* * *
И Плетнев увидел. Во-первых, он увидел зал супермаркета. Судя по иероглифам, супермаркет был японский. Туда-сюда по залу сновали посетители.
Судя по качеству, запись велась любительской видеокамерой или камерой мобильного телефона. Посреди супермаркета - небольшого, провинциального - стоял человек, обвешанный кастрюлями и металлическими тарелками.
- Это что за чудо? - поинтересовался Плетнев.
- Сейчас прочитаю. - Мила склонилась, пробежала взглядом по английским титрам и сказала: - Про этого пишут, что он - вроде Кикуджиро.
- Кто?
- Кикуджиро. Помнишь, фильм такой есть? Про взрослого бродягу и маленького мальчика.
- А, помню, - кивнул Плетнев. - Придурок такой. Безалаберный, но добрый.
- Точно, - улыбнулась Мила.
Они продолжали следить за действием видеоролика. В каждой руке у странного человека было по деревянной колотушке. Покачиваясь из стороны в сторону, он выстукивал ими заунывный мотив.
- Кстати, - сказала Мила, - "кикуджиро" по-японски - это и есть придурок. А "дурак" - "бака". Японцы поэтому очень веселятся, когда русские ругают кого-то "ах, собака!"
- Откуда ты все это знаешь? - удивился Плетнев.
- Почитала русско-японский разговорник. Ну, и еще кое-что. Ты же знаешь, у меня всегда был талант к языкам.
Дурачок-кикуджиро на экране продолжал выстукивать заунывный ритм. Некоторые посетители супермаркета, торопливо проходя мимо, на мгновение останавливались, чтобы бросить деньги в кастрюлю с символом иены, висящую на его спине.
- Не понимаю, зачем мы это смотрим? - недоумевал Плетнев.
- Сейчас узнаешь. Этот мужик взял себе кличку "Бака".
- Дурак?
- Да. Он довольно известен в Токио. Юкио Бака, бродячий музыкант. А сейчас он повернется. Только прошу тебя, не падай в обморок.
- Постараюсь, - ответил Плетнев и тут же оцепенел, изумленно уставившись на экран. - Так ведь это… Это…
- Да, - кивнула Мила, довольная произведенным эффектом. - А я думала, узнаешь или нет?
- Погоди… - Плетнев схватил "мышку" и кликнул курсором на паузу. Затем чуть наклонился вперед и пристально всмотрелся в замершее на экране лицо бродячего музыканта.
- Давай-давай, оценивай, - насмешливо сказала Мила.
Плетнев свернул окно с видеофайлом и открыл другой файл - фотографию покойного председателя русского филиала фирмы "Ти Джей Электронике" Томоаки Икэды.
Теперь на экране монитора были два азиатских лица - бизнесмена и нищего бродяги. Весь фокус состоял в том, что это было лицо одного и того же человека!
Антон и Мила переглянулись.
- Ну? - спросила Мила. - Как тебе моя работа?
- Фантастика, - ответил Плетнев. - Не могу прийти в себя.
- Так, - деловито сказала Мила, - а теперь надо залезть на один закрытый японский форум.
- Что за форум?
- Где сплетни про видные семейства. Так, Антон, уступи-ка место, это я сделаю сама.
Мила уселась за лэптоп, и ее длинные пальцы резво забегали по клавиатуре. Плетнев молча наблюдал за ее действиями.
- Ты ведь не понимаешь по-японски? - сказал он подозрительно. - А форум японский.
- Говорю же - на досуге я изучила русско-японский разговорник.
- Да ну? А если без вранья. Мила засмеялась.
- Ну, хорошо. Я изучала японский язык на курсах. Года два назад. А потом забросила, потому что он мне наскучил. Никогда бы не подумала, что этот язык мне еще пригодится… Ага, кажется, нашла!
- Что там? - с любопытством спросил Плетнев.
Мила показала на монитор.
- Вот, читай… Ой, прости, я сама тебе прочитаю. В общем, тут написано, что бродяга Юкио Бака когда-то носил известную фамилию, принадлежал к "высокопоставленному семейству".
Фамилию не называют. Но брат и отец от него отреклись.
- Та-ак, - мрачно протянул Плетнев. - Значит, брат.
Мила кивнула:
- Угу. И не просто брат, а брат-близнец. Хотя открыто тут нигде об этом не пишут.
- Просто индийское кино, - с усмешкой сказал Плетнев.
Мила снова склонилась над клавиатурой.
- Сколько лет вашему Икэде? - спросила она.
Плетнев наморщил лоб, припоминая.
- Около пятидесяти пяти.
- Значит, надо просмотреть архив прессы за тысяча девятьсот пятьдесят пятый и тысяча девятьсот пятьдесят шестой годы. Что мы с тобой сейчас и проделаем.
Мила вновь зацокала клавишами.
- Вот… - пробормотала она. - В тысяча девятьсот пятьдесят шестом году у видного политика Акиры Икэда родились мальчики-близнецы…
- Выходит, миллионер Томоаки и этот придурок Бака - братья-близнецы, - хмуро произнес Плетнев, недоверчиво глядя на экран монитора. - Бывает же.
- А ты думал, чудеса только в кино случаются?
Вглядываясь в экран, Антон задумчиво побарабанил пальцами по столу.
- Ай да Александр Борисович! И как только ему в голову пришло?
Мила пожала острыми плечиками.
- Интуиция. Ты ведь сам говорил, что у него нюх, как у собаки.
- Вообще-то, я говорил "как у волка". Но против собаки я тоже не возражаю. Слышь, Мил, а у тебя в Японии кто-нибудь в оффлайне есть?
Мила на мгновение задумалась и тряхнула головой.
- В оффлайне никого не знаю, в онлайне - есть девчонка, там в одной фирме программером устроилась.
- Давай-ка мы ей напишем… Узнаем про него, про его семью. Как тебе такое предложение?
- Нормально, - одобрила Мила. - Если ты немного потеснишься, то я прямо сейчас этим и займусь.
- Давай! - кивнул Плетнев и отъехал на своем стуле от письменного стола, уступая место девушке-программеру.
22
Коридор учреждения и на этот раз был необычно пуст и гулок. Генерал Спиваков вышагивал по нему своей упругой, пружинистой походкой. Константин Дмитриевич Меркулов едва поспевал за бодрым стариканом.
- Ребята провернули огромную работу, - говорил Меркулов. - И, согласись, факты, которые они нарыли, заслуживают внимания.
Спиваков поморщился.
- Костя, не гони волну. Ну, нашли твои ребята спортзал, который зарегистрировал во Владивостоке какой-то японский эмигрант. Ну и что?
Меркулов грозно сдвинул брови.
- Не какой-то. Тот самый. Юкио Бака, по документам.
Генерал нетерпеливо качнул головой.
- По имеющимся у нас документам, Юкио Бака не имеет никакого отношения к Томоаки Икэда, - отчеканил он. - Если японцы не хотят предоставлять информацию, нам ее никак не получить.
- Можно же запросить архив, - не унимался Меркулов. - Уж в вашем ведомстве точно есть вся японская пресса прошлого века.
На это генералу не нашлось что возразить.
- Вряд ли случайно этому не родственнику вздумалось эмигрировать в Россию через сутки после убийства, - продолжал настаивать Константин Дмитриевич. - Кстати, вы проверяли все рейсы из Москвы во Владивосток?
Генерал резко остановился и повернулся к Меркулову.
- Костя, - холодно сказал он, буравя Меркулова глубоко посаженными угрюмыми глазами. - Это очень интересная версия. Твои ребята - молодцы. Но посылать свою лучшую опергруппу черт-те куда, во Владивосток, чтоб проверить, что все японцы на одно лицо - я не буду! Меркулов спокойно встретил взгляд Спивакова и столь же спокойно ответил:
- В таком случае я могу попросить твоей помощи узнать, каким образом официально Юкио Бака появился во Владивостоке? И были ли пассажиры японской внешности на рейсах во Владивосток.
Генерал пожевал губы, вздохнул и кивнул.
- Хорошо. Но только потому, что уважаю твои заслуги и способности твоего Турецкого.
- Турецкий, к сожалению, уже не мой, - сказал на это Константин Дмитриевич. - Но если я найду доказательства?..
- Наше ведомство всегда оказывается первым в нужную минуту, - перебил его генерал Спиваков. - И даже не думай возражать. Ладно, Костя, мне пора. Я и так с тобой задержался. Извини.
Он пожал руку Меркулову, повернулся и, мгновение спустя, скрылся за одной из многочисленных дверей.
23
В квартире Турецких было пусто в этот час. В тишине квартиры раздался тихий щелчок дверного замка. Кто-то поворачивал ключ в замочной скважине аккуратно и медленно. Вслед за тем столь же тихо скрипнула дверь.
Наконец, дверь открылась, и в полутемную прихожую вошел неприметного вида молодой человек в темной куртке и в темной шапке-бойцовке, надвинутой на глаза. На руках у молодого человека были шерстяные перчатки.
Закрыв и заперев дверь в квартиру изнутри, он быстро и бесшумно прошел на кухню. Здесь он огляделся и потянулся к верхней полке, туда, где ровными рядами стояли зеленые жестяные банки. Молодой человек принялся по очереди снимать их. В каждую банку он сперва заглядывал, а затем высыпал ее содержимое на пол и осматривал это "содержимое" самым тщательным образом.
С дробным стуком посыпался на пол горох, белым облаком разлетелась мука. Молодой человек отскочил от мучного облака в сторону, чтобы не испачкать одежду.
- Черт, - тихо воскликнул он.
Когда мучная пыль улеглась, молодой человек продолжил работу. Действовал он также быстро и умело.
В конце концов все банки с верхней полки были сняты и перевернуты вверх дном. Молодой человек перевел дух и оглядел кухню - все столы, полки, все поверхности. Взгляд его скользнул по красным, желтым и коричневым банкам и горшочкам, - жестяным, стеклянным и керамическим. Зеленой банки среди них не было.
Взгляд молодого человека упал на гору грязной посуды в раковине. Возле нее, на столике, лежала на боку зеленая жестяная банка. Она была пуста. Лишь несколько кукурузных хлопьев прилипли ко дну.
Молодой человек взял зеленую банку двумя пальцами и осмотрел со всех сторон. Пусто. Он досадливо крякнул и швырнул банку на пол.
По-прежнему недовольно чертыхаясь, молодой человек достал из кармана мобильный телефон, набрал номер и приложил трубку к уху.
- Алло, это я… - тихо сказал он в трубку. - Я все обыскал, но ничего не нашел… Нет, осматривал тщательно… Точно, пусто… Хорошо.
Молодой человек убрал телефон в карман, еще раз осмотрел кухню - на этот раз даже тщательнее, чем прежде, затем быстро вышел в коридор. Было слышно, как он с прежней осторожностью распахнул входную дверь, вышел и мягко защелкнул ее за собой.
* * *
Час спустя дверь квартиры Турецких снова открылась. Но на этот раз открывший ее человек нисколько не таился. Он буквально ввалился в полутемную прихожую, споткнулся о какой-то ботинок и громко чертыхнулся.
Включив свет, он разулся, скинул куртку и сразу прошел на кухню. Однако на кухне его ждал неприятный сюрприз. Всюду - на столе, на полу, в раковине - валялись пустые банки из-под круп и специй. Содержимое банок было рассыпано на полу толстым, беспорядочным, разноцветным слоем, подобно бесформенному, дичайшей расцветки ковру.
Александр Борисович Турецкий недоуменно осмотрел разбросанные банки, скользнул взглядом по пустым верхним полкам. Выругавшись, он выхватил из кармана пистолет и обошел квартиру, в надежде на то, что злоумышленник все еще где-нибудь прячется. Но квартира была пуста.
Вернувшись на кухню, Александр Борисович спрятал пистолет и стал методично, как часом раньше незнакомец, осматривать пустые банки. Однако никаких результатов этот осмотр не дал. Утомившись возиться с банками, Турецкий отправился из разгромленной кухни в гостиную. Там он уселся на диван и крепко задумался. Рука привычно потянулась к миске, наполненной кукурузными хлопьями, стоящей на журнальном столике.
Под хруст хлопьев думалось лучше. Да и голод нужно было как-то утолить. Взяв очередную пригоршню хлопьев, Александр Борисович вдруг вышел из задумчивости и рассеянно посмотрел на маленький предмет, который сжимали его пальцы. Это был сложенный в несколько раз бумажный серый конвертик.
Александр Борисович несколько секунд разглядывал конвертик, и с каждой секундой лицо его все больше и больше светлело. Наконец он осторожно, стараясь не задеть содержимого, развернул конвертик и так же аккуратно извлек из него крошечный предмет, похожий на микрочип.
Турецкий смотрел на вещицу, замерев. Затем аккуратно положил ее на журнальный столик и достал из кармана мобильный телефон. Клацнув по нужной фамилии в справочнике, Александр Борисович прижал трубку к уху.
- Антон… Да, я только вошел… Что? И у вас новости?.. Антон, приезжай быстро. И Милу возьми… Да, очень важно… Нет, Ваську оставьте. Ничего, переживет. Нет, рассказывать не буду. Тут смотреть надо… Все, жду.
Турецкий убрал телефон и уставился на микрочип.
- Ну, здравствуй, - тихо и насмешливо проговорил он. - Значит, это ты виновник всех наших бед?
24
Письменный стол Александра Борисовича Турецкого был таким большим, что за ним с легкостью уместились и сам Турецкий, и его гости - Антон с Милой.
Работая, Антон что-то тихо насвистывал себе под нос. Мила прислушалась и поняла, что это "Турецкий марш" Моцарта. Она насмешливо посмотрела на Александра Борисовича - заметил ли? Но Турецкому, похоже, было наплевать на музыкальные пристрастия Антона.
Внимание его, так же, как внимание Антона, было сосредоточено на небольшом электронном приборчике, соединенном с Милиным ноутбуком посредством специального кабеля.
В свете настольной лампы их лица были похожи на лица двух алхимиков - с той лишь разницей, что в данном случае заправлял всем тот, кто помоложе, а более зрелый с интересом слушал.
Аккуратно, держа микрочип двумя пальцами через салфетку, Турецкий установил его в электронный прибор. На мониторе ноутбука возникло окно: "Внимание! Идет передача данных!"
Мила восхищенно присвистнула.
- Ничего себе у вас декодер! Я такого типа флэшку вообще не видела, а он ее нараз вскрыл.
- Фирма веников не вяжет, - философски ответил Турецкий. - Тэк-с, дорогуша… И что же у нас внутри?
Все трое уставились на монитор. Всплыло новое окно, а в нем - ряды цифр.
- Что это? - удивилась Мила. Александр Борисович всмотрелся внимательнее и через несколько секунд сообщил:
- Если я хоть что-нибудь понимаю, то это шпионский шифр.
- Как в шпионских триллерах? - ахнула Мила. - Это тебе не хакер-любитель и не балбес с ником Спай. Тут уж шпион так шпион. Не сетевой псевдоним, а работа. Высокооплачиваемая.
- И что мы с этим будем делать? - хмуро поинтересовался Плетнев.
- Передадим чип по назначению, - ответил Александр Борисович. - Вот теперь пусть эфэсбешники наконец по-настоящему поработают. Шифры вскрывать - это их дело!
Плетнев вздохнул и устало спросил:
- Какие мысли на этот счет?
- Мысли вполне определенные, - ответил Турецкий, хмурясь. - Насколько я понял, шпионил как раз Икэда. Сливал кому-то служебную информацию. Он и вызвал брата-близнеца в Москву. Вот чем был недоволен старик Акира в том письме.
Веки Милы дрогнули. Она пролепетала:
- Это значит…
- Это значит, что Икэда жив. Он заставил брата-близнеца, нищего музыканта Юкио Баки, сделать себе харакири.
- Харакири? - выдохнули одновременно Плетнев и Мила.
Турецкий кивнул:
- Да. Харакири. А после того, как дело было сделано, Икэда отвез труп брата в лес и сжег его. Попутно подставив под удар мою жену. И за это ему не будет прощения, - добавил Турецкий холодным, как замороженное стекло, голосом.
- Но откуда вы знаете про харакири? - удивилась Мила.
Александр Борисович лукаво ей подмигнул и загадочно изрек:
- Белый цвет - цвет смерти. Так, ребята, я - к Меркулову. Мила, подумай, как мы можем выйти на Акиру. На кухню лучше не суйтесь - кофе вы там все равно не найдете. А что касается бара - то он в вашем полном распоряжении.
Дав Плетневу и Миле еще пару-тройку поручений и пожелав им удачи, Турецкий быстро оделся и вышел из квартиры.
* * *
Войдя в кабинет Меркулова, Александр Борисович огляделся и насмешливо изрек:
- Все по-старому. Ты бы хоть мебель, что ли, переставил?
- Мне нравится, как она стоит, - парировал Меркулов, улыбаясь. - И не стой в дверях - снегу напустишь. Проходи в кресло, оно такое же мягкое, как и прежде.
Турецкий уселся в кресле и с наслаждением вытянул ноги.
- Лепота, - протянул он.
- С чем пришел? - поинтересовался Константин Дмитриевич.
Турецкий достал из кармана чип и положил его на стол.
- Это что? - спросил Меркулов, с опаской поглядев на вещицу.
- Электронный носитель информации, - ответил Александр Борисович. - А на нем - ответы на все наши вопросы.
- То есть? - вскинул седеющие брови Меркулов.
- То и есть. Эту штуковину я нашел у себя в квартире. У меня на кухне какой-то подонок устроил настоящий погром, но так и не смог ее найти.
- Подожди… Твой дом кто-то обыскивал?
- Да. Именно об этом я тебе и говорю. Но микрочип эти балбесы не нашли, потому как он успел перекочевать из банки с хлопьями в миску, а миску я утащил в гостиную. Соображаешь?
- Та-ак, - протянул Меркулов и поглядел на чип пристальнее. - Не думаешь ли ты…
- Думаю, - кивнул Александр Борисович. - Чип в банку с хлопьями подбросил Икэда, когда провожал Ирину домой, а потом напросился "зарядить телефон". Скорей всего, он импровизировал на ходу. Хотя не исключено, что действовал по заранее разработанному плану.
Меркулов задумчиво подвигал бровями.
- Так-так, - сказал он. - Значит, Икэда от кого-то скрывался? Он обнаружил за собой слежку и спрятал микрочип у вас в квартире. Он решил вернуться за чипом потом, но в тот же вечер его убили. Правильно я излагаю?
Турецкий покачал головой:
- Нет, Костя, неправильно. Я уверен, что Томоаки Икэда жив и здоров. Вместо себя он убил своего брата. Вернее, спровоцировал того сделать харакири. Покончив с этим, Икэда взял имя брата и улетел в далекий город Владивосток. Хотя перед отъездом успел сделать еще одно кровавое дело - убил менеджера Рю Такахаси.
Меркулов смотрел на Турецкого недоверчиво.
- Это ты только сейчас придумал? - поинтересовался он.
- А тебе не нравится моя версия?
- Нравится. И даже очень. С юности люблю индийские сериалы про близнецов. - Константин Дмитриевич пригладил рукой гриву седых волос и спросил: - Сань, что ты теперь намерен делать? У тебя ведь наверняка есть свой план.
- Я намерен поиграть в Джеймса Бонда, - не моргнув глазом, ответил Турецкий.
- Как это? - не понял Меркулов.
- А вот так. Один из близнецов убил брата, а потом подставил нас с Иркой. Он отправил нас в тюрьму, а нашу квартиру использовал для передачи разведданных. Тебе не кажется, что это чересчур? Мне лично кажется, и спускать это ему я не намерен.
- Да, но при чем здесь Джеймс Бонд? - продолжал недоумевать Константин Дмитриевич.
Турецкий улыбнулся и весело ответил:
- Давно мечтал сыграть эту роль. Очень хочется первым посмотреть в узкие глаза этого Икэды-Баки-Томоаки, хрен их разберет.
- Только без геройства, - хмуро сказал Меркулов. - Японцы народ сложный и малопредсказуемый.
- Это меня не остановит, - сказал Турецкий.
- Само собой, - кивнул Константин Дмитриевич. - Но, может, сначала жену встретишь?
Александр Борисович потянулся, хрустнув суставами, и объявил с холодноватой веселостью:
- Встречу, Костя, встречу. Со всеми почестями! Это я тебе обещаю.