Ника облизнула кончиком языка пересохшие губы и послушно повторила:
- Я буду ждать тебя.
- Вот и хорошо.
Железные пальцы Рыцарева отпустили ее лицо. Ника облегченно вздохнула, Рыцарев посмотрел на нее и сказал:
- Ты знаешь, как сильно я люблю тебя. Ты - самое дорогое, что у меня есть. Но если ты когда-нибудь мне изменишь…
- Знаю. - Девушка улыбнулась. - Ты убьешь меня. Зарежешь ножом, а потом утопишь в ванне. А труп выбросишь с балкона. Только я не доставлю тебе такого удовольствия.
Она приблизила к нему похолодевшие глаза и добавила тихо, почти шепотом:
- А если ты сам когда-нибудь изменишь мне, я продам квартиру и найму на вырученные деньги киллера. И скажу ему, чтобы он убивал тебя медленно-медленно. Чтобы ты понял, какую страшную боль мне причинил. Идет?
- Идет, - кивнул Рыцарев и прижал девушку к себе.
Ника усмехнулась, откинула со лба прядь волос и спросила:
- Когда ты вернешься?
- Завтра вечером, - ответил Рыцарев. - И, если сможешь, не пей до моего прихода.
Около трех часов пополудни, управившись с основными делами, Рыцарев решил перекусить. Кафе было недорогим, однако кормили здесь вкусно. Да и с обслуживанием все было в порядке, за исключением одного неприятного эпизода. Суп был недосоленным, а когда Рыцарев взял солонку, выяснилось, что она пуста. Он взял солонку с соседнего столика - тот же результат. Тогда Рыцарев подозвал официантку и попросил ее исправить ситуацию. Официантка оказалась улыбчивой и вежливой девушкой; не прошло и минуты, как она вновь появилась у столика Рыцарева с солонкой в руках. Все бы хорошо, но, подходя к столу, официантка споткнулась и просыпала соль ему на колени.
- О господи! Какая я неловкая! Простите, ради бога!
- "Простите, простите"! Под ноги надо смотреть. - Рыцарев хотел выругаться, но лицо девушки было таким виноватым и она так трогательно извинялась, что он сменил гнев на милость.
- Ладно, ничего страшного, - сказал Ростислав Вадимович, с усмешкой глядя на то, как усердно официантка обметает полотенцем его колени. - Но впредь будьте осторожней. Просыпанная соль предвещает ссору. Не знаю, как вы, а я ссориться не люблю.
На этом инцидент был исчерпан.
День подходил к концу, и Рыцарев чувствовал себя совершенно измотанным. Еще пару лет назад он знать не знал, что такое усталость, однако в последнее время организм все чаще подводил его. Не помогали даже регулярные посещения спортзала и боксерские спарринги, которые Рыцарев старался проводить каждую пятницу, чтобы не терять формы.
Думая над этим, Рыцарев все больше склонялся к мысли, что виной всему - его двойная жизнь. И прекратить эту двойную жизнь было совершенно невозможно.
И дело было не только в том, что он по-прежнему привязан к жене - они прожили вместе пятнадцать лет, и за все это время жена ни разу не повысила на него голоса, ни разу не оспорила его решений, да и в постели - с самого начала их брака - делала все, лишь бы доставить ему удовольствие.
Сейчас, по прошествии пятнадцати лет, Рыцарев не хотел поступать как неблагодарная скотина.
Но и это было не главное. За пятнадцать лет брака он так и не стал отцом. Несмотря на то что Рыцарев никогда не упрекал в этом жену, она остро ощущала свою вину. Ну а Ника… Ника была молода и здорова. Зная тоску Рыцарева, она постоянно заводила разговор о том, какие у них будут красивые и умные дети. Для этого требовалось всего лишь развестись с женой и жениться на Нике. Всего лишь!
Погруженный в невеселые мысли, Рыцарев притормозил у светофора и глянул в зеркало заднего обзора. Белая "пятерка" "Жигули", свернувшая в переулок, показалась ему знакомой. Рыцарев решил на всякий случай подстраховаться и, дождавшись, когда загорится зеленый, принялся петлять по узким переулкам, пока не выехал на трассу в том самом месте, где и свернул с нее.
Теперь он был уверен, или почти уверен, что слежки нет.
9
- Привет, Вить.
- Здравия желаю, Александр Борисыч.
По телефону голос Солонина звучал низко и хрипло.
- Тебя невозможно узнать, - посетовал Турецкий. - Как там твой подопечный?
- Лучше всех. Тот еще "живчик". Не успеваем отслеживать его перемещения.
- Давай подробней.
- "Шпионский порошок", которым мы пометили Рыцарева, выдав его за соль, сработал отменно. Теперь у нас есть полная карта передвижений объекта по Москве. Да и не только по Москве. Подробный отчет я перешлю вам через полчаса, а пока скажу следующее. В течение двух дней Рыцарев несколько раз заезжал в Кремлевский дворец. Странного в этом ничего нет, если учитывать специфику его работы. А вот его поездки на объекты "Мосводоканала" настораживают.
- Еще бы! - усмехнулся Александр Борисович. - И как только он все успевает? Тут пару часов над бумагами посидишь - уже как выжатый лимон. А этот тип разъезжает побольше иного курьера. На каких именно объектах он успел побывать?
- На нескольких водохранилищах, на очистительных и гидротехнических сооружениях, а также на нескольких водонапорных станциях. Полный перечень с указанием координат я вам…
- Да-да, вышлешь по электронной почте, - быстро договорил за него Турецкий. - На каком из указанных объектов он бывал чаще всего?
- На Рублевской водонапорной станции. Три раза за два дня, - ответил Солонин.
- Так-так… - задумчиво проговорил Турецкий. - Допустим, посещение Кремлевского дворца и впрямь было обусловлено производственной необходимостью. Но чего ради он зачастил на водонапорную станцию - вот вопрос!
- Со временем узнаем, - уверил его Солонин.
- Рыцарев мужик тертый. Как думаешь, он ничего не заподозрил?
- Не должен был. Все это время мы вели его аккуратно. За исключением истории с просыпанной солью, ни разу на открытый контакт не шли.
- Тогда вот что. Выясни мне все об отделе, которым руководит Рыцарев. Подготовь полную информацию на каждого из сотрудников.
- Есть.
- Когда сделаешь - сразу ко мне.
Когда несколько часов спустя Солонин пришел к Турецкому с докладом, тот как раз наливал себе кофе. Завидев Солонина, Александр Борисович достал из тумбочки еще одну чашку:
- Со сливками, без?
- Со сливками и с сахаром, - ответил Солонин. - И того, и другого побольше.
- Извращенец, - резюмировал Александр Борисович и принялся колдовать над чашками.
Вскоре кофе был готов. Коллеги уселись за стол, и Солонин приступил к отчету.
- Я навел справки об отделе Рыцарева. Полное его название, как я уже докладывал, звучит следующим образом: "Отделение спецслужбы московского управления ФСБ". Отдел осуществляет контроль и охрану кремлевской связи. - Солонин ткнул пальцем в лист бумаги, лежащий перед ним. - Здесь полный перечень должностных обязанностей Рыцарева и остальных его пятнадцати сотрудников. В основном - это молодые ребята. Характеризуются с самой лучшей стороны. На данный момент на своих рабочих местах присутствуют четырнадцать из них.
Турецкий, до сих пор лениво помешивающий ложечкой кофе, вскинул брови:
- А где же пятнадцатый?
Солонин нервно дернул уголком рта:
- Вот тут, Александр Борисович, уже начинаются странности. Пятнадцатый сотрудник отдела исчез.
- Что значит исчез? - удивился Турецкий. - Куда исчез?
- Ушел в отпуск, а из отпуска не вернулся. Фамилия его - Смирнов, имя - Валентин. Звание - старший лейтенант ФСБ.
Александр Борисович нахмурился:
- Его розысками кто-нибудь занимался?
- Да. Заявление в милицию подавала его тетка. Этот Валентин Смирнов с детства сирота, и, пока не получил собственную квартиру, жил с теткой, - пояснил Солонин.
- Про кофе не забывай, - напомнил ему Турецкий.
Солонин кивнул и пододвинул к себе чашку.
- Такой, как я люблю.
- Столько сахара, что в него можно ложку втыкать, - с иронией сказал Турецкий.
- Сахар - это энергия, - парировал Солонин.
- А как насчет вкуса?
- Чем больше сладкого, тем вкуснее, - не сдавался Солонин.
- К следующему твоему приходу сварю тебе кофейный кисель, - насмешливо сказал Александр Борисович.
- Я не против, - пожал Солонин широкими плечами.
Турецкий отхлебнул кофе и спросил:
- Милиция что-нибудь выяснила?
Солонин покачал головой:
- Нет. Тетка Смирнова утверждает, что он поехал к родственникам, в деревушку под Малоярославцем. Однако, по словам родственников, он до них так и не доехал. На этом следы Смирнова оборвались, и дело, как водится, застопорилось.
- Так, так. - Александр Борисович достал из кармана сигареты. - Не возражаешь, если я закурю? Бессонница замучила, без кофе и сигарет мозги вообще не работают.
- Курите, конечно. Правда, медицина утверждает, что чем больше человек курит, тем сложнее ему вечером заснуть. Я уж не говорю о кофе.
Турецкий закурил и небрежно махнул рукой с дымящейся сигаретой:
- Да что она понимает, твоя медицина!
- Кое-что понимает, - пожал плечами Солонин. - Меня она пару раз с того света возвращала.
- После ранений? Это совсем другое дело. Пулю ты себе сам не выковыряешь. А насчет кофе и сигарет… Знаешь такого поэта - Иосиф Бродский?
- Слышал.
- У него было три инфаркта, и врачи запретили ему курить и пить кофе. Так знаешь, что он им сказал? "Если с утра, проснувшись, нельзя выпить чашку крепкого кофе и выкурить сигарету, то зачем тогда вообще вставать?"
- Остроумно, - согласился Солонин. - И отчего он умер?
- Бродский-то? Сердце.
Солонин печально кивнул:
- То-то и оно.
Турецкий с усмешкой вмял окурок в пепельницу.
- Ладно, Виктор, хватит лирики. В общем, так. Нужно заняться этим пропавшим старлеем. Чутье мне подсказывает, что его исчезновение связано с делами, которые замышляют Рыцарев и его чеченские друзья. Хотя, конечно, я могу ошибаться.
- Все возможно, - философски заметил Солонин. - Но лучше, конечно, проверить.
- Сейчас же позвоню Грязнову и попрошу откомандировать молодого и бойкого оперативника. А ты, Вить, продолжай слежку за Рыцаревым. Пока что его поведение для нас загадка, но со временем все должно проясниться.
10
Тяжелая, обитая коричневым дерматином дверь открылась, и в образовавшемся проеме показалась седовласая женская голова. Серые глаза пожилой женщины внимательно оглядели стоявшую перед дверью девушку:
- Вы к кому?
- К Лидии Ивановне Смирновой.
- Я Лидия Смирнова. А вы кто?
- А я из милиции. Лейтенант Романова. Можно войти?
- Из милиции? - Женщина на секунду задумалась. - Что ж, заходите.
Дверь закрылась, затем снова распахнулась. Женщина потеснилась, впуская девушку в прихожую. Когда та вошла, женщина снова закрыла дверь и накинула на скобу цепочку.
- Вам бы глазок в дверь вставить, - посоветовала ей девушка. - Глазок надежнее, чем цепочка.
- С моими глазами? - печально усмехнулась женщина. - Да что я в него увижу, в этот глазок? Разве что фигуру. - Она близоруко прищурилась на девушку. - А ты, милая, в какой же службе служишь? Милиция ведь разная бывает.
- Главное управление, уголовный розыск МВД, - отрекомендовалась девушка.
Женщина схватилась рукой за сердце:
- Вы нашли Валентина?
Девушка вздохнула и покачала головой:
- Нет. Но я бы хотела поговорить с вами о нем.
- Поговорить? Что ж, давай поговорим. Проходи на кухню, дочка. Я немножко приболела, и в комнате у меня настоящий бардак. Да и от запаха лекарств хоть немного отдохну.
Девушка прошла на кухню, и Лидия Ивановна за ней. Глядя на высокую, тонкую фигуру девушки, на ее длинные черные волосы, женщина покачала головой - никогда раньше она не видела таких милиционеров.
Усадив девушку за стол, Лидия Ивановна поставила на плиту чайник и села сама.
- Тебя как зовут, дочка? - спросила она.
- Галина.
- Галя, значит.
Девушка кивнула:
- Да. Я пришла поговорить с вами о Валентине.
- Мне сказали, что поиски ни к чему не привели, - с горечью сказала Лидия Ивановна. - Я смотрю телевизор и знаю, что значат эти слова. Это значит, что они не верят, что Валентин жив. Я знаю, что милиция никогда не находит тех, кто пропал без вести. Они никому не нужны.
- Вовсе нет, - поспешно заверила женщину Галя. - Бывают сотни случаев, когда человек исчезает, а потом находится. Мы собираемся продолжить поиски Валентина. Поэтому я и пришла к вам.
Лидия Ивановна усмехнулась.
- Вы будете его искать? - недоверчиво спросила она.
- Да. И для начала я хочу, чтобы вы рассказали мне о Валентине. Прежде всего, я хочу знать, не происходило ли перед исчезновением Валентина чего-нибудь странного? Может, он о чем-то говорил вам? Или вел себя как-то нервно?
Лидия Ивановна задумалась.
- Да, - медленно проговорила она, - в последнее время он был какой-то… угрюмый, что ли. Как будто его мучила какая-то мысль.
- Это было на него не похоже?
Лидия Ивановна смахнула пальцем слезу:
- Совсем не похоже. Он ведь у меня мальчик веселый, заводной. Его еще в школе друзья называли "Десять шуток в секунду". А тут вдруг стал молчаливый, рассеянный. Простите…
Женщина достала из кармана кофты платок, вытерла влажные глаза и высморкалась.
Дождавшись, когда она успокоится, Галя спросила:
- Валентин часто вас навещал?
- Да, - кивнула Лидия Ивановна. - Не скажу, чтоб каждый день, но два-три раза в неделю точно. Валя приходил ко мне обедать. Ему очень нравилась моя стряпня. Еще с детства.
Женщина снова заплакала, но тут на плите засвистел чайник, и она занялась чаем.
Когда чай был готов и вместе с печеньем и вареньем выставлен на стол, Галя продолжила разговор.
- Лидия Ивановна, простите мне мою навязчивость, но… Валентин не говорил вам, с чем связана его тревога?
Женщина покачала головой:
- Нет. Хотя… - Она наморщила лоб: - Он говорил, что на работе у него какие-то проблемы, но все это так, вскользь. Как-то раз я прямо спросила: уж не уволить ли его хотят? Валя засмеялся и сказал, что таких, как он, не увольняют, такие, как он, уходят сами. Даже не так, а… Постойте, как же он сказал… Помнится, фраза была какая-то странная. Что-то вроде… "такие, как я, сами выходят из игры". Да-да, именно так и сказал - "выходят из игры". Вот и все. Галочка, вы варенье пробуйте! Вишневое, я сама варила.
- Спасибо. - Галя попробовала варенье. - Очень вкусно! Лидия Ивановна, а к каким родственникам он поехал в Малоярославец?
Женщина вздохнула:
- Сестра у меня там живет. Ольга Ивановна. Только я с ней редко общаюсь.
- А Валентин? Он часто к ним наведывался?
- Не то чтоб часто, но бывал. У них там речка, а он страсть как рыбалку любит. Да по лесу побродить, грибы пособирать. Валю всегда к природе тянуло. Он и ездил-то к ним, мне кажется, только из-за этого.
- А что, он и в этот раз собирался рыбачить?
Лидия Ивановна задумалась:
- Знаете, Галочка, про этот раз я вообще ничего сказать не могу. Заранее он мне ничего не сказал. А позвонил уже в день отъезда. Говорит: "Теть Лида, я тут решил в Малоярославец прокатиться. Мне отпуск дали". Я ему: "Что ж, дело хорошее. Порыбачишь, развеешься. А то вон какой бледный стал со своей работой. Только как доедешь - сразу позвони, чтобы я не волновалась". Он мне: "Ладно, позвоню". Вот и поговорили.
- А что было потом? - продолжала расспрашивать Галя.
- Потом прошло два дня, а звонка все не было. Я сама ему названивала, да только все без толку. "Абонент недоступен", и все тут. Обычно Валя выполнял свои обещания. А тут - ни слуху ни духу от него. Я тогда сестре телеграмму в село отправила. А еще через день она мне позвонила. Сказала, что Валя к ней не приезжал. Вот тут я заволновалась по-настоящему. Даже домой к Валентину съездила. Только квартира у него закрыта была. И телефон домашний молчал. На работу ему позвонила, а там мне сказали, что он четыре дня как в отпуске.
- Лидия Ивановна, расскажите мне, пожалуйста, о друзьях Валентина. Или - о подруге. У него есть подруга?
- О друзьях я ничего не знаю. А подруга… Да, есть. Они вместе в школе учились. Ника ее зовут. А фамилия… Воронова, кажется. Или Воронкова? Точно уж и не вспомню. Валя ее очень любил. С ума по ней сходил. И… - Внезапно в глазах Лидии Ивановны появился ужас. - Господи! Зачем это я так сказала? Почему - любил? Любит! Конечно, любит! Ведь он жив, а я его заранее… - Она всхлипнула. - Ох, Валя, Валя, горюшко мое, и где ж ты теперь?
Ника Воронова открыла дверь не сразу. А когда открыла, Галя поняла, почему Валентин "с ума по ней сходил". Высокая, стройная, с высокой грудью, густыми русыми волосами и огромными зелеными глазами, дерзость которых смягчали длинные темные ресницы, Ника была похожа на капризного ребенка царских кровей. Галине приходилось и раньше встречать таких женщин. Как правило, ничем хорошим они не заканчивали.
- Вы кто? - не здороваясь, спросила Воронова.
- Я - Галина Романова. Из милиции. Я звонила вам час назад.
Ника оглядела Романову критическим взглядом:
- Ясно. Не очень-то вы похожи на милиционера.
- Что поделать.
- Ладно, заходи.
Квартира Ники Вороновой не отличалась чистотой. На спинке стула висел лифчик, на диване валялся скомканный халат. На полу лежали фантики от шоколадных конфет, на журнальном столике стояло два бокала и полупустая бутылка вина, рядом - початая бутылка водки и рюмка.
- Будешь? - спросила Воронова, заметив, что Галя смотрит на бутылки.
- Нет, что вы!
- Смотри, - пожала плечами Воронова. - Если хочешь, я налью. Да и сама тебя поддержу.
Только сейчас Галя поняла, что Воронова была не совсем трезва. "Вот откуда этот шальной блеск в ее зеленых глазах", - подумала Романова.
- Кстати, это ничего, что я тебе "тыкаю"? Ты давай тоже без церемоний. Зови меня Никой. И на "ты". О’кей?
- Ладно, - согласилась Галя. - Где мы можем поговорить?
Воронова усмехнулась:
- А что, моя гостиная тебе не подходит? Вижу, что нет. Но в спальне еще хуже, поверь мне. Про кухню я уже и не говорю, там у меня полный бардак. Так что располагайся здесь, подруга.
Воронова убрала с дивана халат и швырнула его на спинку стула. Хлопнула ладонью по дивану:
- Садись!
Галя села. Ника расположилась рядом. Закинула руку на спинку дивана и весело сказала:
- Ну? О чем ты хотела со мной поговорить?
- О Валентине Смирнове.
Ресницы Вороновой дрогнули.
- О Вале? - Голос у нее слегка задрожал. - А почему о нем?
- То есть как? - удивилась Галя. - А разве вы с ним не…
- Не сплю? - Воронова усмехнулась, однако в усмешке ее было что-то вымученное. - Это тебе наверняка его тетка рассказала. Она хорошая женщина, только любит совать нос не в свои дела.
- Валентин пропал. Мы пытаемся его найти.
Ника нахмурилась:
- Да, я слышала. Сначала я думала, что все это дурная шутка, но потом… - Она вновь усмехнулась: - Веришь ли, я даже прослезилась. Думала, вычеркнула его из памяти, но оказалось, не совсем. - Ника выдержала паузу и с неожиданной грустью в голосе добавила: - Сердце помнит.
- Так вы с ним расстались? - уточнила Галя.
Ника посмотрела на нее, подняв брови, и кивнула: