- Нет, я не выбросил…
33
Де ла Маса, Оливейра и Мерфи вели в пробный полет громадную махину "Боинг-707". Трасса кольцом окружала Карибское море, посадки предвиделись в столицах всех государств этой зоны.
В хорошем настроении, флиртуя с изящной, смуглой стюардессой Николь, они вылетели из Сьюдад-Трухильо в Порт-о-Пренс, потом в Сантьяго-де-Куба, в Кингстон на Ямайке. Моторы работали идеально, контрольные часы и измерительные приборы действовали с безукоризненной точностью.
- Ты радуешься, как ребенок, которому родители впервые разрешили усесться на качели, - сказал Оливейра, обращаясь к Мерфи.
- Я люблю летать. Ты понятия не имеешь, сколько я намучился, чтобы сдать экзамены. Моя старушка несколько лет голодала, чтобы я мог учиться. Я ей сегодня послал кучу денег, через банк, так будет надежней. Интересно мне, когда она получит эти бумажки…
- Ты доволен? - спросил Оливейра.
- Видишь ли, братишка, - сказал Мерфи, - у вас можно жить. Какое мне дело до всех этих ваших историй с Трухильо, если можно жить. Трухильо сам живет и другим дает жить.
- Какой ценой?
- А я не жалуюсь.
- Заткнись, Джеральд. Мы еще поговорим об этом. Ты и вправду как ребенок на качелях.
Из Кингстона "Боинг-707" полетел в Белисе, Гватемалу, Сан-Сальвадор и Тегусигальпу. И дальше - Манагуа, Сан-Хосе, Панама-Сити, Барранкилья…
Оказавшись на территории Венесуэлы, они приземлились в Маракайбо, на аэродроме Грано де Оро. Чиновник доминиканской авиации, летевший вместе с ними, более двух часов вел переговоры с представителями венесуэльской администрации, они не соглашались на то, чтобы доминиканские самолеты приземлялись на венесуэльских аэродромах. В конце концов уступили и дали согласие на посадку в Каракасе, только на этот раз, чтобы "Боинг-707" мог высадить нескольких пассажиров. Экипажу доминиканского самолета не разрешили выходить за пределы аэродрома.
Де ла Маса принимал участие в этом долгом споре. Оливейра и Мерфи тем временем пили кофе, стоя у широкого окна столовой.
- Слушай, Мерфи, - сказал Оливейра, - не говори при Октавио ничего о Трухильо и не поминай о нашем с тобой разговоре. Сегодня ты при Октавио опять начал что-то болтать.
- А ты боишься за свою шкуру?
- Прежде всего за твою. Как-никак они мне больше доверяют, чем тебе. Даже собираются выпустить из тюрьмы отца и сестру. Аббес так сказал. Ты для них опасней, чем я.
Мерфи скорчил недоверчивую мину.
- И чего ты, Хулио, все запугиваешь меня? Я лично думаю, что Аббес мне благодарен за помощь в этом важном деле. Прибавь к этому посадку без шасси. Они, я так думаю, в особенности заботятся о тех, которые для них что-нибудь сделали.
Хулио поставил на подоконник пустую чашку.
- Джеральд, те, кто для них что-нибудь сделали, особенно опасны, по их мнению. Ты знаешь, кто такой майор Вентура Симо?
- Не знаю, Хулио. Да ты расскажи, я люблю слушать всякие истории.
- Ладно, расскажу. Вентура Симо получил от Трухильо поручение вступить в контакт с виднейшими деятелями доминиканской эмиграции и обманом завоевать их доверие. Знаешь, у таких мерзавцев иногда есть личное обаяние, они умеют привлекать людей. Вентура втерся в доверие к эмиграции и сумел убедить большую группу наиболее активных ее деятелей, что повстанческое движение в Доминиканской Республике одерживает серьезнейшие победы. У нас тогда действительно были некоторые беспорядки, газеты раструбили об этом, и деятели эмиграции попались на удочку. Вентура Симо уговорил их лететь в районы, якобы занятые партизанами. Они хотели сражаться за свободу.
- И он привез их в Сьюдад-Трухильо?
- Да. Он и его люди уже во время полета сбросили маски. Привели в ужас своих пассажиров. Через несколько минут после посадки всех эмигрантов зверски убили. Вентура Симо в награду за это был произведен в полковники.
- Ну и что же?
- А через неделю он пропал без вести. Он слишком много знал. А как погиб управляющий Доминиканским банком Хуан Моралес? Это организатор всех интервенций против кубинских партизан, ты, наверное, о нем слыхал. Он установил связь с майором армии Фиделя Кастро Вильямом Морганом. Морган дал обязательство, что за семьдесят восемь тысяч долларов переправит в партизанские районы группу пособников Батисты… и они там проведут крупные диверсии.
- И переправил?
- Он приземлился в самом центре партизанского края и отдал своих пассажиров в руки Кастро. А семьдесят восемь тысяч долларов он предназначил в фонд земельной реформы, обещанной Фиделем Кастро. Тогда полковник Аббес, который сам же и связал Моралеса с Морганом, приказал убить Моралеса. Еще что-нибудь рассказать?
- Говори, Хулио. Я же сказал, что люблю такие штучки.
- Еще месяц тому назад нашим министром труда был Марреро Ариста, один из наиболее преданных сотрудников Трухильо. Но он знал так много, что когда он уехал в Вашингтон, в мотор и бак его "линкольна" вмонтировали аппаратик, воспламеняющий газолин. Марреро Ариста прилетел из Вашингтона, сел в свой "линкольн" и по дороге сгорел живьем вместе с шофером… Тоже недурная шуточка, верно?
- Я проголодался, - сказал Мерфи, - Ты не возражаешь против чего-нибудь вроде ленча? Рюмочку коньяку с закуской из крабов? Этого нам хватит до Каракаса.
Из Каракаса они полетели в Порт-оф-Спэйн, потом в Сан-Хуан и, пройдя над проливом Мона, вернулись в Сьюдад-Трухильо.
Сразу вслед за их "Боинг-707" прибыл на аэродром Дженерал Эндрьюс самолет "Пан-Ам" "Супер-Дакота-6-Клиппер". Де ла Маса отправился сдавать отчет о ходе пробного полета, а Мерфи и Оливейра ожидали его, стоя у окна столовой, и смотрели, как приземляется американский самолет.
- Их трасса кое-где совпадает с нашей, - сказал Оливейра. - Они стартуют из Нью-Йорка и через Майами, Камагуэй, Кингстон и Порт-о-Пренс прилетают сюда. А потом через Парамарибо, Белем, Рио, Сан-Пауло и Монтевидео идут к Буэнос-Айресу.
- Вот это мне по вкусу, - заметил Мерфи, - Мы тоже будем летать в Штаты?
- Ты - никогда, - тихо ответил Оливейра, - Даже и не пробуй хлопотать о чем-нибудь таком. Тебе и так фантастически повезло, что тебя не запрятали на внутренние доминиканские линии.
- Господи, Хулио, - сказал Мерфи, - ну что ты меня все стращаешь?
Экипаж "Супер-Дакоты" вошел в столовую. Оливейра был знаком с пилотом, тот сразу двинулся к нему. Они уселись втроем за столик, покрытый толстым стеклом, и завели разговор о типах самолетов, о их достоинствах и недостатках. Вскоре Оливейру кто-то отозвал.
- А эта малышка, - спросил пилот, кивая в сторону доминиканской стюардессы, - кто она? Вы ее знаете?
- Я с ней первый раз летаю, - ответил Мерфи. - Это Николь, первоклассная девушка. Хорошо говорит по-английски и смеется по любому поводу. Могу вас с ней познакомить. Шикарная куколка, а?
Пилот свистнул в знак одобрения.
- Правда, пригласите ее к нашему столику. Я хотел бы вас за это как-нибудь отблагодарить, но через два часа мы летим дальше и выпить с вами я не смогу. Здесь у нас самая долгая стоянка, ждем пассажиров с других линий.
- А что если мы устроим натуральный обмен? - засмеялся Мерфи. - Вон там у двери стоит девушка и смотрит кругом так, будто впервые в жизни видит людей. Я смотрел в окно, как она выходит из вашей "Супер-Дакоты", и видел, какая у нее походка. Господи, у нее гениальная походка, вы, наверное, заметили это.
Пилот посмотрел в сторону двери.
- Это наша стюардесса, - сказал он. - Я с ней больше года летаю.
- Она отзывчивая? Любит это занятие?
- Не стоит зря тратить время. Все мы пробовали и все отступились. Она либо квакерша, либо офицер Армии Спасения! В последнее время ей что-то не по себе. Может, поссорилась со своим парнем, если только у нее кто-нибудь был. Вообще-то в таком настроении легче поддаются на ухаживания, но я вам честно говорю - нет смысла возиться. Ничего от нее не добьешься.
- А я бы сделал ставку, - хвастливо сказал Мерфи. - Мне это как-то удается. Скажу вам, я тут подцепил гениальную куколку, самую знаменитую здешнюю танцовщицу. Другой ее не получил бы и за миллион, а со мной она просто так пошла. Уж если с той удалось, так и с этой выйдет. Вы можете ее сюда пригласить? А я тем временем приведу малютку Николь. Идет?.
Пилот озорно усмехнулся.
- Ладно, - сказал он и решительно зашагал к стюардессе.
- Что случилось, Джед? - спросила та. - Не трать время попусту. Я уж тебе говорила, что ничего со мной Не произошло и в сочувствии я не нуждаюсь.
Пилот обнял ее за плечи и показал глазами на Мерфи, который уже вел к их столику смуглую изящную Николь.
- О чем разговор? Ты понравилась этому молодому летчику, видишь его? Он из Нью-Йорка, он работает здесь. Просил, чтобы я его с тобой познакомил, ты его потрясла. Говорю тебе, парень просто с ума по тебе сходит. Иди к нам, не будешь же ты целых два часа торчать У двери.
- Он тебе представился? Как его зовут?
- Лестер Мерфи, что-то в этом роде.
- Хорошо, Джед. Я посижу с вами, - сказала Гарриэт Клэр.
34
Прошла неделя, и ничего особенного не случилось. Дважды звонил Бисли, спрашивал, нет ли чего от Гарриэт. Я сказал, что Гарриэт пока не звонила, что я не знаю, когда она вернется, и что, как только я получу от нее какие-либо сведения, немедленно сообщу ему.
Над городом прошла гроза, было хмуро и холодно. Я почти каждый день заходил в уютный бар, где мы бывали вдвоем с Гарриэт. Пил двойное виски со льдом и возвращался домой. В "Нью-Йорк Пост" прочел, что сенатор Флинн обвинил правительство Доминиканской Республики в похищении доктора Хесуса Фернандеса де Галиндеса и представил доказательства своей правоты.
Вслед за этим представитель Доминиканской Республики выразил удивление, что мистер Флинн, всеми уважаемый человек, защищает такого опасного преступника, как Галиндес, ужасного коммуниста и вора, который перед отъездом из Республики ограбил кассу Доминиканского Министерства Труда.
"Правительство Доминиканской Республики, - читал я в "Дейли Миррор", - готово представить доказательства, что Галиндес совершил кражу. Если мы до сих пор не ставили об этом в известность федеральную полицию США, то лишь для того, чтобы дать вышеупомянутому преступнику возможность начать новую, благонамеренную жизнь". И далее: "Мы сомневаемся в чистоте побуждений и порядочности любого члена конгресса, который в период усилившейся коммунистической агрессии на нашем континенте, осмеливается защищать кого-либо из красных заправил".
О похищении Галиндеса в этом полуофициальном заявлении не говорилось ни слова. Газета "Сан" в редакционном примечании требовала от ФБР энергичного расследования и публичного отчета обо всех обстоятельствах похищения Галиндеса, напоминая, какие громадные суммы предусмотрены в государственном бюджете на содержание ФБР. "Мы хотим знать, за что платим деньги!"
Я вырезал эти статьи и сунул их в уже порядком разбухшую папку, в которой собирал заметки и публикации, касающиеся Доминиканской Республики. Я чувствовал, что мне это понадобится, что я туда еще поеду - какая-то сила заставит меня это сделать.
Вечером я получил письмо от Гарриэт.
"Майк, дорогой мой, я совершенно случайно встретила в Сьюдад-Трухильо мистера Дж. Л. М., - знаешь, того человека, о котором ты говорил со мной. Не сердись, что я пишу об этом в письме, но я нахожусь в Буэнос-Айрес, где нам придется провести дня три, а то и больше - нужен ремонт. Этот Дж. Л. М. - симпатичный парень и наверняка не имеет ничего общего с теми драгоценностями - ну, ты знаешь, о чем я говорю.
Я узнала кое-что интересное для тебя. Дж. Л. М. рассказывал мне о той аварии на Дженерал-Эндрьюс, как ты и предвидел (ты, однако, хорошо знаешь людей, Майк!) и говорил, что пилот, который летел вместе с ним, чуть не умер со страху. Я только не знаю, откуда Дж. Л. М. летел с этим доминиканским пилотом - это был доминиканец - и не знаю, был ли еще кто-нибудь в его самолете, я не могла так открыто выпытывать. Но я, наверное, еще увижусь с ним и, если узнаю что-нибудь, немедленно сообщу тебе.
Когда я уже собиралась уйти из аэродромной столовой, где мы встретились, как раз пришел тот доминиканец, который так перетрусил, когда Дж. Л. М. садился без шасси. В их экипаже он первый пилот, имя его Октавио, а в фамилии есть что-то вроде "де ла", как у французов. Этот Октавио "де ла" немного похож на китайца, но глаза у него раскосые. Он невысокий, худой, У него очень маленькие руки. Возможно, это и есть тот человек, которого ты ищешь, по нему видно, что он смог бы это сделать - знаешь, с этими драгоценностями.
Целую тебя, дорогой. Я часто думаю о нашем последнем разговоре, и предпоследнем, и должна тебе сказать, что…"
Дальше шло все то, о чем Гарриэт говорила мне уже много раз.
Я позвонил Бисли. Он попросил, чтобы я приехал к нему с письмом Гарриэт.
Он внимательно прочел письмо и сказал, что уже Знает, как зовут пилота, с которым летел Мерфи: Октавио де ла Маса. Человек с такой фамилией был вместе с Мерфи в том кабаре, где работает наш агент-танцовщица. От нее он знает и имя другого спутника Мерфи - Хулио Руис Оливейра. Судя по письму Гарриэт, Мерфи летает вместе с де ла Маса и, возможно, также с Оливейрой. Бисли сказал еще, что информация Гарриэт имеет огромное значение, поблагодарил меня и попросил, чтобы я уговорил Гарриэт и в дальнейшем наблюдать за Мерфи.
- Этот щенок влюбится в Гарриэт, - сказал я.
- Надеюсь, ты не боишься конкуренции щенков, - возразил Бисли. - Во всяком случае я как конкурент отпадаю для успеха дела.
- Ты опасаешься, - спросил я, - что раз уж Гарриэт вступила в контакт с Мерфи, за ней будут следить даже здесь, в Нью-Йорке? Поэтому ты отпадаешь?
- И тут, и там, - ответил Бисли. - Но ты погубишь Гарриэт, если намекнешь ей об этом. Уже это письмо было весьма рискованным. Пускай Гарриэт больше ничего не пишет об этом деле. Представь себе только, что их самолет ремонтировали бы не в Буэнос-Айресе, а в Сьюдад-Трухильо и она оттуда выслала бы письмо с такими сведениями! Мы больше никогда не увидели бы ни ее, ни Мерфи. Скажи ей, чтобы она больше не писала.
Я встал.
- Фрэнк, я скажу Гарриэт лишь одно: чтобы она оставила в покое этого Дж. Л. М. и чтобы вообще забыла о моей просьбе. Ни она, ни я не имеем никаких обязательств по отношению к мистеру Даллесу, к ЦРУ, к вашей комиссии. Если ты встретишь мистера Даллеса…
- Майк, ты же знаешь, что я вовсе не работаю в ЦРУ.
- …то передай ему от меня, что я присоединяюсь к той части прессы, которая не очень-то доверяет и обвиняет его в компрометировании Штатов… Не имеет значения, Фрэнк, работаешь ты в ЦРУ или в "Юнайтед Фрут Компани". Они тебе платят, а не мне, да если б они мне и платили, я вовсе не собираюсь подвергать опасности Гарриэт. Если вам не хватает своих детективов, наймите их в агентстве Бернса, Пинкертона или еще в каком-нибудь…
- Послушай, Майк…
- Фрэнк, я сделал для тебя все, что мог. Оставь Гарриэт в покое!
Бисли преградил мне дорогу к двери.
- Майк, ну дай мне слово сказать! Ничего я не хочу, ни от тебя, ни от Гарриэт: она сделала больше, чем я рассчитывал. Я хотел только сказать, что если бы она еще как-нибудь случайно…
- Фрэнк, таких случаев не будет, не рассчитывай на эти случая, выбей все их из головы и оставь Гарриэт в покое.
- Ну, ладно, Майк, - сказал он, - все в порядке.
- Все в порядке, Фрэнк, - поддакнул я.
Поглощенный собственными делами, я почти забыл о де Галиндесе и Лоретте и в свободные минуты думал лишь о Гарриэт. Через месяц после того, как я получил письмо из Буэнос-Айреса, Гарриэт вдруг позвонила мне.
Я отозвался так, будто ничего между нами не произошло, будто не было тех двух разговоров в баре. Но Гарриэт никак не реагировала на мой сердечный тон, она была необычно сдержанна. Спросила, пригодилось ли мне ее сообщение. Я сказал, что мы уже поймали похитителя драгоценностей тут, в Штатах, но что я ее очень благодарю и прошу прощения за то, что зря беспокоил.
- Это ничего, Майк.
- Мы увидимся, Гарриэт?
- Нет, Майк, я правда не могу, мы вылетаем в шесть утра.
- В Сьюдад-Трухильо?
- Да.
- Ты встречаешься с Мерфи?
- А ты что-нибудь имеешь против этого?
- Нет, Гарриэт. Ты можешь встречаться с кем тебе угодно.
- Ты тоже.
- Знаю… Может, ты влюбилась в этого сопляка?
Она засмеялась, смех получился довольно искусственный.
- Ты говоришь глупости. Так быстрей, в два счета, я влюбиться не смогу. Майк, ты говоришь ужасные глупости.
- Но он в тебя влюбился, правда?
- Не знаю… Пожалуй, что так. Впрочем, ты меня знаешь, я не легковерная и не легкомысленная.
- Почему ты так долго не звонила мне?
- А ты?
- Но ведь ты в письме пообещала, что позвонишь, когда будешь в Нью-Йорке. Так ты написала, Гарриэт.
- Если б тебе хотелось меня видеть, ты не стал бы вспоминать об этом обещании. Сам позвонил бы.
- Ты долго пробудешь в Сьюдад-Трухильо?
- Представь себе, нашу машину предназначили для экскурсии, организованной на наших линиях. Экскурсанты посещают и Сьюдад-Трухильо, и наша "Дакота" пробудет там несколько дней. Ну, так же, как и на всех других аэродромах: понимаешь, эта экскурсия в том и состоит, чтобы они посетили все эти…
- Гарриэт, эти дни в Трухильо ты проведешь с Мерфи?
- Право, не знаю… Но там ужасная скука, и я пожалуй, буду с ним встречаться… Майк, скажи мне что-нибудь приятное.
- Я могу сейчас же приехать к тебе, Гарриэт.
- Я бы рада, Майк, но утром я чувствовала бы себя плохо…
- До отлета у тебя еще десять часов.
- Я знаю, но мне хотелось бы как следует выспаться. Майк, скажи мне что-нибудь на прощание.
- Спокойной ночи, Гарриэт, - сказал я и повесил трубку.
Она опять позвонила.
- Ты на меня сердишься?
- Нет. Мне с тобой было очень хорошо, лучше быть не может, и я не могу на тебя сердиться.
- Я просила, чтобы ты сказал мне что-нибудь приятное.
- Завтра или послезавтра Мерфи скажет тебе массу приятного.
- Ты злой, Майк. Он очень порядочный парень. Он меня даже не поцеловал. Надеюсь, ты мне веришь?
- Раз мы не можем встретиться, это не имеет значения.
- Ты мне веришь или нет?.
- Гарриэт, давай кончать разговор. Тебе надо выспаться.
Тогда она сказала:
- Майк, Джеральд хочет на мне жениться.
- Все складывается как нельзя лучше. Я вам пошлю какой-нибудь красивый подарок.
- Ты так равнодушно это принял?
- Ох, Гарриэт, иди уж спать. А вообще - выходи замуж за этого порядочного парня. Получится очень порядочная пара.
- Ты серьезно говоришь?
- О чем?