"Не упустить бы!" - думал Денисов, противясь каждой попытке стоявших рядом оттеснить его. Поезд наконец остановился, раскрыл двери. Надавив, толпа внесла Денисова и человека, которого он отыскал, в один вагон.
Ехать пришлось недолго.
Перед "Автозаводской" пассажиры произвели перегруппировку. Вагон качало - пассажиров валило то в одну, то в другую сторону. - Выходите? спросили Денисова сзади.
Толстяк в это время грузно развернулся, обозначив маршрут.
- Выхожу.
Поезд поднялся на мост. Внизу показалась вода - серая, как в оцинкованном корыте. На пруду, по другую сторону Москвы-реки, было полно пребывавших в оцепенении рыбаков.
Денисов думал о вычерченной Гилимом схеме расположения людей на ночной стоянке такси во время его неожиданной встречи с Белогорловой:
"Две женщины, мужчина, собака. Тренированный чистопородный пес будет всегда находиться слева от хозяина…"
Поезд снова вошел в туннель. С приближением станции почувствовались привычные признаки торможения.
Через минуту поток людей уже выплеснулся на платформу, но подойти к толстяку Денисову и здесь не удалось: тот встретил знакомого, вдвоем они быстро пошли к эскалатору. Оба спешили. Выйдя из метро, не останавливаясь у автобусной остановки, направились на другую сторону улицы.
Интересовавший Денисова человек работал, видимо, где-то поблизости, опаздывал. Инспектор решил не подходить.
Впереди на здании мелькнула табличка: "Профессионально-техническое училище № 1".
Денисов пропустил мужчин вперед, вошел сам. У лестницы стояло несколько парней.
- Кто это? - Денисов кивнул вслед поднимавшемуся по ступеням.
- Гектор Иванович… - стоявший ближе - в джинсах, с металлической пластинкой на запястье - растерялся, не задал Денисову обычного в таких случаях вопроса.
- А фамилия?
- Не знаю. Просто Гектор Иванович. Машинопись преподает… Сейчас у него урок! - парень хлопал глазами: для родителя Денисов был молод, а учащимся ГПТУ явно не значился.
Денисов решил, что допросить Тучного можно будет позже, из автомата на углу позвонил в Склифосовского: утренний обход врачей должен был закончиться.
- Белогорлова? - отозвался женский голос. - Это вы? Из железнодорожной милиции? Больная в том же состоянии.
- Она уже четвертый день без сознания…
- Есть больные, которые по нескольку недель не могут прийти в себя! медсестра приняла его слова за упрек.
- О чем это может свидетельствовать?
- Ни о чем! - медсестра была категорична: уклончивой дипломатии предпочитала открытый текст. - Вчера больной скончался на семнадцатый день после травмы.
- Значит это, что Белогорлова тянет…
- Абсолютно ни о чем не говорит!
С "Автозаводской" Денисов поехал на улицу Анатолия Живова, в район Красной Пресни, в клуб служебного собаководства.
Он уже бывал в нем.
В коридорах толпились любители собак. Каждый кабинет был узкоспециализированным: "немецкие овчарки", "доберманы-пинчеры", "эрдельтерьеры"…
В секции эрдельтерьеров на стенах висели фотографии чемпионов породы, как две капли воды похожих друг на друга, так что только опытный глаз мог различить особенности: растянутость корпуса, удлиненность морды.
"На схеме Гилима пес был обозначен справа от хозяина… - в цепкости директорского глаза инспектор был уверен. - Такое могло быть, если мужчина с собакой не ждал своей очереди на стоянке, а провожал!.. - Провожать же, судя по той схеме, он мог только садившуюся в такси Белогорлову."
- Прошу… - пожилая женщина с короткой седой челкой кивнула на стул, приготовилась слушать.
- Денисов, инспектор уголовного розыска…
Они оказались по обе стороны старого канцелярского стола, заваленного бумагами.
- Меня интересует эрдельтерьер… Кличка неизвестна, фамилия владельца тоже, - Денисов не удивился бы, если б кроткая седая женщина, выслушав безумный запрос, молча указала ему рукой на дверь. - Собака и ее владелец живут где-то вблизи метро "Варшавская"…
Женщина за столом молчала.
- Больше никаких сведений, - уточнил Денисов.
- Может, известны родители собаки? - сразу стало понятно, что она не очень четко представляет свою задачу. - Московские эрдели принадлежат в основном к семействам Багиры и Фанци. Если речь идет о потомстве Фанци, я направлю вас… - она назвала фамилию.
- Ничего не знаю.
- Пес породистый?
- Я исхожу из этого.
- Кобель?
- Судя по его росту, - Денисов показал рукой у стола.
- Пожалуй… - Подумав, она вынула из стола тетрадь: - Здесь данные на тридцать пять московских собак, отобранных для воспроизведения потомства: Дангай, Дар-Руслан-Жоли, Имфен-Моргенштерн… - Ей доставляло удовольствие перечислять клички. - Гош-Стелла, - она посмотрела на Денисова. - Замечательная собака, между прочим…
- Владелец - мужчина средних лет, - сказал Денисов.
Она улыбнулась:
- Возраст владельцев не учитывается. Кроме того, собак нередко записывают на детей. - Она снова уткнулась в списки: - Хартверг, Хартбилль…
"Мы не понимаем друг друга, - огорченно подумал Денисов. - Ей кажется, что я пришел за щенком…"
- Возраст представляете? - иногда, по рассеянности, женщина делала шаги в нужном Денисову направлении.
- Средней, может, старшей группы.
- Клуб разрешает потомство только для собак с отличным экстерьером чемпионам породы, медалистам… - она улыбнулась терпеливой улыбкой взрослого, адресованной младшему. - В естественных условиях к самке пробивается самый сильный партнер. Отсюда прогресс рода! В условиях домашнего содержания собак вы вынуждены сами подбирать пары с учетом генетических особенностей…
"Видимо, только эти знания я и увезу из клуба служебного собаководства", - подумал Денисов.
- Но вы не волнуйтесь: постараемся найти вашу собаку!
Он не разделил ее оптимизма.
- Какое количество эрделей зарегистрировано в районе "Варшавской"? Я смогу узнать?
- Конечно. К метро сходятся четыре района, - она показала на папки в шкафу. - Собака где-то здесь.
Денисов достал блокнот:
- Разрешите взять несколько адресов? Выборочно.
Из тех, что ближе к метро.
Женщина улыбнулась:
- Возьмите Заратуштру. Чудесный пес. Экстерьер и прочее. Он от Хартбилля и Бланки-Феи.
- Словно имена грандов, - заметил Денисов.
- Традиция… - Она продиктовала несколько адресов. - Отличные собаки.
Или вот! Лэстер-Вэлт, Чонгарский бульвар… Как я упустила из виду?
Владелец Мучник… - женщина снова забылась. - Поздравляю. Сейчас и езжайте, пока он дома.
- Мучник не работает?
- На больничном. И позвоните мне. Это служебный телефон, а это домашний. Звонить можно в любое время.
Как ехать на Чонгарский, знаете? Рядом с метро "Варшавская", против стоянки такси. В двух шагах…
Визит Денисова пришелся Мучнику не по душе. Перед тем как отпереть дверь, он несколько секунд разглядывал Денисова в глазок, потом нехотя откинул щеколду. Владелец Лэстера-Вэлта оказался невысоким, кряжистым, с небольшим одутловатым лицом и водянистыми глазами; на вид он был не старше сорока.
- Вы ко мне? - спросил Мучник.
- Да. Из милиции.
- Прошу.
Мучник провел Денисова в маленькую комнату с письменным столом, кушеткой и креслом, служившую, очевидно, кабинетом. Против двери в кресле лежала собака, о которой с восхищением говорила женщина-инструктор. При виде постороннего, заметил Денисов, чуткие глаза чемпиона породы мгновенно дрогнули, но предупреждающее хозяйское "фу!" его успокоило.
- Разрешите удостоверение, - Мучник показал Денисову на стул, сам устроился в кресле рядом с собакой. - А то! Не мне вам говорить…
Денисов достал документ, Мучник внимательно изучил его, вернул инспектору:
- Слушаю.
- Как-то в феврале вы стояли с собакой на стоянке такси. Потом я объясню, почему интересуюсь этим днем…
- Здесь, у метро? - быстро уточнил Мучник.
- Да. Кого-то провожали. В это время проходила мимо компания молодых подвыпивших людей… - Денисов был готов к любой импровизации.
- Это было ночью? - спросил Мучник.
- Да, около часа.
- А в чем дело? - он определенно заволновался.
- Вы помните этот случай? - поинтересовался Денисов.
- Насчет компании? Нет.
- А то, что с собакой были на стоянке?
- Я часто кого-нибудь провожаю, заодно выгуливаю собаку. О каком конкретно дне идет речь?
- О двадцатом февраля.
- Двадцатое февраля… - он забарабанил по ручке кресла. - Кажется, действительно вы могли меня видеть.
- Память вас не подводит?
- Нет, - Мучник погладил собаку. - Примерно в это время я посадил в такси двух своих знакомых. Они приезжали ко мне по делу.
- Мужчины?
- Женщины, - он снова забарабанил по креслу.
- В какую сторону им надо было ехать? В Измайлово никто не собирался?
- В Чертаново.
- Одна из женщин - библиотекарь?
- Нет, - он на минуту почувствовал облегчение, внезапно снова напрягся.
- От Росбакалеи.
- Обе были в шубах?
- Только одна.
"Произошла ошибка, - подумал Денисов. - Но по чьей вине? Гилима?
Мучника? Моей?"
- Вы можете сказать, что все-таки случилось? - Мучник нервничал. - Ко мне имеет отношение?
- Я занимаюсь несчастным случаем, - сказал Денисов. - Когда вы находились на стоянке, мимо проходила компания…
- Я это уже слышал. Мне ничего не известно.
- Много людей находилось кроме вас на стоянке?
- Кажется, нет. Не помню.
- Такси подъезжали часто?
- Редко. Пришлось долго ждать. Это помню. Все? - спросил он нетерпеливо.
- Мне придется взять телефон хотя бы одной из женщин, которых вы провожали, чтобы проверить вашу память.
Настроение Мучника окончательно испортилось. Он сходил в другую комнату, вернулся с телефонной книгой:
- Записывайте… Фамилию не знаю. Спросите Милу.
Денисов догадался, что с этой минуты, он, возможно, вступает на территорию соседней организации, занимающейся борьбой с расхищениями на складах и базах, поспешил дать задний ход.
- Жаль, что вы не обратили внимания тогда на ту компанию. С вашей помощью я надеялся раскрыть преступление, - сказал Денисов, собираясь откланяться.
- И что? - Мучник проводил его до двери. - Не получилось? - на время он совсем успокоился.
- К сожалению.
- Бывает, - в голосе слышалось скорее удовлетворение.
"Казалось бы, какое мне дело - у соседа умерла корова, - вспомнил Денисов анекдот. - А все-таки приятно!.."
Прощаясь, Мучник равнодушно пожелал успехов, инспектор ответствовал тем же.
Денисов спустился во двор. Пока он находился в квартире, на улице потеплело. Он расстегнул куртку, сунул руки в карманы. Недалеко от дома, впереди, виднелся телефон-автомат, инспектор направился к нему.
"Потерял я время зря, проверяя версию об эрдельтерьере? - подумал он. - Или, наоборот, преуспел?"
Из-за угла неожиданно показался лохматый крупный пес с рыжими подпалинами и черной курчавой спиной.
Позади, держа собаку на поводке, шел школьник. Он, видимо, только вернулся из школы и как был в форме, не переодеваясь, выскочил на несколько минут, чтобы вывести собаку.
"Еще эрдель, - подумал Денисов, - в этом же районе!"
Он сделал шаг навстречу.
- Извините, - еще Кристинин советовал когда-то ему: "Если хочешь добиться успеха у детей, будь с ними Отменно вежлив!" - Как поживает мужчина, который с ним обычно выходил? Как его дела? Мы раньше вместе гуляли…
- Мужчина? - мальчик покачал головой. - Вы ошиблись. С Арчи-Данаеммогут гулять только я и мама.
И иногда бабушка.
Извинившись снова, Денисов прямо направился к телефонной будке, позвонил к себе, на вокзал. Номер оказался свободным.
- Дежурный по отделу… - последовала всегда строго определенная, свойственная Антону пауза, после которой Сабодаш называл себя.
Денисов опередил его:
- Антон!
Дежурный обрадовался:
- Тебе звонили из Расторгуева. Из линейного пункта.
- Мне? - с Расторгуевом его вроде ничего сейчас не связывало.
- Да, - Антон кому-то ответил, снова заговорил в трубку: - Они изъяли у кого-то перстень, похожий на тот, что был у Белогорловой. Я звонил ее сестре. Гладилина уже выехала для опознания.
- В линпункт?
- Да.
- Я тоже еду, - Денисов сразу заспешил. - Позвони, чтобы без меня ничего не решали. А что за человек, у которого изъяли перстень? Как он попал в милицию?
- Тот человек? - переспросил Антон. - А он там живет. Все просто: доставили пьяным с привокзальной площади, стали оформлять… И вдруг перстень!
Маленький кирпичный домик, стоявший над платформой, Денисов хорошо знал: когда-то ему приходилось здесь дежурить. С тех пор вокзал не перестраивали, только подкрашивали. Таким видел его Денисов и в детстве маленький, белый, словно только что отреставрированный. За время, что Денисов здесь не был, появился разве лишь желтый ящик для карточек "Спортлото", висевший снаружи у двери.
В линпункте Денисова уже ждали, здесь распоряжался начальник его размашистый, с бугристым, всегда словно сонным лицом младший лейтенант.
- Можно предъявлять на опознание? - спросил он у Денисова, обмениваясь с ним тяжелым долгим рукопожатием. - Понятые на месте.
- Приступайте, - Денисов кивнул.
Младший лейтенант достал из сейфа чистый бланк протокола и несколько приготовленных заранее колец, положил на стол.
Понятые - уборщица станции и киоскер соседнего киоска - заволновались.
Денисов понял: их кольца находились в числе предъявленных, теперь они боялись, что произойдет ошибка.
- Предупреждаю об ответственности… - младший лейтенант придвинул бланк протокола Гладилиной, сидевшей у стола.
Она расписалась, бросила взгляд на выложенные в ряд и поименованные в протоколе "изделия из желтого металла".
- Вот оно! - Гладилина сразу выбрала одно из колец, поднесла к свету.
На бриллиантовой крошке, вкрапленной в поверхность, вспыхнули яркие лучики. Крохотные бриллианты располагались в виде эллипса.
- Это ее кольцо, Лени, - она обернулась к Денисову. - "Рыба". Я говорила о ней в ту ночь. Помните?
- Хотите сказать что оно похоже на то, что носила ваша сестра, уточнил начальник линпункта, принимаясь за протокол.
- Не похоже, а именно ее!
- Как вы можете утверждать?
- Царапина! Видите? - Гладилина показала. - Сбоку.
Денисов пригляделся: нужно было быть весьма внимательным, чтобы обнаружить едва заметный соскоб.
Понятые с облегчением вздохнули.
Младший лейтенант хмыкнул, но все же дописал протокол, дал всем подписать.
Пока он возился с протоколом, прошло несколько поездов, каждый раз маленькое кирпичное здание наполнялось гулкой дрожью. Потом он убрал кольцо и протокол в сейф:
- Пока останется здесь.
- Вы мне не отдадите? - спросила Гладилина.
- Надо послушать, что скажет человек, у которого мы его изъяли. Ваша сестра могла кольцо продать, подарить…
- Она бы этого не сделала!
- Неизвестно, - младший лейтенант отвел ее довод. - И вообще: все ли мы знаем даже о наших самых близких… - Денисову послышался намек на обстоятельства несчастного случая с библиотекаршей. - Не беспокойтесь, кольцо будет в сохранности.
Денисов вышел проводить Гладилину на платформу.
- Мы сегодня звонили в реанимацию, - сказала она. - Предупредили: все медленно идет к концу. А что говорят вам?
- Примерно то же. Кажется, что у них нет других слов. Что нового у вас?
Он не стал спрашивать ее о муже, о противоречиях в его объяснениях, но Гладилина сама сказала:
- Мой сегодня заедет к вам. Хочет все объяснить. А то не вяжутся у него концы с концами.
- Вам он объяснил?
Она покачала головой:
- Зачем? У нас все на доверии. Он приедет и объяснит.
- У Леониды Сергеевны в библиотеке стояла хрустальная ваза, - сказал Денисов, Она перебила его.
- Цела?
- Да.
- Видимо, это она маме купила. На семидесятилетие. Мы обсуждали, близкие, решили, что купим от всех…
- Когда у нее день рождения?
- Скоро, в конце месяца.
На кривой, за поселком, послышался частый стук электрички, обычно он на несколько минут предшествовал появлению поезда. На табло, под светофором, вспыхнула двойка - электричке открыли второй путь.
- До свиданья, - Денисов повернул к линпункту.
Начальник линпункта уже ждал его у входа:
- Мужика этого я знаю, - Денисов понял, что он говорит о человеке, у которого изъяли перстень. - Паленов. Он здесь недалеко живет. Пить ему нельзя из-за контузии.
- Но пьет.
- Дочь выдал замуж, - младший лейтенант провел рукой по бледному, словно из плохо пропеченного теста, лицу. Несмотря на свое скромное звание, он был уже в годах, более десятка лет прослужил старшиной. - Видно, и купил для нее.
- Где он пил? - спросил Денисов. - Известно?
- В новом пивном баре. Сейчас пройдем туда.
Через привокзальную площадь, мимо рынка они прошли в новый пивной зал.
Пива здесь не было. За высокими столиками несколько человек пили холодный лимонад. В помещении стояла больничная тишина и так же по-больничному позвякивало стекло о стекло, - Сейчас…
Младший лейтенант отошел от Денисова, шепотом, накоротке перекинулся с продавцом, лениво перетиравшим тряпкой пыльные бутылки коньяка на витрине.
Потом он поманил Денисова к выходу; - С Паленовым были Роман Леонтьевич и еще один.
Того продавец видел впервые: "Деловой, - говорит, - не чета этой пьяни".
- А Роман Леонтьевич… Это, видимо, завсегдатай?
- Этот где-нибудь поблизости… - сказал начальник линпункта. - Да вон он! Легок на помине.
У забора мужчина невысокого роста, в коротком осеннем пальто, в кепке, закупоривал бутылку. Было видно, что он успел основательно подкрепиться.
Сбоку на картонной коробке из-под "Рома Негро" лежала немудреная закуска.
- Роман Леонтьевич… - окликнул младший лейтенант.
Тот сунул бутылку во внутренний карман, обернулся.
- Что за мужчина заходил с тобой и с Паленовым в пивной зал? - спросил начальник линпункта, - Так это утром!
- Утром. Кто он? Откуда?
- Да разве всех упомнишь…
- Какой из себя? Обрисуй. Может, я знаю.
- В резиновых сапогах. "Ни с чем пирожок". Я и не запомнил. Они вдвоем ушли, с Паленовым. Теперь я здесь… - он показал на ящик из-под "Рома Негро". - А Паленов в милиции побывал.
- Раньше вы видели того - в резиновых сапогах? - спросил Денисов.
- Вроде встречал, - он покачал головой.
- Никогда ничего не случалось, - посетовал начальник линпункта, - а тут…
Они прошли несколько домов, свернули на ближайшую улицу. Впереди, за пустырем, показался фундамент давно оставленного дома. Свалка битого кирпича. Напротив синела обнесенная новым штакетником аккуратная дачка с белыми наличниками окон и терраской.
- Сюда, - младший лейтенант свернул в калитку.
Мимо парников они подошли к терраске, поднялись на крыльцо. Изнутри кто-то невидимый за дверью тотчас отбросил крючок, хлопнул в сенях.