- Гордей Васильевич, - в голосе следователя не осталось и намека на еще недавнее сочувствие, - вы ведь предупреждены о тех мерах, которые влечет за собой дача ложных показаний? Между тем один из ваших сотрудников все-таки видел этого горе-киллера, причем видел вместе с Григорьевым и с вами!
- Не может такого быть! - почти взвизгнул Сибиркин, отчаянно ломая пальцы. - Я… Мне кажется, я действительно видел куртку, похожую на эту, рядом с Григорьевым, но не этого типа, клянусь! Только куртку!
Владимир Владимирович вздохнул и подвинул к Гордею Васильевичу лист кальки с каким-то планом, напоминавший поэтажный план здания из тех, которые имеются в любом БТИ. Собственно говоря, в БТИ он и был получен накануне Игорем Калиной.
- Что это? - нервно вздрогнул Сибиркин, опасливо покосившись на бумагу.
- Не узнаёте? - удивился Дубинский. - Всего лишь план здания, в котором и располагается ваш клуб.
- При чем тут…
- А вы взгляните на него повнимательнее: вот, например, здесь - пожарная лестница, прямо под окнами вашего кабинета. А под ней, совсем как в названии какой-то популярной в прежние времена книжки, "маленькая железная дверь в стене". К слову сказать, сама стена выходит в пустынный такой переулок сразу с двумя стройками, и сама по себе стена эта довольно глухая. А теперь взгляните сюда: оказывается, за дверцей находится лестница в шесть пролетов, последний из которых ведет на чердак, а третий - на площадку, куда выходит еще одна дверь. Вы в курсе, куда через нее можно попасть?
На Сибиркина жалко было смотреть: в считаные секунды он съежился и как-то обрюзг, сдувшись, точно воздушный шарик, из которого выпустили воздух. Теперь он сидел ссутулившись, молча глядя в пол.
- А ведет она, - спокойно продолжил Дубинский, - непосредственно в комнату отдыха, смежную с вашим кабинетом. Вряд ли большинство сотрудников клуба о ней вообще помнят. Но вот наши сотрудники на основании осмотра данной дверцы и лестницы утверждают, что ею пользовались совсем недавно. Вы по-прежнему будете утверждать, что ни разу в жизни не видели Иванова, покушавшегося на жизнь Мансурова в стенах вашего клуба, не знаете, каким образом он туда попал, и вообще запомнили разве что пару раз мелькнувшую куртку?
В кабинете повисло тяжелое молчание. Дубинский ждал. Он не хотел торопить своего собеседника.
Наконец Сибиркин поднял на него полный отчаяния взгляд, губы у него по-стариковски дрожали.
- Я не виноват… - пробормотал он, - откуда я мог знать? Откуда? Я не мог знать… Не мог! Этот подонок обманул меня и скрылся. Вы мне верите?
- Пока не знаю. Не знаю, верить или не верить. Слушаю вас, Гордей Васильевич…
По словам Сибиркина получалась следующая картина. Менеджер Григорьев, временно принятый на работу в "Энерджи" по рекомендации зама Сибиркина, позвонил директору с утра и пожаловался, что его машина вышла из строя. Извиняясь, попросил Гордея Васильевича заехать за ним - не домой, а в кафе, где он, по его словам, будучи холостяком, ежедневно завтракает.
Кафе, как выяснилось, находилось как раз на пути между домом Сибиркина и клубом, так что никаких дополнительных хлопот директору эта просьба не доставила.
- Вы сами водите машину? - поинтересовался Дубинский.
- Да, я всегда за рулем сам, никому не доверяю, - кивнул тот. - Я автолюбитель, права получил еще в девятнадцать лет…
- Итак, вы посадили Григорьева к себе в машину возле кафе "Вечернее". Дальше?
Как выяснилось, к удивлению Гордея Васильевича, Григорьев оказался там не один, а с этим "крайне непрезентабельным", по словам Сибиркина, типом. "Типа" посадили на заднее сиденье, Григорьев сел с директором рядом, негромко пожаловавшись, что вот, мол, родственник, какая-то деревенщина, двоюродной тетки троюродный племянник, внезапно свалился на голову. И не прогонишь, парень слегка не в себе, а у него как раз мать умерла. И в клуб его, такого запаршивленного, везти неудобно.
Тут-то сам же менеджер и вспомнил про эту проклятую дверцу: мол, незаметно отправим его наверх, а потом Григорьев уведет "родственничка" к себе в кабинет. Как, вероятно, известно следствию, кабинет старшего менеджера находится прямо напротив директорского. Григорьев якобы собирался этого типа там накормить, дать ему отоспаться с дороги, а после куда-то спровадить, к каким-то дальним родственникам, что ли… Точно Сибиркин не помнил. Но план Григорьева у него никаких нехороших подозрений не вызвал. Оставив машину возле "черной дверцы", он сам вошел в клуб с парадного входа, как обычно. Поднялся к себе, отыскал ключ от второй двери комнаты отдыха, отпер ее и спустился вниз, чтобы впустить Григорьева с его "родственником". Потом отдал ему ключи, сам же сел в машину и подогнал ее к центральному выходу… Это все!
- Клянусь вам, это правда, - плаксиво произнес Сибиркин. - Понимаете, я за день напрочь про этот дурацкий эпизод забыл! И когда мы вечером поехали в офис "Технокласса", Дмитрий меня буквально потряс. Он сказал таким тоном… Ну чтобы я навсегда забыл про этого типа в куртке…
- Каким тоном? - поинтересовался Владимир Владимирович.
- Ужасным! - В голосе Сибиркина послышался неподдельный страх. - Как вспомню - мороз по коже… И телефон он велел, можно сказать приказал, выключить…
- И вы послушались, - утвердительно произнес Дубинский.
- Вы бы тоже на моем месте послушались! - почти выкрикнул Гордей Васильевич. - Я человек слабый физически и от таких вещей далекий, ничего подобного со мной в жизни не бывало.
- Подобного чему?
- Такому тону разговора со мной. Мне кажется, у него в кармане был… пистолет был, он там руку как-то так держал. Вы не поверите, но я даже все, что происходило в "Техноклассе", плохо помню. Что-то там я отвечал, что-то подписывал. И все время думал об обратной дороге, потому что Григорьев на глазах превратился из интеллигентного человека в какого-то… урода! Такое лицо у него, когда он предупреждал, было…
- Он вам чем-то угрожал?
- Сказал, - прерывисто вздохнул Сибиркин, - что если я хоть одной душе… И на том свете найдет, а уж на этом-то точно. Скажите, теперь вы мне верите? Клянусь, я рассказал вам всю правду, все как было! А больше я ничего не знаю, и в тот вечер, приехав домой, я, правда, лег спать. Но жена смотрела телевизор и разбудила меня, когда все это передали в новостях. И больше уж я не спал до утра. Совсем…
- Но мобильный тем не менее не включили.
- Не включил! И вы бы на моем месте не включили, если бы вам это велели таким тоном и… и фактически угрожая пистолетом!
- Вы что, видели этот пистолет? Нет? Тогда почему решили, что у Григорьева было оружие?
- Ну… - Сибиркин сморщился, пытаясь объяснить свою уверенность. - Понимаете, он так сунул руку во внутренний карман пиджака, словно… В общем, так делают только вооруженные бандиты! И лицо у него сделалось какое-то жуткое… Я почувствовал опасность!
- Вы просто насмотрелись голливудских боевиков. Ладно, оставим это. Куда вы подвезли Григорьева после совещания у ваших партнеров по выставке?
- Слава богу, никуда! К моему величайшему облегчению, он со мной не поехал, сказал, что ему в другую сторону, и, по-моему, начал ловить машину - во всяком случае, пошел к обочине улицы, еще раз напомнив мне на прощание то же самое. Больше я его не видел, я сразу уехал и не смотрел, что он там делает.
- Где все это происходило?
- Офис "Технокласса" на Тверской, недалеко от Брюсова переулка, там и было, на той стороне, где переулок…
- Как далеко от перехода?
- Наверное, метрах в десяти… Точно не скажу, у меня глазомер не очень хороший.
- Когда вы в последний раз связывались с вашим замом, рекомендовавшим этого Григорьева?
- Павел звонил мне примерно за два-три дня до этого кошмара, сказал, что они с женой решили рвануть в Египет, в Турции им что-то не понравилось. Обещал оттуда позвонить, но так и не позвонил. И мобильный у него не отзывается - отключен…
Об этом Дубинский уже знал - выяснил сразу после того, как стало ясно, что Григорьев исчез бесследно, и обнаружилось, что в клубе он работал временно, замещая Левина Павла Борисовича, который и рекомендовал его вместо себя, отправляясь в длительный, взятый сразу за два года отпуск. Несколько попыток связаться с ним по мобильному номеру оказались безрезультатными. Молчал и телефон супруги Левина.
Что касается домашнего адреса Григорьева, указанного, как утверждала кадровик клуба, в его паспорте, он оказался фальшивым. По месту, где якобы был зарегистрирован Григорьев, находилась сауна. Судя по всему, фальшивым был и сам паспорт. Поэтому Владимир Дубинский в постановлении о розыске и аресте "Димы" его фамилию на всякий случай указал как двойную: "Степанов", возможны документы на имя "Григорьев". Ясно было одно: фальшивый полковник, забравший Иванова из больницы, и менеджер Григорьев - одно и то же лицо.
Совпадало и словесное описание главврача с описанием внешности менеджера, полученным от сотрудников клуба. Перечитывавший его бессчетное количество раз Дубинский почти видел перед собой высокого, круглолицего мужчину с тяжелым подбородком и маленькими, глубоко посаженными серыми глазками, поймать взгляд которых практически невозможно.
Впрочем, что касается их цвета - в наше время и его можно подделать, обзаведясь соответствующими линзами. А волосы перекрасить и того легче…
Владимир Дубинский вздохнул и понял, что уже некоторое время в его кабинете стоит тишина. Он перехватил опасливый взгляд Сибиркина и встряхнулся: пора было отправлять этого труса восвояси, а затем еще долго и нудно разбираться, не солгал ли он еще в чем-нибудь, все ли концы с концами в его "правдивых" показаниях сходятся, не затаилась ли между строк пауза, за которой кроется умолчание. А для этого еще и еще раз прослушивать аудиозапись опроса.
- Скажите, - нерешительно поинтересовался Сибиркин, наблюдая, как следователь, явно неохотно, подписывает ему пропуск. - Что теперь будет… со мной?.. Вы ведь не выдадите меня, если поймаете этого Григорьева? На Западе, например, существует целая программа по защите свидетелей, а у нас…
- Я вижу, вы западное законодательство знаете лучше, чем отечественное, а лучше бы наоборот! - холодно прервал его Владимир. - В таком случае не только бы не лгали в своих показаниях, но и не скрывали бы от следствия важных фактов, зная, что за это придется отвечать!
- Я не скрывал! - заволновался Сибиркин и, вновь глянув в зеркало, хрустнул пальцами.
"Так я тебе и поверил, - мысленно возразил Дубинский, - явно где-то соврал, скотина трусливая. Ну погоди, как говорится, не в последний раз видимся".
Вслух он на этот раз не сказал ничего. Дождавшись, когда Гордей Васильевич, пробормотав по дороге три раза "До свидания" и "Всего наилучшего", пятясь как-то боком, покинет его кабинет, следователь выбрался из-за стола и, подойдя к окну, с трудом сдвинул шпингалеты. Хотя форточка была открыта все это время, Владимиру Владимировичу хотелось открыть еще и окно, чтобы проветрить комнату после визита Сибиркина как можно основательнее.
Он и сам постоял возле него - посмотрел на залитую солнцем улицу, посередине которой проходило оживленное шоссе, и лишь после этого вернулся к столу. Перемотав запись этой довольно длинной беседы, Дубинский сосредоточился, прикрыл глаза и включил пленку сначала - с того момента, как Сибиркин вошел в его кабинет. Намереваясь прослушивать все раз за разом до тех пор, пока не поймет, где же все-таки Гордей Васильевич в очередной раз солгал.
9
- Знаете, Александр Борисович, - усмехнулся Валерий Померанцев, один из лучших "важняков", работающих под началом Турецкого, - у меня складывается впечатление, что наши коллеги "оттуда" если и не знают точно, кто заказал Мансурова, то, во всяком случае, здорово кого-то подозревают.
- Ну да? - Турецкий усмехнулся, сдвинул на нос очки и иронично посмотрел на Валерия. - Может, ознакомишь нас с основаниями для твоих впечатлений?
Все собравшиеся этим поздним вечером в кабинете Александра Борисовича - Слава Грязнов, Галочка Романова, Володя Дубинский - немедленно повернулись к сидевшему, по обыкновению, в самом дальнем от начальства углу Валерию. Следователя это ничуть не смутило.
- А что тут рассказывать, - пожал он плечами, - по-моему, все и так ясно! Мансуров - птица сами знаете какого полета. В таких случаях, когда жертва столь высокого, да еще фактически государственного уровня, при формировании оперативно-следственной группы представители нашей замечательной ФСБ вводятся в нее с неизбежностью, верно?
Он обвел глазами присутствующих и, поскольку все молчали, продолжил:
- Лично я не помню ни одного случая, чтобы было иначе - кроме нынешнего. Спрашивается: почему? Отвечаю: наши давние друзья "оттуда" по каким-то причинам не пожелали светиться в расследовании официально, занявшись явно провальной версией терроризма. Какой, к черту, терроризм, когда даже взрывное устройство само по себе свидетельствует, что они к этому никакого отношения не имеют?
- Ты это о том, что террористы обычно используют помимо тротила начинку из металла? - поинтересовалась Галя Романова.
- И об этом тоже. Есть еще кое-какие тонкости с этой адской машиной… И не только с ней!
- Еще что-то? - Галочка смущенно улыбнулась. - Извини, я не видела экспертного заключения.
- Ну тебе оно вроде бы и ни к чему, но… Словом, сама схема преступления совершенно для террористов нехарактерна: эти господа обходятся, во всяком случае обходились до сих пор, взрывами в чистом виде, не говоря о том, что таких следов, как наши киллеры, не оставляют! Все в курсе, что в кустах, где сидел снайпер, остались не только гильзы, но еще и полиэтановый коврик, на котором этот гад со всеми удобствами устроился в ожидании жертвы? А еще что-то вроде выломанной неподалеку рогатины, на которую он явно опирался в момент прицела.
В кабинете повисло молчание, и Померанцев продолжил.
- Ясное дело, без этого он бы мог и не справиться со своей задачей: у "клина", если кто не знает, такая отдача, что новичку в этом деле мало не покажется.
- Валерий, - вмешался Турецкий, - ты вроде бы хотел о другом сказать. Насчет подробностей покушения и убийства в необходимой для работы мере все проинформированы.
- Сейчас скажу… Так вот, как вы думаете, почему фээсбэшники официально в нашу группу не входят? А я вам скажу почему: чтобы информация по расследованию тоже не шла, во всяком случае по их каналам. Конечно, за исключением информации по совершенно идиотской террористической версии! А это значит что?
- Ладно, хватит умничать, - не выдержал Вячеслав Иванович, - все уже и так давно поняли, что это может означать: кто-то из их же сотрудников или - бери выше - словом, персонажей, имеющих доступ к следственной информации в их системе, подозревается в… Ну ясно в чем!
- Вот именно! - кивнул Валерий и торжествующе посмотрел на Турецкого.
Александр Борисович, обнаружив, что его подчиненный наконец выговорился, не выдержал и улыбнулся Валерию, прежде чем ответить на его довольно-таки длительный монолог. Выговориться своему "важняку" он дал преднамеренно, хотя с самого начала понимал, куда тот ведет, и даже был с ним целиком и полностью согласен: зная темперамент Померанцева, он понимал, что пока того мучают соображения такого рода, перейти к сути дела в его присутствии не удастся.
- Ясно мыслишь, Валерий, но это ни для кого не новость, - доброжелательно произнес Турецкий. - Что тут можно сказать? Разве что заочно поблагодарить упомянутых тобой коллег из ФСБ за то, что на сей раз они дали нам с вами возможность спокойно работать, проявив весь наш профессионализм в полной мере…
- Вы это серьезно?! - Валерий, округлив глаза, уставился на своего шефа. - А как насчет того, чтобы поделиться со следствием своей информацией о подозреваемом?!.. Ни хрена себе "возможность работать", да это же… Словом, это обычные их дела, Александр Борисович! Ухмыльнуться и понаблюдать со стороны, как мы кувыркаемся и тычемся в углы - в основном тупые и вообще не туда.
- Так уж и не туда? - Турецкий прищурился. - Что ты этим хочешь сказать, Валерий? Что на сегодняшний день у тебя результатов пока что ноль?
- Я этого не говорил, - мгновенно снизил тон Померанцев. - Кое-что, конечно, есть.
- Вот сейчас и выясним, что именно, - подвел черту Александр Борисович. - Но начнем, извини, не с тебя. Пропустим вперед даму?
- Прошу… - Померанцев сделал неопределенно-элегантный жест рукой и стрельнул глазами в Галочку.
Галя Романова к вечеру как раз завершила свой второй рабочий день в качестве личной секретарши Вагина, представившей ее шефу как близкую подругу, вполне способную заменить девушку на неделю отгулов, взятых секретаршей якобы за свой счет… Подписывая этот самый "счет" из своего спецфонда, Константин Дмитриевич Меркулов, по словам Турецкого, поделившегося впечатлениями с Грязновым, только что не плакал…
- Кстати, Галя, вид у тебя такой, словно на тебе воду возили… Что - тяжек труд помощницы олигарха?..
- Ой, Александр Борисович… - Галочка, по обыкновению, покраснела, - честно говоря, я никогда не думала. Честное слово, наружка на целый день - и то лучше. То ему чай пять раз подряд завари, то кофе подай, то восемь факсов отправь, то по телефону ври, что его нет, то на совещание собери тех, кого в офисе уже и след простыл, а по телефонам не достать… Я в первый день даже пообедать не сумела!
- Та-а-ак… Сегодня, надеюсь, тебе это удалось?
- Два раза! - заверила Романова, и мужчины дружно рассмеялись. - Вы не поняли! Второй раз я успела перед совещанием перекусить!
- Ладно, не смущайте девушку. - Турецкий постучал ручкой по столу. - Что у тебя по делу?
- Вот… - Романова открыла сумочку, весьма изящную, приобретенную в качестве реквизита секретарши недавно, достала микрокассету: - Здесь все его телефонные разговоры за два дня…
- Сама-то успела прослушать? - поинтересовался из своего угла Померанцев.
- Не все, только вчерашние… "Жучок" я ему впарила прямо с утра: одна из моих обязанностей - еще и приходить раньше на полчаса, чтобы вытереть пыль в кабинете и приемной, полить цветы и чтоб ровно к девяти пятнадцати кофе был готов, но не передержан. Спятить можно!
- Он что, такой педант? И сам тоже ровно в это время его пьет секунда в секунду?
- Он в это время, Валера, секунда в секунду, уже второе утро подряд входит в приемную, - пояснила Романова.
- Так, ребятки! - Турецкий решительно остановил подчиненных. - Дальнейшими впечатлениями такого рода будете обмениваться после совещания в коридоре. Есть что-то за вчерашний день из интересующего нас в этих записях?
Вопрос был обращен к Романовой, которая мгновенно подобралась и посерьезнела:
- Да, Александр Борисович: совершенно точно - один из разговоров. Вагин звонил Томилину. Думаю, что и еще один - тоже. Записи сегодняшнего дня прослушать не успела…
- В двух словах, Галя: с Томилиным речь шла о чем-то конкретном?
- Упоминалась какая-то ГЭС, и они договаривались о встрече.
- Договорились?