Валландер отвернулся и пошел назад, на улицу. Там стоял Эдлер и курил.
- Вы курите? - удивился Валландер. - Я не знал.
- Изредка, - ответил Эдлер. - Только когда очень устаю.
- Нужно очень внимательно изучить место пожара, - сказал Валландер.
- Не хочу делать поспешных выводов, - сказал Эдлер, - но очень похоже на преднамеренный поджог. Хотя можно только удивляться, зачем кому-то понадобилось поджигать двух старых дев.
Валландер кивнул. Он знал, что Эдлер исключительно компетентен в своем деле.
- Да. Двух старушек, продававших пуговицы и молнии.
Больше не было смысла оставаться здесь. Валландер сел в машину и уехал домой. Дома приготовил завтрак и сверился с термометром на предмет того, какой свитер надеть. В итоге решил остаться в том же, в каком был вчера. Двадцать минут десятого он уже парковал машину у дверей полицейского участка. Одновременно с ним приехал и Мартинссон.
Они вошли, и навстречу им бросилась Эбба:
- Неужели это правда? Я слышала, что бедняжки Анна и Эмилия сгорели?
- Похоже на то, - ответил Валландер.
Эбба покачала головой.
- Я с 1951 года покупала у них нитки и пуговицы, - сказала она. - Они всегда были так дружелюбны. Всегда позаботятся, не нужно ли чего-нибудь еще, и лишней платы не возьмут. Кому, черт возьми, понадобилось убивать двух старух из магазина для рукоделия?
- Может, пироманьяк? - спросил Мартинссон.
- Подождем, посмотрим, - ответил Валландер. - Есть новости про упавший самолет?
- Насколько мне известно, нет. Но в Сьобо хотят еще раз поговорить с фермером, который искал теленка.
- Обзвони и другие районы на всякий случай, - напомнил Валландер. - Может статься, что и там люди слышали шум двигателя.
Мартинссон ушел. Эбба протянула Валландеру лист бумаги.
- Туристическая страховка для отца, - пояснила она. - Счастливый, он улетит от этой погоды и увидит пирамиды.
Валландер взял страховку, прошел в свой кабинет и снял пальто. Позвонил в Лёдеруп, но телефон не отвечал - наверное, отец был в мастерской. Интересно, он помнит, что завтра уезжает? - подумал он, кладя трубку. И что я заеду за ним в семь утра. Однако Валландер предвкушал встречу с Линдой; провести несколько часов с дочерью - это всегда приводило его в хорошее настроение.
Он взял из стопки очередное дело - на сей раз об ограблении на Пилгримсгатан. Но, раскрыв его, задумался совсем о других вещах. Что, если в их краях завелся пироманьяк? Последние года два они жили спокойно, безо всяких таких безобразий. Он заставил себя вернуться к ограблению, но тут позвонил Нюберг:
- Я думаю, тебе есть смысл приехать сюда, на место пожара.
Валландер знал, что Нюберг зря говорить не будет. Значит, там что-то важное. И бесполезно задавать вопросы по телефону.
- Еду, - ответил он и повесил трубку.
Подхватив пальто, он вышел из участка; до центра было всего несколько минут на машине. Нюберг ждал его у руин, которые все еще дымились.
- Здесь не только поджог, - сказал он, - здесь еще и убийство.
- Убийство?
Нюберг жестом позвал его за собой. Тела уже извлекли из-под развалин. Они присели на корточки рядом с одним из них, и Нюберг ручкой указал на череп.
- Пулевое отверстие, - сказал он. - Ее застрелили - если предположить, что это одна из сестер.
Они встали и перешли ко второму телу.
- Здесь то же самое, - показал он. - Чуть выше шеи.
Валландер недоверчиво покачал головой:
- Их застрелили?
- Именно так. Хуже того, это похоже на казнь. Оба выстрела - в затылок.
Все в Валландере сопротивлялось - он не мог принять того, что сказал Нюберг, слишком уж это было бессмысленно, слишком жестоко. Но в то же время он знал, что Нюберг никогда не говорит ничего такого, в чем не был бы полностью уверен.
Они вернулись на улицу. Нюберг показал Валландеру пластиковый пакетик.
- Одну пулю мы нашли, она застряла в черепе. Вторая вышла через лоб и расплавилась в огне.
Глядя на Нюберга, Валландер пытался осмыслить новую информацию:
- Выходит, мы имеем двойное убийство, которое кто-то пытается замаскировать под пожар?
Нюберг покачал головой:
- Но это не имеет смысла. Тот, кто казнит выстрелом в затылок, наверняка знает, что обычно при пожаре скелеты остаются в целости. В конце концов, это же не крематорий.
- А что тогда?
- Может быть, убийца хотел скрыть что-то другое.
- Что скрывать в магазине "Все для шитья"?
- Вот тебе и придется это выяснить, - сказал Нюберг.
- Пойду соберу всю команду. - Валландер посмотрел на часы. Было одиннадцать. - К часу. Ты придешь?
- Здесь я, конечно, еще не закончу, - сказал Нюберг. - Но я зайду.
Валландер сел в машину. Его не покидало чувство нереальности происходящего. Какой может быть мотив для казни двух старух, торгующих иголками и нитками, ну, еще немножко молниями? Это превосходит все, с чем он имел дело раньше.
Добравшись до участка, он прошел прямиком в кабинет Рюдберга. Там никого не было. Рюдберга Валландер нашел в комнате отдыха - он пил чай с засохшим бисквитом. Валландер рассказал ему об открытиях Нюберга.
- Это нехорошо, - отозвался Рюдберг на его рассказ. - Очень нехорошо.
Валландер поднялся:
- В час увидимся. Мартинссон пусть пока занимается самолетом. Но Ханссон со Сведбергом должны быть там. И попытайся найти Окесона. Да когда ж у нас такое было?
Рюдберг подумал:
- Что-то не припомню.
Валландер присел на стол:
- Казнь! Как-то это не по-шведски.
- А что вообще по-шведски? - отозвался Рюдберг. - Никаких границ больше уже не осталось. Ни для самолетов, ни для преступников. Когда-то Истад был глухой провинцией. Здесь не случалось такого, как в Стокгольме. Но те времена прошли.
- И что теперь?
- Новому времени нужна новая полиция, совсем другая, особенно патрули. Но все равно, всегда нужны будут такие, как мы, умеющие думать.
Они пошли по коридору. Рюдберг шел очень медленно. Расстались у кабинета Рюдберга.
- Значит, в час, - сказал Рюдберг. - Двойное убийство двух старух. Как бы нам это назвать? Дело двух старушек?
- Не нравится мне это, - сказал Валландер. - Не могу понять, почему вдруг казнили двух почтенных пожилых дам.
- Вот с этого и надо начинать, - задумчиво сказал Рюдберг. - Надо проверить, действительно ли они были такими уж достойными дамами, как все считают.
Валландер насторожился:
- На что ты намекаешь?
- Ни на что, - ответил Рюдберг, внезапно улыбнувшись. - Возможно, я порой делаю скоропалительные выводы.
Стоя у окна в своем кабинете, Валландер невидящими глазами смотрел на голубей, круживших вокруг водонапорной башни. Рюдберг прав, думал он. Как и всегда. Если свидетелей нет, если мы не имеем никаких сведений извне, то с этого и надо начинать: кто они были на самом деле, эти Анна и Эмилия?
В час все собрались в переговорной. Валландер обнародовал тот факт, что старушек застрелили. В комнате повисло скорбное молчание. Видимо, в этот магазинчик для рукодельниц хоть раз в жизни зашел каждый.
Потом он дал слово Нюбергу.
- Мы продолжаем копаться в обломках, - сказал Нюберг. - Но пока не накопали ничего интересного.
- Какова причина пожара? - спросил Валландер.
- Рано еще об этом говорить. Но, если верить ближайшим соседям, был громкий взрыв. Кто-то, правда, сказал: приглушенный. И уже через минуту все здание было в огне.
Валландер обвел глазами стол:
- Раз здесь нет явного мотива, придется начать с того, чтобы узнать об этих сестрах все, что можно. Правда ли, что у них совсем нет родственников, как мы считаем? Обе они были одиноки. Были ли они когда-нибудь замужем? Сколько им было лет? Они казались мне старухами, уже когда я приехал сюда.
Сведберг ответил, что ни Анна, ни Эмилия наверняка замужем не бывали и детей у них не было тоже. Но он, конечно, узнает подробнее.
- Банковский счет, - сказал Рюдберг, который до этого не произнес ни слова. - Были ли у них деньги? Не важно, в банке или зашитые в матрас. О таких вещах обычно ходят какие-то слухи. И не могло ли это стать причиной убийства?
- Но это не объясняет казнь, - заметил Валландер. - Хотя, конечно, мы должны это узнать. Это совершенно необходимо.
Они распределили задания, и в четверть третьего Валландеру осталось сказать последнее.
- Мы должны встретиться с журналистами. Это дело их заинтересует. Разумеется, на этой встрече будет присутствовать Бьорк. Но я был бы рад, если бы обошлись без меня.
Ко всеобщему удивлению, говорить с журналистами вызвался Рюдберг. Обычно он относился к ним так же, как Валландер.
На этом они закончили. Нюберг вернулся на место преступления, Валландер с Рюдбергом задержались в комнате.
- Я думаю, мы должны внушить общественности надежду и уверенность, - сказал Рюдберг. - Понятно, что для убийства сестер должен быть мотив. Я боюсь подумать, что этот мотив может быть иным, чем деньги.
- Мы уже сталкивались с такими случаями, - сказал Валландер. - Люди не имеют ни пенни, но на них нападают, потому что, по слухам, они богаты.
- У меня есть кое-какие связи, - сказал Рюдберг, - я проведу собственное расследование этого вопроса.
Они вышли из переговорной.
- Почему ты взял на себя пресс-конференцию? - спросил Валландер.
- Чтобы этого не пришлось делать тебе, - сказал Рюдберг и ушел в свой кабинет.
Валландер позвонил Бьорку - тот лежал дома с мигренью.
- Сегодня в пять мы планируем устроить пресс-конференцию. И надеемся, что вы придете.
- Приду, - ответил Бьорк, - мигрень или не мигрень.
И закрутилась машина расследования - медленно, но верно. Валландер еще раз съездил на место пожара и поговорил с Нюбергом, который на карачках сантиметр за сантиметром исследовал пепелище. Потом он вернулся в участок, но на пресс-конференцию не пошел. Домой он приехал около шести. Позвонил отцу, и на сей раз тот ответил.
- Я уже собрался, - сказал ему отец.
- Хорошо, - отозвался Валландер. - В половине седьмого я за тобой заеду. Не забудь паспорт и билеты.
Остаток вечера он провел, пытаясь сложить воедино все, что было известно о событиях вчерашнего дня. В полночь лег спать, но долго не мог заснуть, несмотря на усталость.
Ему не давала покоя мысль о казненных сестрах.
Он понял, что расследование этого дела будет долгим и трудным. Если, конечно, не посчастливится наткнуться на ответ в самом начале.
На следующий день он встал в пять утра. А ровно в половине седьмого уже подъезжал к дому отца в Лёдерупе.
Отец ждал его на улице, сидя на чемодане.
В Мальмё они приехали в темноте. Час пик, когда со всего района Сконе народ ехал на работу, еще не наступил. Отец был в костюме и странноватом пробковом шлеме, которого Валландер раньше не видел. Он предположил, что отец нашел его где-нибудь на блошином рынке или в секонд-хенде, но ничего не сказал. Даже не спросил, не забыл ли отец билет и паспорт. Сказал только:
- Ну вот ты и улетаешь.
- Да, - ответил отец. - Этот день настал.
У Валландера было такое чувство, что отцу не хочется разговаривать. Это давало ему возможность сосредоточить внимание на дороге и отдаться собственным мыслям. Мысли были о последнем убийстве в Истаде. Он пытался найти причину. Понять, почему кто-то хладнокровно убил двух старух выстрелами в затылок. Но не мог. Он не знал сопутствующих обстоятельств и не мог найти объяснения.
Повернув на парковку при паромном терминале, они увидели, что Линда уже ждет их. Валландеру не понравилось, что она сначала поздоровалась с дедом и лишь потом с ним. Она похвалила дедушкин пробковый шлем, сказала, что ему очень идет.
- Хотел бы я иметь такую же красивую шляпу, - сказал он, наконец обнимая дочь.
Все вместе они вошли в терминал. Валландер купил отцу билет на паром. А когда тот поднялся на борт, они стояли в темноте, глядя, как паром с пыхтением отчаливает.
- Надеюсь, я буду похожа на него, когда состарюсь, - сказала Линда.
Валландер промолчал. Он-то больше всего на свете боялся стать таким, как отец.
Они позавтракали в ресторане Центрального вокзала. Валландер смотрел на дочь, которая говорила, почти не умолкая. Ее не назовешь красивой в общепринятом смысле этого слова, но есть в ней уверенность и независимость. Она не принадлежит к распространенному типу молодых женщин, которые изо всех сил стремятся понравиться любому мужчине. Непонятно, от кого она унаследовала свою говорливость. И он и Мона - молчальники. Но как он любит ее слушать, это всегда поднимает ему настроение. Она рассказывала о том, что хочет заниматься реставрацией мебели. О том, какие возможности открываются в этой области, какие существуют трудности. Жаловалась, что система ученичества практически исчезла, а под конец удивила его, сказав, что мечтает в будущем открыть собственную мастерскую в Истаде.
- Плохо, что ни у тебя, ни у мамы нет денег, - сказала она. - А то бы я могла поехать учиться во Францию.
Валландер понимал: она вовсе не обвиняет его в том, что он небогат, но все же сказал:
- Я могу взять кредит. Кажется, это может позволить себе и простой полицейский.
- Кредит придется отдавать, - улыбнулась она. - И на самом деле ты не простой полицейский, а детектив-инспектор.
Зашла речь и о Моне. Валландер не без тайного удовлетворения слушал жалобы дочери на то, что мать контролирует каждый ее шаг.
- И в довершение всего мне не нравится Йохан, - закончила она.
Валландер посмотрел непонимающе:
- Кто это?
- Ее новый дружок.
- Она же, кажется, встречалась с каким-то Серенном?
- Они расплевались. Теперь у нее Йохан, владелец двух экскаваторов.
- И он тебе не нравится?
Она передернула плечами:
- У него такой громкий голос. И он, кажется, в жизни не прочитал ни одной книги. По субботам он покупает себе комиксы. Взрослый человек. Представляешь?
Валландер почувствовал мгновенное облегчение - он-то никогда не покупает себе комиксов.
- Это нехорошо, - сказал он. - Я имею в виду, нехорошо, что вы с Йоханом не уживаетесь.
- Да дело не в этом, - отмахнулась она. - Я просто не могу понять, что мама в нем нашла.
- Приезжай, живи со мной, - вдруг сказал Валландер.
- Я и вправду об этом подумывала, но, кажется, это не очень хорошая мысль.
- Почему?
- Истад слишком маленький. Если я там буду жить, я сойду с ума. Может быть, потом, когда стану старше. Есть такие города, в которых молодым жить просто невозможно.
Валландер понял, о чем она говорит. Даже разведенному мужчине за сорок в Истаде в какой-то момент становится душно.
- А ты как?
- Ты о чем?
- А как ты думаешь? О женщинах, разумеется.
Валландер скорчил гримасу. Он не хотел говорить об Эмме Лундин.
- Помести в газете объявление, - предложила она. - "Мужчина в расцвете лет ищет женщину". И получишь массу ответов.
- Это уж точно, - согласился Валландер. - Чтобы потом, минут пять посидев и посмотрев друг на друга, понять, что нам не о чем говорить.
И тут она снова его удивила:
- Тебе нужно с кем-нибудь спать. Долгое воздержание вредно.
Валландер заморгал. Раньше она ему ничего подобного не говорила.
- Есть у меня все, что нужно, - пробормотал он уклончиво.
- Не хочешь рассказывать?
- Да нечего рассказывать. Медсестра. Приличная женщина. Вот только я ей нравлюсь больше, чем она мне.
Больше Линда вопросов не задавала. Валландер задумался было о ее интимной жизни, но мысль об этом вызвала у него такую бурю противоречивых эмоций, что он предпочел не углубляться.
Они просидели в ресторане до десяти. Потом он предложил отвезти ее домой, но ей нужно было выполнить какие-то поручения, так что они расстались у парковки. Валландер протянул ей триста крон.
- В этом совершенно нет необходимости, - сказала она.
- Я понимаю. Но все равно возьми.
Он смотрел, как она уходит в город, и думал: вот моя семья. Дочь - она нашла свой путь в жизни, и отец - сейчас он в самолете, уносящем его в обжигающе жаркий Египет. И с обоими у него сложные и запутанные отношения.
В Истад он вернулся в половине одиннадцатого. Когда он проходил мимо стола Эббы, она несколько напряженно сказала, что с ним хочет поговорить Бьорк.
Валландер повесил пальто в своем кабинете и пошел к Бьорку. Тот принял его немедленно и встал из-за стола ему навстречу.
- Я вынужден выразить величайшую тревогу, - сказал Бьорк.
- По поводу чего?
- По поводу того, что в то время, как мы занимаемся расследованием сложнейшего дела об убийстве, которым вы к тому же руководите, вы по личной надобности уехали в Мальмё.
Валландер не верил своим ушам. Бьорк делает ему выговор! Такого еще не бывало, хотя поводов он мог бы найти более чем достаточно. И припомнил случаи, когда в ходе расследования действовал слишком самостоятельно, не информируя об этом начальство.
- Это чрезвычайно грустно, - заключил Бьорк. - Я не стану выносить вам официальный выговор. Но, как я сказал, вы поступили крайне некрасиво.
Валландер посмотрел Бьорку прямо в глаза. Потом сделал поворот кругом и без единого слова вышел. Но на полпути к своему кабинету развернулся, рывком распахнул дверь Бьорка и произнес сквозь зубы:
- Я не намерен выслушивать всякую чушь, так и знайте. Если хотите, выносите официальный выговор, но не порите ерунды.
И ушел. Он даже вспотел. Но ни о чем не жалел - ему необходимо было разрядиться. И последствия его совершенно не волновали. У него были сильные позиции в управлении.
В комнате отдыха он налил себе чашку кофе и уселся за свой стол. Он знал, что Бьорк ездил в Стокгольм на какие-то курсы руководителей. Наверное, там его научили, что время от времени надо устраивать выволочки коллегам - для улучшения климата в рабочем коллективе. Но если так, то не с него надо начинать.
Потом он стал думать, кто мог настучать, что этим утром он отвозит отца в Мальмё. Кандидатур было несколько. Он уже и не помнил, кому говорил, а кому не говорил о том, что его отец собирается в Египет.
В чем он был абсолютно уверен - это не Рюдберг. Рюдберг относился к Бьорку как к неизбежному административному злу, не более того. И всегда доверял тем, с кем вместе работал. Доверял всегда, хотя, конечно, если коллеги поступали безответственно, он их не щадил. Тогда он высказывался первым.
Течение мыслей Валландера прервал заглянувший в кабинет Мартинссон:
- Я не вовремя?
Валландер кивнул на стул для посетителей.
Они заговорили о пожаре и об убийстве сестер Эберхардссон, но скоро Валландер понял, что Мартинссон пришел не за этим.
- Я насчет самолета, - сказал он. - Наши коллеги из Сьобо работают быстро. Они обнаружили место, где в ту ночь вроде бы были замечены огни, - к юго-западу от деревни. Из чего я заключил, что место это малообитаемое. Что еще раз подтверждает гипотезу о выброске с воздуха.
- Ты хочешь сказать, что это были сигнальные огни?
- С большой долей вероятности. Район пронизан лесными дорогами: легко увезти, легко привезти.
- И это тоже подтверждает нашу гипотезу, - сказал Валландер.