За окном потрепанная, старенькая "вольво" Макалпина проехала мимо серой каменной стены и свернула во двор. За рулем сидела жена Джонни - Шейла, а рядом восседал стройный смуглый человек в свитере и кожаной куртке на молнии. В этот же момент на дороге, блокируя ворота, остановился запыленный приземистый "лендровер", в котором сидели двое молодых людей с длинными, нечесанными волосами. Джардин с одобрением отметил тот факт, что служащие полка охраняют своего командира и его семью. Из "вольво" вылез стройный мужчина, потом Шейла, а затем женщина лет двадцати шести с прекрасными шелковистыми волосами, зачесанными на косой пробор. Она была чуть выше среднего роста и, выбравшись с заднего сидения машины, что-то сказала, от чего Шейла и телохранитель рассмеялись. Ее живые, умные глаза как будто встретились с глазами Джардина, наблюдавшего за ней из окна гостиной. Но, конечно, женщина и не подозревала, что он стоит там и смотрит на нее.
Джонни Макалпин отошел от окна и плюхнулся в старое кресло, с трудом удержав в руках чашку и блюдце, демонстрируя своей расслабленной позой, что успокоился, увидев Шейлу, благополучно вернувшуюся из очередной поездки в школу. Джардин подумал о том, какое невероятное напряжение должен испытывать этот человек, представляющий для различных террористов одну из самых желанных целей в Англии. Он знал, что террористы из ИРА шныряли в Херефорде и его окрестностях, и по крайней мере шесть заговоров с целью убийства Джонни или его сослуживцев были уже раскрыты, причем два из них в последнюю минуту. К своему удивлению, Дэвид Джардин почувствовал какой-то странный прилив эмоций и симпатии. Циники такого не испытывают. Слава Богу.
Он поставил свою чашку на блюдце на столе.
- Джонни, это Колумбия. Мне нужно внедрить человека в медельинский картель.
Его искренность наконец вырвалась наружу, передавшись Макалпину, внимательно смотревшему на него.
- Ты же знаешь, Дэвид, что в вашем офисе есть парень, который сидит в Богом забытом отделе по связи разведки с армией.
Теоретически этот отдел занимался тем, что, когда разведке требовалось поработать с армией, получить на время нескольких армейских специалистов или использовать армейские подразделения в отдаленных точках, где они дислоцировались, для прикрытия тайных операций, в работу включался этот отдел. И вообще, по существующему порядку всеми вопросами, связанными с армией, должен заниматься именно этот отдел.
- Проблема… проблема в том, Джонни, что это тайная операция. Чем меньше людей будут знать о ней, тем лучше. Клянусь тебе, что даже в моем собственном отделе не будут знать настоящие имена этих троих кандидатов.
Он втянул голову в плечи так, что шея просто исчезла. Вид Джардина, пытающегося выглядеть расстроенным, до слез рассмешил бы Кейт как специалиста в области психологии поведения.
- Когда? - спросил полковник, сбитый с толку этим представлением.
С кухни донесся звон чашек и блюдец, приглушенный смех Шейлы, разговаривавшей с неизвестной девушкой с шелковистыми волосами. Звук воды, наливаемой в чайник. Прекрасные, типичные звуки домашней обстановки.
- Прямо сейчас. Ронни занят подготовкой тренировочных курсов в Уэльсе. Мы готовим трех кандидатов, для работы отберем одного. Двое других, возможно, тоже отправятся в Колумбию, но с другими задачами.
Джонни Макалпин задумался. Из кухни продолжали доноситься звуки, в прихожей за кабинетом тикали часы, слышался храп Хэла - старого черного ньюфаундленда, растянувшегося на зеленом потрепанном коврике перед окном, выходящим в сад, как раз на том месте, где пригревало солнце. Наконец полковник поднял взгляд на Джардина.
- Благодарю за откровенность, которую ты можешь позволить себе, Дэвид.
- Для его же безопасности, он будет вынужден уволиться с военной службы. Но, естественно, его зачислят в мою службу, со всеми вытекающими отсюда материальными привилегиями, включая пенсию.
- Значит, ты хочешь не просто на время одолжить Гарри, а украсть его, да?
- Только на время выполнения операции. Возможно, что она продлится год. В контракте будет оговорено, что по завершении операции он сможет свободно вернуться в армию.
Макалпин покачал головой.
- Дэвид, давай поговорим как друзья. Ведь это чертовски дорогостоящее дело - отбирать и готовить талантливых ребят для специальных воздушно-десантных войск. Чтобы они могли действовать, как вторая рота, в которой, как ты знаешь, служит Гарри. Обучать языкам, затяжным прыжкам с большой высоты, скрытым действиям, диверсиям и прочим нашим специальным дисциплинам… Честно говоря, я не считаю, что ты можешь приходить и воровать их, когда они как раз достигли настоящей кондиции… Что случилось с твоими собственными кадрами? Возьми кого-нибудь из Министерства иностранных дел. Или у этих чертовых моряков.
- Гарри Форд как раз тот человек, который нам нужен. Во всяком случае, так считают в моем офисе.
Джардин решил облечь свою просьбу в более официальные рамки. Такой легкий намек, что в случае отказа в ход будут пущены определенные рычаги.
Но командир 22-го специального воздушно-десантного полка перенес это спокойно.
- Мне очень жаль, Дэвид. Мы слишком много времени и средств потратили на Гарри Форда, чтобы он достиг своего теперешнего положения. У меня есть парочка людей, отлично говорящих по-испански, и они сейчас как раз находятся в Колумбии. Секретная служба может связаться с любым из них. Но только не с Гарри Фордом. - Полковник улыбнулся, к нему вернулось хорошее настроение. - Передай премьер-министру, что я очень сожалею. Чашечку свежего чая перед уходом? Мой адъютант передаст тебе по факсу данные на этих двух ребят. Они смогут прибыть в Англию в течение недели.
Дэвид Джардин пожал плечами.
- Спасибо, что выслушал меня. С удовольствием выпью чашку свежего чая.
Они прошли на кухню, уселись за стол вместе с Шейлой, пили чай и ели ее домашние пшеничные лепешки, которые оказались просто восхитительными. Джардин оглядывался вокруг, но девушка, умевшая смешить людей, исчезла.
- Мы давно не видели тебя, Дэвид. - Шейла улыбнулась. - Полагаю, что ты, как и наши ребята, полностью занят сейчас этим ужасным Хусейном…
Джардин подтвердил, что она совершенно права, застенчиво улыбнулся полковнику, поблагодарил Шейлу за чай и вернулся на машине в Херефорд, где отыскал Ронни Шабодо, встретившегося с двумя старшими сержантами из специального воздушно-десантного полка, в свое время принимавшими вместе с ним участие во многих тайных операциях по всему миру. Теперь Ронни Шабодо знал о Гарри Форде раз в десять больше, чем раньше.
- Он отказался?.. - предположил Шабодо, увидев выражение лица Джардина.
- Не стоит его ругать. - Джардин смотрел, как венгр укладывает в багажник машины дорожные сумки и закрывает крышку.
- И что теперь? Оставим его в покое и займемся Героло?
Шабодо уселся на сидение рядом с водительским. Джардин сел за руль.
- Ронни, я думаю, нам следует вылететь в Эр-Рияд. Давай поговорим с капитаном Генри Фордом. - Он снял трубку телефона, установленного в машине, и протянул ее Шабодо.
Венгр взял трубку и, нахмурившись, посмотрел на Джардина.
- Когда, Дэвид?
- Скажем, завтра тебя устроит? - спросил Джардин, мягко напоминая Ронни, на кого тот работает.
- Завтра просто здорово, - облегченно ответил венгр. Он начал набирать номер. - Мы сможем вылететь с базы Лайнхем королевских ВВС завтра в четыре часа дня. Но прибыть туда нужно за четыре часа, чтобы нас научили обращаться со скафандрами и кислородными масками. В Эр-Рияде у нас свой человек - Чарли Малоун. Ходят слухи, что он разгуливает там в форме полковника Генерального штаба.
- Чарли в форме, - хмыкнул Джардин, - мне это нравится… - Он бросил взгляд на Шабодо. - Ты ведь так и думал, что Джонни откажет, да?
- Да, я так и думал. Если агент стоит того, чтобы его завербовали, то его трудно заполучить. Страница третья инструкции.
Джардин расслабился, нога слегка отпустила педаль газа. Дорогой старина Ронни, он никогда не ошибался в прогнозах. Шабодо бросил взгляд на Джардина и криво улыбнулся. Наконец ему ответил нужный абонент, и Ронни принялся давать необходимые указания.
Эдди Лукко сидел на высоком стуле за стойкой в баре "Манхэттен" в районе Нью-Йорка, называемом Маленькой Италией. Когда-то белые стены уютного бара украшали вставленные в рамки черно-белые фотографии более или менее известных музыкантов джаза. Эдди Лукко посмотрел на фотографию бледного, с заостренным подбородком молодого человека лет двадцати с небольшим, улыбавшегося и сидевшего за пианино, которое до сих пор загораживало путь в туалет в дальнем углу бара. Молодого человека звали Альберт Альмеда, и в молодости он по вечерам играл в этом баре, учась одновременно в колледже. Судья Альмеда. Одна из немногих героических личностей в понимании сержанта. Сейчас ему было около шестидесяти, и улыбка со временем исчезла с лица. Он правил бал в Пятом окружном суде Нью-Йорка, как опытный крупье, наблюдая за игрой, чувствуя ставки и разоблачая жуликов. При определенных обстоятельствах резко стучал молотком, призывая суд образумиться.
Плохо нарисованная афиша, прикрепленная к деревянной стене позади стойки, сообщила Лукко, что позже вечером девушка будет исполнять на пианино произведения Джорджа Гершвина, а пока звучала магнитофонная запись "Сонни Роллинс живет в Монтре". Бармен Стив, в прошлом сержант морской пехоты, всегда был начеку, даже если мыл стаканы или занимался подсчетами на калькуляторе. Когда позади Лукко открылась дверь, бармен тихонько двинулся к дальнему концу стойки.
Эдди незаметно расстегнул пуговицы пиджака из стопроцентной шерсти. Подарок Нэнси, которая завтра заканчивает свои дела. И все снова будет нормально: никаких больше закусочных, никакого пива с ребятами, потому что уже становится неудобно при взвешивании.
Вошедший в бар человек находился теперь прямо справа от него, он уселся на соседний стул. Парню было около тридцати, плотный, ниже среднего роста, редеющие темные волосы. Одет в шелковый костюм стоимостью, должно быть, в тысячу долларов, но шикарный итальянский покрой пиджака портила плечевая кобура. Большим пальцем правой руки Эдди нащупал рукоятку своего пистолета, который носил слева за поясом, под пиджаком из стопроцентной шерсти. Ни в коем случае нельзя рисковать, если дело касалось Лентяя Минни.
- Как дела? - заботливо поинтересовался Минни.
- Паршиво, - ответил Эдди.
- Да-а.
Минни поймал взгляд бармена Стива, кивнул на пиво, стоящее перед Лукко, и поднял вверх два пальца. Стив кивнул, но по его виду нельзя было сказать, что он сейчас же, сломя голову, кинется выполнять заказ.
Минни вздохнул.
- Так что за пожар?
Сицилиец и житель Нью-Йорка в третьем поколении снова вздохнул.
Эдди Лукко задумчиво обнял пальцами левой руки край своего стакана с пивом.
- Мне нужен Малыш Пи, - сказал он.
- Я что тебе, гребаное бюро по розыску пропавших без вести, что ли? - Минни дернулся, когда Лукко плеснул ему пиво прямо в рот, и задохнулся, почувствовав, как короткий ствол "магнума" больно уперся ему в горло как раз ниже кадыка.
Лукко сдернул громилу со стула, левой рукой, словно тисками, сдавил ему запястье, швырнул на пол лицом вниз, наступил одним коленом на спину и ловко вытащил из плечевой кобуры "кольт" калибра 9 мм. Джулиано Минеоваре почувствовал, что на сведенные назад руки надеты наручники. Шелковый пиджак промок от пива, обостренному чувству собственного достоинства Минни был нанесен серьезный урон.
- Считай себя покойником, итальянская свинья.
Минни плюнул на пол, находившийся в нескольких дюймах от его лица.
- Незаконное ношение оружия, от пяти до десяти, Минни, - сказал Лукко, поднимая сицилийца на ноги и отряхивая его. Потом наклонился к нему и тихо, доверительно продолжил: - Ты, должно быть, очень высоко ценишь мистера Малыша Пи Патриса, если готов пожертвовать ради него несколькими годами своей жизни. Подумай о всех тех девочках, которые пройдут мимо тебя за это время…
Лукко вытолкал Минеоваре из бара и подвел его по тротуару к коричневому "седану", за рулем которого сидел детектив Сэм Варгос.
Заскрипели пружины обтянутых кожзаменителем сидений, Лукко захлопнул дверцу, и Варгос рванул автомобиль с места.
Лукко сидел, расслабившись, в углу, галстук ослаблен, верхняя пуговица рубашки расстегнута. Нэнси всегда говорила, что не пойдет с ним рядом, если у него такой вид, но конечно же шла, и Эдди втайне считал, что ей на самом деле нравится образ этакого крутого полицейского.
Молчание длилось восемь минут, что, в общем-то, большой срок, когда никто не произносит ни слова. Сэм Варгос был хорошим полицейским, и они с Лукко слаженно работали, когда попадали в одну бригаду. Поэтому оба и молчали, проезжая по Восточной Девяносто шестой улице в направлении испанского Гарлема.
- В какой участок вы меня везете? Черт побери, мне нужен адвокат.
Никто не ответил. За окном темнокожие шлюхи в белых париках и мини-юбках обступили "додж" с тремя турками.
- А знаешь что, Сэм… - начал Лукко.
- Что? - спросил Варгос.
- Давай-ка высадим здесь этот кусок итальянского дерьма, только дай мне сначала несколько сотенных, и я засуну их ему в верхний карман.
- Ублюдок, - бросил Минеоваре.
- А когда высадим его из машины, громко скажем: "Спасибо за помощь, Минни". Или что-то в этом роде. Как ты на это смотришь?
- Сработает. Наверняка сработает. - Сэм уверенно кивнул.
Минеоваре уставился своими ленивыми, словно искусственными глазами на Лукко.
- А если я найду тебе младшего Патриса?
- Ты не понял меня, Минни. Ты скажешь мне, где он, прямо сейчас, я позвоню и проверю, так что, когда выйдешь из этой машины и отправишься в лучшую часть города, я точно буду знать, где искать его.
- Говори, Минни, - сказал Варгос. - Сержант спрашивает тебя об этом, потому что мы знаем, что вчера ты получил на десять тысяч героина за предоставление убежища Малышу Пи. - Он усмехнулся. - Пока все не уляжется.
Еще три минуты они ехали молча, потом Минеоваре вздохнул.
- Если ты нарушишь наш договор, - обратился он к Лукко на сицилийском диалекте, - то с тобой все равно когда-нибудь рассчитаются.
- Что? Что он сказал? - спросил Варгос.
- Хорошо, Минни. Договорились. - Эдди протянул руку за спину гангстера и расстегнул наручники, не сводя с него твердого, неумолимого взгляда. - Где?
Лентяй Минни, заикаясь, назвал адрес, Варгос передал информацию по радио, и они еще пятьдесят минут кружили по улицам, пока наконец переодетые детективы из 14-го участка не сообщили, что они обнаружили Малыша Пи.
Варгос включил сирену и, повернув налево, поперек интенсивного движения, рванул вперед.
- Эй, парни, выпустите меня из этой чертовой машины! Я не поеду с вами, мы же договорились…
- Не утомляй меня, - сказал Лукко, пристегивая запястье громилы к поручню. Затем он открыл барабан револьвера и перезарядил его запрещенными, но более эффективными разрывными пулями.
"Додж" незаметно пристроился позади большого грузовика с рекламой пива "Мичлоб". Один из детективов остался сторожить Минеоваре, а Эдди Лукко и детектив Сэм Варгос пешком направились к павильону электронных игр "Пинбол уорлд", освещенному яркими неоновыми огнями. Темнокожие и белые юноши со своими девушками толпились возле павильона, ожидая своей очереди и весело болтая. Некоторые из них были просто асами в электронных играх, на которые тратили все свои наличные деньги. Сейчас среди молодежи, заполнившей "Пинбол уорлд", крутились девять переодетых полицейских из отдела по убийствам и детективы из 14-го участка.
Лукко и Варгос прошли прямо в павильон, прекрасно понимая, что выглядят именно теми, кем были на самом деле, - полицейскими из отдела по расследованию убийств, зашедшими сюда по службе. Они переговаривались по рации с переодетыми агентами, и стремительность, с которой ворвались в павильон, произвела на тощего темнокожего служащего в очках в золотой оправе и комбинезоне с надписью на спине "Пинбол уорлд" впечатление парочки бомб с лазерной системой наведения.
Малыш Пи совершил две кардинальных ошибки. Во-первых, он повернулся спиной и опустился на колени возле игры "Инди-500", намереваясь поиграть. Во-вторых, когда полицейские подошли довольно близко и стало понятно, что они ищут именно его, он обернулся и сунул руку в карман за пистолетом. Звук выстрелов "беретты" Варгоса перекрыл писк электронных игр, и Малыш Пи внезапно оказался на полу, схватившись за правую руку чуть ниже плеча и дергая ногами, как исполнитель брейк-данса.
Лукко остановился возле арестованного и поднял лежавший рядом "узи". Остальные девять полицейских, выглядевшие в своих разнообразных одеяниях как уличные гангстеры, окружили их, прикрывая от толпы.
- Проклятье… - простонал Малыш Пи. Эдди Лукко надел на него наручники, снял галстук и крепко перетянул арестованному раненую руку.
Кто-то из полицейских вызвал по рации "скорую помощь".
- Ты имеешь право не отвечать на наши вопросы, - сказал Лукко, сожалея о том, что испортил вполне приличный галстук. - А еще у тебя есть право вызвать адвоката, дешевый ты кусок дерьма…
Вот так Малыш Пи был арестован за убийство двадцатисемилетнего детектива из отдела по борьбе с наркотиками. Но в глубине души Лукко понимал, что взялся за Патриса по другой причине: он хотел выяснить, узнает ли торговец наркотиками фотографию той неизвестной девушки, которая лежала сейчас на стеллаже в морге больницы Бельвью.
- Больше всего мне нравится в Юджине то, что за все те годы, которые я его знаю, он не изменился ни на йоту.
Падрик О’Шей, которого все прочили в будущие премьер-министры Ирландии, вытянул ноги под обеденным столом и слегка отодвинул назад свой стул. Он обращался к жене Пирсона Мараид, сидевшей справа от него. О’Шей сидел на одном конце стола, а Пирсон на другом. Между ними расположились Тим Карсон - банкир из Дублина, Десмонд Браун - биржевой торговец, владевший племенной фермой на полуострове Дингл, и Кэл Фицгиббон - нейрохирург из Дублина, работающий теперь в Нью-Йорке и пользующийся международным признанием. И их уважаемые жены.
Они отмечали встречу пяти в прошлом президентов "Субботнего клуба Тринити-колледж", которая проводилась каждую последнюю пятницу месяца семестра. После обеда и споров следовали танцы, длившиеся до завтрака в субботу, и затем команда членов "Субботнего клуба" играла в регби против приглашенной команды соперников. В результате встреч в клубе трое из присутствующих сейчас за обеденным столом мужчин познакомились со своими женами, и одна из них Мараид, которая не была студенткой колледжа, но всегда вращалась в студенческой среде, потому что ее отец был профессором и преподавал гэльскую поэзию.
Мараид улыбнулась и ответила, что больше всего ей в Юджине нравится то, что он здорово изменился с момента их первой встречи. Ее ответ вызвал одобрительный смех, а Тим поинтересовался, каким же образом изменился Юджин.
- Начнем с того, - сказала Мараид, - что в те времена он был отпетым хулиганом и слишком высокого мнения о себе.
- Один из наших главных судей был хулиганом? - удивился биржевой торговец Десмонд Браун. - Странно, Юджин, ты мне всегда казался образцом благопристойности…