- Я постараюсь, - устало кивнул Строганов, а Валерий поглядел на своего шефа с некоторым удивлением: чего это, мол, ему приспичило именно сейчас заниматься котом?
Из квартиры погибшей певицы, едва Турецкий, сняв печать, приоткрыл отпертую им дверь, пахнуло вовсе не кошачьим духом, а влагой и немного застоявшимся воздухом: Гудкова, видимо, убралась здесь, помыла полы и проветрила квартиру, которая теперь должна была, после завершения следствия, отойти к государству: родственников у Краевой не было.
Мужчины ожидали, что встретит их отчаянное кошачье мяуканье, но в квартире стояла тишина - очевидно, кот спал.
Юрий Валерьевич, а вслед за ним и Турецкий с Померанцевым, уверенно направился в сторону кухни:
- Пуфик, Пуфик, кыс-кыс-кыс!.. - Прежде чем Померанцев, побаивающийся после всех рассказов Гудковой этого звереныша, успел его остановить, Строганов широко распахнул кухонную дверь и, не обращая внимания на раздавшееся тут же из-под дивана-"уголка" шипение, присел на корточки: - Иди сюда, маленький котик, это я… Иди, кысик, иди!..
Шипение прекратилось, и из полутьмы "задиванья" высунулась полосатая кошачья голова, при виде которой Турецкий, никогда в жизни не видевший столь крупных котов, слегка присвистнул.
Вид Пуфа между тем был достоин сожаления: тусклая шерсть, болтающаяся внизу на ошейнике жеваного вида тряпка, в которую за эти дни превратился бант…
Строганов между тем продолжал нежно и ласково манить Пуфика, называя его всевозможными ласковыми именами.
Кот, перестав шипеть, казалось, напряженно вслушивается в голос Юрия, словно решая, можно ли ему верить… Прошло не менее минуты, прежде чем, прижимаясь к полу, он слегка подался вперед, пристально глядя на Строганова громадными зелеными глазами, и неожиданно издал жалобное, тоненькое мяуканье, похожее на плач младенца… И в этот-то трепетный момент Александр Борисович Турецкий вдруг резко хлопнул в ладони, добавив к этому еще и резкое "Брысь!..".
Передать реакцию мужчин на столь непредсказуемый и, можно сказать, невероятный поступок помощника генерального прокурора почти невозможно, но была она у них прямо противоположной: ахнул и возмущенно уставился на Турецкого Строганов, онемел, приоткрыв от неожиданности рот, Померанцев.
Что же касается кота, то, как и следовало ожидать, яростно зашипев, он метнулся назад, в спасительный угол, забившись под диван как можно глубже.
- Вы… В-вы… - Юрий почти задохнулся от возмущения, не в силах найти подходящие к случаю слова, а Александр Борисович, не обращая на него ни малейшего внимания, развернулся к Валерию:
- Быстро вызванивай либо какую-нибудь ветеринарную службу, либо кого-нибудь из наших с сетью!..
- С сетью? - глупо переспросил Померанцев, лихорадочно размышляя, не повредился ли, часом, его начальник в уме.
- Обязательно с сетью! Да, лучше наших, звони Володе…
- П-послушайте! - повысил голос Строганов.
- Извините, Юрий Валерьевич. - Турецкий повернулся наконец к нему. - Но с Пуфом вам придется подождать… До тех пор, во всяком случае, пока специалисты аккуратненько не снимут с него ошейник…
- Ошейник! - на этот раз ахнул Померанцев, и не только ахнул, но и хлопнул себя по лбу. - Александр Борисович, я дурак!..
- Ошейник?.. С Пуфа?.. - Юрий изумленно смотрел на Турецкого. Теперь уже он заподозрил, что с прокурорскими не все в порядке.
- Да, - кивнул Александр Борисович. - Видите ли, пока я не увидел это полосатое чудовище величиной с маленького тигра, я все-таки не до конца представлял сцену, разыгравшуюся здесь в ту ночь… По счастью, Пуф оказался в ошейнике…
- И что это значит? - по-прежнему недоумевал Строганов.
- Видите ли, такой котяра, как ваш Пуф, если он бросится на человека и вцепится в него, а он, судя по всему, так и поступил, во-первых, совершенно точно вынудит жертву с ним сражаться, при этом, если на убийце, скажем, были до этого перчатки, вряд ли от них остались хотя бы клочья… В том смысле, что именно клочья и остались… Иными словами, киллер боролся с Пуфом голыми руками, видимо каким-то образом пытаясь отодрать его от себя. Так он оказался в прихожей, потому и вынужден был протирать здесь все подряд: вряд ли он запомнил, до чего успел дотронуться, прежде чем оглушил… или придушил кота…
- Вы хотите сказать, - начал понимать Строганов, - что на ошейнике Пуфика могли остаться его отпечатки пальцев?..
- А также другие следы! - подтвердил Турецкий. - Хоть какие-то следы обязательно остались: слишком неожиданной для убийцы была эта ситуация… Если повезет, обнаружиться может даже его кровь…
- Могу представить, - сказал Померанцев, - как обалдел этот сукин сын, когда на него набросилось нечто, злобно рычащее, довольно огромное… Производящее шум, который ему был решительно ни к чему!
- Говорят, - вставил Строганов, - кошачьи укусы очень болезненны и долго заживают, так же как беличьи… Бедный Пуфик… Но вы уверены, Александр Борисович? Насчет следов?
- На все сто! - кивнул Турецкий. - Даже очень опытные преступники "следят" в случае непредсказуемой ситуации. А предсказать такое поведение кота - кому бы это пришло в голову?.. Вы представьте: времени у негодяя в обрез, он уверен, что вот-вот должны объявиться вы - как это обычно и происходило по пятницам. А тут - такое…
- Подождите… - Строганов сощурился, словно от внезапной головной боли. - Вы хотите сказать, что кто-то… знал про наши с Машенькой пятницы, возможно, выслеживал нас?..
- В театре ваши отношения ни для кого не были секретом. - Турецкий бросил на певца сочувственный взгляд. - А круги, как известно, имеют тенденцию расходиться по воде…
- Вы что же, предполагаете, что Машу… кто-то из театра?! Но это решительно невозможно!
- Во-первых, Юрий Валерьевич, как показывает наша профессиональная практика, возможно, увы, все… Предают, как правило, не дальние, а близкие: именно у них есть такая возможность… Во-вторых, следить за вами действительно могли, и совсем не обязательно ваши сотрудники: им-то это надо было меньше всего, они и так все знали.
- Тогда кто, кому это могло понадобиться?.. Я понимаю - угрозы, анонимные звонки - вопрос упирался в деньги, и если бы я знал… если бы мы знали с Марком, во что все выльется… Господи, да отдал бы я им их проклятые баксы, отдал!
У Строганова перехватило горло, он тяжело сглотнул.
- Мне казалось - это принципиальный вопрос, казалось, что кто-то же должен положить конец этой гадости, наездам этим… И когда Марк предложил однажды заплатить, мы поскандалили… И теперь, вот теперь я обречен всю жизнь чувствовать себя виновником… виновником…
- Бросьте! - резко оборвал его Турецкий. - Прежде всего, нужно еще доказать, что гибель Краевой и тем более Розингера связана с этими, как вы выразились, наездами…
- А вы видите варианты? - безнадежным голосом поинтересовался Строганов.
- Вижу! - твердо произнес Турецкий. - И довольно отчетливо - во всяком случае, в последние пару дней… Успокойтесь, Юрий Валерьевич! Мой начальник - тот, с которым вы случайно столкнулись в дверях, - утверждает, что волнение может плохо повлиять на ваш голос… Я бы себе этого не простил!
- Спасибо… - пробормотал Строганов и уставился в пол.
- Пока не за что, вот поймаем негодяя… Валерий, что там у тебя со звонком?
Померанцев, который, пока Турецкий разговаривал с Юрием, общался по телефону из гостиной, появился в дверях кухни:
- Все в порядке, Александр Борисович. - В его голосе слышалось почтение. - Сейчас приедут… С сеткой!..
Глава 13 В музыкальной "тусовке"
Александр Борисович Турецкий оглядел сидящих перед ним дам и с трудом сдержал улыбку - настолько противоречивую парочку они собой являли.
Ирина Генриховна с продуманной небрежностью подколотыми белокурыми локонами и нежным макияжем, в золотистом вечернем платье, сидевшем на ней, как вторая кожа. И Галочка Романова со слегка смазанной розовой помадой, собственного производства ярким румянцем во все щеку, гладкой прической, из которой нелепо торчал сверкающий стразами гребень, в слишком тесном для нее черном платье. Сесть в предложенное хозяином кресло она согласилась не сразу и теперь отчаянно мучилась, пытаясь натянуть коротенький подол максимально близко к коленям. Увы, "маленькое" платьице от Зайцева, подобранное для девушки Ириной Генриховной, было рассчитано на прямо противоположный эффект: не скрыть, а обнажить как можно большее количество частей дамского тела. Соответственно Галочкины усилия пропадали всуе - к вящему удовольствию сидевшего напротив нее ухмыляющегося Померанцева.
Настроение у женщин тоже было прямо противоположным: приятно возбужденная супруга Турецкого и мрачная, хмурящаяся каждую секунду Романова…
- Ну-с, милые дамы, - Турецкому все-таки удалось сдержать улыбку, - начнем! Кто будет рассказывать - ты, Ириша, или…
- Я! - Ирина Генриховна едва не подпрыгнула от возбуждения. - Саня, ты не представляешь!..
- Стоп! - Александр Борисович строго посмотрел на супругу. - Только, ради бога, без эмоций.
Ирина Генриховна сердито поджала губки, но стерпела.
- Ну хорошо… Словом, этот самый Май - дуб дубом!
- Май - это тот самый певец, который устроил презентацию своего диска? - уточнил Сан Борисович.
- Ну да… Я же говорила! Господи, да какой он певец?! Кот на крыше и то музыкальнее его!
- Я же просил без эмоций? - вздохнул Турецкий.
- Это не эмоции, а профессиональная оценка его данных!
На сей раз сдержаться пришлось Турецкому, преодолевшему горячее желание стукнуть кулаком по столу.
- В общем, концерт мы его выдержали с трудом, а потом отправились на банкет - точнее, фуршет… И сразу же стало ясно, что дело с ним нечисто!
- Так, Ириша, - твердо произнес Турецкий. - Твой регламент исчерпан, далее я хотел бы послушать Галину Васильевну - если, конечно, ты не возражаешь. За тобой останутся комментарии, идет?..
В огромных глазах Ирины Генриховны полыхнула абсолютно детская обида, сменившаяся возмущением, с которым она уставилась на мужа. Но Александр Борисович проявил завидную непреклонность!
- Итак, Галина Васильевна, я вас слушаю?
- Да, конечно. - Галочка моментально забыла про необходимость натягивать подол на колени и про наблюдавшего данный процесс Померанцева и тут же стала куда больше походить на себя, всегда такую собранную и естественную.
- Понимаете, Ирина Генриховна так здорово придумала… - Она бросила на супругу Турецкого немного виноватый взгляд. - После того как этот Май прилично выпил, мы подошли к нему с поздравлениями в числе, наверное, последних, кто еще не поздравил. Остальные уже успели напиться, на нас никто не обращал внимания… И Ирина Генриховна вначале наговорила ему комплиментов, а потом, в самом конце, придумала сказать, что завидует не только его таланту, но и гонорарам…
Александр Борисович изумленно посмотрел вначале на Романову, а потом на жену, весь облик которой в этот момент выражал скромное торжество.
- З-зачем? - Турецкий снова посмотрел на Галочку. - Я имею в виду - насчет гонораров?
- Понимаете, - пояснила девушка, - она его таким образом спровоцировала на нужную тему…
- Не слишком ли топорно? - покачал головой Александр Борисович.
- Он же уже успел набраться! - вставила Ирина Генриховна. - Как ты не понимаешь? Я специально и очень удачно выбрала момент!
- Ясно… Продолжайте.
- Май среагировал очень своеобразно: он ужасно разозлился! - Галочка вздохнула. - Прямо зашипел на нас: "Какие еще гонорары?!" Ну и, честно говоря, с моей точки зрения, не так уж и многого мы добились… Потому что едва он сказал насчет гонораров, к нам тут же подлетел его продюсер… Это мы уже потом тихонечко выяснили, что он продюсер. Представился Николаем Генриховичем и хотел увести Мая с собой… Но тот уперся и стал на него уже чуть ли не орать, якобы тот за счет него, гениального певца, жиреет, а где обещанные Маю проценты?.. В общем, в какой-то момент я думала, он бросится на этого Николая Генриховича с кулаками, будет скандал…
- Галочка, - снова не вытерпела Ирина Генриховна, - хотела меня от них утащить, но я не пошла, и правильно сделала!
- Ира, я же просил тебя быть осторожной! - разозлился Турецкий, - а главное - во всем слушаться Галю… А ты что?! Итак, вы засветились, девушки…
- Не думаю! - робко возразила Галочка. - Май с продюсером так были заняты друг другом, что про нас на какое-то время забыли, а потом мне все-таки удалось Ирину Генриховну увести… То есть не мне, а какому-то типу с бровями, который был трезвее всех… Кажется, он как раз в этот момент только появился. Видимо, опоздал…
- Чем завершился скандал? - сухо поинтересовался Турецкий.
- Мы до конца не дослушали, ушли на том, что этот Николай Генрихович орал на Мая, мол, что без него он никто, пустое место, и если не заткнется немедленно, то завтра же этим пустим местом и сделается… Ну часть гостей вмешалась и оттащила куда-то Мая, но это мы видели уже издали… Да, фамилия продюсера Мохнаткин, я слышала, как кто-то из приглашенных сказал, мол, сейчас Мохнаткин этому сопляку покажет… Ну и назвали Мая идиотом…
- Галя, почему вы назвали господина, который отвел вас в сторону от эпицентра скандала, "тип с бровями"? - очень серьезно поинтересовался Александр Борисович.
- А потому, - вновь не выдержала Ирина Генриховна, - что это весьма точно его характеризует! Он…
- Взгляните сюда: этот?..
Обе женщины дружно потянулись к листу бумаги, протянутому Турецким, едва не стукнувшись лбами. И так же дружно, дуэтом, ответили:
- Он!..
Померанцев и Александр Борисович переглянулись.
- Милые дамы, - вкрадчиво поинтересовался в установившейся тишине Валерий, - надеюсь, вы запомнили, как зовут вашего благородного знакомца?
- Почему благородного? - растерянно поинтересовалась Ирина Генриховна.
- Ну он же поступил благородно, увел вас подальше от скандалистов!
- А-а, ну да…
Галочка и супруга Сан Борисовича вопросительно поглядели друг на друга, после чего Ирина Генриховна вздохнула:
- Вы знаете, мне кажется, он не представился… Галя, я ничего не путаю?
- Своего имени он нам не называл совершенно точно! - твердо ответила Романова. - Я бы обязательно запомнила, потому что… Потому что он увел нас от Мая с Мохнаткиным как-то уж очень настойчиво и поспешно… Мне показалось, чтобы мы не услышали лишнего… Но это только мои ощущения!
- Ты права! - возбужденно встряла Ирина Генриховна. - Я теперь понимаю, что и у меня было такое же ощущение!..
Турецкий недоверчиво посмотрел на жену, но комментировать ее реплику не стал.
- О чем он вообще с вами говорил?
- Ну… вначале извинился, словно хозяин перед обиженными гостями, за неприятную сцену, - сказала Галя, - хотя, как я уже говорила, на банкет он опоздал и вообще заехал, судя по всему, просто потому, что обещал кому-то: то ли Маю, то ли его продюсеру… Потом предложил нам выпить с ним шампанского, сказав, что у начинающих певцов типа Мая всегда слишком много амбиций, что они о себе и своих талантах всегда завышенного мнения… Потом спросил, кем мы приходимся Маю.
- Что вы ответили? - быстро спросил Турецкий.
- Ответила я! - сказала Ирина Генриховна. - Между прочим, сказала правду… Или почти правду: мол, я - преподаватель Гнесинки, размышляю, не перейти ли мне в качестве аккомпаниатора и педагога с фортепианного отделения на эстрадное, взяла там пригласительный и пошла на презентацию, чтобы оценить их контингент!
- Неплохо, - пробормотал Александр Борисович.
- Про Галочку он уже не спросил, видимо, решил, что и она из Гнесинки. Зато сказал, что если у меня крепкая нервная система, то - добро пожаловать на эстрадное отделение! Мы допили шампанское, после чего он извинился и ушел… Я имею в виду - совсем ушел с банкета.
- Ты уверена?
- Да, я случайно увидела, потому что скандал к тому моменту кончился, я поискала глазами Мая, его не было. Зато увидела этого Мохнаткина, а он как раз разговаривал с нашим "спасителем"… Я бы сказала, что тот Мохнаткину что-то сердитое выговаривал, а продюсер злился и молчал…
- Я тоже это видела, - согласилась Галя. - А потом наш знакомый развернулся, вышел из зала и больше не возвращался…
- Жалко, вы не догадались поинтересоваться у кого-нибудь, кто он такой, - вздохнул Александр Борисович.
- Откуда ж мы знали?! - возмутилась Ирина Генриховна. - Нас больше этот Мохнаткин интересовал, но он потом тоже куда-то делся. Мы немного подождали и решили, что пора ехать домой… Вот и все! Кроме того, скажи на милость, у кого мы могли спросить, если ни с кем там не знакомы?.. Поглядел бы ты на их гостей - сплошные сопливые девицы, скорее раздетые, чем одетые, фанатки Мая, наверное. Плюс несколько парней в драных джинсах… Да, еще девицы были, слава богу, тоже в вечерних платьях, а то мы бы там как белые вороны смотрелись… Во всяком случае, я…
- Судя по тому, что именно вас оттащил этот тип от скандалистов, вы именно так и смотрелись! - уверенно заключил Турецкий.
- Александр Борисович, - Померанцев встал со своего места, - я возьму картинку? Узнать имя не проблема, завтра же и узнаем.
Валерий подошел к дивану, на котором все это время сидел Турецкий, а Галя с удивлением проследила за ним взглядом.
- Что с тобой? - поинтересовалась она. - Почему ты хромаешь?
- Заметно? - Померанцев смущенно отвел глаза, а Турецкий фыркнул:
- Его, Галя, - ты не поверишь - кот укусил! Сквозь туфлю, за пятку… Или чуть выше!
Глаза Гали Романовой округлились, а брови полезли вверх:
- Как это - укусил?.. Кот? Не может быть… Ой, неужели Пуф?!
- Он самый, - весьма подленько, с точки зрения Померанцева, хихикнул Турецкий. - Я бы и сам не поверил, что кот способен прокусить натуральную кожу, если бы не видел собственными глазами, как этот полосатый псих нашего Валерия ранил… Но-но, Померанцев, не смотри на меня такими глазами! Не забывай - я твой начальник!
- Если бы не я, фиг бы его Яковлев поймал! - возмущенно отбил мяч Валерий.
- Это точно! - кивнул Турецкий. - Пока он впивался в твою туфлю, его и накрыли… Слышали бы вы, как он орал! Словно не кот, а целая стая гиен!
- Бедное животное! Что вы с ним сделали? - нахмурилась Галя.
- В настоящий момент бедное животное, лишенное ошейника, очевидно, уже проснулось на новом месте, у пожелавшего его забрать Юрия Валерьевича Строганова… Наши эксперты, чтобы снять ошейник, вынуждены были вбабахать ему снотворное! Представляете?
- Зачем вам понадобился кошачий ошейник? - удивилась Ирина Генриховна. А Галя Романова совершенно так же, как утром Померанцев, хлопнула себя по лбу ладошкой и произнесла ту же фразу:
- Господи, Александр Борисович, я должна была догадаться… Ну почему я такая дура?!
- Не казнись! - улыбнулся Турецкий. - Для "догадаться" у вас пока что еще есть начальник - для тебя, конечно, временный, однако есть!
- Кто-нибудь мне что-нибудь объяснит? - сердито поинтересовалась Ирина Генриховна.
- Всему свое время, дорогая, - возразил ей супруг. - Мы, сыщики, люди суеверные: вот убедимся, что тянем не "пустышку", тогда и расскажем… А пока, господа хорошие, по коням… Валерий, завтра, прежде чем отправляться в отдел кадров Минкульта, зайдешь ко мне с отчетом.