- Так ведь бывают случаи, когда замок ломается, и, чтобы открыть его, приходится вызывать МЧС или специальную фирму. А это очень дорого.
- Ну, как дорого? Не больше же ста долларов.
- Вот я и толковал ему это. Я прилично зарабатываю, жена - она работает на нашем заводе - тоже, и у отца были кой-какие сбережения. Можно было об этом не беспокоиться. Так что дверь он в конце концов поставил.
- Можно посмотреть?
Они вышли в коридор, где Александр Борисович внимательно осмотрел входную дверь. Следов взлома не было видно.
Оба вернулись в комнату. Турецкий спросил:
- Вы считаете, что с Сергеем Ивановичем действительно произошел несчастный случай или здесь просматривается злой умысел?
Хозяин пристально посмотрел на следователя:
- Я почему-то не думал, что это убийство. Думал, отец упал и ударился головой о камень.
- Возможно, так и есть. Однако некоторые факты меня настораживают. Я узнал, что в тот вечер Сергей Иванович ходил по дорожкам вместе с каким-то мужчиной не из местных жителей. В кожаной куртке, с бородкой. Не знаете, кто это мог быть?
- Понятия не имею. Скорей всего, кто-то из коллекционеров. В этом мире зачастую случаются мимолетные знакомства. Купил, продал - и до свиданья. Отец со многими контактировал. Только я, честно говоря, их совсем не знаю. Меня старина меньше всего интересует.
Подумав, Турецкий спросил:
- Валентин Сергеевич, вам же наверняка вернули вещи отца. Там были ключи от квартиры?
Козорезов уставился на него, раскрыв рот. Сейчас он напоминал персонажа немой сцены гоголевского "Ревизора".
- Верно, - прошептал он после паузы. - В милиции ключей не было. Но я потом обнаружил их в почтовом ящике.
- Неужели вас не насторожило такое странное появление?
- Я решил, что, когда отец упал, то случайно выронил их, а потом кто-то подбросил.
- Ну-у, - протянул Турецкий, - слишком замысловатый путь. Кто мог знать, чьи это ключи, да и подбрасывать зачем? У меня вырисовывается другая версия: это был не несчастный случай, а убийство. Сделав свое черное дело, убийца вытащил из кармана Сергея Ивановича ключи, быстро прошел в квартиру, что-то здесь, скорей всего, взял, то бишь украл, и был таков. Кстати, жилец с четвертого этажа в тот вечер видел какого-то незнакомца, спускавшегося по лестнице.
Козорезов встал и нервно заходил по комнате.
- Значит, вы полагаете, отца убили? Вот сволочи! - Он остановился. - Негодяи! Но ключи-то тогда зачем подбрасывать?
- А зачем держать при себе улику? Можете быть уверены, на них нет отпечатков пальцев. В данном случае преступник поступил, как профессиональный киллер, выбрасывающий орудие убийства.
- Что же теперь делать? - Валентин Сергеевич, опустив голову, опять зашагал из угла в угол. Остановившись, вопросительно посмотрел на Турецкого: - По-вашему, нужно эксгумировать труп?
- Разве я это говорил? - удивился Александр Борисович. - При теперешней ситуации такая процедура совершенно лишняя. Нынче важно другое - необходимо постараться определить, какие вещи пропали из квартиры.
Козорезову-сыну запомнились в основном крупные вещи, они все остались. На стене висели три старинные иконы. На полках находились фарфоровые и металлические миниатюры, поделки из драгоценных камней. Валентин Сергеевич признался, что обращал на них мало внимания. Если только отец не рассказывал восторженно о своем новом приобретении.
- Он очень обрадовался, например, когда купил шкатулочку с эмалированными медальонами. Все уши мне прожужжал про нее. Говорил, что сто лет назад она принадлежала нефтепромышленнику Лианозову.
Шкатулочка занимала почетное место на специальной витринке в углу комнаты. Александр Борисович захотел посмотреть, не остались ли на полках следы. Будь поверхность покрыта слоем пыли, можно было бы заметить, что какие-то вещи брали в руки или передвигали с одного места на другое.
- У вас лупа есть? - спросил он.
- Да, у отца имеется. Причем тоже антикварная. Когда он ее купил, похвастался. Принадлежала выдающемуся путешественнику девятнадцатого века, адмиралу Завьялову. На ободке даже выгравирована его фамилия.
Козорезов принялся искать лупу и не мог ее обнаружить.
- Куда же она подевалась? - с недоумением бормотал Валентин Сергеевич. - Отец постоянно ею пользовался, поэтому всегда держал на столе. Лупе лет двести, а стекло безупречное. Ни трещин, ни царапин, даже удивительно.
Не обнаружив лупу на конторке, где она обычно лежала, инженер принялся осматривать книжные полки, ящики столов, сервантов, комода. Чем дольше длились его поиски, тем больше он удивлялся. Турецкий давно все понял.
- Можете не искать, Валентин Сергеевич, - сказал он. - Лупа-то как раз и пропала.
- Неужели? Наверное, не самая дорогая вещь здесь.
- Как знать. А вот сейчас посмотрим.
Александр Борисович взял с полки энциклопедический словарь и прочитал:
- "Завьялов Николай Гаврилович (1781–1841), русский мореплаватель, член-корреспондент Петербургской академии наук, вице-адмирал. Руководил кругосветными путешествиями на бригах "Меркурий" и "Кассандра". На острове Мадагаскар был захвачен в плен, где пробыл два года. Оставил записки о кругосветных плаваниях". Сведения слишком укрупненные. Их недостаточно, чтобы проверить мои предположения. Я смотрю, компьютера у вашего отца нет.
- И никогда не было. Я предлагал ему купить, да он отказывался. Говорил, не освоит.
- А мне нужно кое-что проверить в Интернете. Давайте-ка звякнем в Москву. По моим расчетам, жена сейчас должна быть дома.
Он действительно застал Ирину Генриховну, хотя произошло это случайно:
- Я уже собралась уходить и вернулась.
- Чувствовала, что я буду звонить?
- Это само собой, но главное, вспомнила, что не оставила еду коту.
- Вот видишь. А ты удивлялась, зачем я завел кота. Благодаря ему мне крупно повезло. Ириша, загляни, пожалуйста, в Интернет. Пошарь там подробности биографии адмирала Завьялова Николая Гавриловича. Я перезвоню через десять минут.
Когда Турецкий позвонил второй раз, жена начала зачитывать сведения, которые удалось узнать:
- "Уроженец города Челноковска Самарской губернии…"
- Спасибо, милая, - прервал он ее. - Мне больше ничего и не надо. Привет коту! Приеду, обязательно куплю ему осетрину.
Все-таки правильно поступил Плетнев, оставив учителю физики свои телефоны. Тот передал их завхозу, и вечером Николай Николаевич сам позвонил сыщику. Сразу рассказал о причине задержки:
- Я уже ехал в школу, когда задел крутую иномарку, разбил ей боковое зеркало. Вот уж действительно - разбитое зеркало не к добру. Знаю, что нужно закрыть двери машины и вызывать ГАИ. Так нет же - из "Хонды" вышли три амбала криминального вида, они начали мне угрожать. Я растерялся, испугался и согласился заплатить, поехал с ними за деньгами. Пятьсот долларов мерзавцы с меня содрали. Сумма ощутимая. Теперь я думаю, что это была "подстава". Только уж очень злые были эти бандюги. Так что я, от греха подальше, решил заплатить, только чтобы их больше не видеть.
- А телефон тогда почему не работал? Они отобрали?
- Нет, это уже чистая случайность. У меня и заряд кончился, и деньги на счете. Одним словом, сегодня - не мой день.
- Сочувствую, Николай Николаевич. Выпейте водочки и выбросите этот инцидент из головы.
- Да я уже выпил, - засмеялся тот.
Они договорились встретиться завтра утром в помещении "Глории". Николай Николаевич жил неподалеку. Явился он в точно назначенное время. Круглолицый, с пухлыми щеками, нос бульбочкой.
- Никогда раньше не приходилось бывать в детективном агентстве, - улыбнулся он, пожимая руку Антону. - Оказывается, ничего особенного, помещение как помещение.
- А что может быть особенного. Наша работа заключается в поисках улик и фактов, что чаще всего происходит за пределами нашего офиса. В этих же стенах делаются выводы, умозаключения.
- Дедуктивный метод, по словам Шерлока Холмса, - полуутвердительно сказал Брюшков.
- Нечто вроде того. Могу, если желаете, проиллюстрировать его примером.
- Интересно.
- Вы будете со мной откровенны?
- Даю честное слово.
Антон пристально посмотрел на него и после мхатовской паузы медленно произнес:
- Признайтесь, что знакомые дали вам прозвище Винни-Пух.
Собеседник расхохотался, и после этого они перешли на серьезный тон. Плетнев попросил завхоза рассказать о ремонте школы, сделанном на спонсорские деньги.
- Там не только деньги, спонсоры и мастеров прислали, - сказал Николай Николаевич. - Так что в этом смысле забот у меня было с гулькин нос. Я выполнял только контролирующие функции, да и то не слишком въедливо. Руководство школы охладило мой пыл. Подчеркнули, и не раз, что все делалось бесплатно. Если даже будут претензии, высказывать их как-то неудобно. Поэтому я особенно не цеплялся, только себе на заметку взял кой-какие огрехи, хотел во время будущих каникул их ликвидировать. Но вдруг зимой в школе возникла аварийная ситуация.
- Что именно?
- Вышла из строя система отопления и водоснабжения, была угроза обрушения торцевой стены здания. Тут уже мы связались с Вересаевым, мол, что же за мастеров вы прислали, друг ситный? Он говорит, да это бывает, нелегальные иммигранты, понадеялись на рекомендацию, нас подвели. Сказал, что школу в беде не оставит, будет лично контролировать каждое действие строителей. Но какие-то средства придется попросить в районной управе, без этого не обойтись. Даже потом составил и прислал нам смету, с которой нам следовало идти в управу. Там была указана ориентировочная стоимость работ. Еще Дмитрий Михайлович сказал, чтобы мы обратились не к главе управы, а к его заместителю, отвечающему за финансы.
- Такая подробная инструкция?
- Все нам разложил по полочкам, каждый шаг расписал. И вдобавок сказал, чтобы мы просили заключить контракт без проведения конкурса с акционерным обществом "Семицветик".
У Брюшкова пересохло в горле, он попросил попить. Антон предложил ему кофе, себе тоже налил чашечку.
- Ну, мы все сделали, как велел Дмитрий Михайлович, - продолжил завхоз свой рассказ. - Нам ведь его советы очень пригодились. Мы же с управой редко сталкиваемся, не знаем толком, к кому направляться со своими бумажками. А тут раз два и - в дамки: замглавы нам средства выделил, а "Семицветик" ремонт сделал. На этот раз нормально.
- Разве "Семицветик" строительная фирма? По-моему, полиграфическая, и принадлежит она Вересаеву.
Николай Николаевич пожал плечами:
- В эти дебри я не вдавался. Но, честно говоря, тоже подумал, что он владелец этой конторы. Иначе зачем бы он о ней так беспокоился.
Когда Брюшков ушел, Антон подумал, что целесообразно сегодня же поехать в управу округа, попытаться узнать подробности заключения контракта на ремонт школы № 3. Ему не терпелось поговорить там до возвращения Вересаева, который прилетает в Москву в воскресенье, послезавтра.
Глава 18 РАЗБИТЫЙ ГРАФИН
Щеткину очень хотелось добиться по-настоящему ощутимых результатов до возвращения Александра Борисовича. Он с этой мыслью засыпал и с нею же просыпался. Нужно сделать что-нибудь ощутимое до приезда Турецкого. Они регулярно разговаривали по телефону, и Петр отвечал на вопросы бывшего "важняка" скупо, будто что-то недоговаривал, интриговал собеседника. Однако пока его достижения на сенсацию не "тянули". Хотелось же добиться чего-то сногсшибательного. А при встрече скромно сообщить об этом Александру Борисовичу. Представлял, как скупой на похвалы "важняк" расплывется в улыбке, но не станет восхищаться, хвалить, а скажет что-нибудь незначительное, типа "Пойдем в честь этого пивка выпьем". Турецкий не любил высокопарных слов, предпочитал несколько легкомысленный тон балагура, однако все его коллеги знали, что он говорит, когда доволен.
Сегодня Александр Борисович сообщил, что ему нужно на денек съездить в райцентр Челноковск. Щеткин с удовольствием выслушал эту новость. Чем позже приедет Турецкий, тем больше у Петра шансов успеть сделать что-либо существенное. Но вслух этого, естественно, не сказал, а поинтересовался, что именно надеется выяснить там Турецкий.
- Сам-то как думаешь?
- Ты же хотел узнать, кто продал Свентицкому церковную чашу, которая пропала из Челноковского музея.
- Точно. Так вот, из квартиры Козорезова исчезла одна маленькая вещичка, которой по всем статьям тоже место в этом музее, а не в частном собрании. Принадлежала одной исторической личности, их земляку. Не хочу раньше времени излагать подробности, боюсь сглазить, но пахнет жареным.
- Для кого?
- Для всех. В хорошем смысле для тех, кто идет по следу, то есть для нас.
- А эта вещь тоже перечислена среди пропаж на сайте в Интернете? - поинтересовался Щеткин.
- В том-то и дело, что нет. Тут налицо некая странность. Поэтому и еду. Надеюсь на месте разобраться.
- Очень опасно?
- Трудно сказать. Всяко может случиться.
После разговора с Александром Борисовичем Щеткин завистливо вздохнул. Умеет работать Турецкий, ничего не скажешь. Поехал и в два счета чего-то добился. Про себя он этого сказать не мог. В Зеркаловке Щеткин беседовал с несколькими людьми, знавшими Гайворонского. Получалось, что тот никоим образом не мог быть связан ни с Вертайло, ни с его деревней Красный Быт. Кто-нибудь из друзей наверняка слышал бы о таком интересе. Виктор был человеком общительным, всегда говорил дома, куда едет, от друзей этого не скрывал. Связан в основном был с западной частью Московской области, изредка наезжал в Москву. Красный Быт находится на востоке области, фамилии Вертайло никто не слышал. Теоретически это может быть очень искусная игра, на которую способны опытные преступники. Виктор, судя по всему, был не из таких. Но ведь Вертайло назвал именно его. Правда, когда прапорщик это говорил, он был сильно пьян. Тут возможны два варианта: либо он спьяну возвел на Виктора напраслину, либо, наоборот, потерял контроль над собой и проговорился о том, о чем следовало молчать.
Щеткин обрадовался, когда к нему пришел Антон. Плетнев так деликатничал, что лишний раз боялся зайти. Говорил, мол, тебе морока, нужно заказывать для меня пропуск. Тогда Щеткин оформил ему месячный пропуск. Теперь Антон мог проходить к нему в любое время без предупреждения. А когда сегодня свалился как снег на голову, Петр сразу стал упрекать его:
- Ты почему не позвонил? А если бы я сидел на совещании?
- Подождал бы.
- А если бы я долго был занят?
- Так ты же свободен, - простодушно ответил Антон, чем обезоружил собеседника, заставив того рассмеяться.
- Все-таки в следующий раз звони, - попросил Щеткин. - Окажись я занят, ты бы впустую время потратил.
- О’кей. Я ненадолго, к четырем еду в районную управу. Что новенького?
- Ничего особенного, - вздохнул Петр и рассказал Плетневу о своих попытках установить, были ли связаны между собой Гайворонский и Вертайло.
- А не может быть, что Вертайло, зная о гибели Виктора, валит вину на него?
- Запросто. Только я даже не представляю, как он сумел бы об этом узнать! Вот в чем закавыка.
Оба помолчали, потом Антон спросил:
- А что известно про третьего, про Легостаева? Вдруг он тоже с ними связан?
- Вертайло говорит, что знать его не знает.
- Мало ли что он говорит. Хочет пустить нас по ложному следу. Согласен?
- Так-то оно так. Адрес Легостаева уже у меня есть. Хочу подскочить сегодня вечером.
- Это который за вымогательство загремел? Ты звонил ему?
- У него телефона нет.
- Вот тебе и раз! - Плетнев даже присвистнул от удивления. - Чтобы в наши дни квартира без телефона?
- Как раз это меня удивляет меньше всего. Наверное, когда сидел, не платил, отключили. Вернувшись, завел мобильник. Вполне логично.
После работы Петр поехал домой. Он решил явиться к Легостаеву попозже, чтобы была больше вероятность застать того. Татьяна, узнав, что брат вечером уедет по делам, расстроилась.
- Господи, что же у тебя за работа! Ведь ты с восьми утра на ногах. За такие деньги, что ты получаешь, мог бы и не корячиться!
- Ладно, не ворчи. Зато интересно, с людьми работаем.
- Ага. С такими людьми по доброй воле знакомиться не станешь.
- Это если преступник. Тогда да. А если имеешь дело с хорошим человеком?
- Хороший человек с вами не захочет знакомиться.
- Таня! Это непедагогично! - с наигранной строгостью произнес Щеткин и покосился на десятилетнюю племянницу. - Подумай только, как после твоих речей Оленька станет относиться к нашим славным органам…
Как и следовало ожидать, в сторону области были несусветные пробки. Когда Щеткин приехал в Медведково и разыскал нужный дом на Полярной улице, уже стемнело. Подойдя к подъезду стандартной девятиэтажки, он посчитал расположение квартир. Выходило так, что Легостаев проживал в однокомнатной квартире, выходящей окнами на улицу. Петр обошел дом и определил окна нужной квартиры. В обоих света не было.
Он вернулся к подъезду. Отругал про себя расплодившиеся кодовые замки, которые мешают работе, не давая проникнуть в подъезд. Пришлось дожидаться кого-нибудь из жильцов. Минут через пять подошла женщина с двумя сумками. Доставая ключи, она с некоторой опаской поглядывала на топтавшегося незнакомца. По ее мнению, тот выглядел прилично, но, как известно, внешность обманчива. А можно ли такого пускать? Не террорист ли?
Поняв, о чем подумала женщина, Щеткин объяснил, что он оперуполномоченный уголовного розыска, и даже достал из кармана удостоверение, но женщина не стала его смотреть. Петр вошел в подъезд за ней следом. Поинтересовался, знает ли она Легостаева с третьего этажа. Та ответила, что живет выше.
Само собой, на звонок в 185-ю квартиру никто не откликнулся. Никого не было и в соседней, трехкомнатной. Щеткин перешел на другую сторону лестничной площадки, позвонил в двухкомнатную. Дверь открыла молодая женщина.
- По-моему, он здесь не живет, - сказала она. - Во всяком случае, я давно его не видела.
- А с кем он тут общался? У кого можно узнать точнее? Может, он вообще переехал?
- Не знаю, с кем он общался. А переехал ли? Вы поднимитесь на шестой этаж, там живет председатель нашего кооператива, Зинаида Ивановна. Она наверняка что-нибудь знает. Без ее ведома переезды не обходятся, бумаги нужно подписывать. Знает, кто сдает квартиры.
Щеткин поднялся на шестой.
- Нет, Легостаев у нас прописан, это его квартира. Правда, сейчас здесь не живет, кажется, уехал к любимой женщине. Точнее можно узнать у его приятеля, Володи, с первого этажа. Я видела, что тот открывает легостаевский почтовый ящик. Видимо, Сергей оставил ему свой ключ.