Он только увидел, как над крышей темно-синего автомобиля вспыхнул огромный оранжевый куст. И одновременно грохот оглушил его и швырнул в сторону, на трамвайные пути. Именно грохот, как он уверял короткое время спустя, опрокинул его. Он тут же вскочил и, не обращая больше внимания на густые клубы черного дыма, валившего от раскрывшегося, словно гигантская раковина, автомобиля, выцелил того серого, который, убегая, все же не выдержал и оглянулся, чтобы увидеть дело рук своих.
Лаврухин не стал кричать, звать на помощь или раздумывать. Его неразлучный "стечкин" непонятно когда и как оказался в руках. А пальцы обеих рук, вцепившиеся в рукоятку, были ледяными.
Вот серый снова обернулся и… вздрогнул, увидев Лаврухина. В этот миг Николай нажал на спуск. Серый дернулся и стал медленно заваливаться на спину.
Только теперь стал различать Лаврухин какие-то звуки, накатывавшиеся на него со всех сторон. Это были крики, автомобильные сигналы и непонятный треск.
В развороченное нутро "мерседеса", рассекая потоки дыма, били пенно-белые струи огнетушителей. Выскочившие из обеих машин сопровождения охранники вытаскивали ужасного вида тела. Одного взгляда на то разорванное и обгорелое, что только что называлось Плешаковым, было достаточно Лаврухину, чтобы понять: удар был нанесен профессионально.
А вот водитель, обезображенный до неузнаваемости, еще стонал.
- Противошоковое ему! - крикнул Николай.
Охранник, сидевший рядом с водителем на переднем сиденье, был растерзан, как и его хозяин.
- За мной! - крикнул Лаврухин одному из охранников и кинулся к лежащему в нескольких десятках метров серому убийце.
Нет, он совсем не был молод, никак не мальчишка, каковым его делала спортивная легкость бега. Вполне зрелый мужик. Пуля вошла ему точно в переносицу. Как-то посторонне прилетели воющие и лающие звуки сирен, паровозный рев пожарной машины, выскочившей, видимо, из телецентра.
Не обращая внимания на толпящихся вокруг прохожих, загипнотизированных видом огня, крови, изуродованных людей, Лаврухин поднялся с колен, сказал стоящему рядом охраннику:
- Ничего не трогай и никого не подпускай.
После этого он вспомнил о своем мобильном телефоне и набрал номер дежурного по городу…
Когда Грязнов с Турецким, мрачным и каким-то осунувшимся, прибыли к месту происшествия, милиция уже оцепила достаточно большое пространство вокруг трех автомобилей, вокруг лежащего в стороне трупа и теперь наблюдала за действиями оперативно-следственной бригады.
Александр Борисович увидел сидящего на ступеньке переднего джипа мужчину средних лет, который показался ему знакомым. Он подошел ближе, вгляделся.
- Здравствуйте, Александр Борисович, - тусклым голосом произнес мужчина, поднимаясь, - вот видите, что получилось? Не углядел…
- Здравствуйте, не припоминаю…
- Николай Андреевич Лаврухин. Директор агентства "Выбор". По совместительству - начальник службы безопасности у… Анатолия Ивановича. Был… Мы с вами виделись вчера, я в приемной сидел.
- А-а, да, извините. Так как же это получилось?
- Вон, - Лаврухин показал на лежащего серого мужика. - Он мину влепил на крышу… спортсмен…
- И кто же его?
- Я. - Лаврухин достал из кармана пистолет. - Его надо следователю отдать?
- А просто задержать было уже нельзя? - задал не совсем уместный вопрос Турецкий.
- Уже нельзя, - выдохнул Лаврухин. - Я служил в ГРУ, Александр Борисович. Уволился в чине майора. Случай почти уникальный, вы же знаете, у нас такое практически нереально.
- Что же вам-то помогло?
- Я очень постарался. Но это сейчас не тема…
- Да, вы правы, - сказал Турецкий и подошел к руководителю оперативно-следственной бригады, представился и стал тоже наблюдать, изредка подавая советы.
Обыск трупа дал неожиданное открытие. Ну, первым оказался револьвер, который находился в подмышечной кобуре. Он, между прочим, вполне мог оказаться тем самым, из которого был сделан единственный выстрел в ресторане "Арбатские встречи". Оружие по просьбе Турецкого было немедленно отправлено на экспертизу. Далее, в заднем кармане шаровар, закрытом на молнию, находилось удостоверение сотрудника охраны телевизионного комплекса Останкино. Выдано Игорю Елисеевичу Прилепе. И фотография. Очень неприметное лицо. Попроси описать - ничего не получится. Идеальный типаж киллера.
- Мастерский выстрел. Сколько здесь? - Дежурный следователь посмотрел на стоящие автомобили. - Метров сорок?.. Забирайте его, - кивнул санитарам, ожидавшим неподалеку с носилками. И обернулся к Лаврухину: - Пойдемте в нашу машину, займемся необходимой писаниной.
- Жаль, - сказал Турецкий.
- Вы о чем? - словно встрепенулся Лаврухин.
- Да все о нем, об Анатолии вашем, Ивановиче. Знал же… А что, этот ваш киллер был один? Ни напарника, никого?
- Я уже прикидывал, - ответил Лаврухин. - Здесь было что-то вроде небольшого ДТП. Проезд не перекрыт, а как бы замедлен. То есть самые идеальные условия для покушения. И как же я сразу не понял?! - воскликнул вдруг с отчаянием. - Элементарно же! Как сопляка! И где эти машины теперь? - Он стал успокаиваться. - Я и не заметил, как они исчезли. Будто испарились. Вот тебе и напарники…
Следователь между тем подозвал одного из оперативников и сказал ему, чтобы он опросил до сих пор толпящихся зевак по поводу двух машин, якобы задевших здесь друг друга. Грязнов не вмешивался ни во что. Бригада и без его советов работала споро.
Эксперт-взрывник докладывал, что в данном случае сработала, скорее всего, мина направленного действия, управляемая с помощью радиосигнала. На это указывают фрагменты деталей, обнаруженные в развороченном корпусе "мерседеса". Но все еще будет уточняться.
Турецкий невольно вспомнил взрыв того БМВ, на котором он сам чуть не отправился на тот свет. Там мина была заложена снизу. И развалила внутренности соответственно. Похоже, что почерк-то один.
Тут подошел оперативник и подвел взлохмаченного парня в телогрейке, как оказалось, служащего с Шаболовки. Он бегал за сигаретами и стал невольным свидетелем разыгравшейся здесь трагедии.
- Да ничего они не столкнулись! - горячился он. - Я вон, у киоска, стоял, видел все. Ну подъехали к остановке, притерлись как-то странно друг к дружке - "сорок первый" "Москвич" и "мазда" обшарпанная какая-то. Ну стали и стоят. Им сигналят, орут. А они вылезли - два амбала в цепях - и стали между собой базарить, кто кого задел. Так я ж говорю, не задевали, звук был бы! Вон, "мерин" горел, так треск, будто от пулемета, стоял. А эти - базарят. И сразу, значит, повскакивали в машины и - ходу. Про все мигом забыли!
- Сделай одолжение, - сказал следователь оперу, - запиши показания гражданина. Это очень важно… Ну что, Николай Андреевич, поняли, как они простенько уделали вас по всем статьям?
Лаврухин сидел подавленный, с низко опущенной головой.
- Ладно, чего уж теперь, - вздохнул Турецкий, слушавший его показания. - А что вы тут говорили по поводу ночного телефонного звонка? Простите, - извинился перед следователем, - это очень для меня важно.
- Да я могу хоть сто раз повторить. Главное, тому есть свидетели - двое, по крайней мере… Так вот, Западинский поклялся, что устроит показательное "мочилово". Это его слова.
- Вячеслав Иванович, - кивнув Лаврухину, позвал Турецкий. - Подойди на минуточку… Обстоятельства складываются так, что дальше терять здесь время нам уже нет нужды. Товарищи разберутся без нас. Открылись, Слава, новые обстоятельства. Давай приводить в исполнение наш план… Ну а с вами, Николай Андреевич, как говорится, до скорой встречи. Вечером жду в прокуратуре… Ишь ты, гусь! "Мочилово" показательное он устраивает, видишь ли!
- Это кто? - буркнул Грязнов, тяжело садясь на заднее сиденье своего "форда", и добавил водителю: - Поехали.
- Господин Западинский. Только не тянет он больше на господина. Потому что сволочь, каких немного… Кстати, ты заметил, Слава, что жертв, как говорится, среди мирного населения практически нет? Ну, сопровождающим осколками лобового стекла физиономии посекло… Стекла в доме вылетели… А пострадавших от взрыва среди посторонних нет. Прохожих-то не задело.
- И что ты этим хочешь сказать? - недовольно пробурчал Грязнов. - Бомба с избирательным действием, что ли?
- Да нет… Видимо, прохожие просто сторонятся таких кортежей, интуитивно чувствуя исходящую от них смертельную опасность.
- Передай свои наблюдения социологам, им будет очень интересно. Это ж надо! Базу подвел. "Граждане, обходите как можно дальше машины слуг народа и вообще всех "новых русских"! Это продлит вашу жизнь!"
- Ты и сам не представляешь, Славка, насколько близок к истине.
Глава семнадцатая Развязка
События этого дня развивались стремительно.
Естественно, что ни Турецкий, ни Грязнов, при всей их оперативности, не смогли бы находиться одновременно в нескольких местах. А мест таких было немало. И в этом смысле очень помогла информация, которую выдал Плешаков, не имевший, разумеется, никаких иных желаний, кроме одного - утопить соперника. Но тот оказался проворнее. К сожалению или нет, это уж теперь Богу судить…
А по информации Плешакова, иначе говоря, по сведениям, добытым, вероятно, тем же Николаем Андреевичем Лаврухиным, основные финансовые операции Западинский проводил через концерн "Викинг", в котором имел контрольный пакет акций. В концерн входил ряд фирм, деятельность которых, по словам того же Плешакова, была весьма туманна. И целью их существования являлись, скорее всего, перекачка денег и биржевые аферы. О чем, кстати, свидетельствовал своеобразный отчет самого Западинского перед своими партнерами - генералом Игнатовым и бандитом Абушахминым, состоявшийся в ресторане "Русский дом".
Далее. Такой хитрый и наглый… ну да, преступником его может назвать только суд, а пока, значит, такой опытный бизнесмен, как Западинский, ни за что не стал бы держать компромат на себя среди обширной документации телекомпании "ТВ-Русь". Ведь все они, эти компании, кому бы ни принадлежали, постоянно, так или иначе, сотрясаются от угроз проверок со стороны налоговых служб. И потому факты, свидетельствующие о незаконных операциях, могут быть извлечены лишь из тех фирм, на которые меньше всего могло бы пасть подозрение. "Викинг" - вполне подходящая для подобных дел организация. И чтобы облегчить следственной группе, возглавляемой Турецким, выемку и изучение финансовой документации концерна, по сути принадлежащего Западинскому, Меркулов попросил министра внутренних дел, не раскрывая существа операции, включить в группу Турецкого нескольких толковых работников Управления по борьбе с экономическими преступлениями.
Оперативникам Грязнова и бойцам СОБРа из Главного управления по борьбе с организованной преступностью предоставлялась возможность провести задержание вора в законе Абушахмина, проживающего в подмосковной Апрелевке, а также его охранников - членов матвеевской оргпреступной группировки, чьи фамилии известны.
Вторая большая группа должна была проделать ту же акцию по задержанию сотрудников охранной фирмы "Палаш", фамилии которых были указаны в выплатных ведомостях бухгалтерии в Останкине.
А вот сам Александр Борисович, при поддержке, как выразился Грязнов, лучших сил МУРа, должен был штурмовать замок на Сенеже. Причем сделать это так чисто, чтобы юный фигурант и все без исключения похищенные им из американских компьютерных сетей файлы оказались немедленно и надежно укрыты от посторонних. В число последних мог входить кто угодно - от любопытной ФСБ до… и так далее.
Картина сегодняшнего взрыва на Шаболовке Турецкому была, в общем, ясна. Уточняющие детали должны были последовать от экспертов-криминалистов. В принципе случай не частый, когда убийца взят на месте преступления. Да еще имея при себе вещественные доказательства, возможно, совершенного им же предыдущего убийства. И если предположения о причастности найденного оружия к убийству Матюшкина окажутся обоснованными, заказчику могут быть предъявлены конкретные обвинения. Но при любом варианте поводы для задержания Западинского у следствия уже имеются. Очередь за бесспорными доказательствами. Вопрос совсем непростой, поскольку ни Абушахмин, ни Игнатов своего подельника сдавать не будут. Они-то как раз и постараются сделать так, чтобы выглядеть в глазах суда безвинными овечками: ничего не знаем, никакого участия в аферах не принимали, поди поймай за руку. Ну а всякая болтовня, противозаконным путем записанная на магнитофонную ленту, это - не доказательства. Мало о чем могут трепаться пьяные люди!..
- Эта сволота не хуже нашего законы знает, - сказал Турецкий Грязнову, сидевшему рядом с ним в машине, которая в сопровождении микроавтобуса-"мерседес" с лающими звуками сирены мчалась в Останкино. В микроавтобусе сидел следователь Генеральной прокуратуры Илья Григорьевич Волин, новый член бригады Турецкого, и десяток собровцев, причем пятеро из них были при полной, как говорится, выкладке. Им предусматривалась особая роль. Ну а лучшими силами краснознаменного МУРа Грязнов считал, разумеется, самого себя, поскольку не мог оставить Александра Борисовича в одиночестве перед лицом наиболее ответственной части общей операции.
- Знают получше нас, - поправил он Турецкого. - Адвокаты самые дорогие набегут! Все эти Городецкие и Резваны. Хрен продохнешь…
- Не дрейфь, мой генерал! - бодрился Турецкий. - Сейчас мы Илью кинем на документацию. Ничего толкового он у них, конечно, не раскопает, но шороху наведет. Выемка документации творческого процесса не остановит, и телевизор от наших действий не отключится, но нервишки мы им взвинтим. Да и сама атмосфера обыска, санкционированного на самом верху, бодрости нашему олигарху вшивому не прибавит…
- Будем надеяться, - криво усмехнулся Грязнов.
Вид солидной группы офицеров милиции, предводительствуемой двумя генералами - Турецкий для придания акции большего впечатления тоже надел прокурорскую форму с генеральскими погонами, - вызвал в Останкине нечто похожее на шок. Хотя тут привыкли и к большему количеству мундиров. Но эти, не удостаивая охрану объяснениями, спокойно себе прошли к лифтам, предупредив постовых, что суетиться и предупреждать кого-то не следует, они явно явились не для того, чтобы поделиться воспоминаниями о славном прошлом своей службы.
Засланный предварительно в качестве рекогносцировщика на студию, Сергей Карамышев встретил наверху, у лифтов, и сказал, что нужное лицо на месте. Собирается проводить какое-то совещание с юридической службой.
- Очень хорошо, - кивнул Турецкий, - самое время. - И толкнул дверь в приемную.
За столом секретарши, где в прошлый приход Турецкий разговаривал с пожилой женщиной, теперь сидела яркая пышечка-блондинка, ну прямо вся из себя. И нарочно тесное зеленое платье на ней было призвано, по всей видимости, не скрывать, а именно подчеркивать ее откровенную сексуальную озабоченность.
Увидев входящих, она тут же сделала большущие глаза, не потерявшими еще хорошего летнего загара шоколадными ручками талантливо изобразила свой восторг и только после этого задала наиболее уместный вопрос:
- Вам назначено? - Причем скорее утвердительно. Разве можно сомневаться, что подобные посетители явятся без спросу! - Как о вас доложить?
Искреннее благожелательство так и перло из нее. Но Турецкий, даже несколько сожалея внутренне, что должен будет крепко огорчить эту славную пустышку, развернул и сунул ей под самый носик свое постановление на обыск, санкционированное заместителем генерального прокурора.
Все, на что ее хватило, это задать ну совершенно дурацкий вопрос, от которого у Грязнова в его плотоядно загоревшихся глазах - девица была точно в его вкусе, хотя и не догадывалась об этом, - заплясали чертики, предшествующие искреннему смеху:
- А-а… что вы будете искать? Вам помочь?
- Нет, мы, пожалуй, сами, - сдерживаясь, ответил Турецкий. От этой простоты умереть можно было.
- Я сейчас же доложу. Присядьте!
- Благодарю, докладывать не надо, мы уж как-нибудь и тут разберемся, - успокоил девицу Турецкий.
- Но у шефа совещание!
- Мы в курсе. Это как раз то, что нам и нужно. А вы не беспокойтесь, гнев Западинского вашей головы не коснется. Как ты считаешь, Вячеслав Иванович? Защитим девочку, если чего?
- Еще как защитим! - не выдержав, гоготнул-таки Грязнов.
Увидев входящую без всякого вызова в его обширный кабинет большую милицейскую компанию во главе с двумя генералами, Западинский, у которого было препоганейшее настроение, едва не взбесился. Он с маху треснул кулаком по столу и заорал:
- Ирина! Черт бы тебя!..
- Не надо, - взмахом руки остановил его Турецкий, подходя к столу. - Ничего не надо: ни секретаршу пугать царским гневом, ни президентскую занятость изображать. Вот постановления на обыск и на ваше задержание, господин Западинский. Ознакомьтесь. - И аккуратно положил перед ним развернутые листы с текстами, подписями и печатями. На бланках Генеральной прокуратуры.
- Это… это… что?! - Западинский даже побелел от бешенства.
- Читайте. Про вас. Господа, - Турецкий повернулся к троим сидящим у длинного стола служащим, - дело вот какого рода. Пока ваш шеф знакомится с моими постановлениями, санкционированными заместителем генерального прокурора, я вам вкратце объясню ситуацию. Сейчас Илья Григорьевич, следователь нашей прокуратуры и член моей бригады, пройдет вместе с вами и оперативными сотрудниками Московского уголовного розыска в ваш юридический отдел, в бухгалтерию и так далее и произведет необходимую для следствия выемку документации. В соответствии с вышеозначенным постановлением предлагаю вам не оказывать нашим сотрудникам противодействия, а, наоборот, предоставить дискеты и жесткие диски со всей информацией о деятельности канала "ТВ-Русь" за последние годы. Сроки определит сам следователь. В этой связи я вынужден прервать ваше ответственное совещание. Илья Григорьевич, приступайте. До свидания, господа…
Юристы вместе с Волиным покидали кабинет шефа в скорбном молчании. С ними ушли и остальные, кроме Грязнова.
- Ознакомились? - спросил Турецкий "убитого горем", иначе и не скажешь, Западинского, тупо глядящего в лежащую перед ним бумагу.
- Как зовут вашу секретаршу? - поинтересовался Грязнов.
- Да пошла она!.. - зло сплюнул Западинский и поднялся, набычившись.
- Напрасно, - спокойно ответил Грязнов на этот некрасивый выпад. Он открыл дверь в приемную и сказал: - Как вас зовут, милая девушка? - и, услышав ответ, продолжил: - Очень славно, Ирина, пожалуйста, приведите сюда двоих посторонних людей, первых, кого встретите. Нам необходимы понятые. Я внятно говорю? Ну вот и хорошо. Я жду. - Он очаровательно улыбнулся, старый греховодник.
- Вы чего? - совсем уже грубо воскликнул Западинский. Было похоже, что до него никак не мог дойти смысл того, что он только что читал. И он схватил мобильник, стал лихорадочно набирать номер.