Он удивленно поднял густые брови. Все засмеялись, в этот момент подали портвейн, и мужчины закурили сигары.
- Боже мой, всю жизнь никак не могу понять, почему в этот момент обеда англичане выпроваживают дам из комнаты, - подал реплику банкир Карсон. - Когда обед в самом разгаре.
- Тим, тебе завтра рано вставать, поэтому слишком не расходись.
Его жена Маргарет посмотрела на него с таким выражением, словно знала, что бороться с мужем бесполезно. Присутствующие захихикали. Группа преуспевающих жителей Дублина, уютно чувствующих себя в компании друг друга.
- Дамы и господа, позвольте мне предложить тост. - Кэл Фицгиббон поднялся из-за стола. Десмонд Браун поспешил наполнить свой бокал. Фицгиббон поднял бокал с портвейном. - За республику…
Все встали, подняв бокалы, и воскликнули:
- За республику…
И выпили, а потом снова сели.
Дебора Браун, радовавшаяся очередному приезду в Дублин, повернулась к Мараид.
- Я слышала, старшая дочь Молли О’Шонесси опять беременна. Ты знаешь, она подцепила этого парня в театре "Абби", и…
Дебора сделала виноватое лицо и быстренько замолкла, увидев, что Тим Карсон с серьезным видом поднялся со стула. "Типичный банкир", - подумала она.
- И еще один тост за человека, который, как я слышал, поведет нас на предстоящие выборы в качестве главы партии. И, если выборы пройдут нормально, а все указывает именно на это, этот человек будет следующим премьер-министром Ирландии. Дамы и господа, бывшие президенты "Субботнего клуба" и их жены… я говорю о докторе философии Падрике О’Шейе.
Все поднялись и протянули бокалы в сторону О’Шейа, который продолжал сидеть, лучезарно улыбаясь. Раздались голоса: "За Падрика". Все выпили и сели.
- Скажи нам речь, Падрик, - потребовал Десмонд.
- Речь… - поддержал нейрохирург.
Падрик О’Шей заерзал на стуле, продолжая сидеть и лучезарно улыбаясь. Он поднял третий бокал портвейна и описал им полукруг, как бы чокаясь с каждым из присутствующих. Этот человек был опытным политиканом.
Когда он заговорил, в его голосе не было бахвальства. Звучала дружеская речь, обращенная к друзьям.
- Вы понимаете, я даже не знаю, как вы все проголосуете, - начал он, - но в этом и заключается прелесть демократии. Однако я склонен верить, что наша партия Фине гал получит абсолютное большинство на предстоящих всеобщих выборах. И это правда, что я поведу нас на эти выборы, и с Божьей помощью, - при этих словах Дебора осторожно перекрестилась, - стану премьер-министром. Как говорят, первым среди равных.
Раздался одобрительный гул. Всегда приятно, когда тебе доверяют секреты. Приятно получить подтверждение слухам, распространяемым серьезной прессой до того, как об этом узнает вся страна. Честно говоря, секрет обладает определенной притягательной силой.
- А теперь, если я могу рассчитывать на вашу скромность… - О’Шей произнес эти слова в полной тишине, но затем раздались возгласы: "О, да. Конечно, Падрик", присутствующие страшно желали услышать еще какой-нибудь секрет от будущего премьер-министра. - …Я хотел бы сказать, что за этим столом сидит еще один преданный сторонник моей партии - Юджин Пирсон. Уверен, что он будет так же удивлен, как и все вы, когда я сейчас, прямо здесь, попрошу его как члена самого тайного братства… - При этих словах Юджин чуть не упал в обморок от страха - …Почетного общества "Субботнего клуба"… - Раздался одобрительный шум, и бокалы снова наполнились портвейном. - …Юджин, я очень серьезно прошу тебя подумать о посте министра юстиции в моем будущем правительстве.
Все оцепенели, наступила тишина. И вдруг раздались одобрительные возгласы и поздравления. Пирсон сидел, словно окаменевший. Мараид, сидевшая напротив, не сводила с него глаз, по щекам ее текли слезы гордости.
- О, Юджин, - вымолвила она. - О, Падрик. Это чудесно…
А все, что видел судья Юджин Пирсон, было лицо Венецианской Шлюхи со снесенной верхушкой черепа. И малиновым желе вместо левого глаза.
5
Наивные агенты
Гарри Форду всегда нравился запах ружейного масла. Поэтому он приобрел несколько банок антикоррозийной смазки "Янгз-303", продаваемой в Лондоне фирмой "Джеймс Парди и сыновья", чьи ружья изготавливались для каждого клиента по индивидуальному заказу и стоили от пятидесяти тысяч до полумиллиона фунтов за пару. Такого расточительства Гарри себе позволить не мог, но все-таки боеприпасы и всякие охотничьи принадлежности предпочитал покупать в отделанном деревом магазине компании "Парди" на углу Маунт-стрит и Саут Одли-стрит в Мейфэр. Безупречно вышколенные продавцы магазина считали его воспитанным и преуспевающим молодым человеком, а Гарри нравилась их любезность и слова: "Доброе утро, мистер Форд, очень рады снова видеть вас". Такой прием ему оказывали у "Парди" и в других старых, солидных магазинах, таких как обувной магазин "Лоббз", а также в ателье "Хантсман", баре и ресторане отеля "Коннот".
Гарри считался хорошим солдатом и прирожденным лидером. Даже его недоброжелатели признавали, что бывший офицер гвардии заслуженно добился высокого для своих лет положения. Гарри сидел, скрестив ноги, в палатке - или "шатре", как называли десантники временные места отдыха в полевых условиях, - установленной в глубокой воронке, вырытой в песке и укрытой маскировочной сетью. Разобранный на части автомат с глушителем лежал на полу на чистой тряпке, каждая деталь сверкала, будучи смазанной ружейным маслом. Протирая четвертый запасной магазин, капитан войск специального назначения был вполне доволен своей жизнью. Он только что вернулся с совещания, на котором детально анализировалась и утверждалась следующая стадия операции "Гранат", предполагавшая действия специальных воздушно-десантных войск в глубоком тылу на территории Ирака. Подразделению Гарри предстояло выполнить задачу, связанную с большим риском. Через несколько часов они должны погрузиться в вертолеты "Чинук", которые перелетят через границу Ирака и сбросят десант с высоты двенадцати тысяч футов. Десантникам предстояло совершить затяжной прыжок в милю, прежде чем раскрыть свои управляемые парашюты и бесшумно и, желательно незаметно, приземлиться в двадцати минутах хода от командного бункера республиканской гвардии Ирака, засеченного сегодня утром станцией перехвата спутниковой связи, расположенной рядом со столицей Австралии Канберрой.
После совещания командир десантников майор Десмонд Максуини отвел Гарри в сторонку и сообщил, что, хотя полковник Джонни Макалпин уже представил его к "Военному кресту" за последние операции в тылу врага, командование войск специального назначения в Лондоне считает, что, несмотря на дипломатические усилия с целью прекратить конфликт, наземные наступательные действия будут продолжаться. И командование считает, что с наградами за храбрость стоит повременить до освобождения Кувейта и вторжения на территорию Ирака, и тогда в каждом подразделении многих будут награждать "Военными крестами" и даже несколько человек орденами "За боевые заслуги". А еще можно рассчитывать на королевскую медаль "За храбрость", ну и, конечно, на вторую благодарность в приказе.
Гарри Форд служил в армии уже почти семь лет, не раз сталкиваясь при этом с бездумным равнодушием армейской системы. Он не был твердо уверен, что именно его следовало представить к награде, поэтому просто пожал плечами и поблагодарил майора за сообщение.
Максуини добавил, что все не так уж плохо и ходят слухи, если у Гарри все пойдет дальше так же гладко, у него есть прекрасный шанс стать командиром роты.
Таким образом, Генри Майкл Алькасар Форд имел веские основания быть довольным жизнью. Пугали ли его опасности постоянных боевых действий? На самом деле нет, потому что даже во время мирной службы в полку он подвергался большим опасностям. Гарри участвовал в тайных операциях в Северной Ирландии, воевал вместе с моджахедами в Афганистане и еще действовал в таких местах, о которых британское правительство предпочитало помалкивать.
Главное удовлетворение от теперешней войны Гарри Форд испытывал от того, что это действительно была настоящая война. Война, в которой можно в открытую сражаться с врагами и убивать их, а не сдерживать себя в действиях, как на территории шести графств Северной Ирландии, где известные убийцы разгуливали по улицам, уверенные в том, что им не грозит возмездие, потому что, вопреки мнению прессы и населения, личный состав полка мог действовать только в рамках закона. И "временные" прекрасно знали об этом. И самое худшее, что могли получить "республиканские" и "лоялистские" террористы и палачи, это несколько месяцев тюрьмы за незаконное ношение оружия. Иногда террористам не везло, и их хватали на месте преступления, но такие удачи случались довольно редко.
Вот такие мысли неторопливо крутились в голове Гарри Форда, когда старший сержант Джорди просунул голову в "шатер", откинув в сторону полог. Джорди и был тем усатым мужчиной, который принимал участие в захвате установки "Секоникс-В" - крупный, но худощавый шотландец, и когда он усмехался, что делал довольно часто, хорошо была видна щель между двумя передними зубами.
- Босс, вас там хочет видеть какой-то забавный старый тип с иностранным акцентом. Какой-то шпион. Один из наших ребят помнит его по операции "Морская пена".
- Что ему нужно?
- Откуда я знаю, мне просто поручено передать. С ним наш "Медведь", у них к вам какой-то срочный разговор…
Форд вздохнул, бросил взгляд на Джорди, быстро собрал свой АКС, ловко навернув глушитель.
- Чертовы шпионы. Мне только этого и не хватало.
Но, как и секретарь кабинета министров, как и другие люди, он испытывал удовольствие от соприкосновения с секретным миром.
- Гарри, это Фред Эстергоми из Министерства иностранных дел. - Десмонд Максуини, которого солдаты называли "Медведь", указал на Ронни Шабодо, который в своих путешествиях по "Стране Чудес" пользовался различными псевдонимами, одним из которых и был Фред Эстергоми.
- Рад познакомиться с вами.
Гарри Форд окинул взглядом приземистого, улыбающегося, слегка располневшего человека, стоявшего возле карты в кабинете оперативного отделения и набивавшего табаком видавшую виды трубку. Одет он в куртку, которая ему слегка великовата, и брюки, составлявшие маскировочный комплект специально для пустыни. На полу возле ног лежала сумка с комплектом "химзащиты" и противогаз. Первым делом Гарри отметил для себя, что незнакомцу слегка за пятьдесят, вторым, что бросилось в глаза, были его прокуренные, неровные зубы. Потом увидел на предплечье у Эстергоми два небольших круглых шрама с неровными краями. Следы пулевых ранений.
- Где это вас угораздило? - спросил Гарри, кивнув на шрамы.
- Будапешт, 1956 год. Думаю, мне для начала надо поздравить вас.
- Правда? А с чем?
- С "Военным крестом", молодой человек. Отличная работа.
Гарри усмехнулся. У этого типичного шпиона устаревшие сведения.
- Вы несколько торопитесь. Начальство передумало.
Наступила неловкая пауза. Эстергоми бросил взгляд на "Медведя", и тот поднялся со стула.
- Ладно, я оставлю вас. Не хочется расставаться, но в пять я должен быть у генерала. Гарри, у Фреда есть полномочия от командования войск специального назначения в Эр-Рияде объяснить тебе, что им от тебя нужно.
Так как ни Шабодо, ни Форд не ответили ему, Максуини взял противогаз, комплект "химзащиты" и вышел, пожалуй, слегка сожалея о том, что оставляет своего молодого капитана в компании этого седовласого пожилого шпиона.
Венгр мелкими затяжками раскурил трубку, и голова его окуталась клубами дыма. Запах табака долетел до Гарри, и он узнал "Данхилл" - чрезвычайно ароматный и один из самых дорогих сортов табака. Иногда Гарри тоже позволял себе покупать его.
В наступившей тишине Гарри не произнес ни слова. Он позволил Ронни оглядеть себя с головы до ног, как тренер осматривает лошадь. Что ж, перед ним стояла безупречная, чистопородная лошадь. Гарри вежливо глядел на Эстергоми, чувствуя себя спокойным и уверенным.
Наконец Шабодо улыбнулся.
- Все воюете, капитан, и мне жаль отрывать вас от этого. Боюсь, вам не понравятся мои слова, но у меня есть разрешение вашего командования забрать вас отсюда на двадцать четыре часа.
Слова разведчика повисли в тишине. Лицо Гарри не выражало ни враждебности, ни радушия. Он оказался в этом бункере только потому, что получил приказ командира.
У Шабодо были свои соображения по поводу молчания Гарри Форда. Ронни умел оценивать людей, и, может быть, не имел себе в этом равных.
В прошлом у него часто возникали ситуации, когда его жизнь зависела от принятия правильного решения и порой на такое решение отводились всего считанные секунды. Ронни видел, что у Форда повадки индивидуалиста. Способного, умного, закаленного в боях профессионального солдата. Гарри был также представителем вполне определенного слоя общества, обладавшим естественной самоуверенностью и манерами. Из досье Шабодо знал, что Гарри является опытным наездником, и первые же минуты, проведенные наедине с ничего не подозревающим кандидатом, наполнили венгра оптимизмом. У парня чувствовалась какая-то неанглийская внутренняя энергия, скрытый порыв, и это, пожалуй, сослужит хорошую службу в ходе подготовки и внедрения под видом аргентинца или перуанца из хорошей семьи именно в те круги общества в Боготе или Медельине, где его смогут заметить люди из картеля.
И глазом не моргнув, Шабодо наплел Гарри, что пленение иракского майора Модафара Эль-Салима имело очень важное значение и что допросы этого неудачника принесли массу ценной информации. Еще Ронни сообщил, что его собственный начальник заинтересовался этим делом, прилетел из Лондона и договорился с командующим войсками специального назначения в Саудовской Аравии, чтобы Гарри Форда доставили на вертолете в Эр-Рияд, где ему придется дополнить свои отчеты и дать из первых рук информацию секретной службе о политической ситуации в тылу на территории Ирака.
Командующий дал разрешение оторвать Гарри на двадцать четыре часа от выполнения служебных обязанностей.
- На самом деле не знаю, чем еще смогу быть полезен, - сказал Гарри, пожимая плечами. - Наши ребята из разведки уже выжали меня как лимон.
Тогда Шабодо сказал, что существует еще одна причина его визита, но его просили не обсуждать ее до прибытия в Эр-Рияд. Ронни был вежлив, но настойчив. Чем раньте они вылетят, тем быстрее Гарри вернется назад.
Гарри Форд был знаком с этой вызывающей раздражение привычкой секретной службы расспрашивать о всяких деталях операций. Он объяснил Шабодо, что в ближайшее время ему предстоит ночное десантирование на территорию Ирака и операция займет примерно восемь дней. Таким образом, он очень сожалеет, но служебные обязанности не позволяют ему выполнить его просьбу до возвращения с задания.
Шабодо улыбнулся.
- Ваши служебные обязанности будут продолжаться аж до капитуляции Багдада, и это, возможно, займет несколько недель. Майор Максуини сказал мне, что ваша группа вполне сможет прожить без вас двадцать четыре часа, и если говорить откровенно, капитан, то я работаю непосредственно на кабинет министров, и вам не к лицу ломаться, как примадонне.
С профессиональной беспристрастностью Шабодо отметил, что молодой офицер не выдал своего возмущения и никак не среагировал на его провокацию.
- Все необходимые документы готовы, и ваше начальство в Эр-Рияде отдало приказ об освобождении вас от служебных обязанностей до полудня вторника. Но я уверен, что вы вернетесь гораздо раньше. - Ронни всплеснул руками, словно понимая колебания Гарри. - Мы все участвуем в этой войне, капитан Форд.
Гарри кивнул и задумался. Он уже подготовился к тайной операции по захвату штаба десантной дивизии республиканской гвардии Ирака. Но Гарри также знал, что первая фаза операции, заключающаяся в наблюдении за объектом и оценке возможного успеха, продлится довольно долго, потому что, как он подозревал, проникнуть в этот штаб, охраняемый подготовленными профессионалами, будет чрезвычайно сложно. В любом случае он не пропустит ничего, что могло бы повлиять на его дальнейшую военную карьеру. Тем более, что, похоже, боевые награды разыгрывались в лотерею политиканами от армии, а не выдавались за настоящие заслуги. Именно так Гарри Форд и относился к своей службе. Исследования по военной истории показывали, что многие преуспевающие генералы относились к ней точно так же.
- Мне требуется, чтобы майор Максуини устно подтвердил ваши слова.
- Конечно. Пожалуйста, будьте готовы отправиться со мной через двадцать минут.
Старый венгр бросил взгляд на Гарри и отвернулся к карте боевых действий с грифом "секретно".
Спустя двадцать минут капитан Гарри Форд уже сидел в вертолете "линкс", имея при себе комплект "химзащиты", бритвенный прибор и смену белья. Ведь он уезжал всего на двадцать четыре часа.
Стоя внизу на земле, майор Десмонд Максуини глядел вслед поднявшемуся над пустыней вертолету. Заходящее вечернее солнце окрасило песчаные барханы в различные оттенки розового и красно-коричневого цвета. Он нутром чувствовал, что больше никогда не увидит Гарри Форда.
Когда вертолет приземлялся на площадке возле штаб-квартиры союзного командования, город только что бомбардировали ракетами "Скад". Гарри Форд не был в столице со времени начала войны и сейчас наблюдал сквозь плексигласовый колпак кабины вертолета, как в темное, ночное небо, оставляя след, взметнулись три ракеты "Патриот", моментально исчезнув в низко нависших облаках. Затем небо разорвали желто-оранжевые вспышки и "линкс" слегка тряхнуло взрывной волной.
Гарри бросил взгляд на человека, известного ему как Фред Эстергоми, который с интересом и без всякого страха наблюдал за происходящим. Поймав взгляд Гарри, Шабодо подмигнул ему и поднял вверх большой палец.
Вращающиеся лопасти вертолета подняли пыльную бурю. Гарри открыл дверь и двинулся на выход, пригибая голову, хотя прекрасно знал, что вращающиеся лопасти ни в коем случае не заденут его. Шабодо последовал за ним.
Гарри старался не слишком удивляться, и все же на него произвел сильное впечатление спуск на скоростном лифте в глубь атомного убежища - казалось, они опустились под землю футов на сто. Наконец лифт остановился, и, когда они с Шабодо вышли из него, Гарри еще раз с профессиональной точки зрения потрясло высокое техническое оснащение бункера союзного командования.
Сопровождали их два сержанта военной полиции и высокий загорелый полковник с петлицами Генерального штаба, который встретил их на вертолетной площадке. Он вел себя как энергичный профессионал, имеющий доступ во многие секретные зоны. Ронни Шабодо прикрепил на куртку запаянный в пластик пропуск с фотографией, и, к удивлению Гарри, полковник, представившийся Чарльзом Малоуном, вручил такой же пропуск и Гарри, где была его фотография, звание и имя.
Они шли по длинному коридору с серыми стенами и покрытым резиной полом, встречая штабных офицеров и высокопоставленных военных в форме американской, британской армии и армии Саудовской Аравии. По обе стороны коридора виднелись светло-зеленые двери, обозначенные только номерами. Возле двери с номером 116 они остановились, Ронни и полковник обменялись какими-то обрывочными фразами по поводу войны и танцовщиц, присутствовавших на вечеринке у морских пехотинцев тайно, чтобы не шокировать арабов. Танцовщицы явно представляли для них определенный интерес.