- А они там, у себя, сами не могут разобраться, - сердито сказал Меркулов, - кто является виновником трагедии. То ли это конструкторская недоработка, то ли ошибка при подготовке и проведении испытаний, то ли еще что-то… Как обычно, легче всего валить на пресловутый "человеческий фактор". Хотя и тут имеется своя логика. Словом, Александр Борисович, не мне тебя учить… - И Меркулов мрачно засопел, дуя на слишком горячий для него чай.
Турецкий с ходу отметил две нелогичности. Во-первых, чай был совсем не горячий, из чего можно было сделать вывод о том, что Костя просто не знает, о чем говорить дальше. А во-вторых, прозвучал опасный для Турецкого "звонок": "Не мне тебя учить!" Из чего должен был последовать вывод: "Бери дело в свои руки и начинай, как обычно…" Но в том-то и суть, что никакого желания у Александра Борисовича заниматься этим делом не было. Он не специалист в области авиации, а там наверняка будут такие головоломки, что и профи себе башку сломает. А потом, ну почему обязательно ему?! Что, больше следователей нету? Перевелись? Так давайте тогда закрывать Генеральную прокуратуру к едреной фене! Опять же никто не в курсе, что Турецкий совершенно случайно стал свидетелем того трагического происшествия.
Он кинул на Костю взгляд, полный гнева, но тот не отрывал глаз от своего стакана, с шумом прихлебывая совершенно ненужный ему чаек. Теперь ясно, зачем он понадобился: это чтобы Александр Борисович малость расслабился, а тут ему и впендюрят… И ведь как изложил! Не Саня, а Александр Борисович! Мол, мы с полным уважением! А хотите - так даже и на "вы" согласны величать! У, иезуит!
- Я так понимаю, Константин Дмитриевич, что вопрос этот решался нынче на уровне самого Президента, никак не ниже? - Турецкий вложил в свой вопрос максимум сарказма.
- Можешь, если угодно, считать и так, - спокойно отразил удар Меркулов. - Ты, помню, однажды рассказывал, что в свое время "болел" авиацией. Вот, значит, тебе и карты в руки. Или у тебя имеются веские возражения? Я готов выслушать. Но когда там, - он ткнул указательным пальцем в потолок, - меня спросили, кто мог бы, не теряя времени, объективно разобраться в сложившейся ситуации, я подумал и назвал твою фамилию. А по какой причине, я уже пояснил тебе.
- Ага, - сарказм так и пер из Турецкого. - Тебя спросили, и ты тут же сел и подумал, так? - Он вдруг сообразил, что за сегодня уже несколько раз повторил эту фразу. Черт возьми, опять мистика, будь она неладна! А может, знак?..
- Вот именно, - кивнул Костя и поднял на Турецкого ухмыляющуюся физиономию, на которой не было даже намека на какое-либо извинение: мол, прости, Саня, ну, так уж вышло… Или что другое. Нет, никакого раскаяния в том, что подложил другу очередную свинью.
Странное дело, после скупой информации, выданной Клавдией, - кстати, надо будет обязательно выяснить у нее, откуда она поступила, - Александр Борисович, прокрутив в памяти то в высшей степени печальное событие, по привычке стал прикидывать: а в чем может быть причина гибели самолета и человека? Ну, если с летчиком еще понятно, то почему рухнула машина, да не бог весть какая, не трансконтинентальный лайнер, а что-то отдаленно напоминающее верных и безопасных "аннушек"? Здесь, видно, что-нибудь обязательно напортачили строители. Нынче ж в России как? Позавчера лайнеры строили, вчера деньги кончились и перешли на алюминиевые кастрюли, а сегодня малость деньжат раздобыли и снова взялись клепать. А что? Среднее, естественно, между лайнером и кастрюлей. Вот и результат. Так, приблизительно… Но если не приблизительно, а точно, тогда в просчетах конструкторов только спец и разберется. А куда уж обыкновенному следователю! Чушь Костя задумал. Или не сам придумал, а ему навязали. Он же, как человек ответственный и законопослушный, стал по стойке "смирно" и отрапортовал: "Бу сделано!" И с ходу перекинул бяку - что же еще? - на лучшего друга Саню. Вот и дружи после этого с ним…
Все, что думал, Турецкий и высказал заместителю Генерального прокурора. Ну, не теми словами, которыми думал, помягче, есть же все-таки определенная субординация, помогающая иной раз избежать экзекуции. Есть и третье слово из этого ряда - "экзерциция", но, кажется, оно означает военные упражнения и в данном контексте абсолютно лишнее. Шутка, едрена вошь! Вот и остается разве что шутить…
- Костя, вот ты говоришь: сел и подумал. Вопрос: а о чем, собственно, ты думал?
- Честно хочешь знать? - хитро сощурился Меркулов. - Скажу, раз ты такой любопытный.
- Не любопытный, а любознательный.
- Один хрен, как выражается твой друг Вячеслав Грязнов. Так вот, о чем я подумал, сидя у заместителя главы Администрации. Ты ведь знаешь Михаила Александровича?
Турецкий кивнул.
- Спешу тебя информировать. Во время нашей довольно продолжительной беседы… по разным правовым вопросам, не только по поводу трагического происшествия, он проявил свою достаточную информированность в связи с твоим последним делом. Известно ему о судебном решении. Известно также, что руководство Верховного суда оставило без удовлетворения просьбу Новоселова о принесении протеста в порядке надзора. Но ведь у его адвокатов остается еще шанс: апеллировать непосредственно к Председателю Верховного суда, так? И вот уже тут, исходя из самой, что называется, постановки вопроса, из проявленного интереса, я понял, что у "кремлевцев", вероятно, имеют место быть какие-то трения с господином Председателем. Нет, твоя работа сомнений не вызывает. И решения судебных инстанций - тоже. Но тем самым создается определенный прецедент, ты понимаешь?
Турецкий послушно кивнул.
- Вот и умница, - хмыкнул Меркулов. - А Новоселов у нас один такой, что ли? Я просто уверен, что эта публика заволновалась, кончилась эра "неприкасаемых"! Небось все телефоны в Администрации уже пообрывали! Обложили, как тех волков! Если дело Новоселова рассматривать как начало давно обещанной акции по наведению порядка в экономике, то кто на очереди? Логично?
Турецкий опять кивнул.
- Ну вот, сам же чуешь, какую вонищу поднял… А на Председателя сегодня никто давить не решится. Ситуация не та. Но если он под давлением нам с тобой неизвестных обстоятельств или по какой иной причине вдруг возьмет да и вынесет постановление о возбуждении надзорного производства, как ты полагаешь, о чем будет думать некий следователь Турецкий? Не захлестнет ли его шлея в определенный момент и в определенном месте?
- Я бы так вопрос не ставил.
- А я и не ставлю. Я исключительно в плане предположительном. Вот почему пусть и не очень приятное, но зато ответственное задание, согласованное лично с Президентом, я и решил поручить именно тебе. О чем и сказал Михаилу Александровичу, встретив при этом его полнейшее понимание. Резюме: расследование должно быть проведено быстро и качественно. Не можем же мы с тобой ставить под сомнение указание Президента, да, Саня? Или ты считаешь иначе?
- Ну, ты артист… - Турецкий вздохнул и поправил себя: - Извините, Константин Дмитриевич, а вы очень крупный театральный и художественный деятель. И цирковой тоже.
- Слава тебе, Господи, в кои-то веки признания добился! Ну, что еще? Чай допил? Иди, работай. Следственный план доложишь завтра, что ли. Ну, впрочем, как сочтешь нужным, я тебя не тороплю, запомни. Ты сам должен торопиться. Постановление подпишу сегодня же. А материалы заберешь в областной прокуратуре. Следователя, которому было поручено, ты, по-моему, знаешь, это Платонов. Тоже "важняк", как и ты, но до широкого погона пока не дотянул. Вы с ним, если не ошибаюсь, в позапрошлом году дело об убийстве водочного короля разматывали… Вдовушка еще там была - такая вся из себя! Вы с Грязновым тогда просто соплями изошли. Неужели позабыл? - спросил ехидно.
- Почему забыл? Дамочка в самом деле эффектная, да только ее чуть было в заграничный бордель не продали. Ты ведь про это дело вспоминаешь? - наивно улыбнулся Турецкий.
- Ох, ребяты, это вы у меня артисты! А Платонов тогда, если правильно помню, не мешал работать?
- Напротив, толковый мужик. С удовольствием с ним еще поработаю.
- Ну вот и слава богу. А то, понимаешь, не разбираюсь… Зачем? Почему? А если вам оперативная помощь потребуется, напрягай без всякого зазрения Вячеслава, понял? Я ему сам позвоню. Мало ли, что область! Область тоже подчиняется Президенту… Ступай, Саня, не мешай работать.
Последнее было сказано тоном суровым и противным. Так обычно и кончались все кабинетные разговоры с Костей. Потому, наверное, чтоб у каждого, покидающего кабинет, не оставалось никаких сомнений, кто здесь главный.
Вернувшись в свой кабинет, Турецкий полистал телефонный ведомственный справочник и набрал нужный номер. Услышал знакомый бас.
- Платон Петрович, категорически приветствую! Турецкий на проводе.
- Батюшки мои! - засмеялся Платонов. - Сто лет… Александр Борисович, рад слышать! Никак по мою душу?
- Предварительный вопрос. Напомните, пожалуйста, мы на "вы" или уже перешли на "ты"?
- Хитрите, Александр Борисович. Называйте, как хотите, я не обижусь.
- Ладно, раз такое дело, скажи мне, Платон Петрович, - вывернулся Турецкий: обратился на "ты", но по имени-отчеству, - что там с летчиком не ладится?
- Встречный вопрос могу тебе задать, Александр Борисович?
- Хоть сотню. Но я думаю, что лучше нам говорить не по телефону. Ты у себя долго еще будешь?
- А что, хочешь подъехать? Или надо мне к вам, на Дмитровку?
- Да понимаешь, какая штука… Меркулов был сегодня наверху, вернулся и, естественно, обрадовал меня. Я вот и думаю: зачем нам с тобой чиниться? Материалы таскать туда-сюда? Может, я и подскочу? Посмотрим, обсудим, решим, что вместе будем дальше делать, а? Не возражаешь?
- Правду за правду, Александр Борисович. Другого бы послал, в смысле передал бы с курьером и постарался поскорее забыть, а тебя приму с удовольствием. Жду и никуда не тороплюсь. А дело в плане общей, так сказать, информации хреновое. Это я мягко выражаюсь.
- Что так? А я слышал вроде бы наоборот, к Герою представить хотят?
- Это нам уже известно. Но если кому-то светит "Звездочка", то кое-кому и тюрьма. Фигурально говоря. Вот и тянут одеяло, причем каждый исключительно на себя.
- Понял, еду…
"Что я понял? - спросил себя Турецкий, садясь в "Ладу". Подумал и ответил: - А ничего…"
13
Ехать было недалеко. От Большой Дмитровки до Малого Кисельного переулка, где располагалась областная прокуратура, всего и пути-то минут на пятнадцать, учитывая пробки и прочие дорожные неприятности, коими изобилует вечно непредсказуемый центр столицы. То одностороннее движение введут, то знак, запрещающий сквозной проезд, повесят, то, понимаешь, вдруг дорожный ремонт затеют, вспорют асфальт, обнесут столбиками с полосатыми лентами и усядутся на перекур в ожидании манны небесной, а то еще что-нибудь придумают. Иной раз действительно пешком добраться гораздо легче, чем на персональных колесах.
Да еще и такой соблазн по дороге, как Славкина контора, Петровка, 38. Ну как ее минуешь, если давно не виделись? А потом ведь и Костя недавно высказался весьма недвусмысленно: напрягай Вячеслава, не стесняйся и ни в чем себе не отказывай! Вот Славка-то обрадуется! Как же не заскочить? И заскочил. Все равно время еще раннее, и Платон не уйдет со службы раньше положенного часа. Он в этом смысле педант. Не то что его старшие товарищи и коллеги.
Но это, надо сказать, мелочи жизни. Давно прошла пора, когда требовалось высиживать служебные часы. Теперь умное руководство от своих тоже не совсем глупых подчиненных не присутствия требует, а наличия ума и смекалки, необходимых для оптимального решения насущных вопросов. Правда, по мнению Александра Борисовича, одно никогда не мешало другому, и дисциплина - дело святое, особенно когда она тебя лично не затрагивает.
Грязнов был, естественно, на месте. То есть заполнял своей тучнеющей фигурой, затянутой в элегантный, хотя и малость тесноватый уже генеральский мундир, обширное кресло. Так и напрашивалось уточнение - тоже генеральское.
- Саня! - воскликнул Вячеслав Иванович. - Откуда ты? Неужели проснулась совесть? Или… - он подозрительно потянул носом, - что-нибудь срочно понадобилось? В конце-то рабочего дня?
- Не волнуйся, - успокоил Турецкий, пожимая руку слегка оторвавшему свой зад от кресла Грязнову, - на твою нравственность покушений не предвидится. Я по делу.
- Батюшки, что творится на белом свете! Ты лучше доложи, друг любезный, куда в выходные изволил смыться? Тут Дениска такую рыбалку сотворил! Пальчики оближешь! Ну, думаю, устроим с другом Саней праздник души! А у него все телефоны молчат. И "мобила" тоже. Признавайся!
- Да вот, Славка, допустил грубую ошибку, а теперь вынужден расплачиваться…
И Турецкий вкратце рассказал о поездке в Солнечный, о проклятом этом самолете и о сегодняшнем задании, полученном от Кости. Упомянул некоторые детали, касающиеся вин и закусок, но обо всем остальном говорить не стал, ибо знал, что реакция последует однозначная - этакий сытый генеральский хохот. И в нем не было бы ничего обидного, поскольку по прошествии нескольких дней Турецкому и самому уже представлялось то приключение скорее забавным, нежели опасным для семейных устоев. И тем не менее почему-то не хотелось вспоминать об этом. Если бы еще за рюмкой… да и то…
Но в принципе не ради воспоминаний заскочил в МУР старший следователь господин Турецкий, они - сами по себе, разве что когда-нибудь, при подходящем случае. Он просто не знал еще, какую помощь мог бы оказать ему Славка. Чего напрягать без надобности? Но Костя-то ведь сказал. А он зря слова на ветер не бросает. Наверняка знает нечто такое, о чем говорить не захотел.
Вот и это соображение высказал Александр Борисович. Грязнов заерзал, и кресло под ним угрожающе заскрипело.
- Вообще-то, Саня, ты меня знаешь, терпеть не могу совать нос в эти их чертовы интриги. Как говорит твой Платоша, в одеяла там, подушки и прочую мебель… Пусть их делят! Пена, Саня… А вот что мужик хороший разбился, жалко. Лично я б отсюда и исходил. Словом, сам смотри, помочь тебе я всегда готов, ты знаешь. Опять же и Платон, как помнится, не дурак, небось и сам нарыл уже чего-нибудь. Или, как сказал тут один недавно, нашел, где "собака порылась". Кати, Саня, к Платону, хотя тут и пешком два шага, а вот на обратном пути… надо расшифровывать?
- Не надо. Будем считать, что ты в курсе, если Костя позвонит. Может, он специально для тебя приберег дополнительную фактуру.
- Между прочим, тебе не возбраняется и Платона с собой прихватить, я против него ничего не имею. А вам для более тесного взаимодействия в дальнейшем, считаю, очень даже и полезно. Ты ж ведь у него, как ни крути, ни верти, мясную косточку из пасти вынимаешь, а это не есть хорошо, я по себе знаю…
Славка молодец, он всегда далеко смотрит. И если он, не обладая всей полнотой информации, тем не менее решил, что дело может быть "вкусным", к его мнению стоит прислушаться. Не так уж часто он и ошибался, хотя поводов было предостаточно…
Вот и сейчас, следуя шутливому совету Грязнова, Турецкий оставил машину на служебной стоянке МУРа, а сам отправился в Малый Кисельный пешком. В самом деле, так и ближе, и быстрее.
Платон Петрович Платонов за год с небольшим, в течение которого не виделись, приобрел некоторую телесную рыхловатость. Но выражение лица его осталось прежним - открытым и обманчиво приветливым, а движения - замедленными и словно бы ленивыми, будто он принципиально никогда и никуда не торопится. Однако Турецкий знал, что открыто демонстрируемая лень вовсе не соответствует характеру Платона, ибо он был следователем въедливым и принципиальным, а кое для кого и противным из-за своего занудства - улыбчивого и якобы типично иезуитского. Прав Костя, честным работягам с неудобными характерами генеральские погоны светят редко, блестящим погонам требуется, видимо, определенное "душевное", так сказать, соответствие.
Нет, себя в данном случае Александр Борисович не имел в виду, с ним все было иначе, и погоны долго парили над его мужественными плечами, дразня, пока наконец не улеглись на предназначенное им место. Но так легли, что, не будь рядом Кости, могли бы и упорхнуть в одночасье, поскольку Александр Борисович в глубине души относился к ним как к красивой вывеске, и не больше. Это к обладателю широких погон остальные вынуждены относиться с соответствующим пиететом, сам же Турецкий называл их пропуском в инстанции: попробуй-ка откажи генералу! И потому надевал парадный китель, когда требовалось действительно "блеснуть", что, к счастью, случалось не часто.
А вот Платону "блестеть", судя по всему, не было никакой нужды, его вполне устраивало то положение, которое он занимал в Московской областной прокуратуре. Или не устраивало, но он молчал и продолжал делать свою работу.
Усевшись напротив Платонова, Александр Борисович с ходу разыграл маленький спектакль. Он представил ситуацию таким образом, что получалось, будто сам и виноват в том, что Меркулов сунул его носом в это дело. И в общем, не очень погрешил против истины. Рассказал, как был у друзей детства, как сам чуть не стал жертвой авиационной катастрофы, как по собственному недомыслию ляпнул об этом Косте, а тот и воспользовался случаем: мол, держи, что заслужил. И на все отказы отвечал категорическим "нет". Поскольку там, наверху, уже успел обозначить свое решение. С начальством не спорят, и вот он здесь. Раз уж так выпало, давай, старый товарищ, пахать вместе.
Получилось очень даже симпатично, во всяком случае, выглядело предельно искренно. Это на случай, если у Платона все-таки оставались какие-то сомнения, что "верхнему" начальству примстилось его "на козе" объехать. И опять же, чтоб не казалось, будто косточка в самом деле мясная. Какое там, к дьяволу, мясо?!
- Ты хоть что-нибудь сечешь в этой гребаной авиации? - честно спросил Турецкий.
- Пытаюсь разобраться… - без уверенности ответил Платонов.
- Аналогичный случай, Платон Петрович. Ну что ж, давай переходить к делу. Выкладывай, что мы имеем на сегодняшний день. Кстати, вечером какие планы?
- А что?
- Славка приглашал. Если не против, заскочим на Петровку? Старину вспомним, а?
- Отчего ж, можно. - Платонов кивнул и раскрыл совсем еще хилую папочку с собранными по делу материалами. - Здесь немного. В основном акты экспертиз и протоколы допросов свидетелей. Добавлять особо нечего, посмотри. Будут вопросы, чем смогу, сам увидишь. А вообще, скажу тебе, Александр Борисович, - доверительно наклонился он навстречу Турецкому, - они там все темнят, заразы. Никто не собирается брать ответственность на себя. И тут такой удобный случай списать все на ошибку пилота! Это я так понимаю. Может, ошибаюсь. Но в одном твердо уверен: прохиндеи там сидят порядочные. И вывести их на чистую воду будет очень трудно. Если вообще возможно. Потому и помощи от них практически никакой. Ну, смотри, не буду тебе мешать своей болтовней.