- Да нет, - покачал головой Росляков. - Ты, Петя, взрослый мужик, а рассуждаешь как ребенок. Ну рассуди сам. Пока ты работал на фирме, ты мог пользоваться всем, что она тебе дала. Так?
- Так, - ответил вместо Бойкова Калачев.
- Ну вот. А раз уж ты решил уйти, то, будь добр, верни фирме все, что ты у нее взял. Все, слышишь? Это будет справедливо.
- Абсолютно, - вновь поддакнул Калачев.
Некоторое время Петр Алексеевич молчал, переваривая слова опричников. Наконец до него дошло.
- Значит, Король решил взять меня не мытьем, так катаньем, - тихо проговорил он. - Это на него похоже.
- Про мытье я ничего не знаю, - сказал Росляков. - А вот дом, квартиру и машину ты нам вернешь. Да, и ресторан не забудь. Он ведь куплен на деньги фирмы.
- И каким же образом я вам все это отдам? - поинтересовался Петр Алексеевич.
- Элементарно, Ватсон! - улыбнулся Росляков. - Все это движимое и недвижимое имущество ты перепишешь на нашего друга Игорька Калачева. Вот он здесь сидит, прошу любить и жаловать!
Калачев приподнялся со стула и церемонно поклонился. Затем снова уселся на стул и стал ковырять в зубах спичкой, поглядывая то на Бойкова, то на Рослякова.
- Так, - сказал Петр Алексеевич. - Ваши аргументы я выслушал. Теперь послушайте мой ответ. Ни хрена вы не получите. Ни дома, ни ресторана - ничего.
- Так и передать Королю?
Бойков кивнул:
- Так и передай.
- Значит, по-доброму ты не хочешь? - с угрозой в голосе произнес Росляков. - Что ж, думаю, у Короля найдутся другие аргументы. - Внезапно он перегнулся через стол и сгреб пальцами ворот рубашки Бойкова. - Слушай, Петя, чего ты ерепенишься? Все равно ведь все отдашь. Все, до последних подштанников.
Петр Алексеевич улыбнулся, затем поднял руку, неторопливо скрутил из пальцев фигу и сунул ее под нос Рослякову.
- А вот это ты видел? - спокойно сказал он. - Можешь пососать, если полегчает.
Росляков вздохнул и выпустил ворот рубашки Бойкова. Заботливо разгладил помятый ворот пальцами и сказал:
- Тебе жить, Петя. Тебе и умирать. Выбирай сам. Пошли, Игорек, нам здесь больше делать нечего.
"Опричники" поднялись со стульев и, не прощаясь, направились к выходу.
- Галоши не потеряй, стрелок, - угрюмо сказал вслед Рослякову Петр Алексеевич.
Тот остановился. Медленно повернул голову.
- А вот об этом - помалкивай. - Росляков красноречиво приложил палец к губам и посмотрел на Бойкова таким взглядом, что у того мороз пробежал по коже.
Когда "опричники" ушли, Петр Алексеевич схватил со стола бутылку и отхлебнул прямо из горлышка. Коньяк горячей волной пробежал по пищеводу и отозвался в желудке неприятным жжением. Только теперь Бойков осознал, как ему было страшно.
- А ведь я чуть не обделался, - с усмешкой сказал он сам себе. - Чуть не обделался из-за этих шутов гороховых. Надо же, до чего я дожил?
Однако он знал, что это не так. Шуты тут были совершенно ни при чем. Он боялся не их, он боялся того, кто их послал. Очень боялся. До сердцебиения и дрожи в пальцах.
- Ничего, - тихо проговорил Петр Алексеевич. - Прорвемся как-нибудь. Король тоже человек. И тоже не бессмертен.
Бойков запрокинул голову и снова приложился к бутылке. На этот раз ему действительно стало легче. Но ненамного.
Из кармана донесся писк телефона.
Петр Алексеевич достал из кармана телефон и посмотрел на дисплей. Номер не определился. Говорить - не говорить? Говорить.
- Да, слушаю вас.
- Петя, это было последнее предупреждение, - раздался в трубке шипящий голос Рослякова. - Еще не поздно все переиграть. Если передумаешь, Король будет рад.
- Пошел ты вместе со своим Королем! - сказал Бойков, отключил связь и бросил телефон в сумку.
Ну вот. Теперь мосты действительно сожжены.
Бойкову вдруг захотелось спать. Голова его стала склоняться к столу. Все ниже и ниже… И наконец, стукнувшись широким лбом об столешницу, Бойков замер.
Через несколько секунд он тихо захрапел…
И приснилась Пете Бойкову река. Вечер был темный и сухой, небо усеяно звездами. Петя лежал на траве, закинув руки за голову, и смотрел на это небо. Ковш Большой Медведицы был перевернут. "Значит, будет дождь", - подумал Петя.
- Петро, чего на небо пялишься? Что-то интересное увидел?
"Это Васька Кирьянов", - сказал себе Петя.
- Иди лучше к нам, - вновь окликнул его Васька. - Самогонки дерни.
Петя повернул голову и посмотрел на друзей. На их худощавых лицах плясали огненные отблески костра. Костер потрескивал, шипел, искрился.
- Идешь или нет?
- Да че-то не хочется, - ответил Бойков.
- Он в завязке, - сказал Лешка Остапенко. - Позавчера перебрал, всю баню у Макаровны облевал.
Пацаны засмеялись. Петя тоже улыбнулся. Потом снова стал смотреть на звезды. Рядом тихо переговаривались друзья. И как же хорошо было лежать вот так, смотреть на небо, слушать, как потрескивает костер, думать о всяких вещах!
Рядом послышались шаги. Кто-то подошел и остановился у костра.
- Виталь пришел. Налейте ему самогонки.
Послышалось бульканье жидкости о дно железной кружки.
- Давай, Виталь, покажи, как надо пить. А то Петька до сих пор после прошлой попойки отойти не может.
Послышалось шуршание. Потом звук льющегося в глотку самогона.
- Силен! Молодца! Супермен! - загалдели пацаны.
С неба упала звезда.
"Черт, не успел загадать желание, - подумал Петя Бойков. - Ну и хрен с ним. Все равно не сбывается".
- Это у кого как, - услышал он над самым ухом.
Петя повернул голову. Рядом с ним на корточках сидел Виталька Королев. В зубах у него была травинка. Он, так же как до сих пор Петя, смотрел на небо.
- А что, у тебя уже сбывались? - спросил его Петя.
Виталик оторвал взгляд от звезд, улыбнулся и сказал:
- Они всегда сбываются. И звезды тут ни при чем.
- А что тогда при чем?
- Сила, Петро. Если ты сильный, то у тебя все сбудется.
- А ты сильный?
Виталик сплюнул себе под ноги и сказал:
- Я сильный, а ты нет. Эх, Петро, Петро…
- Петро. Петро, хватит спать, говорю. Да оторви же ты башку от стола, чудило.
Бойков приоткрыл глаза. Кто-то тряс его за плечо, но кто именно, он не разглядел. Шея затекла, руки тоже. Бойков кое-как выпрямился, хрустнул, поморщившись, затекшей шеей и посмотрел на человека, который сидел перед ним.
Это был Король. Он усмехнулся.
- Крепко же ты, братан, спишь. На-ка, выпей. - Он протянул Бойкову чашку с кофе.
Петр Алексеевич взял чашку двумя руками и поднес ее к губам. Кофе был горячий, но пить можно. Ароматная, горячая влага потекла по пищеводу… Мозги прояснились не сразу.
- Силен же ты спать, - повторил Король. - Разводящий твой говорит, что ты уже два часа тут дрыхнешь. Они тебя поднять пробовали, но ты бармену в рыло заехал. Нехорошо, Петя, очень нехорошо.
- Это мой ресторан, - хрипло ответил Бойков. - Что хочу, то и делаю.
- Твой, твой. - Король улыбнулся. - Пока.
Бойков поставил чашку и угрюмо посмотрел на Короля.
- Ты зачем пришел? Пугать меня? Так это твои "опричники" уже сделали. Видишь подо мной лужу?
- Зря остришь, Петя. Ты мне друг. Не был бы другом, давно бы урыл. - Король усмехнулся и покачал головой, словно дивился и своим словам, и своему поведению. - Черт, вот уж не думал, что я такой сентиментальный. Весь день промучился. Думал, как тебя, дурака, вернуть? - Король прищурился. - А ты упрямый, Петро, очень упрямый. И всегда таким был.
Бойков молчал. Присутствие Королева тяготило его. Голова кружилась, к горлу то и дело подкатывала тошнота.
- Знаешь, Петя, после того как ты мне нахамил в кабинете, я готов был порвать тебя на части. Вот этими вот руками порвать. Но потом кое-что вспомнил. Угадай что?
- Я тебе не гадалка, - снова огрызнулся Бойков.
- А вспомнил я, Петро, как вы с Васькой жизнь мне спасли. Помнишь? Когда шакалы Метиса глотку мне перегрызть собирались.
- Это давно было.
- Ты прав, давно. А помнишь, что я вам тогда сказал?
- Что никогда этого не забудешь.
- Правильно, - кивнул Король. - А знаешь, что самое страшное?
- Чего ты заладил: знаешь, помнишь, угадай?.. Ничего я не знаю и знать не хочу.
- Самое страшное, Петро, что я об этом забыл. Забыл! И кто я после этого? Свинья, правда?
Бойков усмехнулся:
- Не казни себя так. Я вот, например, тоже об этом забыл. И ничего.
- Ну так что? Мир или как? - Король протянул руку Петру Алексеевичу.
- Мир, мир.
Они пожали друг другу руки.
- Помнишь песню из старого фильма? - спросил Король. - Подожди, как же там? Э-э… - Он наморщил лоб и негромко пропел:
Если я заболею,
К врачам обращаться не стану.
Обращусь я к друзьям.
Не сочтите, что это в бреду…
Затем улыбнулся и сказал:
- Я знал, что мы договоримся. У меня ведь нет никого ближе тебя, Петро. Ты мой друг, понимаешь? Друг!
- Понимаю, - вяло кивнул Бойков. Он чувствовал себя совершенно измотанным, и излияния Короля были совершенно некстати.
Однако Король не на шутку расчувствовался.
- Жду тебя завтра утром в офисе, брат, - сказал он. - Смотри не опаздывай. А то влеплю выговор в трудовую!
Король рассмеялся и хотел было встать, но Бойков удержал его за руку.
- Что еще? - нахмурился Королев.
- Подожди. Ты неправильно меня понял. Я не приду. Я завязал, понял? Я хочу жить нормальной жизнью.
- Но ты ведь… - В глазах Короля вспыхнул зловещий огонек. Он вдруг погрозил Бойкову пальцем. - Э-э… Да ты, брат, совсем забурел. Я к тебе со всей душой, а ты опять свою гнилую линию гнешь?
- Это не гнилая линия. Это моя жизнь.
- Ты называешь это жизнью? Вспомни, через что нам пришлось пройти, чтобы стать тем, кем мы стали. Ты снова хочешь окунуться мордой в грязь?
- Да ты сам сидишь в грязи! - воскликнул Петр Алексеевич. - И в крови по горло! Ты забыл, что значит быть нормальным человеком. Придумал себе какие-то джунгли с их звериными законами и думаешь, что все так живут!
- А разве нет? - поднял брови Король. - Разве люди не делятся на хищников и травоядных?
- Нет! Мы люди, а не звери, Виталь! Мужчина должен построить дом, а не разрушать его. Родить и вырастить нормального человека, а не убить его. Посадить дерево, а не срубить.
Король смотрел на друга исподлобья. На его широком лбу ясно обозначилась голубоватая жилка. Глаза его налились кровью.
- Значит, ты решил стать "нормальным человеком"? - глухо пророкотал он. - Пожалуйста, я тебя не держу. Делай что хочешь. Но въехать в рай на моем горбу у тебя не получится.
- Твой горб мне не нужен, - устало ответил Петр Алексеевич. - У меня своя жизнь, у тебя своя. И закончим на этом.
Король задумчиво пожевал нижнюю губу. Затем коротко кивнул, словно принял решение.
- Ты прав, - сказал он, на этот раз холодно и отчужденно. - Никаких больше уговоров. Даю тебе три дня, чтобы ты переписал имущество на Калачева. Не успеешь - твои проблемы. До свидания, Петушок!
Он встал, потрепал Бойкова пальцами по волосам и вышел из кабинета, насвистывая под нос какую-то пошленькую мелодию.
Часть третья
Глава первая
Дом был пустой, расселили его совсем недавно. В квартире, в которую вошел высокий мужчина с футляром, все еще валялись старые вещи, которые бывшие хозяева не пожелали взять с собой.
На полу лежала шкатулка, инкрустированная ракушками. Человек наклонился и поднял шкатулку. Петли крышки были покрыты налетом ржавчины. Ракушки кое-где отвалились. Выглядела вещица неважно.
- Надо же, - сказал себе мужчина. - Оказывается, не у нас одних была такая.
Он аккуратно положил шкатулку на косо прибитую к стене полку. Затем подошел к окну и поставил футляр на пол. Некоторое время он смотрел в окно, изучая и оценивая "диспозицию". Потом пробормотал:
- Неплохо.
Поставив к окну табурет, мужчина достал из кармана телефон. Разговор был немногословным.
- Я на месте, - бросил он в трубку. - Когда? - Выслушав ответ, посмотрел на часы и сказал: - Хорошо.
Убрав телефон в карман, поставил футляр на колени и, открывая защелки, негромко проговорил:
- Подождем.
Директор охранного агентства "Пионер" Сергей Сергеевич Валентинов захлопнул дверцу машины и назвал водителю адрес. Затем достал из кармана телефон и забегал курсором по справочнику. Нужный номер он нашел не сразу и поэтому чертыхнулся. И вообще, Сергей Сергеевич был явно не в духе.
- Алло, Леша?.. Слушай, я только что прилетел и… Как кто говорит? Опух, что ли? Это ж я, Сергей Валентинов… Твоими молитвами, Леша, твоими молитвами. Слушай, у меня к тебе дело… Что?.. Менты? - Валентинов нахмурился. - Звонили, значит. И что говорили?.. - Выслушав ответ, он усмехнулся. - Ну это они пускай выкусят. Я подписку о невыезде не давал. Ладно, я не об этом хотел поговорить. Слушай, я сегодня в офисе не появлюсь. Присмотри там, ладно?.. Ну чтобы порядок был. И язык за зубами держи, понял?.. Вот и хорошо, что понимаешь. Молодец. Если что, звони мне на мобилу. Ну все, отбой.
Сергей Сергеевич убрал телефон в карман. Тревожно посмотрел в окно на проносящиеся мимо чахлые деревья и сказал:
- Слышь, шеф, не гони так. Дорога ведь мокрая. Боишься в ад опоздать?
- Угу, - отозвался водитель.
- Ну так не бойся, без тебя все равно не начнут! - Валентинов хохотнул и расслабленно откинулся на спинку сиденья.
Водитель посмотрел на его насмешливую физиономию в зеркальце и поморщился: "Вот кретин, сглазит еще". И немного сбросил скорость - от греха подальше.
Однако не сглазил, обошлось. До дома они доехали без происшествий.
Машина остановилась возле подъезда, и Валентинов вышел из нее. Он уже собрался идти, но тут водитель окликнул его:
- Эй, а расплатиться!
- Да, шеф. Извини, это я по рассеянности. - Валентинов отсчитал несколько сотенных бумажек и протянул их водителю. - Спасибо, шеф.
К подъезду директор ЧОПа шел, старательно обходя лужи. Подойдя, набрал код замка, оглянулся и, не заметив ничего настораживающего, скрылся в подъезде.
В тот же миг молодой парень, сидевший за рулем припаркованной возле дома "девятки", достал телефон и набрал номер майора Солонина:
- Алло, товарищ майор. Валентинов только что приехал домой.
- Один? - поинтересовался Виктор Солонин.
- Да. Только что вошел в подъезд. Приехал на частнике - я видел, как он расплачивается.
- Хорошо, продолжай наблюдение.
- Есть.
Перед тем как открыть дверной замок, Сергей Сергеевич Валентинов тщательно его оглядел. Замок был в порядке.
Войдя в квартиру, Валентинов остановился в прихожей и прислушался. Никаких подозрительных звуков он не услышал, но на всякий случай наклонился и вынул из тумбочки трельяжа потертый "макаров". Так, с пистолетом в руке, обошел он все три комнаты своей квартиры, оглядывая лишь ему известные метки.
Только убедившись, что в квартире за время его отсутствия никто не бывал, он окончательно успокоился. Хотя вовсе и не окончательно. На сердце у Сергея Сергеевича все равно было тревожно.
С самого утра его мучили неприятные предчувствия. Другой бы человек на его месте плюнул на предчувствия, но Валентинов, много лет проработавший в органах, привык доверять своему чутью.
Приняв душ и побрившись, Валентинов почувствовал себя значительно лучше. Сидя в кресле, кутаясь в махровый халат и дымя сигарой "партагос", он посмотрел на часы. Они показывали десять часов утра. В желудке у Сергея Сергеевича заурчало. Он вспомнил, что со вчерашнего вечера не держал во рту ни крошки.
В самолетах Валентинов никогда не ел, в самолетах он обычно потел от страха, вжавшись в кресло и бормоча про себя единственную известную ему молитву - "Отче наш". О том, что Сергей Сергеевич боится летать, знали все коллеги Валентинова, как бывшие, так и нынешние. Все они относились к нему с сочувствием и уважали его за упорное стремление перебороть свой страх, благодаря чему Валентинов и поднимался на борт самолета.
После каждого такого полета в нем просыпался зверский аппетит. Организм старался восполнить энергию, затраченную на борьбу со страхом. И Сергей Сергеевич никогда ему в этом не отказывал.
Вот и сейчас при первых приступах голода он сразу же вспомнил о своем любимом кафе, в котором подавали изумительно вкусные гренки "спайс", замечательные датские хот-доги и крепчайший, ароматнейший кофе.
Честно говоря, вставать с кресла и выходить улицу Сергею Сергеевичу не хотелось. Но в плане еды в квартире было шаром покати.
Затушив сигару в пепельнице, Валентинов встал с кресла, скинул махровый халат и стал одеваться. На сердце у него по-прежнему было нехорошо, но чувство беспокойства изрядно притупилось, уступив место чувству голода.
Одеваясь, он думал только о том, как бы поскорее получить свою долю и улететь куда-нибудь в Таиланд. К морю, к теплу, к пальмам и смуглым туземкам, подальше от этой слякоти и моросящего дождя.
Натянув на красную водолазку бежевый твидовый пиджак, Сергей Сергеевич оглядел себя в зеркале и остался доволен увиденным. Однако, будучи педантом и аккуратистом, он еще тщательнее зачесал набок свои каштановые волосы. Затем сбрызнулся своим любимым одеколоном, протер бархоткой туфли и лишь затем покинул квартиру.
Выходя из подъезда, Валентинов вспомнил, что забыл взять пистолет, и это его немного огорчило. Остановившись и постояв несколько секунд в нерешительности, Сергей Сергеевич решил, что возвращаться будет еще хуже (как каждый фаталист, он верил в приметы), и решительной походкой направился в сторону кафе. Благо до него отсюда было рукой подать.
Кафе "Лагуна" было небольшим, но уютным. Вид, открывающийся из окна, немного портил расселенный, предназначенный к сносу пятиэтажный дом. Он, как старик, таращился на улицу своими черными провалами окон, и от этого делалось жутковато.
"В таких домах обычно устраивают наблюдательный пункт киллеры", - подумал с усмешкой Сергей Сергеевич.
И на всякий случай сел подальше от окна. Смех смехом, но, как известно, береженого Бог бережет.
Кофе и круассаны оправдали самые радужные ожидания Валентинова. Да и гренки "спайс" были вне конкуренции. Поедая вкусные гренки, Сергей Сергеевич, как всегда, вошел в благостное расположение духа и на время забыл о терзающих его предчувствиях и сомнениях. Впереди замаячила радужная перспектива - домик на берегу океана, собственный катер, на котором можно выходить в океан и ловить тунца и черных марлинов.
А можно и без океана обойтись. Открыть где-нибудь в Питере ресторан или автосалон… Да мало ли чего можно сделать, если на твоем счету в банке лежит сумма с шестью нулями! Не нужно больше заниматься этой рутиной, улыбаться уродам, которых и в грош не ставишь, изображать из себя кого-то, кем ты на самом деле не являешься.
- Вот это будет жизнь, - с улыбкой проговорил Сергей Сергеевич.
Разглядывая расселенный дом, Валентинов не обратил внимания на бежевую "девятку", припаркованную неподалеку от кафе.