…Спустя полчаса она сняла свою кандидатуру с конкурса, рассказав об истинной причине только Вере и показав ей кольцо, которое Сурин после Ларисиного "да" надел ей на пальчик прямо в машине. На сей раз это был чистой воды бриллиант, оправленный в белое золото, причем бриллиант крупнокаратный. Никакой зависти Вера, во всяком случае внешне, не проявила, напротив.
- Умница! - сказала она серьезно. - Ты не представляешь, как я рада, что ты утерла нос этим плоскозадым коровам! К тому же я слышала, что твой Сурин не только богатый, но и вообще неплохой мужик… Знакомить с ним меня пока не прошу, выйди вначале замуж, а там, глядишь, он и мне кого-нибудь подыщет.
- Ты все-таки решила остаться в Москве? - спросила Лариса.
- Любыми путями, - кивнула Вера. - Если до конца конкурса мне так и не попрет, пойду хоть на рынок торговать, но домой не вернусь: мне хватило и прошлогоднего возвращения… Созвонимся вечером, да? Или ты теперь съедешь от своего Лопухина?
- Не знаю… - растерялась Лариса. - Вообще-то Сурин про Женьку без понятия…
- Ларка, немедленно перебирайся в гостиницу - в любую! Не дай бог, из-за этого все разлетится!
- У меня денег осталось мало, как я сниму номер? Разве что в общаге какой-нибудь студенческой!
- Вот дурочка… А Сурин на что? Теперь ты можешь у него просить что угодно! Он же жених! - И, увидев, как нахмурилась Лариса, поспешно добавила: - Ладно, денег я тебе дам, у меня есть, хватит и на тебя! Отдашь, когда сможешь!
В этот самый последний для них обеих день конкурса, тура, в котором Лара Дроздова уже не участвовала, Вере наконец тоже повезло. Как много позднее поняла Лариса - куда больше, чем ей: девушке все-таки предложили контракт. И хотя модельное агентство было не бог весть какое известное, так, серединка на половинку, к тому же предполагалось, что она будет демонстрировать одежду для "полных" женщин, главное - это была работа с гарантией на год… Уж за целый-то год в столице только полная дура не зацепится попрочнее. А Вера Дмитриевна Беляева была кем угодно, только не дурой!
Первое, на что обратил внимание Александр Борисович Турецкий, когда Марата Январева ввели в его кабинет сразу двое охранников, - что на этом огромном, явно килограммов за сто весом, мужике даже наручники сошлись еле-еле… Он представил себе на мгновение Январева в женском халате и парике - и лишь ценой немыслимых усилий сдержал улыбку. Точнее, смех, потому что не захохотать при виде подобной картины было почти невозможно.
Савва Васильевич, впрочем, и бровью не повел. Зато Борис Погорелов немедленно нырнул под стол, сделав вид, что возится с записывающей аппаратурой. Но Турецкий-то видел, как при этом мелко трясутся от беззвучного смеха плечи майора. Он подождал, пока тот, с совершенно покрасневшей физиономией, но вполне серьезный, выберется наружу: Александр Борисович его не осуждал, ведь если сам он только попытался представить Марата Константиновича в дамском обличье, то Борис видел, соответственно ему есть, что вспомнить!
Судя по всему, Январев почувствовал неординарную реакцию присутствующих на его появление. Однако вопреки ожиданиям и не подумал злиться. Крякнув, он осторожно опустился на жалобно застонавший под ним стул и, поморщившись, потер запястья, освобожденные охраной.
- Дьявол… - пробормотал он. - Больно… Если хотите, Александр Борисович, смейтесь на здоровье! Только, ради бога, чтоб дальше вас слух об этом… э-э-э… инциденте не пошел… Большая к вам просьба!
И он вопросительно уставился на Турецкого, потом перевел взгляд на Савву и лишь в последнюю очередь - на все еще свекольно-красного Бориса. Вот тут-то Погорелов наконец не выдержал и заржал самым неприличным образом, а к нему - тоже не выдержав - присоединились остальные. Даже Алексеев, обделенный чувством юмора от матушки-природы, и то пару раз хохотнул.
Последним к охватившему всех веселью присоединился сам виновник торжества, причем с самым что ни на есть довольным видом: мол, ловко я вас обвел вокруг пальца!
- Ну будет! - Александр Борисович кивком отпустил улыбающихся охранников. - Что ж, просьба ваша вполне понятна, конечно, мы пойдем вам навстречу, Марат Константинович.
- Тем более, - перебил его Январев, - что я и сам собирался к вам - по собственной, заметьте, инициативе… Не успел маленько!
И снова вопросительно уставился на Турецкого: а вдруг тот пойдет навстречу и оформит явку с повинной?
На сей раз раздавать обещания Турецкий не спешил, в свою очередь задав вопрос:
- И что же вас после столь долгого пребывания в подполье подвигло на мысль совершить визит в прокуратуру?
- Честно говоря, - серьезно произнес Январев, - поначалу задумывал я покинуть родные наши березки. Уж, поверьте, если б утвердился в данной мысли - покинул бы беспрепятственно.
Александр Борисович охотно ему поверил.
- А тут как раз и узнал насчет Вадьки Сурина. Много-то ума не надо, чтобы сообразить, что вашенские в два счета на беглого Марата это дельце кровавое повесят с большим удовольствием. Или я неправ?
Ответом ему было напряженное молчание.
- Ага, - удовлетворенно кивнул Январев, сочтя это подтверждением своих предположений. - Так что заявиться я решил не просто в прокуратуру, а в Генеральную и лично к вам, Александр Борисович!
- За что такая честь? - усмехнулся Турецкий.
- Как же, наслышаны-с! Взяток на берете, вину, хотя бы и самого подлинного отморозка, доказываете без дураков, по-честному… Хотел - да, получается, не успел: обошли вы меня малость!
- Ну раз уж вы сами заговорили о Сурине, - комплимент в свой адрес Александр Борисович пропустил мимо ушей, - давайте эту тему и продолжим. Значит, утверждаете, что к гибели вашего старинного знакомца никакого отношения ни вы, ни ваши ребятки не имеете?
- Мамой клянусь! - подчеркнуто искренне воскликнул Январев. - Сами посудите, зачем мне было курочку, несущую золотые яйца, собственными руками уничтожать?
- Допустим, затем, что курочка упомянутые яйца нести впредь отказалась: разве не вас, уважаемый Марат Константинович, бывший дружок Вадим Вячеславович Сурин с помощью фальшивого банкротства намеревался кинуть ой на какую значительную сумму? Учтите, комиссия Центробанка докопалась до всех подкожных операций "Континент-трасса"!
- Докопалась так докопалась, - спокойно отметил Январев. - Только вот до того, что это кидалово мы с Вадькой на пару еще около года назад замыслили, вы, я вижу, точно не докопались.
- Да? И чем же вы докажете, что мероприятие было задумано вами как совместное?..
- Это мы запросто! - с довольным видом сказал Марат. - До активов-то, которые он перво-наперво в Антверпен перевел, тоже добрались?
- Не сомневайтесь!
- Ага… Ну так вот: к счетам этим, на которые бабки слиняли, не только Вадька, но и я доступ имел! Можете проверить, и пусть ваши из комиссии глянут для начала, когда и кто снимал оттуда бабки. Я и снимал!
И Январев с гордостью оглядел всех присутствующих по очереди.
- Проверим обязательно, не сомневайтесь, - буркнул нахмурившийся Александр Борисович, переглянувшись с Саввой.
- Так что, - продолжил Январев самым что ни на есть торжествующим тоном, - никаких отдельных сюрпризов покойный Вадька мне, граждане следователи, не готовил, вот за других гарантий дать, само собой, не могу. Да только сдается мне, дело-то тут совсем иное…
- И какое же "иное"? - поинтересовался Турецкий самым безразличным тоном.
- Слух до меня дошел… Верно ли, что вместе с Вадькой и Веркой батюшку замочили?
- Верно, - немного поколебавшись, кивнул Александр Борисович.
- Не-а, тогда точно не наши… Да вы и сами знаете: на попа разве что у последнего отморозка, притом одиночки, рука подымется. Среди серьезных людей на такое никто не пойдет. Страшный грех, всем грехам грех!
- Вы, никак, верующий? - слегка насмешливо поинтересовался до этого момента на удивление долго молчавший Грязнов.
- Ну не то чтобы… - Марат отвел глаза, вздохнул. - Однако кто ж наверняка знает-то? А вдруг?.. Словом, зря вы так: среди людей серьезных многие верят, на храмы и на колокола там разные жертвуют! Я и сам собирался, да малость не успел вот…
- Давайте попробуем вернуться к убийству Сурина, - прервал богословскую дискуссию Турецкий. - Мне показалось, что вы неплохо знали подругу ныне уже вдовы Вадима Вячеславовича - Ларисы Сергеевны.
- Как не знать? - ухмыльнулся Январев. - И Ларочку знаю, и Веруньку знал… Жалко, какая красивая бабенка была, а главное - умница! Что, как известно, у ихнего пола редко случается. Только вот насчет подруги вы, Александр Борисович, заблуждаетесь… В подружках-то Ларочкиных она уже год как перестала числиться!
- А в какую же категорию и по какому случаю перешла? - насторожился Турецкий.
- Поначалу - в круг полюбовниц Вадькиных, а в конце самом она уже в супруги метила, так-то вот!
Теперь у Марата Константиновича Январева и впрямь были все основания торжествовать: лица вытянулись у всех, включая Вячеслава Ивановича и переставшего на секунду писать Бориса. Первым прореагировал Турецкий:
- Вы уверены?
- Еще как! - возбужденно сказал Январев, тут же сообразивший, что насчет любовного треугольника следователи слышат впервые. - То есть не то что уверен, а просто знаю! Мы с Вадькой досуг-то частенько вместе проводили, и Верочка в последний год всегда была с нами… Ой и умная же девка, доложу я вам… была. - Он вздохнул. - Честно говоря, идейку насчет банкротства она нам и подкинула… И насчет доступа двойного к счетам - чтоб, значит, ни у кого из нас с Вадькой никаких сомнений насчет возможного кидалова не имелось, тоже она!
- И каковы были шансы Беляевой стать следующей супругой Сурина? - спросил ощутивший себя внезапно в своей тарелке Савва Васильевич.
- Я бы сказал - все сто! - уверенно кивнул Январев. - Вадька поначалу-то думал насчет легкого романчика, хотя и влюбился, как обычно, вслепую.
- Что вы имеете в виду? - счел нужным уточнить Грязнов.
- Ну, значит, по самое некуда! Он на моих глазах раз пять так втюривался, но после вроде как отпускало его… Ну с Ларисой своей он дольше валандался, оно и понятно: молодая, красотка писаная… Однако ду-у-у-рища… Ну не то чтобы вовсе идиотка, а только разве умная-то станет на глазах у такого мужика, как Вадька, алкоголичкой делаться?
- Лариса Сергеевна… пьет? - хмуро спросил Савва и подумал, что Олегу, которому и был поручен сбор сведений о Суриной, от него теперь точно не поздоровится!
- То, что Лариса Сергеевна слишком часто прибегает к помощи алкоголя, мы знаем, - произнес Грязнов, очевидно только что заполучивший эти сведения от Коли Щербакова через своего племянника. - Однако списать это можно и на горе от потери мужа.
- Да ладно! - усмехнулся Январев. - Тоже мне горе - избавиться от старого мужика, да еще получить в наследство такие бабки. Хотя, конечно, когда насчет ее бывшей подружки выяснилось, Ларочка сильно запереживала: небось сообразила, что вот-вот без золотых подштанников останется… Я так думаю, что ее рук дело, больше ничьих! Поскольку только ей прямая выгода и есть!
- Так что там насчет серьезности романа Сурина с Беляевой? - явно недовольный тем, что от этой темы отвлеклись, поморщился Турецкий. - Неужели серьезно настолько, чтобы разрушить пятилетний брак и затеять новый?
На этот раз Январев, прежде чем ответить, ненадолго задумался.
- Тут вот какое дело… - наконец начал он. - Тут надо и Вадьку знать, и Лариску, и, главное, Верунчика… Ларка-то ведь как к своему относилась? Как и положено балованной молодке с капризами! На дела его ей и вовсе плевать было, да и не понимала она в них ни хрена… Не говоря чтоб, значит, душой за мужа болеть! Ну Вадима это, конечно, не удивляло да и не сильно задевало, пока Верунька не объявилась да в свое время глазенки ему не открыла на Ларискины фокусы за его спиной… Говорю ведь, умная баба была!
- А именно? - поинтересовался Турецкий.
- Ха!.. Да обычное дело, Александр Борисович! Старый дурак решил, что купил свою красоточку с потрохами насколько ему самому понадобится. Забыл, видать, сослепу от влюбленности, сколько ему годиков набрякало… Ну а у Лариски-то до него дружок был. К слову сказать, от него-то Вадька ее и увел. И думал, что с тем сопляком у нее все кончилось. Тем более что дружок нездешний, а из той же жопы мира, простите, что и Ларка… Уехал, значит, с глаз, как говорится, долой и из сердца вон… Только последняя дура и могла шуры-муры при богатом мужике с прежним своим полюбовником крутить… А Лариска и есть дура, я про это уже рассказывал.
- Иными словами, связь продолжалась?
- Лично я полагаю, что и теперь никуда не делась. Вадик, когда Верка ему глазенки-то на это дело открыла, несмотря на их любовь, взбеленился как зверь дикий: и то сказать, кому понравится, если узнаешь, что столько лет с рогами на башке ходил, да еще от девки, которую, можно сказать, с головы до пят облагодетельствовал?.. Ну а к женитьбе-разженитьбе Вадька всегда относился с легкомыслием. А тут сами обстоятельства: и наказать шлюху надо, и Верка, будучи умной, перед ним, в отличие от Лариски, страсть неземную разыгрывала, сам наблюдал. Ларка-то не утруждалась любовь к нему изображать. Так вот все и сошлось, что нужды скрывать от супруги их отношения и планы на будущее у Вадима нашего не стало.
- И когда же это все случилось? - прищурился Александр Борисович. - Я имею в виду не отношения с Беляевой, а когда о них стало известно Ларисе Сергеевне?
- Так… Дайте-ка подумать… Ну первый раз Ларка мне позвонила и визжала как зарезанная, пожалуй, за месячишко до того, как… Ну как я вынужден был перейти на нелегальное положение! Но насчет того, что подружка бывшая ее и кавалера этого Вадьке заложила, она точно не знала. А я ей говорить, сами понимаете, не стал, мне оно надо? Сам он проведал меня в последний раз тоже где-то за месячишко до гибели, тогда насчет развода уже все решено было. Все документы его адвокат, по Вадькиным словам тогдашним, должен был подготовить со дня на день…
15
Для Ларисы так и осталось загадкой, догадывался ли ее будущий муж, что в съемной квартире - именно так она назвала Сурину жилище Василия, которое якобы снимала, не желая жить в гостинице, - она все это время была с Женькой. Вообще, что у нее есть любовник. Если он и подозревал что-то или, хуже того, знал наверняка, вида своей невесте не подал. Но ее идея переехать в гостиницу была принята Вадимом на ура. И, как предполагала Вера, он и слышать не захотел о том, что свой номер невеста будет оплачивать сама.
Конечно, со связями, а главное - с деньгами Сурина они могли расписаться в любой день - тем более что никакой пышной свадьбы с белоснежным платьем и фатой девушка не хотела категорически, а Сурин и не настаивал. Однако, по его словам, вначале нужно было составить брачный контракт и вообще позаботиться о документальной стороне их будущего брака, а на это требовалось, как утверждал Вадим, около месяца.
За этот месяц Лариса виделась с Женькой несколько раз, а прикрывала их Вера, успевшая снять комнату в коммуналке, где и происходили эти тайные свидания… О подруге своей будущей жены Вадим знал исключительно со слов Лары: никакого стремления к личному знакомству ни тот, ни другая не проявляли - обоим было не до того. Сурин, как выяснилось, вообще, был занят большую часть суток то в своем банке, то хлопотами вокруг грядущего брака. А Вера, активно кующая свое светлое будущее в модельном бизнесе, домой приезжала только переночевать, уставшая и вымотанная настолько, что сил хватало исключительно на то, чтобы добраться до кровати и свалиться чуть ли не замертво, чтобы с утра пораньше вновь начать эту круговерть. Усталости способствовала еще и диета, на которую ей предписано было сесть, несмотря на то что демонстрировать девушке предстояло "одежду для полных"…
Вера легко, без каких-либо сомнений, вручила Ларисе ключ от своего съемного жилища, в котором та встречалась с Женькой исключительно днем, а с подругой пересекалась редко, в основном общаясь с ней по телефону: мобильник ей подарил Сурин, а Вера купила себе сотовый сама - для начала какой-то дешевый бэушный аппарат. Но когда подруги все-таки сталкивались, радовались обе этому вполне искренне, и Ларочка, выслушивая Верины жалобы на тяжкую "модельную" жизнь, сочувствовала ей, одновременно все глубже проникаясь мыслью, что, в отличие от Беляевой, ей действительно повезло больше. Сама она не выдержала бы ни дурацкой диеты, состоящей, по Вериным словам, в основном из подножного корма, ни безжалостно выматывающих занятий в танцклассе, за которые к тому же из положенной моделям зарплаты вычиталось аж сто баксов, ни злобной атмосферы, царившей в коллективе девиц, воспринимавших друг друга исключительно как конкуренток.
Однако и для Ларисы тот период был, пожалуй, наиболее тяжелым за все предыдущие недели… Женька вдруг сделался подчеркнуто-нежным к своей любовнице, отчего сама мысль о близкой необходимости лечь в постель пусть и с добрым, заботливым, но абсолютно нежеланным Суриным казалась девушке ужасной как никогда, заранее вызывая во всем ее существе дрожь отвращения… А чего стоил внезапно разразившийся скандал между ней и Лопухиным, когда она принесла ему, по его же просьбе, свой экземпляр уже подписанного брачного контракта?..
Конечно, Лариса предполагала, что Женька не обрадуется, обнаружив, что в случае развода она получит вовсе не так много, как рассчитывал Евгений. Но больше всего девушка надеялась, что Лопухин не обратит внимания на набранный мелким, слепым шрифтом подпунктик, по ее мнению надежно затерявшийся среди остальных таких же и вносивший крайне неприятное уточнение в "разводную" часть: если развод произойдет по причине доказанной де-факто измены жены, последняя не получит вообще ничего… Надежды ее были глупыми и необоснованными: дотошный Лопухин, только поморщившийся на оговоренную в случае развода сумму, пришел в настоящую ярость, обнаружив упомянутый подпунктик… Случилось самое страшное из того, чего так боялась Лариса: отныне никаких встреч на Вериной квартире, видеться будут исключительно в общественных местах в присутствии его дружка Василия и исключительно на правах старых знакомых-земляков…
С Ларисой сделалась истерика: разве она виновата, что Сурин внес такое условие в контракт? Как, спрашивается, могла она повлиять на него, как?!
- Идиотка! - орал в ответ Лопухин. - Да очень просто! Изобразила бы оскорбленную подобным предположением невинность, слезу пустила. Да умная баба на твоем месте такую бы пьесу разыграла! И старый хрыч сдался бы - сто процентов…
- Тогда я вовсе не пойду за него замуж! - разъярилась в свою очередь Лариса. - На хрен он мне сдался, если ты… ты…
Она топала на Лопухина ногами, плакала и унижалась, и в итоге еще раз внимательно изучивший по второму кругу контракт Евгений нашел путь к "консенсусу".
- Ладно… Что сделано, то сделано, - буркнул он. - Придется пару лет конспирироваться максимально… Да не реви ты, кончай в конце концов икать и квакать, если не хочешь, чтобы затея наша вообще провалилась… Значит, так. Мужик не дурак - даже сумму, которую ежемесячно намерен выделять тебе на ведение хозяйства, и то оговорил. Половину будешь передавать мне. Или Василию, ясно? И со счета, который он на тебя открывает, чтоб ни копейки не брала. Он-то в любом случае и при любом разводе тебе остается. Не то чтобы бешеные бабки, но и сто тысяч "зеленых" на дорожке не валяются…