выдержал Николай Григорьевич. - Черт знает что! Переживает он, видишь ли! Что, другую бабу ему не можешь найти?
- Пробовал, - вздохнул Михайлов. - Он их видеть не хочет.
- А ты не жалей денег! Отведи его сегодня же в ночной клуб, купи там ему телку, самую лучшую!
- Тогда он точно будет не в форме, - заметил Михайлов.
- Короче, ты меня понял? - холодно спросил Николай Григорьевич. - И завтра утром доложишь о его готовности номер один… А потом ко мне. Все!
7
Когда они подъезжали к ночному клубу "Золотая львица", в тусклых и безразличных глазах так и не проспавшегося и плохо опохмелившегося Лехи Корнеева впервые появилась заинтересованность.
- Что, узнаешь это место? - усмехнулся Михайлов, сидевший за рулем. - Вот здесь он шел в ту сторону, а ты его, болезного, одним пальцем: шпок! И нет человека. Отмучился. Только тогда ты был вон там… - Он кивнул в сторону школы. - А теперь ты здесь дорогой гость… - Он кивнул в сторону улыбающегося швейцара, готового распахнуть дверцу их "опеля".
- А что мы будем делать? - спросил Леха, внимательно оглядывая то место, где прицел его винтовки нащупал голову жертвы.
- Расслабимся, оттянемся, забудемся… - сказал Михайлов. - А потом найдем себе телок. Здесь, говорят, лучшие в Москве.
В ресторане ночного клуба, куда они прибыли достаточно рано, их отвели к заказанному столику, усадив недалеко от небольшой эстрады и танцевального круга, где замедленно танцевали, кружились несколько пар - все больше девочки возраста выпускниц десятого класса, поглядывающих оценивающими взглядами на только что прибывших гостей.
- Ну как тебе вон та рыженькая, к примеру? - спросил Михайлов, наливая в пузатые бокалы коньяк "Хенесси". - Похоже, получше твоей Гретхен, верно? И помоложе, а? А сиськи, смотри, у той чернявой… Когда еще такие увидишь? Хочешь, бери ее, мне не жалко. Твой выбор, Леха!
- Сволочь ты, Гена, - тихо и с чувством сказал Леха. - Я тебе че, пешка? Будешь мне указывать, с кем можно трахаться, а с кем нельзя? А если будет не по-твоему, так ее тоже убить можно? А может, и меня заодно?
- Леха, Леха, - покрутил головой Михайлов. - Опять ты за свое. Сколько можно, а? Мы с тобой кто? Душегубы, если по-старинному. Убивцы. Правильно я говорю? Думаешь, ты - другой? Или лучше меня, если издали их мочишь и ни разу своих мертвяков вблизи не видел, а твои руки по локоть в их кровище не были? Сколько ты всего народу положил, ась? Раз в десять больше меня! А за эту Гертруду свою, или как там ее, так и не простишь?
- Выходит, Гена, не прощу.
- Ты становишься опасен с такими разговорами, - покрутил головой Михайлов. - Не вздумай при Коляне говорить! Я-то ладно, знаю тебя, дурака… Работа у нас такая, раз подписались, понял, нет? И себе мы давно не принадлежим, ни ты, ни я! Да если б не я… Если бы не поставил ребром вопрос, что тебя нельзя больше держать в тюряге… Ты бы этой своей Гертруды, или Гретхен, сроду бы не увидел! А так хоть подержался за нее, когда танцевал, верно? Ну что ж, помянем ее, что ли.
- Лучше б ты убил меня с ней, чем я ее, - горько сказал Леха.
- Что с тобой говорить… - Михайлов встал, бросил на стол салфетку, подошел к ближайшему халдею и что-то зашептал ему на ухо, кивнув на танцующих девушек. Тот кивнул, отошел к ним, обнял за плечи ту самую рыженькую, показал ей Леху и подтолкнул ее под аккуратную попку к их столу, потом точно так же и тем же жестом отправил к ним пышногрудую брюнетку.
Михайлов встал, указал дамам на свободные стулья: прошу!
Девочки сели, тут же закурили от зажигалки, поднесенной Михайловым, внимательно оглядывая клиентов.
Познакомились: рыжая - Зина, пышногрудая брюнетка - Оксана.
- А что это ваш товарищ такой хмурый? - громко спросила Оксана у Михайлова. - Первый раз, что ли? Мы вас тут раньше никогда не видели.
- Он устал, - улыбнулся тот. - Давно нигде не оттягивался. Все по загранкомандировкам да по приемам в посольствах… здесь, в Москве, давно не был.
Девицы сощурились, возбужденно задымили, глядя на Леху, смутившегося еще больше.
- Вот я и привел сюда моего лучшего друга Лешу немного развеяться…
- Может, ему тогда лучше поспать? - спросила Оксана.
- Смотря с кем, - подмигнул ей Михайлов.
- Или мы ему не нравимся? - улыбнулась теперь Зина. - И он хочет видеть кого-то другого?
- Да нет, все в порядке, - смутился Леха. - Сейчас выпью немного.
- Это он всегда так, - отрекомендовал его Михайлов. - Вы не смотрите на его прикид и застенчивость… Потом Леха разойдется, и уж тогда не остановишь!
- А в каких странах вы бывали, не расскажете? - спросила Зина у Лехи.
Похоже, она уже поняла расклад, кто с кем, либо сама сделала свой выбор.
- Ну почему… в Швейцарии, в Австрии, в Германии, - пробубнил Леха, стараясь на нее не смотреть.
- Да-а… Вы немецкий язык хорошо знаете? - уважительно спросила она.