- Нынешний хозяин брунет, - важно произнес старик. - И вообще, еврей, по-моему… Так ведь Сева?
Он поглядел на бармена, и тот поспешно кивнул.
- Ну вот… Не-а, не он…
- Вы говорите, - поинтересовался Агеев, - он тут у вас вслед за своим учителем часто столуется. Как часто?
На этот раз, по собственной инициативе, ответил бармен:
- Когда как! То ежедневно, а то и по неделе не показывается. - И, подумав, добавил: - Сейчас, например, уже дня три, как не заходил.
- Ясненько… - Филя вздохнул и поднялся. - Последний вопрос к вам, Иван Сидорович: не помните, когда Трубников продал свою мастерскую?
Старик некоторое время размышлял, шевеля губами, прежде чем ответить.
- Та-а-ак, думаю я… Я думаю, случилось это году, наверное, в восемьдесят пятом… Поскольку мой внучек в школу пошел в восемьдесят шестом, а Иван Федосеевич уже с год тогда как уехал…
- Что ж, - уныло констатировал Филя тот факт, что вытянул пустышку, - большое спасибо, вы нам очень помогли…
Покинув кафе, затем, отойдя от него на приличное расстояние, он связался по мобильному с Головановым.
- У меня пока пусто, - хмуро доложился Агеев, не вдаваясь в подробности. - Что у тебя и остальных?..
- Пока то же самое, - буркнул Сева. - Демидыч завтра переключается на соседние дома, мы продолжаем прочесывать лесопарк… Ты пока возле банкомата покрутись, того, что возле кафе… К вечеру еще раз по дорожкам прогуляйся… Что, совсем ничего?
- Ничего существенного.
- Что ты имеешь в виду?
- Да так, ерунда, вечером расскажу. Не горит, поверь!
- Ну смотри… - с сомнением протянул Голованов.
- Ладно, мне еще машину со стоянки надо взять, не голышом же возле этого банкомата караулить?.. К тому же в кафе меня видели… Пока, до вечера! Если что, я на связи…
Сева хотел спросить Агеева, с какой стати его понесло в кафе, но тот уже отключился, а перезванивать Голованов не стал. Сидя в довольно глухой части парка на скамейке с газетой в руках, он как раз заприметил в конце аллеи какого-то объявившегося там типа. И прежде чем всмотреться в него получше, с грустью подумал о том, что на самом деле ему по сравнению с покойным Денисом, для того чтобы руководить расследованием или, допустим, "Глорией", не хватает вовсе не знаний и навыков, а обыкновенного авторитета в глазах ребят… Ведь столько лет работали на равных, плечом к плечу, что действительно почти невозможно воспринимать своего товарища в качестве шефа… Печально, но факт!..
…- И не надейся, что я тебя буду и дальше покрывать! - Глаза Ани, устремленные на Настю, ощущавшую себя в этот момент преступницей, пылали неподдельной яростью. Казалось, еще минута - и она кинется на нее с кулаками.
- Дяди Юры всего два дня как нет, а ты… ты… И сок ты сегодня не выпила!..
- Ты тоже… - тихо пискнула Настя. И едва не зажмурилась от страха.
- Мне можно! А тебе - нет!
- Почему?
- Потому, что ты дура, а я - нет, ты… Ты настоящая предательница!.. Как ты вообще посмела с этим типом заговорить?..
- Он сам… Я не предательница! - Настя внезапно возмутилась и одновременно расхрабрилась. - А дяде Юре я и без тебя скажу!
- И что же ты ему скажешь? - прищурилась Аня.
- Что он ошибся, бабуля на самом деле жива, и значит… Значит, никакие врата мне не нужны!..
Вот. Главное было сказано. И Настя почему-то тут же перестала бояться онемевшую от бешенства Аню. Хотя знала, что такие, как она, и отколошматить могут, если что… У них в классе училось несколько интернатских и двое детдомовских девчонок. Такие же грудастые, крепкие и злые… Их никто не цеплял, а когда те сами к кому-нибудь цеплялись, что происходило довольно часто, отвязаться от них было невозможно: все равно изобьют, по причине или без причины… Настю они не трогали только потому, что она была сиротой…
- Ты, маленькая сучка… - прошипела наконец Аня. - Да если бы не он, ты б и по сей день в психушке гнила!.. Скажешь, нет?! Только посмей его предать, только посмей!..
И Настя снова, на этот раз куда сильнее, испугалась. Кажется, только сейчас и поняв, что Аня не шутит. И дядя Юра тоже не шутит… И значит… Значит, что же, ей не только завтра, но уже вообще никогда в жизни не уехать домой, не увидеть бабулю?..
- Хватит на меня таращиться, вставай - и за уборку! - рявкнула Аня. - Он может вернуться в любой момент, а у нас тут грязища!.. Вставай, паршивка!
Девочка поспешно вскочила на ноги и с тоской огляделась:
- Тут всегда грязища…
- Бери тряпку и начинай с того угла! Вначале пыль, потом пол… И немедленно выпей сок!..
Настя поежилась и покорно потянулась к стакану с соком, стоявшему на ее тумбочке. Рядом с ним стоял еще один - пустой, выпитый вчера. Дядя Юра оставил им всего на два дня. А это означало, что сегодня он вернется… Точно вернется, и Анька ему настукает… И что тогда будет?..
Она допила оранжевую, немного горьковатую жидкость под пристальным взглядом Ани, после чего, поднявшись со своего топчанчика, уныло потащилась в противоположный угол, где под пыльным брезентом стояли штук десять, наверное, абсолютно одинаковых бюстов Ленина. Рядом, прямо на полу, стоял еще один такой же - из белого гипса, который все время осыпался, и от этого вокруг него мыть пол было трудно, оставались белесые разводы. Оттереть их на старых, посеревших досках можно было только специальной щеточкой из проволоки, которую Аня и швырнула ей вслед.
Сама она взяла на себя самую ответственную, но и самую легкую часть работы - бога Мбунду… Легко сдвинув с места огромную стремянку, она подтащила его к громадной черной статуе и, бесстрашно взобравшись на самый верх, начала с неожиданной для такой злой девчонки нежностью протирать физиономию идола…
"Может, он сегодня не вернется?.. - с робкой надеждой подумала Настя. - Тогда завтра я отсюда просто сбегу…" Она покосилась на молча и сосредоточенно трудившуюся Аню и содрогнулась: прямо над головой бога Мбунду сидел на сером потолке, до которого было еще, наверное, не меньше двух метров, огромный черный паук.
15
Ирина Генриховна Турецкая крепко сжала губы и процедила голосом, не предвещавшим ничего хорошего:
- Пришли - сразу двое!..
Александр Борисович, отметив, что глаза жены, как это всегда бывало, если Ирина злилась, сделались из синих зелеными, словно крыжовник, поспешно возразил:
- Ну и что, что двое? Ведь визит-то все равно один - как мы и уговаривались!..
Со стороны его супруги это была о-о-очень большая уступка - впускать к нему посетителей один раз в два дня. Сейчас она явно сожалела и об уступке, и о том, что не догадалась выставить дополнительное условие - не более одного посетителя за один визит… А поскольку не догадалась, делать нечего, пришлось впускать, самой при этом покинув палату с максимально суровым, неприступным видом.
- У вас ровно пятнадцать минут! - сухо бросила Ирина Генриховна уже на ходу. И Валерий Померанцев с Володей Поремским, одновременно кивнув, словно китайские болванчики, дружно рванули к заветной двери.
Если вымученный вид Турецкого, сидевшего среди подушек, и произвел на них тяжелое впечатление, то ни один из них этого никак не проявил.
Зато возгласов радости, едва не оглушивших уже успевшего привыкнуть к больничной тишине Сан Борисыча, хватило бы и на четверых.
- Тихо, тихо, господа, - улыбнулся он, с радостным волнением вглядываясь в оживленные лица коллег. - Доступ к телу получен, если вы не поняли, на весьма ограниченное количество минут… Нет, Валера, присаживаться на тумбочку нельзя, во-первых, хлипкая и развалится, во-вторых, если увидит Ирина… Садись на кровать, коли уж Поремский оказался расторопнее и стул занял. Ну?
- Что - ну? Это мы хотели спросить… - начал Володя, но Турецкий его поспешно перебил:
- Если кто-нибудь из вас заикнется о моем, с позволения сказать, здоровье, сам выгоню… К этому могу добавить, что на следующей неделе, если буду себя хорошо вести, обещали предоставить кресло на колесиках…
И, поскольку оба "важняка" тут же подавленно умолкли, усмехнулся:
- Ладно-ладно, пошутил я… Личный транспорт мне, конечно, предоставят, но и на своих двоих я тоже постараюсь заново научиться двигаться… Так что давайте к делу: поскольку Костя Меркулов по телефону что-то темнит, вопрос номер один: что с расследованием по взрыву?
Валерий с Володей переглянулись, Поремский слегка кивнул, давая тем самым карт-бланш Померанцеву, который и заговорил в точности таким голосом, каким обычно докладывал Александру Борисовичу о проделанной работе во время их совместных расследований.
- На первый взгляд, Сан Борисыч, вроде бы все идет в нормальном темпе: вышли на мужика из Минздрава, который этого психа психиатра рекомендовал на временное замещение штатных врачей. Но дало нам это, прямо скажем, маловато…
- Почему?
- Потому, что на этом типе - чиновнике - ниточка снова оборвалась, - вступил в разговор Поремский. - Так что Константин Дмитриевич, скорее, не темнит, а просто рассказывать пока особо нечего. А тут еще Колокатов под ногами путается, похоже, и его тоже достал.
- Да, я слышал, что его взяли в оперативно-следственную группу, - поморщился Турецкий. - Жаль… Если бы мне удалось поговорить с Костей по телефону, вряд ли бы он остановился на его кандидатуре, даже временно.
- Точно! Пустое место, а не помощник… Они там, в их управлении, только бездельничать и халявничать умеют профессионально!..
- Погоди… - прервал Поремского Валерий, пристально смотревший на Турецкого. - Сан Борисыч, вы хотели что-то сказать, по-моему…
- Пожалуй… В общем-то, если Дима виновен исключительно в бездеятельности, это, конечно, плохо, но пережить можно…
Александр Борисович помолчал, о чем-то размышляя, потом все-таки мотнул головой:
- Нет, ребятушки, пока об этом говорить рано… Бездоказательные подозрения могут так и не обрасти доказательствами, а если их озвучить и человек окажется невиновным, в девяти случаях из десяти пятна на мундире ему не миновать.
- Сан Борисыч, - обиженно произнес Поремский, - с каких это пор вы нам перестали доверять?..
- Вы тут, Володя, ни при чем, - мягко улыбнулся Турецкий. - Мне самому это будет в дальнейшем мешать… Вот погодите, встану на ноги, тогда и поговорим. - Он подкинул на ладони черного божка, на что сразу же обратили внимание оба следователя.
- Ну хоть намекните, что ли… - присоединился к товарищу Валерий. - Это связано с делом о взрыве?
- Нет, конечно! Совсем с другим… Не ной, Валера, бесполезно.
- Я знаю, с каким делом это связано! - заявил неожиданно Поремский. - С тем, которое вы накануне… Ну накануне этой истории, а может, и задень, просматривали… Я еще удивился, когда нашел его у вас в сейфе… Теперь понятно!..
- А почему мне не сказал? И какое это дело? - развернулся к Володе Померанцев.
- По убийству депутата трехлетней давности, а следом и журналиста… Верно?..
Несмотря на то что оба они уставились на Александра Борисовича вспыхнувшими от нетерпения глазами, тот остался непреклонен.
- Все! - произнес Турецкий своим прежним голосом, с интонациями руководителя оперативно-следственной группы. - Разговор, друга мои, окончен, и продолжения эта тема иметь не будет!
- И очень вовремя! - раздался сердитый голос за спинами посетителей, заставивший обоих "важняков" вздрогнуть. - Я имею в виду, - уточнила Ирина Генриховна, - разговор окончен очень вовремя. Пятнадцать минут истекли и…
Померанцев с Поремским вновь одновременно, как по команде, поднялись со своих мест и одинаково тяжело вздохнули.
Александр Борисович подмигнул им по очереди и развел руками:
- Видали, в каких условиях влачу свое жалкое существование?.. Подкаблучник поневоле.
- Что-о-о? - Глаза Ирины Генриховны округлились и снова начали зеленеть с угрожающей скоростью.
- Спасибо, мы пошли! - автоматически вырвалось у Померанцева, а Поремский вспомнил наконец про пакет с фруктами и соками, который все это время почему-то прижимал к себе.
- Вот, Ирина Генриховна, - пролепетал он, - тут…
- Благодарю, я сама разберусь, что тут, - пробормотала она, продолжая уничтожающе смотреть на мужа. - Вам действительно пора!
И, дождавшись, когда оба "важняка", поспешно распрощавшись, уберутся восвояси, совсем другим голосом, не в меру ласковым, попросила:
- А теперь, дорогой, повтори, пожалуйста, еще раз то, что только что сказал! Что-то я не совсем поняла относительно подкаблучника?
Но на мужа почему-то никакого впечатления ее эскапада не произвела. Он явно думал о чем-то своем, поскольку, взяв с тумбочки экзотический тотем, начал вертеть в пальцах, уставившись на жену отсутствующим взором.
- Шурик! - Ирина нахмурилась. - Ты меня, по-моему, не слышишь даже… И оставь наконец этого урода в покое, что за привычка у тебя появилась в последнее время - постоянно теребить эту гадость!
- А?.. - Некоторое время Турецкий продолжал смотреть на Ирину Генриховну молча, прежде чем вернуться к реальности. - А-а-а, вот ты о чем… Это, Иришка, не привычка: как только вспомню, где я сего красавца мог раньше видеть, можешь хоть на помойку его выкидывать.
- Это что, так важно? - Она пожала плечами.
- Нутром чую, что важно… - вздохнул Александр Борисович. - А вспомнить не могу… У меня такое ощущение, что, если вспомню, следствие выберется из тупика, в котором застряло…
- А оно застряло? - нехотя поинтересовалась Ирина Генриховна. Турецкий вновь ничего не ответил, слегка пожав плечами и вопросительно уставившись на лежавший на ладони тотем.
- Не нравится мне твоя история, Филя. - Всеволод Михайлович Голованов покачал головой и пристально глянул на Агеева.
- Ты хочешь сказать, что, наоборот, нравится? - прищурился тот.
- Я хочу сказать, что не уверен в том, что это пустышка… Как думаете, ребята?
Он повернулся к Щербаку и Демидову, сидевшим рядом на диване с кислым выражением на физиономиях: третьи сутки прочеса лесопарковой зоны и ближайших домов не дали ровным счетом ничего.
Отозвался из двоих только Щербак.
- Думаю, все-таки за этой мастерской надо установить наружку, по крайней мере до тех пор, пока ее хозяин не объявится… Странный какой-то художник.
- Прежде всего, - кивнул Голованов, - я отродясь не слышал, чтобы в художественных школах вообще были практикантки. И при чем тут утренние пробежки?
- Так по парку, - возразил Филя, - по утрам как раз полно людей бегает… Правда, не на моем участке, уж больно он глухой…
- Во-во, - кивнул Сева. - Если бы мне понадобилось спрятать девочек, которых я к тому же готовлю в террористки, я бы тоже выбрал место поглуше… Если верить карте, с той стороны вообще какое-то болото, дальше снова "зеленка", а за ней пустырь…
- Вот именно, что болото, - кивнул Агеев, - я со сторожем разговаривал, который у вторых ворот, на противоположной стороне, бытует, так когда-то и впрямь речушка была. А теперь иначе как "вонючкой" то место никто не зовет… Да, местечко не из привлекательных! Только, как я уже докладывал, мастерская куплена нынешним хозяином почти двадцать лет назад, может, чуть меньше… У известного в советские времена ваятеля партийных бюстов Трубникова. Наш спецназовец тут явно ни при чем, да и по снимку его не опознали, говорят, нынешний хозяин - еврей…
- И все-таки наружку установим! - твердо произнес Голованов. - Одно дело - свидетели, совсем другое - собственные глаза… Не забыл, что наш тип помешан на мимикрии?
- Ну не светиться же ему было со своей харей по такому делу? - бросил Демидов. - Слушай, а чем занята наша высокопоставленная Генпрокуратура? Алексей Петрович не рассказывал?.. Он-то ведь наверняка в курсе…
- У них на данном этапе тоже полный тупик, деталей я не знаю, Кротов не распространялся… Тебе это интересно?
- Мне их опередить интересно! - буркнул Демидыч и снова умолк.
- Значит, решено: завтра с утра, желательно не позднее семи, ты, Филя, и ты, Щербак, вдвоем на наблюдение за мастерской или, что там в описанном Агеевым помещении… Ты, Демидов, продолжаешь свой рейд по ближайшим РЭУ, дворам и домам… Я свяжусь с Кротовым и постараюсь выяснить подробности насчет того, что именно успел нарыть Меркулов и компания. Глядишь, и нам что-нибудь сгодится…
- Можно Яковлеву позвонить, - неуверенно бросил Щербак. - Вряд ли он станет скрытничать… Тем более если Романовой…
Мужчины немного помолчали, но развивать эту тему не стали… Каждый из них в душе на самом деле понимал, что в конечном счете, как бы они ни были сердиты на органы, однако наступит момент, когда объединять информацию в единое целое, если действительно хотят получить результат, придется… Особенно если затеянная в данный момент операция так ни к чему и не приведет.
- Что ты сказала бабушке?
Георгий смотрел на Настю, стоявшую посреди мастерской с потупленным взором, словно на гражданской казни, тяжело и требовательно. Девочка молчала.
- Поднять голову и смотреть мне в глаза! - Этой интонации она не могла не подчиниться и действительно подняла голову, робко поглядела на дядю Юру и больше уже не смогла отвести глаз - как не может сделать это кролик, столкнувшийся с удавом…
- Что ты сказала бабушке? - четко и раздельно повторил он.
- Что навещу ее завтра, - прошептала Настя. - Что меня кормят…
- Она спрашивала, где ты?
- Да…
- Ты ответила?
- Нет…
- Что сказала?
- Что приеду завтра…
- Мужчина с телефоном подошел к тебе сам?
- Да…
- Что он сказал?
Настя ответила. Потом долго и мучительно пыталась по просьбе дяди Юры описать незнакомца по имени Филя.
Аня со своего топчанчика наблюдала процесс допроса с нескрываемым злорадством: так ей и надо, этой сопле!..
Она была старше Насти всего на год, но разве можно их сравнивать?! Кажется, он это наконец понял…
Она на минуту отвлеклась от развертывающейся посреди мастерской сцены, которую сама же и организовала, нажаловавшись на Настю, едва около часа назад Юрий переступил порог мастерской. Теперь девушка испытывала настоящее удовлетворение! А ведь поначалу, когда он почти все свое внимание уделял этой дуре, этой предательнице, она едва с ума не сошла… Для нее вообще было горьким сюрпризом обнаружить, когда Юрий привез ее сюда из больницы, что тут, оказывается, уже живет какая-то девка. Она-то думала, что теперь они будут только вдвоем! А тут на тебе, эта соплюха… Аня возненавидела ее сразу. Но теперь, когда та показала, на какие гадости способна, можно было на время успокоиться.
Хотя, вот если бы они и вправду остались вдвоем… Девушка с нежностью посмотрела на темный затылок Георгия и закусила губу. И в этот момент услышала такое, что поначалу не поверила своим ушам.
- Ты поедешь к своей бабушке, - сказал он, - не завтра, а сегодня. Прямо сейчас… Собирай вещи!
Настя вздрогнула и уставилась на дядю Юру с недоверием.
- Сейчас? - переспросила она дрожащим голосом. - Но ведь уже ночь…
- Ничего, троллейбусы еще ходят! Ночевать под одной крышей с предателями я не привык. Собирайся! Денег на дорогу дам, получишь, когда провожу до остановки… Быстро собирай шмотки!
Настя тихо ахнула и беспомощно огляделась, потом вдруг сорвалась с места и бросилась к своему топчанчику, словно вовсе не видя замершую Аню, мимо которой пролетела как мимо пустого места.