17
Предгорная полупустыня сейчас была пустыней. Ни единого человечка вокруг. Смирнов и командир с здоровенной сумкой в безлюдной тишине, не торопясь, шли к аэропорту.
У входа их ожидал местный начальник, который горько пожаловался:
- Ужасно все возмущаются. Кричат, что я незаконно действую.
- Много они понимают в законах, - ворчливо заметил Смирнов. - Опергруппу из района вызвали?
- Вызвал. Через полчаса, наверное, будут.
- Хоп, - одобрил его по-местному Смирнов. - Теперь бы нам помещение изолированное, тогда бы не только хоп, но и тип-топ.
- У меня в кабинете все готово. Там и прямой московский телефон с селектором.
Они втроем вошли в зал ожидания, и зал встретил их недовольным гулом.
- Товарищи граждане, господа, - умоляюще обратился к присутствующим командир, и его тотчас же окружили активисты, желавшие знать всю правду.
Командир и начальник отбивались, а Смирнов прогуливался по залу.
Серый по камерной привычке сидел на полу, спиной привалясь к стене.
- Вы мне нужны, гражданин Серганов, - сказал ему Смирнов.
Серый поднял глаза. Полковник запаса стоял перед ним - ноги расставлены, руки в карманах - и свысока, потому что сверху, смотрел на него. Серый отвернулся, деланно сплюнул на свободное пространство пола и, не глядя на Смирнова, ответил:
- А вы мне не нужны, гражданин Смирнов.
- Пойдем со мной, Серый. Иначе милиционер поведет, - ласково предложил Смирнов.
- Раз такое дело… - Серый, покряхтывая, поднялся и покорно согласился, - тогда пошли.
В кабинете начальника, устроившись за столом и горестно подперев рукой щеку, Смирнов некоторое время рассматривал сидевшего на стуле посреди комнаты Серого, а потом приступил к допросу. С некоторым даже сочувствием:
- К сожалению, меня теперь не устраивает твоя версия насчет помощи из Говноедовки. Поэтому приходится повторно задавать вопрос: откуда у тебя зелененькие, Серый?
Не спешил отвечать гражданин Серганов, он пожелал сам спросить:
- Скоропостижно скончавшегося пришили что ли, начальник?
- Догадливый. Значит, понимаешь, что я на тебя намотать могу?
- Ничего-то ты на меня не намотаешь.
- Даже незаконные валютные операции?
- Даже. Цветные бабки у меня от индея с вашего самолета. Я ему за пятьдесят монет свои рыжие бока забодал. От Буре бока.
- Продешевил, сильно продешевил. С чего бы это?
- Хорошего пойла захотелось. Индея тебе позвать?
- Не надо, раз ты так охотно предлагаешь. С тобой из зоны еще двое. Как они?
- Сявки, - коротко определил своих сотоварищей Серый и встал.
- Я пойду.
- Недалеко, - вкрадчиво разрешил Смирнов. - С баксами, которые ты у стойки показал, считай, разобрались. Но, как говорила девочка со скакалкой из анекдота, - одно другому не мешает. Будь у меня под рукой, Серый.
- Чтобы, если понадобится, этой рукой мне кочан в момент свинтить?
- Именно так.
- Не любишь ты меня, начальник.
- Люблю или не люблю я кусок дерьма на дороге? Он воняет и мешает всем. И потому, как это и не противно, я убираю его.
- Смотри, сорвешь резьбу, пенсионер, - тихо предупредил Серый, плюнул на пол и кирзой растер плевок.
- Ужасно ты меня напугал своими верблюжьими манипуляциями, дешевое фуфло. Иди в зал и жди там, когда я тебя позову. Задача понятна?
Серый резко повернулся, ногой открыл дверь и пошел. В дверях встретился с командиром и начальником, вежливо пропустил их и удалился. Разгоряченный общением с массами командир прямо от дверей решительно потребовал:
- Давай тряси их, паразитов, всех подряд!
- Достали? - посочувствовал ему Смирнов. - Скажи, а мы начальнический вызов не проморгаем? В самолете-то никого.
- Они по этому телефону с нами связываться будут. Здесь прямой, - командир, снимая сумку с плеча, поинтересовался: - Тебе его вещички понадобятся?
- Пусть пока в сумке побудут.
Командир поставил сумку на пол, а сам уселся рядом со Смирновым.
- Давай допрашивать, - сурово предложил он.
- Кого? - спросил Смирнов.
- Всех подряд.
- О чем?
Командир слегка призадумался, затуманился, но вдруг опять взбодрился:
- Но ведь что-то делать надо?
- Надо, надо, - согласился Смирнов. - Давай тогда от печки. Вы бы не могли позвать сюда единственного пассажира первого класса? Он - дипломат, по-моему.
Начальник аэропорта, к которому были обращены эти слова, страшно обиделся:
- Сейчас я пришлю к вам милиционера, который будет выполнять ваши распоряжения. А у меня другие обязанности. - Холодно сказал он и стремительно вышел.
- Вот и человека обидел, - признал очередной свой прокол Смирнов.
- Ты поаккуратней, вообще-то, - подлил масла в огонь командир. - Национальный вопрос…
Ответить Смирнов не успел: плосколицый милиционер ввел в кабинет дипломата, хватко держа его за предплечье.
- Товарищ начальник, свидетель доставлен! - отрапортовал страж порядка.
- Спасибо. Но не доставлен - приглашен. - Смирнов улыбнулся дипломату. - Вы, если можете, извините нас…
- Такая уж ваша работа, - холодно заметил дипломат. - Вы позволите мне сесть?
- Бога ради, Бога ради! - спохватился Смирнов, вышел из-за стола и перенес стул с середины комнаты впритык к столу. И стал теперь стул местом для собеседника, а не допрашиваемого. Дипломат сел и растер свои колени нервными ладонями. Такая у него была дурная привычка.
- Видимо, сведения об этом кошмарном инциденте проникнут в мировую прессу? - спросил он, перестав растирать колени. Контролировал себя.
- Видимо, - равнодушно подтвердил Смирнов. Как-то мало его интересовала реакция мировой прессы. - Вы ведь последний, кто видел голландца живым?
- Кошмар! - откликнулся дипломат. Понравилось ему слово "кошмар". Сказал и умолк.
- Я задал вопрос, - напомнил Смирнов.
- Ах, да! Прошу меня извинить, но события этого кошмарного дня выбили меня из колеи. Да, я последним общался с ним. И, вообще, последним выходил из самолета.
- Прелестно. А теперь рассказывайте по порядку.
- По какому порядку? О чем? - не понял дипломат.
- По порядку - это с самого начала, - терпеливо объяснил Смирнов. - Как вы в первый раз увидели его, и до самого конца - что напоследок вы сказали ему и что он вам.
- Когда он появился в отсеке первого класса, я уже сидел на месте. Хотя мне казалось, что я, как всегда, вошел в самолет последним. Он, не раздеваясь и не выпуская из рук кейс…
- Из руки, - перебив, прервал его Смирнов.
- Да, да, из руки, - согласился с ним дипломат. - Он только шляпу снял и сразу же сел на то место, где его потом и нашли. Странно, в самолете сравнительно тепло, а он так и не снял свое довольно теплое пальто.
- Для того чтобы снять пальто, ему надо было расстегнуть наручники, которыми он приковал себя к кейсу. Вы заметили эти наручники?
- Блестело у него что-то на запястье, но я подумал, может быть, браслет?
- Значит, не заметили, - констатировал Смирнов. - А кейс заметили?
- Да, кейс заметил.
- Этот? - Смирнов вытащил кейс из громадной командирской сумки и поставил его на стол.
- Вроде бы да. Похож.
- Не похож, а да или нет, - жестко нажал Смирнов. - Кейс отнюдь не стандартный, и спутать его с каким-нибудь другим довольно трудно. Так да или нет?
- Да… - решился наконец дипломат. - Послушайте, а вы можете сделать так, чтобы моя фамилия не появлялась в печати? Ни в нашей, ни в мировой?
- К сожалению, я - не репортер уголовной хроники "Вашингтон пост" или "Комсомольской правды". Так что обещать не могу. Дальше.
- Мы молча раскланялись, и все. Я все три часа полета внимательно читал и в связи с этим не заметил, чем он занимался. Только когда сели в этой дыре, перебросились парой слов. Я коньяку хотел выпить, а он - воды. Потом он лекарство принял и сказал, что в полете спать не любит, а сейчас поспит…
- Кто ему лекарство давал? - перебил Смирнов.
- По-моему, старшая стюардесса… - с сомнением начал дипломат, но спохватился, - да, старшая стюардесса.
- Ну, а потом?
- Потом он привалился к стенке, я накрыл его пледом и ушел. Все.
- Когда вы вернулись, плед был в том же положении?
- В принципе, да. Только верхняя часть накрывала его лицо. Я думал, что он сам натянул его…
- Ну, а еще какие-нибудь детали, незначительные подробности? Вы ничего не упустили? - старался дожать Смирнов. Дипломат сделал вид, что задумался, и после этого ответил решительно:
- Я рассказал обо всем, что видел и помню. Абсолютно все. - И встал. - Я могу быть свободен?
- Ну, конечно же! - с лучезарной улыбкой разрешил ему удалиться Смирнов. Дойдя до двери, дипломат остановился:
- Кошмарный случай! А еще этот никому из нас не нужный шум, который поднимется!
Дипломат ушел, слава Богу. Командир почесал себе ухо и констатировал с изумлением:
- Господи! Надо же так за свое место трястись!
- Дипломат, - объяснил все одним словом Смирнов. - Давай-ка сюда твою старшую.
Командир вышел, а милиционер, стоявший у дверей, спросил:
- Чего делать, товарищ начальник?
- Александр Иванович, - поправил его Смирнов. - А тебя как зовут?
- Мусалим, товарищ начальник!
- Мусалим, ты угнанной машиной занимался?
- Занимался, товарищ начальник. И в район сообщил. Там розыск объявили.
- Как ты думаешь, зачем ее угнали?
- Зачем у нас угоняют? По делам съездить - у нас всюду далеко очень, на запчасти распотрошить, хулиганят просто, потом бросают.
- Ты людей опрашивал? Никто не видел, как этот "газон" укатил?
- Опрашивал, товарищ начальник, никто не видел.
Галантно пропустив вперед старшую стюардессу, вошел командир.
- Ты все-таки, Мусалим, шоферюгу этого еще раз допроси как можно подробнее, - распорядился Смирнов, подождал, чтобы милиционер ушел, и ласково спросил у старшей стюардессы: - Что ты ему накапала, дочка?
- Что и всем. Валокордин, - сухо доложила обиженная стюардесса.
- Не перепутали по запарке?
- Вы что - подозреваете, что я его отравила? - с вызовом поинтересовалась она. - Так ведь говорят, что его удавили, а не отравили.
- Кто говорит? - быстро, взахлест, задал вопрос Смирнов.
- Подумаешь, секрет! Все говорят.
- Брехливый у тебя экипаж, Сергеич, - огорчился за командира Смирнов. Командир хотел было ответить поядовитее, но не успел: неожиданным громом прозвучали длинные звонки спецсвязи. Командир поспешно снял трубку.
- Командир корабля Рузаев у аппарата… - начал было он, но замолк, слушая. Потом, прикрыв микрофон ладонью, зашипел, обращаясь к Смирнову: - Плохо слышно, но, видимо, тебя, твое эмведевское начальство…
- Нет у меня теперь никакого начальства, - громко объявил городу и миру Смирнов.
- Да не ори ты! Не слышно, - скривился командир. И в трубку: - Да. Передаю.
- Смирнов слушает. Не слышу я тебя, Сергей Валентинович. Так, отдельные слова только. А как это делается? Ладно, попробую. - Смирнов положил трубку на стол, спросил у командира: - Ты не знаешь, как селектор включается?
- Эх, деревня, деревня, - отыгрался командир за "брехливый экипаж", пощелкал тумблерами, поставил микрофон на подставке Смирнову: - Говори.
- Кажись, включили, - доложил Смирнов, - повествуй, Сергей Валентинович.
- Посторонние у тебя там имеются? - оглушительно громко спросил селектор. Командир тотчас убавил звук, и продолжение фразы звучало уже нормально. - Если есть, пусть выйдут. Мне с тобой, Саня один на один говорить надо.
Не дожидаясь особого предложения, командир и старшая стюардесса покинули кабинет.
- Я один, - сообщил Смирнов.
- Я понимаю, ты там без исходных, как слепой, по углам топчешься. Но для начала ты ответь на мой вопрос. Кейс этого голландца цел?
- Вроде цел.
- Слава тебе, Господи. Теперь по порядку. Слушай внимательно. Крупнейшая ювелирная амстердамская фирма по контракту должна была переправить своим сингапурским партнерам партию бриллиантов особой огранки на общую сумму три с половиной миллиона долларов. Партию намеревались отправить по обычным их каналам, но неделю тому назад были получены от осведомителя сведения о готовящемся нападении и похищении этой партии. Тогда руководство фирмы решило пустить по обычному каналу пышную туфту, а настоящие бриллианты отправить через Москву с курьером-одиночкой. Нас они просили проконтролировать его только в Шереметьеве.
- Кто он?
- Опытный детектив, состоявший на работе у фирмы около двадцати лет.
- Сережа, а ты не мог бы проверить, была ли возможность у фирмы отправить посылку другим, не через Москву, рейсом? Так, чтобы она успела к сроку?
- Подозреваешь, что путь через Москву - единственный, кроме обычного, в этот временной отрезок? - догадался, о чем думает Смирнов, сообразительный Сережа. - Предполагаешь, что специально запустили дезу для того, чтобы посылка прошла через Москву?
- Ага, - признался Смирнов. - И вот еще что. Сомнения у меня насчет кейса.
- Излагай.
- Боюсь подмены, старичок.
- Аргументы?
- Покойный наш курьер - левша, и кейс, что вполне естественно, был прикован к правой руке. А ключики от наручников лежали в правом боковом кармане.
- Ну и что? - не понял Сережа.
- Как ему левой рукой ключи из правого кармана доставать? Очень неудобно.
- Так, так… - засбоил голос в селекторе. - Вот что, Саня. Вскрывай этот вонючий кейс к чертовой бабушке и посмотри, что там. Я даю разрешение.
- А если там образцовая липа? Стразы, которые без специалиста не определишь? Ни хрена нам это не дает.
- Может, ты прав. Ну, ни пуха, ни пера. Действуй по обстоятельствам. Если появится что-нибудь новенькое, я тебе позвоню. - Там, в Москве, Сережа вдруг понял, что оставил Смирнова один на один с делом, и добавил поспешно: - Впрочем, я буду звонить тебе в любом случае. Приблизительно минут через сорок, через час…
Смирнов положил трубку на рычаг, выключил селектор. Чтобы сосредоточиться, подергал себя за нос - пытался думать. Но не получилось. Встал, прошел к двери, крикнул в щель:
- Ты где там, командир?!
- Освободился? - объявился командир, и они уселись у стола. - Да, начальник просил тебе передать, что опергруппы из района не будет.
- Как не будет?! - заорал Смирнов.
- Успокойся, будет группа из республиканского центра. Вот-вот вылетают, или вылетели уже.
- Ну, конечно, такое дело должна вести республика! Как же, международная уголовная сенсация, а важняки из центра не при чем! Ох, и удружил мне Сергунчик! Мне тщательный профессиональный шмон провести надо, а они летят! Сколько им оттуда лететь, Сергеич?
- От сорока минут до часа вертолет оттуда летит. В зависимости от ветра.
- О, Господи!!! - взвыл Смирнов и встал. - Пойду с Мусалимом побеседую. Единственный здесь разумный человек.
- Старшая тебе больше не нужна? - осторожно спросил командир.
- Пока не нужна, - рассеянно ответил Смирнов. Вдвоем они вышли в зал и разошлись поодиночке: Смирнов - искать Мусалима, командир успокаивать старшую.
Мусалим на всякий случай отирался у выхода: не очень-то доверял он штатской охране из аэродромной администрации.
- Расспрашивал его, Мусалим? - спросил Смирнов, подходя.
- Порасспрашивал, товарищ начальник. Все то же самое говорит.
- Покажи мне его. Я в свое время забыл его разглядеть. Да не пальцем тыкай, глазами покажи! - Смирнов криком пресек попытку Мусалима указать на шофера широким жестом. Мусалим сверлящим взглядом уставился на давным-давно неработающий газетный киоск. Там, полуприсев на прилавок, находился незаметный гражданин. Смирнов спросил:
- Ты его давно знаешь, Мусалим?
- Первый раз сегодня увидел.
- Какой он национальности, по-твоему?
- Не знаю, - подумав, в растерянности признался Мусалим. - Не очень узбек, но и не русский.
- Задачка на потом, - решил Смирнов. - Пойдем посмотрим место, где "газон" его стоял.
Преследуемые бдительным оком стража из штатских, они вышли на волю.
Стоянка - неровная полоса щербатого асфальта - была неподалеку. На ней, по порядку, стояли два "жигуленка", не новый "Москвич", старая "Волга", газик и два грузовика.
- Вот здесь, за грузовиками, он стоял. Последним, - указал место Мусалим.
- Так, - Смирнов прикидывал возможности месторасположения газика. - Из здания за грузовиками его видно не было. И выезд мог остаться незамеченным. Весьма интересно. Что ж, пойдем обратно в дом, Мусалим. Занятие себе искать.
У входа вершилось экстраординарное: лощеный дипломат, отчаянно отпихивая стража, рвался на волю. Увидев проходящего Смирнова, дипломат вскричал радостно:
- Я к вам, я к вам, товарищ! А меня не пускают!
- Пропустите его, - приказал Смирнов. - Что у вас?
- По-моему, это весьма важно, - прорвавшийся сквозь заслон дипломат взял Смирнова под руку и, косясь на Мусалима, стал отходить в сторону, - в волнении, охватившем меня при нашем разговоре, я совершенно упустил из виду одно, как я понимаю теперь, очень существенное обстоятельство…
- Вы сразу о деле, - попросил Смирнов.
- Так вот, - ничуть не обиделся дипломат. - Когда я последним выходил из самолета, то заметил у трапа одного пассажира, которого и позвал с собой. Но он отказался и остался у самолета. Один, совершенно один.
- Кто этот пассажир?
- Вы должны его помнить: в первом ряду сидел. Рослый такой, мощный. И с того момента я его больше не видел.
- Как и я, - уныло признался Смирнов.