он превосходил многих противников. Но его считали еще и технарем. Проигрывал редко, но проигрывал - без
этого нет спорта. А защита была поставлена превосходно. Лишь один раз Коблиц пожалел соперника - не
добил, дал ему прийти в себя после нокдауна. И тот испортил ему нос. С тех пор Коблиц никогда не жалел
противников в бою. Драться так драться…
Теперь снова предстоял бой, но на смертельном ринге. Вроде бы Коблиц предусмотрел все необходимое.
В последний момент за руль грузовика должен сесть подкупленный шофер. (Назначенный в рейс водитель
заболеет…) На выезде из города охрану обязан задержать Фриче. За мельницей фургон остановят. Дверцы не
пломбированы, ключ к замку имеется. Три–четыре минуты - и лишний ящик должен быть перегружен на
маленький крытый грузовичок. Он-то и пойдет в сторону немецко-польской границы. Польские пограничники
предупреждены. Ну, а что касается немцев… это уж как повезет.
Несколько минут Коблиц сидел с закрытыми глазами. Затем энергично поднялся.
- Завтра, как договорились, звоните Фриче сразу после обеда. Ну, до встречи, панна Кристина. Все
должно быть хорошо.
Коблиц покинул Кристину, провожаемый испуганным взглядом хозяйки. После того как в доме побывал
гестаповец, она потеряла покой, не знала, как себя вести.
Коблиц сказал Кристине достаточно много. Но об одном обстоятельстве промолчал: о том, что в прорыве
через границу придет участие вся польская группа. В том числе и брат Кристины Рудольф Шармах.
Что касается Фриче, Коблиц рассчитывал, что тот не станет выкидывать неожиданные коники. В
интересах гестаповца поскорее избавиться от повисшей на нем тяжести. В случае удачного похищения
шифровальной машины Коблиц обещал забыть о Фриче. Но одно дело рассчитывать, другое…
Кристина позвонила гестаповцу около трех пополудни. Спросила - возьмет ли на сегодня билеты в
кино?
В трубке долго слышался фоновый шум. Наконец Фриче хрипло произнес:
- Да.
Кристина вернулась домой, выставила на подоконнике портрет фюрера и принялась собираться в дорогу.
Сигнал в окне, обозначавший положительный ответ Фриче, мстительно придумала Кристина: пусть обожаемый
вождь нации, сам того не подозревая, примет участие в операции против своего рейха…
Секретную продукцию с завода вывозили только по вечерам, когда наступала темнота. На сей раз
темнота устраивала не только фашистов, но и Коблица.
Первый этап операции прошел успешно. Рейсовый шофер фургона вовремя занемог. Нужный водитель
вовремя подвернулся на глаза начальнику.
В результате хитрой комбинации в фургон погрузили лишний экземпляр машины. Лишний - для того,
чтобы получатели не сразу хватились недостачи и не начали раскручивать веревочку. Груз должен быть получен
всеми адресатами. А на заводе пока разберутся - неделя минет.
Фургон благополучно выехал за ворота завода. За ним на некотором расстоянии следовал мотоцикл с
коляской и три охранника. Все в гражданской одежде, чтобы не привлекать внимания. На выезде из города
дорогу охране внезапно перегородило несколько мотоциклов. Люди в черной форме с черепами на рукавах
стали тщательно проверять документы, не обращая внимания на возмущенные возражения охранников. Фургон
оторвался от непосредственного наблюдения. За мельницей остановился. Нескольких минут хватило на
перегрузку ящика в крытый грузовичок. В нем находилось трое поляков и двое людей Коблица. Затем фургон
медленно последовал дальше. А грузовик свернул в сторону и помчался в обратном направлении.
Среди поляков больше всего Коблица тревожил Рудольф Шармах. Он заявил, что участие в операции
примет, но ни в коем случае переходить границу не станет. Он твердо решил вернуться к жене. На все доводы
Коблица о безрассудности возвращения в Германию Рудольф упрямо твердил:
- Как-нибудь выкручусь, а жену не оставлю. Так что давайте без паники…
Грузовичок бросили в распадке, неподалеку от пограничной реки Найсе. Дальше ящик тащили на себе,
благо запаслись специальными матерчатыми подхватами. Коблиц знал порядок обхода границы германской
службой и план построил как раз на немецкой пунктуальности. Надо сказать, что в те дни граница охранялась
не очень ретиво. Найсе не отличалась шириной, но служила достаточно серьезной преградой для перебежчиков.
Поэтому даже немцы на погранслужбу в этих местах смотрели сквозь пальцы.
Похитители укрылись в складках холма, дождались, пока пройдет немецкий наряд. Теперь, по
соображениям Коблица, имелось минут сорок времени. Быстро спустили на ледяную воду два надувных
резиновых плота. На один поставили ящик с машиной. Туда же сели Коблиц и его парни. На второй - поляки.
- Прощайте, ребята, я остаюсь, - тихо сказал Руди. - Даст бог, свидимся.
Ему никто не ответил. Плоты быстро достигли середины реки. Фигура Шармаха стала едва различимой,
когда раздался одинокий выстрел. Коблиц отчетливо видел, что Шармах покачнулся и тяжело рухнул на темный
берег. "Ну, сейчас заварится каша", - подумал Коблиц, сжимая в напрягшейся ладони рукоятку пистолета.
Однако ничего не произошло. Одиночные выстрелы нередко раздавались в этой полосе. На них особого
внимания не обращали. Кто же все-таки стрелял? Не похоже, чтобы немцы. Те бы брали живым. Возможно,
какой-нибудь польский пограничник, которого забыли предупредить?.. Идиот, мог погубить все дело. А с
другой стороны… с другой стороны, нет ли в этом на первый взгляд бессмысленном выстреле десницы госпожи
Удачи?.. Ведь упрямец Шармах представлял немалую опасность… На этот раз он, Коблиц, к смерти не
причастен. Пуля случайная, его вины нет. Может, эта пуля сделала то, что должен был сделать он сам?..
Через несколько минут плоты благополучно коснулись польского берега. Прибывших негромко
окликнули…
Конечно, Кристина не слышала одиночного выстрела на берегах пограничной реки Найсе, а по-польски
Нысы Лужицкой. Кристина в это время с чемоданчиком в руке шла по низенькому перрону небольшого вокзала,
высматривая свой вагон. Она хотела сосредоточиться на будущем, но не могла. Мысли перескакивали с одного
на другое. "Завтра На фабрике кинутся меня искать. И розовощекие куклы будут глупо таращиться: где наша
Кристя, где наша Кристя?.. А немцы все же заслуживают уважения: даже перрон построен предельно экономно
- низенький, аккуратный. И в освещении ничего лишнего. Скупость? Или бережливость? Ага, вот мой вагон.
Мой билет? Пожалуйста, герр проводник. А вот вагон старой постройки. Все добротно, коридоре зеркала, явно
излишняя роскошь. Неужели я скоро увижу Яна?!"
Кристина открыла дверь в пустое купе, поставила на красный бархатный диван свою нетяжелую ношу,
прихорошилась перед зеркалом. Выглянула из купе и похолодела: по коридору в пальто и шляпе шел Гельмут
Фриче.
Фред выполнил обещание: нашел время для обеда с Жоржем Роненом. Жорж любил роскошь и потащил
6 Фреда в фешенебельный ресторан на Елисейских Полях. Кухня, обслуживание тут, конечно, были
безупречны. Но самое главное - у приятелей была возможность насладиться покоем и почти полным
одиночеством. Жорж сейчас же оседлал любимого конька. Видимо, он ни о чем другом не лог думать.
- Послушай, Фред, - говорил он, когда им подали вымоченных в белом вине перепелок, - ты замечал,
что человеческого опыта хватает лишь на масштабы ресторанной кухни? Заметь, здесь консервативность
полезна. Хотя даже повара смотрят дальше генералов. Время от времени они стараются предложить нам что-то
новое. А наши военные каждый раз, когда возникает угроза новой войны, готовятся к войне прошлой… Поверь,
Фред, я вполне серьезно!
Фред ответил Жоржу горькой улыбкой.
- Увы, Жорж, когда ты произносишь "наши генералы", ты, надеюсь, не настолько эгоист, чтобы иметь в
виду только французских?
- Браво, Фред! - с энтузиазмом воскликнул Жорж. - Давно мне не было так легко исповедоваться.
- А может быть - ворчать? - снова улыбнулся Фред.
- Хочешь сказать - стареем? Женщины меня в этом пока не упрекали. И я сегодня готов забраться в
кабину боевого самолета.
- Не будем облегчать себе задач, Жорж. Конечно, нам придется туго. Наши генералы не настраивались
на большие войны, потому живут прошлым. Но мы не можем этого сказать о германских генералах. Согласен?
- Еще бы!
- У них - новая техника, новые методы ведения боевых действий и новое вооружение. Авиация,
бронированные кулаки, ставка на колеса. Это означает постоянное движение, быстрый маневр. А наши, как
дети в песке, копаются в дебрях позиционной войны. Они настроены на мирный лад.
- Хочешь оправдать наших стратегов?
- Я слишком ценю свое время, чтобы тратить его на столь бесполезные занятия, - усмехнулся Фред. -
Но я хочу подчеркнуть, что германский вермахт вырос на страшных дрожжах. Ему подкинули идею тотальной
войны. На таких идеях всходят самые губительные грибы.
- Да-да, ты, безусловно, прав, - с необычной серьезностью сказал Жорж. - Скажи, ты не знаешь, что
человеку в этой жизни надо? Ведь живет раз, а все тщится сократить себе жизнь… Хотя, правда, у животных то
же самое.
- Мы ведь не животные, Жорж!
- Да? - иронически шевельнул стрельчатыми усиками Жорж. - Тогда скажи…
- Жорж, один профессор на лекции в сердцах воскликнул, глядя на чересчур любознательного студента:
"Слушайте, дурак может задать больше вопросов, нежели умный - ответить!" - "Вот поэтому я и не могу
сдать вам экзамен", - отозвался студент. Не терзай меня вопросами!
- Сразу чувствуется, что ты кончал Итон, - рассмеялся Жорж и поднял руки кверху. - Сдаюсь!
Фред высоко ценил честность Ронена. Встречи с ним укрепляли Фреда в мысли о необходимости
энергично бороться со слепотой английских политиков и военных. За нее придется платить слишком высокую
цену.
На прощание Жорж сердечно обнял Фреда и сказал:
- Когда боши хлынут на запад, не надейся на Францию, Фред. Надейся на меня. Я буду драться до
конца.
В Лондон Саммербэг вернулся обеспокоенный больше, чем когда-либо раньше. Он практически не знал,
что доложить Мензису, кроме того, что еще решительней следует создавать "интеллектуальную бомбу". И какая
же радость охватила Фреда, когда на рабочем с голе в оффисе нашел шифровку от Коблица: "Плод созрел. Везу
целый орех. Готовьте щипцы. Тилль".
Шотландец встретил Фреда широкой улыбкой.
- С возвращением, старина. От души поздравляю! Наш протеже - я имею в виду Уинстона - неплохо
поработал. Нам дают деньги. Так что принимайся за ученых.
"Теперь, конечно, дорогой Мензис произносит "наш протеже" и охотно делит лавры пополам, - не без
иронии отметил Фред. - Но ведь если хочешь чего-то достичь, необходимо делиться с начальством идеями,
славой и всем остальным… И уж лучше делиться с человеком умным, энергичным, обеспечивающим
поддержку, чем складывать свои идеи в сундук, любоваться ими, словно Гобсек, в полном и бесполезном
одиночестве".
- Я уже предпринял кое-какие шаги, чтобы вытащить на свет наших математических кротов. Но им
необходима машина.
- Машина будет, - заверил Фред. - И давай сразу договоримся, Стюарт. К этому делу должен иметь
доступ самый ограниченный круг лиц.
- Это я тебе твердо обещаю, - заверил Мензис. - Предусмотри сам необходимые секретности. Я их
утвержу. Кстати, мне докладывали, что операция с похищением машины прошла легче, чем ожидали.
- Видишь ли, Стюарт, немцы эту штуку уже изготовляют сотнями. А скоро станут выпускать тысячами.
Они полностью уверовали в ее неуязвимость. И у них есть основания. Для того чтобы машина дала эффект,
нацисты должны снабдить ею в достаточном количестве свои люфтваффе, военно-морские силы, танковые
соединения. Когда начнутся военные действия, перестраиваться будет поздно. Немцы машину совершенствуют,
но заменить ее в короткий срок не смогут. Так что если нам удастся подобрать ключ…
- Это понятно. И я согласен с тобой, что в драке за тайну очень важно все сохранить в тайне… Впрочем,
один секрет открой: как ты провел время в Париже?..
Они поболтали о прелестях парижской жизни. Потом Мензис вернулся к делу.
- Я вот о чем думаю, Фред. Если разразится война, мы в этом здании едва ли усидим. Я пробиваю
проект покупки помещения для нас в Блечли-Парк. Это миль пятьдесят от столицы. Рядом шоссе и железная
дорога. Да ты, наверное, знаешь.
- Как-то довелось бывать. Помню плохо.
- Полагаю, придется познакомиться вплотную. Видишь ли, я практически договорился. Две кирпичные
постройки уже в нашем распоряжении. Так вот: я хотел бы, чтобы машину привезли прямо туда. Там же будут
жить и работать твои умники. Чем дальше от лишних глаз, тем надежнее. Не возражаешь?
"Какой он все же молодец, - отдал должное начальнику Фред. - Он мыслит на несколько порядков
выше, чем все наши чиновники".
- Полностью за. Как только появится машина, сразу соберу приятное общество.
- С богом! - широко улыбнулся Мензис и энергично пожал Фреду руку.
Коблиц с трофеем появился на третьи сутки. Объяснил: самолет за трофеем прибыл вовремя, однако
испортилась погода, а лишних кодовых радиограмм давать не хотел. Стоит ли говорить, что ящик с машиной
сразу отвезли в Блечли-парк.
Фред поздравил Коблица с блестящим окончанием операции. Спросил:
- Артур, вы все хвостики подчистили?
- Что вы имеете в виду? - правая бровь Коблица поползла вверх.
- Я хотел бы видеть здесь мистера Крункеля. И его невесту. По-моему, он очень способный инженер.
Для нас ныне такие люди весьма полезны.
- Господи, никогда человек до конца не может ощутить, что ему действительно благодарны.
- Не обижайтесь! Если кто-нибудь действительно ценит все, что вы сделали, то вы видите этого
человека перед собой. Правда! Однако всем нам предстоит еще столько совершить до того, как мы выйдем в
отставку… если только уцелеем…
Коблиц кивнул головой в знак согласия.
- Да, конечно, вы правы: если уцелеем.
- Устали? - спросил Саммербэг.
Коблиц изучающе посмотрел на одного из самых влиятельных сотрудников Интеллидженс сервис.
- Устают лишь те, кому пора на пенсию, мистер Саммербэг.
- Тогда доставьте в Англию Яна Крункеля и его девушку.
Коблиц как-то странно усмехнулся, бросил взгляд на часы:
- Полагаю, что они уже здесь…
В оффисе не произносили лишних слов. Это была давняя традиция службы.
Коблиц, не дожидаясь вопроса, пояснил:
- Мистер Саммербэг, я не был уверен, что это так уж вам необходимо. Однако решил на всякий случай
доставить их сюда. Не стану убеждать вас, что это было удивительно легко…
- Где они? - спросил Фред.
- О, - ухмыльнулся Коблиц, - не тревожьте их: боюсь, они только-только встретились…
Когда Ян увидел черное дуло маленького пистолета, направленного на него из руки пани Зоей, он не успел
7 ни удивиться, ни испугаться. Просто подумал: неужели женщина, которая стоит передо мной, - убийца?..
- Так вот, Ян, - продолжала пани Зося, привычно улыбаясь, - я не хочу, чтобы ты еще когда-нибудь
задавал мне свои дурацкие вопросы. Поэтому я решила тебе на день рождения подарить этот маленький
пистолет. И пожелать, чтобы тебе никогда не пришлось им пользоваться… Извини, если можешь, за такой
подарок… потом я придумаю что-нибудь поумнее…
И она протянула Яну пистолет.
Ян взял ого, осмотрел, взвесил на ладони, сунул в карман и сказал:
- Зося, я не знаю, как тебя зовут по-настоящему - и не желаю знать! С этой минуты не стану
интересоваться, какова твоя истинная роль, чем ты занималась прежде. Ты для меня - человек. И если когда-
нибудь тебе будет плохо…
- Ян, на дворе холодно. Открывай дверь…
Ян открыл входную дверь. Они вошли в ставший им домом чужой особняк. И каждый из них подумал:
никто не знает, что их тут ждет. Они были всего-навсего пешками в игре великанов и не могли предвидеть их
следующий ход.
Утром, после завтрака втроем - вместе с месье Жиро - восстановилась привычная атмосфера. Пани
Зося улыбалась - и в ее улыбке было что-то от маски. Эжен легко острил, Ян мягко иронизировал. Как будто
они все занимались выпечкой пирожных, а не исследованием секретной машины.
После завтрака Ян сказал:
- Эжен, двинем в подвал.
- Но вы же забастовали, Ян! Или вы перешли к штрейкбрехерам?!
- Я и то, и другое, Эжен. Вы удивляетесь?
- Я? Что касается моих преображений, то я не был только Наполеоном Первым и Марией Магдалиной.
Конечно, чувствую себя ущемленным. Однако готов подождать: жизнь бесконечна, пока мы не умрем…
- Эжен, если мы когда-нибудь расстанемся, я буду
по вас скучать.
- Спасибо, Ян. Я но вас уже скучаю…
Знал ли что-то Эжен или просто предчувствовал -
определить сложно.
Через несколько дней Ян вышел на улицу в плаще
- вовсю полыхала весна. Прошел половину квартала,
остановился, чтобы надышаться свежестью - подкатила
автомашина, открылась дверца, и Ян не успел оглянуться,
как очутился в автомобиле. На этот раз ему не зажимали
рот вонючей тряпкой, не заставляли дышать усыпляющим.
Просто двое похожих друг на друга мужчин крепко взяли
его на руки, один произнес:
- Мистер Эванс, все нормально, так надо. Сидите
спокойно.
Ян со дня выхода с пани Зосей в ресторан носил при
себе ее подарок - маленький браунинг. Его никто не
обыскивал, просто посадили в лимузин и куда-то везли.
"Опять похищение, - подумал Ян. - Впрочем, надо к
ним привыкать. Видимо, меня учат новому способу
общения между людьми. Способ не самый скверный.
Некоторых убивают…"
Примерно через три часа езды они въехали в
"морские ворота Франции". Гавр с его чистыми, словно
только что умытыми улицами и соборами, нацелившими
острые готические шпили в серое моросящее небо, пере-
секли без остановок. Сидевший справа спутник отодвинул
занавеску, и Ян увидел берега Сены, сплошь заставленные
баржами, пароходами, парусниками, плавучими кранами,
яхтами. Слышались звон склянок, свист пара, лязг вагон-
ных колес, звон буферов, требовательные гудки портовых
буксиров. Сена в Гавре дышала полной грудью и труди-
лась вовсю.