Отец работал над изображением тетерева. Когда Валландер вошел в мастерскую, он наложил трафарет на холст и закрашивал вечереющее небо. Валландер посмотрел на него с внезапной нежностью. "В нашем роду он последний передо мной, - подумал он. - Когда он умрет, следующим буду я".
Отец отложил кисти и трафарет, встал. Они прошли в дом. Отец поставил на стол кофе и принес рюмки. Валландер, поколебавшись, кивнул. Одну можно себе позволить.
- Покер, - сказал Валландер. - За прошлый раз ты должен мне четырнадцать крон.
Отец внимательно посмотрел на него:
- Мне кажется, ты мошенничаешь, но я не могу понять, как именно.
Валландер ошеломленно заморгал:
- Ты считаешь, что я обманываю родного отца?
Тут отец сдал назад:
- Нет, на самом деле нет. Но в прошлый раз ты почему-то все время выигрывал, так не бывает.
Разговор иссяк. Они стали пить кофе. Отец, по обыкновению, громко хлюпал, и это раздражало Валландера - так же, как и всегда.
- Я собираюсь уехать. Далеко, - вдруг сказал отец.
- Куда?
- В Египет.
- В Египет? Что ты там будешь делать? Я думал, ты хочешь увидеть Италию.
- Египет и Италию. Ты никогда меня не слушаешь.
- И что ты собираешься делать в Египте?
- Посмотреть на Сфинкса, увидеть пирамиды. Время уходит. Кто знает, сколько мне еще осталось. Но перед смертью я хочу увидеть Рим и пирамиды.
Валландер покачал головой:
- А с кем ты собираешься ехать?
- Я вылетаю через несколько дней самолетом "Иджипт эйр", прямой рейс до Каира. Буду там жить в прелестной гостинице под названием "Мена-Хаус".
- То есть ты полетишь один? Чартерным рейсом? Ты шутишь? - с недоверием произнес Валландер.
Отец взял с подоконника билет и протянул ему. Валландер понял, что отец не шутит. Действительно, билет на рейс Копенгаген - Каир на четырнадцатое декабря. Он положил билет на стол. У него не было слов.
В половине одиннадцатого Валландер уехал из Лёдерупа. Тучи понемногу рассеивались. Похолодало. Значит, завести "пежо" будет еще труднее, чем всегда. Но мысли его были заняты не машиной, а тем, что он не сумел отговорить отца от поездки в Египет. Или хотя бы отложить ее до того времени, когда он сам сможет поехать вместе с ним.
- Тебе почти восемьдесят, - говорил Валландер. - В твоем возрасте не стоит делать такие вещи.
Но его возражения не принимались всерьез. Со здоровьем у отца все в порядке. И пусть он порой одевается несколько необычно, что ж, он получит уникальную возможность адаптироваться к новой ситуации и познакомиться с новыми людьми. Когда Валландер понял, что билет включает в себя трансфер до гостиницы, расположенной недалеко от пирамид, его тревога стала потихоньку рассеиваться. Он не понимал, что заставляет отца лететь в Египет, к Сфинксу и пирамидам. Но и не мог не вспомнить, что много лет назад, когда он был еще маленький, отец часто рассказывал ему об удивительных постройках на плато Гиза, совсем рядом с Каиром.
Валландер помедлил, положив ладонь на ручку дверцы и полной грудью вдыхая ночной воздух. Странный у меня отец, думал он. Но от этого никуда не денешься.
Валландер обещал утром четырнадцатого отвезти его в Мальмё. Записал телефонный номер "Мена-Хаус", где собирался остановиться отец. А поскольку тот, не будучи склонен тратить деньги без необходимости, не купил себе страховки, Валландер решил завтра попросить Эббу заняться страховкой для отца.
Машина с трудом завелась, и он поехал в Истад. На Мариагатан он вернулся в начале двенадцатого. Открыв входную дверь, увидел в почтовом ящике письмо. Он вскрыл конверт, уже зная, от кого оно - от Эммы Лундин, медсестры истадской больницы. Валландер обещал вчера ей позвонить, и теперь она беспокоилась, не случилось ли чего. Шла мимо его дома к себе на Драгонгатан и бросила письмо в ящик - отчего он не позвонил? Валландер почувствовал укол вины. Они познакомились месяц назад. Разговорились на почте на Хамнгатан. Потом столкнулись в продовольственном магазине. И через несколько дней вступили в связь, не слишком пылкую ни с той, ни с другой стороны.
Эмма была годом младше Валландера, разведенка с тремя детьми. Валландеру скоро стало ясно, что эти отношения нужны скорее ей, чем ему. И, не делая резких движений, стал потихоньку высвобождаться. Сейчас, стоя у себя в прихожей, он понял, почему не позвонил: у него просто не было желания ее видеть. Он бросил письмо на кухонный стол и решил положить конец этим отношениям, у которых все равно нет будущего, нет никаких перспектив. Валландер чувствовал, что ему нужно совсем другое, то есть совсем другая. Такая, которая смогла бы заменить ему Мону. Если такая женщина вообще существует. На самом деле он мечтал о том, чтобы Мона вернулась.
Он переоделся в старый потертый халат, и тут зазвонил телефон. Часы показывали четверть двенадцатого. В надежде, что не случилось ничего серьезного и что вновь одеваться не придется, он снял трубку. Звонила Линда. Он, как всегда, рад был слышать ее голос.
- Где ты был? - спросила она. - Я тебе весь вечер звоню.
- Могла бы догадаться, - ответил он, - и позвонить дедушке. Там-то я и был.
- Об этом я как-то не подумала. Ты же никогда к нему не ходишь.
- Я не хожу?
- Так он говорит.
- Он много чего говорит. Кстати, через несколько дней он улетает в Египет, к пирамидам.
- Вот это да! Я бы тоже не отказалась.
Валландер на это ничего не сказал. Он слушал ее подробный рассказ о том, как она провела последние два дня, и радовался, что она явно нашла свое призвание в реставрации мягкой мебели. Вероятно, Моны не было дома, поскольку обычно ее раздражало, когда Линда так долго разговаривала по телефону. Он ощутил укол ревности. Хотя они и в разводе, он никак не мог примириться с мыслью, что она встречается с другим мужчиной. Разговор они закончили на том, что Линда обещала встретиться с ним в Мальмё и проводить дедушку в его египетское путешествие.
Утром двенадцатого декабря температура опустилась до минус четырех. Не было еще и семи, Валландер сидел в кухне, и тут зазвонил телефон. Это был Блумель.
- Надеюсь, не разбудил, - сказал он.
- Я уже встал. - Валландер взял в руки кофейную чашку.
- После того как вы ушли, мне пришли в голову некоторые соображения, - продолжал Блумель. - Я подумал: самолет должен был лететь на очень небольшой высоте, чтобы кто-то в районе Моссбю мог услышать шум двигателя. А если он летел низко, то, значит, его могли слышать и другие. Таким образом, вы и выясните, куда он следовал. А если повезет, найдете даже кого-нибудь, кто слышал, как он разворачивался, чтобы лететь назад.
Блумель был прав. Валландеру самому нужно было догадаться. Но он промолчал.
- Мы этим занимаемся, - произнес он вместо этого.
- Вот и все, - сказал Блумель. - Как поживает ваш отец?
- Говорит, что собирается в путешествие, в Египет.
- Отличная мысль.
Валландер не ответил.
- Однако холодает, - закончил разговор Блумель. - Зима наступает.
- Скоро нас снегом занесет, - согласился Валландер.
Он вернулся на кухню, думая о том, что сказал Блумель. Пусть Мартинссон свяжется с коллегами из Томелилла и Сьобо. Возможно, удастся отследить маршрут самолета и пункт назначения, найдя людей, которые рано встали и услышали над головой шум двигателя, а если повезет, то и тех, кто услышал его дважды. Наверняка ведь есть еще фермеры, которые рано встают к своим коровам?
Около восьми Валландер входил в двери участка. В свитере, предназначенном для температуры минус пять.
Он попросил Эббу сделать его отцу туристическую страховку.
- Я тоже мечтаю об этом, - сказала она. - Отправиться в Египет, увидеть пирамиды…
Похоже, все завидуют моему отцу, подумал Валландер, наливая себе чашку кофе и относя ее в кабинет. Никто ничему не удивляется. Я, кажется, единственный, кто боится, как бы чего не вышло. К примеру, как бы он не заблудился в пустыне.
Мартинссон оставил у него на столе рапорт об авиакатастрофе. Валландер быстренько пробежал его глазами и подумал, что Мартинссон слишком многословен. Рапорту следовало бы быть вдвое короче. Он позвонил Мартинссону и рассказал о вчерашнем разговоре с Бьорком. Мартинссон явно обрадовался. Затем Валландер предложил собраться - он решил, что стоит последовать совету Блумеля. Ханссон и детектив Сведберг были на месте, Мартинссон попросил их подойти в половине девятого. Рюдберг до сих пор не пришел.
Они собрались в переговорной.
- Кто-нибудь видел Нюберга? - спросил Валландер.
В эту минуту Нюберг появился на пороге. Растрепанный, как всегда, он выглядел так, словно целую ночь не спал. Он сел на свое обычное место, чуть в стороне от остальных.
- Похоже, Рюдберг заболел, - сказал Сведберг, почесав лысину карандашом.
- Да, он болеет, - подтвердил Ханссон. - У него радикулит.
- Ревматизм, - поправил Валландер. - Это совсем другое.
И повернулся к Нюбергу.
- Мы осмотрели крылья, - заговорил тот, - смыли противопожарную пену и попытались сложить куски фюзеляжа воедино. Цифры и буквы были не просто закрашены, перед этим их еще и соскоблили. Те, кто был на борту, очень не хотели, чтобы их выследили.
- Насколько я знаю, на двигателе должен быть номер, - сказал Валландер. - Ну и, конечно, самолетов производится гораздо меньше, чем автомобилей.
- Мы свяжемся с заводом компании "Пайпер" в США, - сказал Мартинссон.
- Есть еще несколько вопросов, требующих ответа, - продолжал Валландер. - Сколько может пролететь такой самолет на одном баке горючего? Насколько принято иметь дополнительные баки с горючим?
Мартинссон записал вопросы.
- Я найду ответы, - сказал он.
Открылась дверь, и вошел Рюдберг.
- Я был в больнице, - буркнул он. - Там всегда все затягивается.
Валландер видел, что его мучает боль, но ничего не сказал.
Вместо этого он выдвинул идею найти всех, кто слышал шум двигателя. Ему было слегка стыдно перед Блумелем за то, что он не сослался на него.
- Прямо как во время войны, - заметил Рюдберг. - Тогда в Сконе каждый ходил и прислушивался, не летит ли самолет.
- Возможно, это ничего и не даст, - сказал Валландер. - Но не будет вреда, если мы поспрашиваем коллег из близлежащих районов. Лично меня беспокоит мысль о том, что это, возможно, был перевозчик наркотиков, который выбросил где-то свой груз.
- Надо поговорить с Мальмё, - сказал Рюдберг. - Если они заметят, что поставки значительно увеличились, значит, здесь может быть связь.
Никто не возразил. И в девять Валландер закончил совещание.
Остаток утра он провел, заканчивая работу над делом о нанесении телесных повреждений в Скурупе и передавая его Перу Окесону. В обеденный перерыв вышел в город и купил себе хот-дог. В четверть третьего вернулся в участок. Там все словно вымерло. Валландер продолжал работать над стопкой дел у себя на столе. После нанесения телесных повреждений в Скурупе было ограбление в центре Истада, на Пилгримсгатан. Средь бела дня кто-то разбил окно и очистил дом от разных ценных вещей. Валландер качал головой, читая рапорт Сведберга. Невозможно поверить, что никто из соседей ничего не видел.
Теперь и в Швеции так? - задавался он вопросом. Теперь и в Швеции люди боятся поделиться с полицией своими наблюдениями? Если да, то положение дел куда хуже, чем хочется думать.
Валландер просматривал материалы, делал заметки - кого следует допросить, что в какой папке искать. Но у него не было иллюзий: раскрыть дело об ограблении они не смогут без огромной порции везения - или без надежных свидетельских показаний.
Около пяти в кабинет вошел Мартинссон.
- У коллег из Сьобо для нас кое-что есть, - начал Мартинссон. - Там один крестьянин всю ночь искал своего теленка. И вчера утром он позвонил в полицию Сьобо и сказал, что вскоре после пяти видел странные огни и слышал шум мотора.
- Странные огни? Что он имел в виду?
- Я попросил наших коллег порасспросить его подробнее. Его фамилия Фридель.
Валландер кивнул:
- Огни и шум мотора. Это подтверждает нашу гипотезу о плановой выброске груза.
Мартинссон развернул карту и показал место - оно оказалось в том районе, что вчера очертил Блумель.
- Ты отлично поработал, - похвалил Валландер. - Посмотрим, к чему нас это приведет.
Мартинссон сложил карту.
- Ужасно, если это правда, - сказал он. - Если это действительно то, о чем мы думаем, тогда мы беззащитны. Если любой старый самолет может пересечь границу, сбросить груз наркотиков, и его не засекут.
- Пора привыкнуть, - сказал Валландер. - Но, конечно, я с тобой согласен.
Мартинссон ушел. Через некоторое время собрался домой и Валландер. Дома он в виде исключения приготовил себе настоящий обед, пока варилась картошка, принял душ и в половине восьмого сел на диван с чашкой кофе посмотреть новости. Как только объявили главные новости, зазвонил телефон. Это была Эмма - ее рабочий день в больнице кончился. Валландер не знал, что выбрать, - то ли одинокий вечер, то ли пусть она придет. Вовсе не уверенный в том, что действительно хочет ее видеть, он спросил, не зайдет ли она. Она ответила "да". Валландер уже знал, что это значит: она останется только до полуночи, потом оденется и пойдет домой. Чтобы собраться с силами к ее приходу, он выпил две порции виски. Потом поменял простыни на кровати, засунув несвежие в кладовку, где и так уже было полно грязного белья.
Эмма пришла около восьми. Услышав ее шаги на лестнице, Валландер выругался. Почему он это не прекратит, раз у них нет будущего?
Она вошла и улыбнулась - невысокая, с каштановыми волосами и красивыми глазами. Он поставил музыку, которая ей нравилась. Они пили вино, а около одиннадцати пошли в постель. Валландер думал о Моне.
Потом оба уснули. Ни один из них не сказал ни слова. У Валландера болела голова. Когда она стала одеваться, он тоже проснулся, но решил притвориться спящим. Вот хлопнула входная дверь - и только тогда он выбрался из постели и попил воды. Потом опять лег, повспоминал Мону и уснул.
В глубинах сна вдруг зазвонил телефон. Он тотчас проснулся, прислушался. Звонки не умолкали. Он взглянул на часы: четверть третьего. Значит, что-то случилось. Он сел в постели и взял трубку.
Это был полицейский Нослунг, который сегодня дежурил.
- Пожар на Мёллегатан, - сказал Нослунг. - На углу с Лилла Страндгатан.
- Что горит?
- Магазин "Все для шитья" сестер Эберхардссон.
- Похоже, это компетенция пожарных и патруля.
- Они уже там. Но похоже, что дом взорвали. А кроме того, эти сестры жили прямо над своим магазином.
- Они успели выйти?
- Кажется, нет.
Больше Валландер не раздумывал.
- Еду, - сказал он. - Кому еще вы позвонили?
- Рюдбергу.
- Лучше бы вы его не будили. Взяли бы Сведберга и Ханссона.
Валландер повесил трубку, посмотрел на часы. Семнадцать минут третьего. Одеваясь, он думал о том, что сказал Нослунг. Магазин "Все для шитья" взорвали. В это невозможно поверить. Но если его взорвали вместе с двумя его владелицами, то это очень серьезно.
Он вышел на улицу и обнаружил, что забыл взять ключи от машины. Чертыхнулся и взбежал обратно по лестнице, отметив, что дыхания не хватает. Надо будет опять начать играть в бадминтон со Сведбергом, подумал он. Уже четыре пролета не могу одолеть без одышки.
К Хамнгатан Валландер подъехал в половине третьего. Квартал был блокирован, запах гари ощущался даже в закрытой машине. Огонь и дым рвались в небо. Все пожарные машины Истада были здесь. Валландер столкнулся с Эдлером - уже во второй раз на этой неделе.
- Плохо! - Эдлеру приходилось кричать, чтобы его можно было расслышать в шуме пожара. Весь дом был охвачен пламенем. Пожарные поливали из шлангов окружающие здания, чтобы не дать огню распространиться.
- Что сестры? - прокричал Валландер.
Эдлер покачал головой.
- Никто не выходил. Если они были дома, то там и остались. Свидетели говорят, что здание буквально взлетело на воздух. И загорелось сразу отовсюду.
Эдлер ушел - руководить операцией дальше. Рядом с Валландером появился Ханссон:
- Черт возьми, кому надо поджигать магазин рукоделия?
Валландер покачал головой. Ответа у него не было.
Он думал о двух сестрах, которые держали этот магазинчик все время, что он жил в Истаде. Однажды они с Моной даже купили здесь молнию для одного из его костюмов.
И вот теперь этих сестер нет.
И если Эдлер не ошибся, этот пожар устроили, чтобы убить их.
Глава 3
День святой Люции 1989 года для Валландера начался огнями, впрочем, совсем не похожими на огоньки свечей в руках у девушек во время шествия в честь святой Люции. Он оставался на пожаре до рассвета. Отпустил Сведберга и Ханссона, а когда появился Рюдберг, тоже велел ему ехать домой. Нечего ему делать в холодной ночи с его ревматизмом. Петер Эдлер налил Валландеру кружку кофе. Валландер сидел в кабине пожарной машины, сам не понимая, почему не едет домой досыпать, а остается здесь в ожидании, когда погасят пожар. С чувством неловкости вспоминал он вчерашний вечер. Эротическая сторона его отношений с Эммой была совершенно лишена страсти. Это было словно продолжение их бессодержательных разговоров.
"Я так больше не могу, - вдруг подумал он. - Что-то в моей жизни должно измениться. Скоро, совсем скоро".
К рассвету пожар потушили. Дом сгорел дотла. Приехал Нюберг. Стали ждать, когда Петер Эдлер даст отмашку пройти на тлеющие руины вместе с его собственной командой пожарных экспертов.
Появился Бьорк, как всегда безупречно одетый, в облаке лосьона, запах которого перебивал даже дым от пожара.
- Пожар - это трагедия, - сказал он. - Я слышал, хозяйки погибли.
- Мы этого еще не знаем, - ответил Валландер. - Но, к сожалению, не можем утверждать и обратного.
Бьорк посмотрел на часы:
- Мне надо бежать. Деловой завтрак в клубе "Ротари". - С чем и отбыл.
Валландер и Нюберг стояли молча, ждали. Валландер замерз и устал. Хотя весь квартал был закрыт для транспорта, одному репортеру удалось пробраться через барьеры. Валландер узнал его: это был хороший репортер, он писал именно то, что говорил Валландер, не искажая фактов, и потому они поделились с ним той скудной информацией, что у них была. Пока нельзя было сказать, есть ли жертвы. Этим репортер и вынужден был удовлетвориться.
Прошел еще час, и только тогда Эдлер дал им зеленый свет. Как ни рано Валландер выехал из дома, он догадался надеть резиновые сапоги и теперь осторожно ступал по обгорелому каменному месиву из обломков балок и остатков стен, залитых водой. Путь через руины прокладывали Нюберг и пожарные эксперты. Не прошло и пяти минут, как они остановились. Нюберг кивком подозвал Валландера.
В нескольких метрах друг от друга лежали два человеческих тела. Они обгорели так, что узнать погибших было невозможно. Валландеру пришло в голову, что за последние сорок восемь часов он видит такое зрелище уже во второй раз. Он покачал головой:
- Сестры Эберхардссон. Как их звали?
- Анна и Эмилия, - ответил Нюберг. - Но мы пока не знаем, действительно ли это они.
- Кто же еще это может быть? Только они одни и жили в этом доме.
- Мы это выясним, - сказал Нюберг. - Но на это уйдет дня два.