- Молодец. - На сухих губах генерала появилась мечтательная улыбка. - Мне бы тоже - мальчишку… Постреленка. Но, видать, не успел. - Свентицкий слегка качнул головой, словно прогонял наваждение, и снова посмотрел на Плетнева. - Боевое прошлое вспоминаешь? - спросил он дрогнувшим голосом.
- Извините, - проговорил от двери Турецкий, повернулся и вышел из палаты.
Мешать двум боевым товарищам вспоминать прошлое ему не хотелось. Да и быть третьим лишним при чужом душевном разговоре тоже было неприятно.
2
В больничном коридоре Александр Борисович сел на диван и, взяв со столика журнал, принялся лениво его листать. Журнал был старый, если не сказать ветхий. Турецкий поднял рассеянный взгляд и посмотрел в окно, в то самое, через которое неизвестный злоумышленник выстрели в охранника генерала.
"Неизвестный? - внезапно подумал Турецкий. - Но ведь он уже известен. В генерала стрелял Вертайло. Мотив налицо, ствол тоже подходящий".
Неожиданно на ум Александру Борисовичу пришли слова Плетнева: "Только я вот чего не пойму. Вертайло тщательно подготовился к первому покушению на генерала, стрелял из своего бесшумного оружия - несмотря на то что это было на улице. А второе покушение доверил какому-то дилетанту. Который мало того что не выполнил задание, так еще и стрелял из громогласного "Стечкина" без глушителя".
Турецкий закрыл журнал, бросил его на столик и погрузился в размышления. Действительно, было бы странно ожидать от Вертайло такой глупости. Может быть, он просто ошибся с исполнителем? Не тому доверил столь кропотливое дело? А что, такое бывает и с самыми ушлыми парнями. Время поджимало, вот и нанял для второго покушения какого-то кретина.
Александр Борисович усмехнулся и покачал головой. Да нет, ерунда какая-то получается. Турецкий машинально достал из кармана пачку сигарет, вынул одну и вставил в рот. Уже и зажигалку поднес, но тут услышал над ухом строгий женский голос:
- Здесь не курят. Хотите курить - идите в туалет или на улицу.
Александр Борисович рассеянно посмотрел на сигарету, перевел взгляд на женщину и улыбнулся.
- А, это вы. Здравствуйте! Сигарету это я по рассеянности… - Турецкий убрал зажигалку и сигареты обратно в карман. Приветливо посмотрел на девушку.
- Присаживайтесь, Наталья…
- Можно просто Наталья.
Жена генерала Свентицкого, молодая, красивая, слегка (на взгляд Турецкого) похожая на Мирей Матье, села на диван и повернула лицо к Турецкому. Их взгляды встретились.
- Александр Борисович, - заговорила Наталья, - я хотела бы поблагодарить вас. За то, что вы сделали.
- А что такого уж важного я сделал?
- Поймали человека, который стрелял в моего мужа.
- Ну, за это нужно благодарить не меня. Вернее, не меня одного, так как, признаю это с удовлетворением, моя заслуга в поимке негодяя тоже есть. Хоть и небольшая. А вообще, Антону Плетневу скажите спасибо, он вел дело. Кстати, он сейчас как раз у вашего мужа.
- У мужа? - Наталья нахмурилась и закусила нижнюю губу. - А он ничего не скажет про…
Турецкий поднялся с дивана и холодно произнес:
- Всего доброго.
Он понял, о чем хотела сказать вдова… черт, почему вдова? Жена генерала Свентицкого! Он ведь жив и будет жить! "Он ничего не скажет мужу про мою измену?" - вот как должен был прозвучать вопрос целиком.
Вот ведь бабы, кто их, дур, разберет! Изменить такому мужику с мальчишкой сержантом. Перед глазами Турецкого встало юное, смущенное лицо сержанта Алферова.
- Извините, - тихо проговорила у него за спиной Наталья. - Просто я… Не считайте, что я перед вами оправдываюсь. Или подвергаю сомнению вашу порядочность… Хотя я, конечно, оправдываюсь.
Турецкий хотел уйти, но какая-то неведомая сила удерживала его на месте. В голосе женщины слышалась неподдельная боль.
- Вы просто не понимаете, как нелегко быть женой боевого генерала, - тихо говорила она.
Турецкий посмотрел на нее через плечо и резко проговорил:
- Если нелегко, разведитесь с ним, вместо того чтобы…
Он не договорил. Однако Наталья все поняла. Она вздохнула и проговорила глухим, сдавленным голосом, словно сдерживала слезы:
- Зря я затеяла этот разговор. Простите. Вы, кажется, хотели куда-то идти?.. До свидания.
Турецкий подумал, что нужно что-то сказать, что-нибудь ободряющее или… черт его знает, обнадеживающее, что ли? Однако подходящих слов не нашлось.
- До свидания, - сказал он. - Берегите себя. И берегите мужа. Он это заслужил.
Турецкий отвернулся и зашагал по коридору к выходу, решив дождаться Плетнева в машине.
3
Антон Боровой сидел за столиком летнего кафе и тянул через соломинку кока-колу.
Турецкий подошел к столику и, не здороваясь, сел на стул. Боровой лениво поднял на него взгляд.
- А, пришли, - сказал он. - Вы опоздали на пятнадцать минут.
- Ничего, не умрешь, - презрительно проговорил Александр Борисович.
Боровой смерил его внимательным взглядом и сказал:
- Ты увез жену из города.
- Увез, - кивнул Турецкий.
- Зря. Мы все равно ее выследили.
- Вот это врешь, - спокойно сказал Александр Борисович.
Тонкие губы Борового изогнулись в холодную усмешку.
- А как ты проверишь? Если вру, ты можешь быть спокоен. А если нет… Что тогда? Ты готов похоронить свою жену и этого мальчишку?
Турецкий промолчал. Некоторое время они изучающее смотрели друг другу в глаза.
- Если ты обманешь меня, ты можешь сильно об этом пожалеть, - сказал Боровой.
- Ты тоже, - ответил Александр Борисович. Боровой обдумал его ответ и кивнул:
- Согласен. Мы зависим друг от друга. И мы надоели друг другу до смерти. Поэтому давай поскорее закончим с этим. Ты принес мне удостоверения?
Турецкий достал из сумки три удостоверения и положил их на стол. Боровой взял верхнее, раскрыл его и тщательно изучил. Затем проделал то же самое со вторым и третьим.
- Ну как? - с холодной иронией поинтересовался Александр Борисович.
- Вроде нормально. Они настоящие?
- Ага. А меня зовут Владимир Владимирович Путин. Ты что, кретин? Разумеется, корочки липовые. Если тебя и твоих подружек решат проверить по базе данных - вы влипли.
- А если нет? - хищно прищурился Боровой.
- Значит, нет, - пожал плечами Александр Борисович.
Боровой еще раз осмотрел корочки.
- К чему здесь можно придраться? - спросил он.
- Ни к чему, кроме ваших физиономий. Не слишком-то ты тянешь на капитана милиции.
- Почему? - искренне удивился Боровой.
Турецкий усмехнулся:
- Лицо такое. Скажи "спасибо" маме с папой. Наверное, делали тебя второпях.
- Все остришь? - угрюмо проговорил Боровой. И добавил с угрозой в голосе: - Смотри, не переостри сам себя. В общем, так. Завтра в шесть часов вечера встречаемся… - Боровой достал из кармана сложенный вдвое листок, разложил его и пододвинул к Турецкому. Это оказалась карта района, примыкающего к Олимпийскому. Боровой ткнул пальцем в карту: - Видишь этот крестик? Здесь мы тебя будем ждать.
- Ты и твои подружки? - уточнил Турецкий.
- Ты должен быть в этой точке в шесть часов вечера. Ни минутой позже.
- Надо же, какая педантичность, - засмеялся Александр Борисович. - Ну а что будет, если я опоздаю?
- Сам знаешь, - спокойно ответил Боровой. - Я наведаюсь к твоей жене и перережу ей горло. Если не получится сейчас, получится потом. Я жизнь на это положу. И не я один. Я отдам приказ - убить твою жену. Мои люди объявят на нее настоящую охоту. И на мальчишку тоже.
Турецкий слегка побледнел, и это не укрылось от хищных, звериных глаз Борового.
- Ты ведь понимаешь, что я не блефую, - холодно и серьезно проговорил Боровой. - Ведь понимаешь?
- Понимаю, - серьезно, без тени усмешки ответил Александр Борисович.
- Это твой единственный способ спасти ее.
Турецкий, пристально глядя в глаза Боровому, покачал головой.
- Не единственный, - сказал он. - Есть еще один.
- Какой? - прищурился Боровой.
- Убить тебя, - просто ответил Турецкий. Несколько секунд Боровой молчал, испытующе глядя на Турецкого, потом мотнул головой:
- Нет. Ты этого не сделаешь. Ты не убийца. Поверь мне, я в этом разбираюсь. Да и к чему тебе такие проблемы? Просто проведи нас завтра через кордоны, и больше ты нас никогда не увидишь.
- А если обманешь? - глухо спросил Турецкий.
- Не обману. Я разбираюсь в людях и вижу, что ты серьезный человек. А серьезный человек - это серьезный противник. Мне такой противник не нужен. И без того полно проблем. Просто сделай, как я прошу, и все. - Боровой помолчал, давая собеседнику обдумать все сказанное, затем прямо спросил: - Сделаешь?
Александр Борисович вмял сигарету в пепельницу, посмотрел Боровому в глаза и сказал:
- Я буду там.
4
Сидя в машине, Александр Борисович достал мобильник, включил его и набрал номер жены.
- Слушаю! - услышал он взволнованный голос Ирины.
- Ира, привет.
- Саня? Ну слава богу! Ты мне объяснишь, что происходит?
- Ира, я…
- Плетнев перехватил меня у подъезда и посадил в машину к какому-то парню. Сказал, чтобы я ничего не спрашивала, что ты сам мне объяснишь. Почему у тебя был выключен телефон?
- Сколько вопросов…
- А ты как хотел? Знаешь, куда меня привезли? В Малаховку! И Васятка тут же. Я впервые вижу этих людей. Кто это, Турецкий? Что происходит?
- Ты должна пожить там пару дней.
- Пожить? Ты с ума сошел? Что все это…
- Ир, не нужно вопросов, ладно? Поверь мне, так будет лучше. И для тебя, и для Васятки.
Ирина помолчала.
- А для тебя? - спросила она после паузы.
- И для меня тоже.
- Турецкий… - Ирина понизила голос до взволнованного шепота. - Турецкий, признавайся, тебе угрожает опасность?
- Нет. Она угрожала тебе, но теперь все будет в порядке.
- Так, - сказала Ирина. - Значит, опять? Ты же больше не важняк, Саня. Зачем ты лезешь на рожон?
- Душа моя, давай без истерик.
- А у кого истерика? У меня? - Ирина нервно засмеялась. - У меня нет истерики. Я просто пытаюсь понять… Черт… Кажется, у меня и в самом деле истерика. Подожди, дай прийти в себя…
Турецкий молчал, давая жене собраться с мыслями.
- Хорошо, - сказала она наконец. - Я пережду здесь два дня. Но, вернувшись, я потребую объяснений. Ты это понимаешь, Турецкий?
- Разумеется, - ответил, улыбнувшись, Александр Борисович. Умение жены быстро брать себя в руки и рассуждать здраво даже в самых диких ситуациях всегда удивляло Турецкого. - Ты, главное, не переживай, - мягко сказал он.
- Плетнев и Щеткин с тобой? Ты занимаешься этим делом вместе с ними?
- Да.
- Ну… тогда я спокойна. Почти спокойна. Но ты тоже не рискуй зря, ладно?
- Зря рискуют только идиоты. Я, конечно, старик, но из ума еще не выжил. Ладно, лапа, до связи.
- Можно тебе звонить?
- Можно, но лучше не стоит.
- Понимаю. Это выбьет тебя из колеи.
- Ты у меня умница, - улыбнулся Александр Борисович.
- Подожди, не отключайся. У тебя есть пара минут?
Турецкий посмотрел на часы.
- Да. А что?
- Давай разбавим разговор приятными мелочами. Это меня успокоит. Да и тебя тоже.
- О чем ты хочешь поговорить?
- У Васятки через два дня день рождения.
- Точно. - И вновь Турецкого поразила удивительная способность жены разряжать обстановку, возвращать все в обычную колею. Слушая спокойный голос жены, рассуждающей о таких обычных вещах, как день рождения, Александр Борисович почувствовал, что напряжение последних дней отпускает его. Он снова улыбнулся. - Точно. Как я мог забыть?
- Турецкий, работа работой, но ты должен зайти в магазин и выбрать ему подарок.
- Правда? Гм… Не представляю, что можно подарить ребенку на девятилетие. И потом, почему должен выбирать я?
- Потому что Вася - не девочка, - с напускной строгостью сказала Ирина.
- Что ж, известная логика в твоих словах есть. Ну, хорошо. Давай подарим ему пистолет.
- И это все, на что способна твоя фантазия?
- Увы.
- Хорошо, пусть будет пистолет. Главное, не забудь купить. Слушай, Саш… - внезапно сменила интонацию Ирина. - Мне надо было это тебе раньше сказать…
Турецкий, собравшийся уже было отключить связь, плотнее прижал трубку к уху.
- Такое начало нужно сопровождать валидолом, - невесело пошутил он.
- Знаешь, мне кажется, Наталья Свентицкая ждет ребенка.
Александр Борисович перевел дух. "Вот это поворот", - подумал он. А вслух спросил:
- С чего ты это решила?
- Помнишь, я говорила, что была в гостях у Натальи? Ну, еще когда нашла таблетку от беременности?
- Помню.
- Посреди разговора она убежала в ванную. Тогда я подумала, что она просто переживает из-за мужа. Но сейчас… Я не знаю, как объяснить. Что-то вроде озарения… Запоздалого визита приступа женской интуиции…
- Приступ женской интуиции? Звучит неплохо. И что тебе сказала эта "интуиция"?
- Наталья бегала в ванную не выплакаться, как я подумала сначала.
- Тогда зачем? - без всякого энтузиазма спросил Турецкий, которого уже начал утомлять этот разговор.
- Свентицкую тошнило в ванной. Понимаешь? Я слышала.
- Все твои выводы основываются на этом факте?
- Нет. Не только. Дело в том, что вчера я случайно встретила ее на улице. Вернее - в магазине. Она меня не увидела, и я… Ты только не ругайся, но я пошла за ней.
- Как это "за ней"? Зачем?
- Господи, Турецкий, какой же ты иногда бываешь тупой. Я решила проследить за ней. Установить "наружное наблюдение", как выражаются наши друзья из МУРа.
- Ты не перестаешь меня удивлять. И что? Тебе удалось что-нибудь выяснить?
- Удалось. Наталья поехала в институт акушерства и гинекологии. В тот, что на Пироговке. Приехала туда вечером, перед самым закрытием. И пробыла там около часа. И знаешь что?.. Она была там не одна.
- Что ты имеешь в виду?
- Она была с мужчиной. Он встретил ее возле дверей клиники. Он уже ждал ее там. Когда они встретились, он ее поцеловал. Не так, как друг, понимаешь? По виду - бизнесмен средней руки. Костюм, галстук, прическа.
Турецкий помолчал.
- Почему ты сразу не сказала об этом Плетневу? Или мне? Жена человека, в которого два раза стреляли, беременна, и, скорее всего, не от него, а ты молчишь, как рыба!
- Я хотела сказать, но потом… Вы арестовали Вертайло. Значит, убийца найден. А беременность… это ведь ее личное дело. Я не имела права рассказывать. Это же элементарная порядочность, Саня.
- А сейчас почему рассказала?
- Не знаю. Почувствовала, что нужно. Слишком много непонятного происходит, и я… Я боюсь, Сань. Боюсь за себя, боюсь за Васятку… Боюсь за тебя.
- Ладно, - мягко произнес Александр Борисович. - Я это проверю. Молодец, что сказала. А сейчас мне нужно идти. Пока! И береги себя!
- Ты тоже, Саня. Ты тоже. И не забудь купить Ваське подарок.
5
Девушка сидела на диване, сгорбившись и заложив руки между коленей, и смотрела в угол. Лицо ее было отрешенным и непроницаемым. Вторая девушка, чеченка, спала в соседней комнате. Умар привез их час назад, а уезжая, вручил Боровому двухлитровый баллон с морсом, наказав поить этим морсом девушек. "Смотри сам не пей - забалдеешь", - с усмешкой пояснил Умар.
Чеченка выпила стакан морса и вскоре уснула. Блондинка пить отказалась. "Я знаю, что это, - сказала она Боровому. - Мне это не нужно. Я спокойна".
Сейчас она сидела на диване, явно тяготясь обществом Борового, который развалился в кресле с бутылкой водки в руке.
- Как тебя зовут? - спросил он.
- Зурна, - ответила девушка. Боровой покачал головой:
- Нет, не так. По-настоящему? Как тебя звали отец и мать?
Девушка немного помолчала, затем неохотно ответила:
- Лариса.
- Ты русская?
- Да. Боровой внимательно вгляделся в лицо девушки.
- И ты мусульманка? - тихо спросил он.
- Да, - так же тихо и спокойно, как и прежде, ответила она.
- Ясно, - сказал Боровой. Он отхлебнул водки. Затем протянул руку и хотел тронуть девушку за щеку - она отпрянула и крепко сжала губы. Голубые глаза девушки смотрели исподлобья. Боровой удивленно вскинул брови:
- Ты меня боишься?
Девушка покачала головой:
- Нет.
- Тогда почему ты так на меня смотришь?
- Как - "так"?
Он пожал плечами.
- Ну, как будто я твой враг.
- Ты и есть враг, - спокойно сказала девушка.
- Почему ты так думаешь?
И вновь Боровой получил прямой и ясный ответ:
- Тебе плевать на то, во что я верю.
Боровой улыбнулся. Ему все больше нравилась эта чудачка. Хотя… какая она, к черту, чудачка? Она смертница. Ненормальная. Отмороженная сука.
- А ты проницательная, - сказал Боровой. - Хлебнешь?
- Нет. Я не пью. Это грех.
- Ну и зря.
Боровой запрокинул голову и сделал несколько больших глотков. Поморщился, вытер губы рукавом и рыгнул. Он совершенно не стеснялся этой девушки. Более того, он не воспринимал ее как девушку. Он даже не воспринимал ее как человека. Она была для него чем-то вроде экзотического зверька. И зверька симпатичного.
- Ты не боишься смерти? - спросил Боровой. Она покачала головой:
- Нет.
- Ты думаешь, что попадешь в рай?
- Это не важно, - ответила девушка. Она помолчала. Потом вдруг дернула подбородком и добавила: - Мне надоело жить. Я не люблю жизнь.
Боровой посмотрел в выцветшие глаза девушки и сказал с необычной серьезностью в голосе:
- Я тебя понимаю. Мне иногда тоже делается хреново. Тоска гложет, понимаешь? - Он отвел взгляд и поморщился. - Иногда подумаешь - на хрена все это нужно? Живем, суетимся, бегаем… как крысы. И для чего? Чтобы сдохнуть и превратиться в навоз.
Он снова посмотрел на девушку.
- Умар сказал тебе, что ты должна делать все, что я тебе прикажу?
- Да, сказал.
- Хорошо.
Боровой поставил бутылку на пол, затем, откинувшись на спинку кресла, расстегнул ширинку и холодно произнес:
- Можешь приступать.
Девушка не шевельнулась.
- Ну? - сказал Боровой. Она встала с дивана, подошла вплотную к креслу и опустилась на колени. Посмотрела на него снизу вверх.