Ант прав. Дело даже не в полумиллионе, а в том, как их провезли. Разведка наверняка бы обезопасила такой провоз, уж во всяком случае - подстраховала.
- Только вы поймите. Мне эта мысль самому иногда кажется нелепой.
- Сергей Валентиныч, я сомневаюсь, - сказал Ант. - Да и способ передачи они наверняка выбрали бы другой. Если бы это была разведка. Почище. И поверней.
- Все правильно. Все верно. И все-таки…
- Вы знаете, Сергей Валентиныч, сейчас… техника, - сказал я, потому что Сторожев явно ждал моей реакции. - Чтобы принять шифровку, не надо даже быть асом приема. Достаточно иметь хороший приемник и магнитофон. С двумя скоростями.
- Ладно. Считайте, что убедили.
В дверь постучали. Вошел Уфимцев.
- Вот, Сергей Валентиныч. - Эдик положил на стол отпечатанное на машинке описание колье и черно-белое фото, переснятое, по всей видимости, с каталога. - То, что вы просили. Колье Шарлотты.
Сторожев подтянул к себе фото. На нем было изображено показавшееся мне довольно обычным бриллиантовое колье - сужающиеся треугольником восемь рядов мелких камней и крупный, явно неординарный бриллиант внизу. Я знал, что эта "обычность" кажущаяся - бриллианты на фото, как правило, не смотрятся, их нужно видеть в натуральную величину.
- Да, штучка, - сказал шеф. - А твое мнение? А, Эдуард?
- Боюсь, что эта версия… - Эдик помедлил. - Что след петровского колье вдруг нашелся… мягко говоря, сомнительна. Ребята не дадут соврать - я их уважаю. Но… надо отдавать себе отчет, что это такое. Вот такая штуковина. - Он изобразил отсутствующий вид. - У меня дела, Сергей Валентиныч.
- Хорошо, иди.
Мы стали изучать описание колье. Я тут же отметил: оно было составлено на совесть. Узнавалась манера Эдика. Выявление главного, при этом - ничего лишнего.
"Петровское колье. Чаще фигурирует в отечественных и зарубежных описаниях. Другое название - "Колье Шарлотты". Атрибутировать легко.
Есть несколько подробных описаний колье Шарлотты, в том числе в каталогах "Бауэр" и "Мендельсон". Хранилось в Оружейной палате. Считается пропавшим. Ввиду отсутствия систематики в каталогах пропажа была обнаружена лишь после 1940 года. Последнее упоминание, фиксирующее наличие колье в Оружейной палате, - 1916 год. Таким образом, предположительное время пропажи (похищения) - 1917–1940 годы. История. В 1709 году наследник русского престола, сын Петра Первого, царевич Алексей был послан отцом для обучения в Дрезден. Там состоялось знакомство царевича с немецкой принцессой Шарлоттой. Намерение Алексея вступить в брак всячески поддерживалось Петром. Среди других действий Петра, которые должны были ускорить свадьбу, был (свадебный) подарок невесте сына - колье с бриллиантами, сделанное по заказу Петра в Амстердаме. Однако колье было вручено Шарлотте только на короткое время. Потом, по указанию царя, колье было отобрано и помещено в царскую сокровищницу. Позднее - в Оружейную палату. Брак Алексея и Шарлотты состоялся в 1710 году. Шарлотта умерла во время родов 22 октября 1715 года. Алексей уехал за границу, но потом был вызван оттуда и умер в России.
Колье. Состоит из восьми параллельно скрепленных платиновых нитей с закрепленными на них платиновыми гнездышками для бриллиантов. Бриллианты вставлены в гнездышки, один крупный бриллиант подвешен внизу. Таким образом, соотношение бриллиантов на нитях (сверху вниз): 31–28-21-18–13-9–7-3-1. Бриллианты амстердамской огранки, распределение бриллиантов по нитям символично и является метафорой количества и качества. Бриллианты распределены так, что каждая нить (в ценах начала XVIII века) равноценна, независимо от разного количества помещенных на ней бриллиантов. Один бриллиант внизу равен по цене трем, помещенным над ним, три этих, в свою очередь, равны по цене семи следующим и так далее. Соответственно с этим принципом бриллианты, помещенные на нитях, постепенно изменяются по массе и цвету от самого крупного, нижнего (по хроникам называется "Солнце Чада", ягер-маркиз большой массы класса "Ф", 27, 69 карат) до - постепенно - более мелких. Нити в соответствии с этим принципом составлены из бриллиантов разных цветовых гамм строго по амстердамской цветовой шкале XVIII века: ягер - нить риверов - нить полуриверов - нить топ-весселтонов - нить полувесселтонов - нить весселтонов - нить топ-кристаллов - нить полукристаллов - нить кристаллов. Следует отметить, что по качеству огранки, форме рундиста и другим признакам бриллианты не меняются, в этом плане не продолжая символику. Все они по этим признакам равноценны, безупречны, класса "Ф", грушевидной формы ("маркиз"), с идеальным качеством полировки, рундиста и калетты".
- Да, штука серьезная, - сказал Сторожев. - Теперь легче поверить, что вся заваруха из-за нее.
Он замолчал, рассматривая фотографию колье. Я подумал: это фото, конечно, можно и нужно показать Инчутину для полного подтверждения. Но ясно, что колье, с которым выходила в город Мертонс, было точной копией этого. Количество нитей и количество камней вплоть до бриллианта-подвески совпадает один к одному. И ясно, что Мертонс вполне могла вернуться назад, на "Норденшельд", с настоящим колье. Но, верней всего, этого не случилось. Потому что полмиллиона все-таки у нас. А даром такое колье не отдадут.
Постучали, вошла Галя с телексом в руке. Сторожев отложил фото и взял телекс. Некоторое время изучал его, потом протянул нам. Мы с Антом стали читать. В телексе - довольно большом - приводились сведения о Голубе. Почти каждая строчка этих сведений была достойна того, чтобы прочесть ее по крайней мере раз десять: "Голуб Вениамин Михайлович, украинец, беспартийный, место рождения гор. Москва, научный сотрудник. Умер в возрасте сорока двух лет в августе прошлого года, находясь на отдыхе в гор. Печорске, где снимал комнату по Запрудной ул., д. № 6, кв. № 14 у хозяйки Васильевой Анны Тимофеевны. Причина смерти - отравление газом в результате неосторожного обращения с конфоркой. Медэкспертиза прилагается".
Значит, Голуб умер год назад. А может быть, убит. Вполне может быть, учитывая, что адрес места, где он умер, есть в записной книжке Горбачева, а Горбачев убит тоже. Что же получается? Получается - если, конечно, считать, что Голуб не умер, а убит, - он мешал тому же человеку, которому мешал Горбачев. Но, в общем, это было ясно еще после раскола Тюли. После сведений о Голубе шел текст медэкспертизы. Текст был довольно большим. Но, даже наспех пробежав его, можно было понять, что главное заключалось в двух выводах - об отсутствии следов насилия на теле и явных признаках отравления газом. Именно с точки зрения этих двух выводов все в этой медэкспертизе было, как говорят, железно. Я прочел медэкспертизу раз, второй, третий, четвертый, начиная уже запоминать отдельные фразы и формулировки. Но ничего не мог решить - кроме того, что здесь, кажется, в самом деле чистый несчастный случай. И не больше. Как бы сейчас мне - и конечно же Анту - ни хотелось этого самого "больше". Вероятности, пусть отдаленной, того, что Голуб был убит. Конечно, фраза "следов насилия на корпусе, шее и конечностях не обнаружено" могла еще ни о чем не говорить. Но заключительные слова - "лабораторным исследованием выявлено наличие газа в ткани обоих легких" - заставляли серьезно задуматься. Если "следов насилия нет", то каким образом попал в легкие газ? Убить, именно убить таким образом человека нельзя, тогда самоубийство? Однако отравление газом, как указывалось в медэкспертизе, произошло во время сна. Да и, если бы было хоть малейшее подозрение на самоубийство, об этом было бы прямо сказано судебными медэкспертами, произведшими вскрытие. Официальный же вывод - его подписала бригада патологоанатомов в составе трех человек, - написанный черным по белому, был без вариантов: несчастный случай. Ясно, что выяснить хоть что-то дополнительно, если мы захотим этого, можно будет только на месте.
Курица клевала что-то в трещине на асфальте. Ярко светило солнце. Улица была давно не ремонтированной, около старого трехэтажного дома сквозь асфальт пробивалась трава. Здесь и ходили куры. Покосившаяся табличка на углу дома извещала, что это - Запрудная улица, дом номер 6. Мы стояли около этого дома вчетвером - я, Ант, следователь печорской прокуратуры Тропов и милиционер Курчев. Именно он год назад был на ночном дежурстве, когда под утро в доме номер 6 жильцы-соседи, почувствовав еще с ночи запах газа, взломали дверь и нашли на кровати труп Голуба.
- Вон там… видите окно? На углу? - сказал Тропов. - В этой комнате все и случилось. Во-он окно, как раз сюда выходит. Первое у угла.
- Квартира там небольшая, - добавил Курчев. - Старушка живет, Анна Тимофеевна. Летом всегда эту комнату сдает.
- Простите, Владимир Владимирович. - Когда мы подошли ближе к дому, Тропов повернулся. - Можно говорить откровенно? Вам что, нужно узнать обстоятельства дела? Или вам нужно, чтобы это не был несчастный случай?
Пожалуй, слово "нужно" он подчеркнул больше, чем требовалось.
- Вот в чем дело. - Я старался говорить дружески. - Видите ли, мы приехали сюда не проверять и не выяснять. Нам, в общем, не так уж важно знать, правильно ли было проведено расследование. Просто, по некоторым данным, несчастный случай сейчас кажется сомнительным.
Тропов явно не хотел меня понимать, и мне пришлось добавить почти официально:
- От того, что нового мы узнаем по делу, очень многое зависит. Нам очень нужна ваша помощь именно в этом. Ну… я бы определил установку так: вы должны представить, что этим занимались другие.
То, как смотрел на меня сейчас Тропов и как он меня слушал, в общем-то можно было понять. Картина приезда Голуба и его смерти, составленная из показаний свидетелей, заключений местной и областной бригад патологоанатомов, а также местных органов дознания и следствия, была логичной и четкой. Двенадцатого июля прошлого года Голуб примерно в двенадцать часов ночи, после прогулки, во время которой его видели в городе, прошел на первый этаж дома номер 6 по Запрудной улице, в квартиру номер 14 - ту, которую снимал. Поставив на газ небольшой ковш с водой, на котором потом следствием были обнаружены следы не раз завариваемого кофе, Голуб прилег отдохнуть. Лег налегке, сняв лишь ботинки. Как явствует из затем случившегося, Голуб тут же заснул. К этому же мнению пришли и обследовавшие тело медэксперты. Оставленная без присмотра вода из ковша залила газовую горелку, а поскольку двери и окна небольшой однокомнатной квартиры были плотно закрыты, что естественно из-за первого этажа, Голуб отравился заполнившим квартиру газом. Подозревать, что произошло убийство, у следствия не было достаточных оснований: никаких следов насилия на теле Голуба медэкспертиза не обнаружила. А поскольку, судя по деталям квартиры, спокойному положению тела, отсутствию хоть каких-либо мотивировок, а также записок, отпадало и самоубийство, был сделан единственно возможный, по мнению печорского районного ОВД и прокуратуры, вывод - "смерть в результате несчастного случая". И теперь все это стройное здание мы хотели разрушить.
- Мы хотим только выяснить истину, - поддержал меня Ант. - Ис-ти-ну.
- Все ясно, - как-то обреченно, явно не так истолковав слова Анта, сказал Тропов.
- Да ничего вам не ясно. - Ант махнул рукой.
Тропов отвернулся.
- Хозяйка-то у себя. - Он кивнул. - Пойдем?
Мы с Антом и Курчевым двинулись за Троповым, огибая дом. Курчев, явно не понимая, что же нам все-таки надо и зачем мы приехали, объяснял на ходу:
- В ту ночь… Хоть и давно все было, помню… Как раз в семь утра мне позвонили. На дежурство. Так и так, в доме шесть по Запрудной мертвый человек, Я выехал. Ну… жильцы стоят у дверей. Газ почувствовали. Ну и всю ночь в квартире свет горел. Неладно показалось, они сами вскрыли. Квартира маленькая. Шторы задернуты. Окна закрыты наглухо. Запах газа. Покойник на кровати. Спокойно так, будто спит. Внизу, у кровати, - туфли. На плите газовой - ковшик. Вода в нем. Она и залила.
Мы вошли в подъезд и остановились у двери. Тропов позвонил. Сказал, прислушавшись:
- Анна Тимофеевна, откройте. Из милиции.
Дверь открыла чистенькая, сухощавая, невысокого роста старушка. Увидев милиционера, поправила платок. Жестом пригласила - входите. Сначала она показалась мне совсем уж маленькой и тщедушной. Но когда мы вошли в квартиру и стали осматривать кухню, а потом комнату, по тому, как она держалась, стало ясно, что Анна Тимофеевна, хоть и ведет себя мягко и вежливо, женщина твердая и отдает отчет каждому своему действию, жесту или слову. Квартира ее действительно была небольшой. Комнатка не больше десяти метров казалась еще меньше из-за высокой железной кровати, накрытой пышным крахмальным кружевным покрывалом. На окнах - традиционные ситцевые занавески, помимо плотных и отодвинутых сейчас штор, жестяные баночки с алоэ и геранью на подоконнике. В углу - маленькая икона, под ней трюмо. К комнате вплотную примыкала кухня. С одной стороны кухни была входная дверь, ведущая на лестничную клетку, и тамбур, с другой две маленькие дверцы - одна вела в ванную, другая в туалет.
Ант, проводя осмотр, сразу стал "прихватывать" Тропова и Курчева, цепляться к ним - но делал это тонко, так что даже я не сразу понял его намерения.
- А фото сделать вы забыли, - проверив все, бросил он Тропову.
- Это почему - забыли? - Следователь раскрыл папку. - Это вы зря. Посмотрите. Вот фото квартиры. Вид сбоку. Сверху. Вот покойник в морге. Тоже - сбоку, сверху.
- А самого главного фото - покойника на кровати - в деле нет, - спокойно сказал Ант. - Увы.
Так как такого фото в деле действительно не было, на лице Тропова отразилось явное огорчение. И досада.
- Забыли, - продолжал свою линию Ант. - Ну ничего. Бывает.
- Сейчас я объясню, - не глядя на Анта, сказал Тропов. - Саша Курчев не криминалист. Пришел в милицию из армии. Несмотря на это, мне кажется, обстановку в целом на месте происшествия он оценил правильно. Само место, детали, положение тела - все говорило о ненасильственной смерти. Конечно, инструкция в какой-то степени была нарушена. Сначала он дал указание отправить тело в морг и только потом вызвал фотографа.
- Когда дело было передано следственным органам? - спросил Ант. Он по-прежнему вел какую-то свою линию, явно с целью в самом ближайшем будущем надавить на обоих.
- В тот же день, - сказал Тропов. - Я в ночь был в районе. По делу о хищении. Приехал в середине дня. Получил материалы органов дознания… Сашины, короче… Прибыл на место вместе с фотографом. Вот что, товарищи. - Лицо следователя мучительно сморщилось. - Но это же явный несчастный случай. Явный. Ну, посмотрите сами. - Он достал из папки медэкспертизу. - Следов насилия нет. Вот она, медэкспертиза. Медэкспертиза же! Мы же два раза провели медобследование. Читайте, вот!
- Ладно, ладно. - Ант оттер Тропова в сторону. - Ты… не обижайся. Ну, у вас тут - замотка, текучка и так далее. Понятно.
- Да вы прочтите, - сказал Тропов уже спокойнее. - "В легких обнаружены следы газа". Ну, посудите сами - следов насилия нет. Тогда как же ему газ в легкие попал? Ну - сначала его задушили, а потом? Мертвому-то? Как? Объясните мне это.
- Понятно. - Ант закрыл глаза. - Но фото на кровати вы все-таки могли сделать? Разве не так? Могли.
Тропов как-то по-своему упрямо и обиженно замолчал. Ант посмотрел на меня, и я наконец понял, что всю эту игру, цепляния и придирки Пааво вел не зря.
- Ладно, братцы, - сказал Ант. - Ну, с кем не бывает. Но уж тут… Уж тут вы должны нам помочь. И помощь эта действительно будет очень важной.
Явно Ант хочет заставить этих ребят "пахать", то есть выполнить работу, от которой они в общем-то могут отказаться. Иначе он не стал бы тратить энергию на такое пылкое вступление. И верней всего, Ант хочет заставить их "пахать" по свидетелям.
- Видел кто-нибудь Голуба в городе? - спросил Ант.
Тропов и Курчев переглянулись. Так и есть, я угадал.
Честно говоря, и мои мысли двигались где-то в этом направлении.
- Видел, - сказал Тропов. - А что? В деле ведь отмечено, что его видели.
- Хорошо. Тогда второе. Кто-нибудь из этих свидетелей видел Голуба разговаривающим или просто находящимся вместе с кем-то, кто, предположительно, не является жителем Печорска? Вы поняли меня? С кем-то, кто так же, как и он, приехал сюда?
Тропов и Курчев явно были в замешательстве.
- Да вроде нет, - сказал Тропов.
- Нет или вы не спрашивали?
- Спрашивали, - не очень уверенно сказал Курчев. - Ведь спрашивали, Алексей Иваныч?
- Да. - Тропов кивнул. - Да как будто… ни с кем он вроде не виделся из таких людей. Этот Голуб.
- Как будто… - Ант посмотрел на меня, что, как я понял, означало "ну что с них взять?". - Ладно. Фото Голуба у вас есть? Держите. - Он достал из кармана и отдал Тропову фотографию Голуба. - Берите фото и начинайте. Ясно? Начинайте искать. Я ничего не говорю о ваших ошибках, которые вы допустили год назад. Бог с ними. Но сейчас… Сейчас вы должны обойти весь город и снова опросить всех, кто видел или мог видеть Голуба. Вы поняли? Сначала тех, кто просто мог его видеть. Потом искать среди них тех, кто видел Голуба с кем-то. Просто с кем-то, ясно? И уже потом среди этих выделить, выудить, вытянуть, как хотите, - тех, кто видел Голуба с приезжим. Ясно? С приезжим. С чужаком. Все ясно?
- Да вроде ясно, - сказал Тропов.
- Тогда выполняйте. Только этим, вы понимаете - только этим вы сможете принести реальную пользу делу.
Тропов и Курчев ушли. Анна Тимофеевна с любопытством смотрела на нас.
- Анна Тимофеевна, посмотрите, пожалуйста. - Я достал фотографию Горбачева. - Знаком вам этот человек?
Анна Тимофеевна несколько секунд вглядывалась. Поправила косынку.
- Знаю. Знаю, конечно. Витюшка. Витя. Этот, ну - таллинский. Витюша. Знаю, знаю его. Он же у меня комнату снимает. Третий сезон. И в прошлый год приезжал. Неделю прожил. Заплатил-то за две, а жил одну.
- Случайно, он приезжал не вместе с этим? С Голубом?
- Не-ет. - Анна Тимофеевна махнула рукой. - Один приезжал.
- А Голуб когда приехал? Сразу после него?
- Нет. Месяца через полтора. - Анна Тимофеевна вздохнула. - Беда прямо. Главное - год целый прошел, а человека все жалко. А еще больше совесть замучила. Перед людьми каково. Ведь моя квартира.
- Анна Тимофеевна. - Ант сел на табурет. - Эх. Как бы сказать.
- Ну, милок, говори, говори. - Она тоже села. - Говори. Я все расскажу.
- Вы не помните, у вашего постояльца не было каких-то знакомых в городе?
- Что-то не помню. Да он второй день как приехал.
- А… зачем он приехал? - спросил я.
Ант тем временем осторожно снял с горы белоснежных подушек верхнюю. Потом - еще одну.
- Как зачем? Отдыхать. Он мне и задаток дал за две недели, а меньше-то я не беру… Отдохну, говорит, у вас. А у нас - у нас здесь отдыхается хорошо.
- Анна Тимофеевна. - Ант прислонился к подоконнику, держа в руках подушку. - Вы знаете, очень бы нам нужно было побыть в вашей квартире одним. Часочек-другой.
- Пожалуйста. - Хозяйка встала. - Располагайтесь. Я же ведь летом здесь не живу. Сдаю если только. А так у дочери. Так что даже ночевать можете. А мне как раз к ней надо, к Лиде. Через две улицы она живет.