- Можно? Теть Рая! - окликнул начальник линпункта.
Никто не ответил.
Младший лейтенант открыл дверь. Они прошли терраску, вошли в комнату, отделенную дощатой перегородкой от остального помещения. Комната была пуста, только на диване у окна спал человек.
- Паленов… - позвал начальник линпункта. - Спишь?
- Хватит ему спать! Выспался… - послышался за перегородкой суровый женский голос. Безусловно, это была "Теть Рая".
Жена, а может, теща Паленова, очевидно, следила за каждым их шагом, едва они появились в проулке.
- А?.. - Паленов сбросил одеяло, сел. На нем был полосатый нижний гарнитур. - Ко мне? - он сразу узнал начальника линпункта.
- Оделся бы сначала… - раздался из-за перегородки тот же голос.
- Минуту! - Паленов соскочил с дивана, натянул брюки, свитер, сунул ноги в тапочки. - Теперь все в порядке…
Он, видимо, пил уже несколько дней, не брился, лицо казалось желтым, а в общем, был подтянутым, без живота, с копной хотя и седых, но не редевших на макушке волос.
- Мы насчет перстня, - сказал младший лейтенант. - Как он попал к вам?
Паленов забеспокоился?
- Купил. А что?
- Дорого?
За перегородкой скрипнула половица, потом снова воцарилась прежняя напряженная тишина.
Паленов шепотом назвал цену.
- Продавца знаете?
- Средних лет, неприметный такой… В резиновых сапогах.
- Он сам предложил кольцо?
- "Берите, - говорит, - вещь уникальная!" Да я и сам увидел! - Разбираюсь. Мы тут свадьбу недавно сыграли. Наверное, знаете. Дочь выдал. Ну, вот.
- На кольцо есть заявка, - сказал младший лейтенант. - Оно украдено. Если не найдете продавца…
- А мне сказал, что знаешь продавца! - с отвращением произнесла "Теть Рая" из-за перегородки.
- Роман Леонтьевич видел его у нас в Расторгуеве… - Паленов повысил голос. - На Павловской вроде.
- Будем искать, - пообещал Денисову младший лейтенант, когда они вышли на улицу. - Паленова я знаю, он мужик серьезный. Дочь у него от первого брака, хозяйка не очень жалует. Вот он и перестарался. Вы в Москву? спросил он, заметив, что Денисов посмотрел на часы.
- Да. Только предварительно позвоню.
- Я сразу сообщу, если что, - пообещал начальник линейного пункта.
Денисова он знал давно, и ему нравилось, как тот работает.
В электричке и потом в метро, по пути на "Автозаводскую", Денисов листал свой блокнот с записями.
Из запланированных им первоначально мероприятий оставались такие, как "установление Близнецов, Тучного, взятие объяснений от лиц, прибывших первыми на место несчастного случая, - Малахов, Дернов".
Тучного скоро можно было вычеркивать. К Малахову Денисов собирался заехать тоже сегодня, сразу после профессионально-технического училища, обоим очевидцам он в последнюю минуту позвонил из линейного пункта милиции в Расторгуеве.
Остался неопрошенным Дернов, который по какой-то причине не явился по повестке, но особых надежд на его опрос возлагать не приходилось: человек в вязаной шапочке и спортивной куртке находился на платформе и прибежал к месту происшествия едва ли не после Денисова.
На всякий случай Денисов записал: "Послать Ниязова на квартиру с повесткой…"
Существовали еще двойняшки, которых он видел, стоя у рефрижераторного поезда, они тоже могли видеть Белогорлову на тропинке или у машины. Но и с этими двумя дело обстояло непросто. Ниязов - младший инспектор, разыскивавший Близнецов, - уже несколько раз встречал электрички, прибывавшие в начале девятого часа. Близнецов на тропинке, ведущей к домам, не встретил ни разу.
"Повторить…" Пряча блокнот, он встретился с насмешливым взглядом скучающей девицы, сидевшей напротив: "Деловой!"
На "Автозаводской" из всего вагона выходили они двое. Денисов чуть поотстал, пропуская ее, зато на эскалаторе сразу наверстал упущенные секунды. Через несколько минут он уже был в профессионально-техническом училище.
Тучный, с кроткими печальными глазами преподаватель машинописи, стоял в окружении учениц. При появлении инспектора девушки сразу же отошли.
- Денисов. Я звонил вам.
- Гектор Иванович. Рад познакомиться, - он грустно посмотрел на Денисова.
Они поднялись на второй этаж, в кабинет с портативными машинками на столах.
- Чем могу быть полезен?
Он сел за преподавательский стол, усадил Денисова напротив, за машинку.
Пока Денисов объяснял цель визита, Гектор Иванович часто, коротко кивал, многочисленные его подбородки мягко покачивались.
- Все верно, - сказал он наконец. - Я шел с коллегой, он живет по другую сторону полотна. По вторникам мы встречаемся у метро - обоим к первому часу…
В класс заглядывали ученицы.
В том, что хрупким, тоненьким девушкам преподавал машинопись грузный, неповоротливый мужчина с кроткими глазами, было что-то трогательное, но Денисов ушел от этой мысли.
- Пожалуйста, расскажите подробнее, - попросил он.
- На путях стоял рефрижераторный поезд… Я не знал, что делать.
Вернуться? Это еще полчаса.
- Решили пройти под вагоном?
- Не спрашивайте! Еле отдышался… Мотор мой… - он показал на грудь, - совсем не приспособлен.
- Кто-то встретился по пути?
- Увы! Не помню.
- Ни одного человека?
- Нет, - он развел руками.
Он не видел ни Денисова, ни Близнецов, которые его должны были обогнать, ни Белогорлову.
- Вы проходили мимо "Запорожца", - напомнил еще Денисов. - Вспоминаете?
- "Запорожец" помню. У моего сына "Запорожец", я не могу в нем ездить. Слишком велик. Машину я видел. В ней ехал мужчина.
- Может, мы говорим о разных машинах?
- "Запорожец" стоял у крайнего дома, - Гектор Иванович достал платок, вытер вспотевшее лицо, - Потом он проехал мимо меня. Я обратил внимание.
Денисов заинтересовался;
- Водителя вспомните?
- Нет, - он поморщился.
- Но мужчина?
- Это точно. И он был в очках.
Прозвенел звонок. Кабинет начал наполняться будущими секретарями-машинистками. Денисов и Гектор Иванович вышли в коридор.
- Не ошиблись? - спросил Денисов.
- Я обратил внимание! А вот лица не помню.
Снова прозвенел звонок, преподаватель тронул Денисова за локоть:
- У меня открытый урок. Извините, Выйдя из метро, Денисов вдоль трамвайных путей быстро пошел в сторону моста. Пешком было быстрее.
Другой очевидец несчастного случая, Малахов, работал в научно-исследовательском институте недалеко от метро.
Улица была узкая, шумная. На углу, далеко в сторону занося прицеп, задерживая трамвайное движение, сдавал назад, во двор магазина, огромный фургон. Водитель трамвая, молодая женщина, не спеша шла к стрелке, небрежно волоча по мостовой обернутый вверху перчаткой короткий звонкий ломик.
"В реальной жизни каждую минуту происходят реальные события, имеющие реальные последствия, - заметил Денисов, стараясь думать о себе в третьем лице. - Только инспектор, занимающийся несчастным случаем с библиотекаршей, вроде как заполняет пустые клеточки кроссворда, и ничего от этого не происходит".
Войдя в НИИ, Денисов снизу, от вахтера, позвонил Малахову:
- Я здесь, в институте.
- Дайте, пожалуйста, трубочку вахтеру, - попросил Малахов.
Он что-то сказал вахтеру, после чего тот показал Денисову рукой на лифт:
- 716, седьмой этаж…
В лифте Денисов поднимался не один. Кто-то из попутчиков присутствовал при его коротком разговоре с вахтером; выйдя из лифта на седьмом этаже, Денисов услышал сзади. - Направо, вторая дверь.
Он постучал, потом приоткрыл дверь.
- Прошу. Проходите, усаживайтесь…
Было нелегко узнать в предупредительном, с начальственными манерами мужчине растерянного человека в намокшей шапке с опущенными наушниками, который лишь чудом не попал сам под колеса рефрижераторного поезда.
- Я должен получить объяснение, - сказал Денисов, усаживаясь за приставной столик и доставая чистый бланк протокола. - Как, по-вашему, все обстояло в тот вечер?
Малахов симметрично отставил локти по обе стороны опущенного в ладони подбородка.
- Начнем с того, что мой приятель, тоже завлабораторией, в тот вечер попросил моей помощи… - он внимательно-оценивающе посмотрел на Денисова. - В, ремонте квартиры. Мы с ним все делали сами. Я тоже недавно квартиру получил. Побелка, циклевка… - Малахов не стал уточнять. - Короче, в тот день, поработав, мы немного посидели за столом… Потом я поехал домой.
- Вы ехали со стороны Москвы?
- Да, из Нижних Котлов.
- В последнем вагоне?
- В последнем. Мне только пути перейти - и я дома.
Мы привыкли тут ходить. Тропинка вела под рефрижератор. - Он встал из-за стола. - Теперь представьте, что это вагон, - он показал на приставной столик. - Я подошел, нагнулся. Вдруг - вагоны дернуло! Покатило.
- Быстро?
- Не очень. Как обычно…. Я сразу отпрянул! Стою - жду. Вагона три прошло, вижу - женщина! Из-под вагона! Я растерялся, закричал! Что - и сам не знаю! Бегу к платформе. Кричу!
- Уточните, что вы увидели вначале? Спину, лицо женщины?
- Сумку! Она выпала между колес на шпалы. Потом показалась женщина.
- Вы уверены?
- Совершенно.
"Странно", - подумал Денисов. Он хорошо помнил, что сумка лежала в стороне. Так было указано и в протоколе осмотра места происшествия.
- А потом? - спросил он. - Когда женщине оказывали помощь, вы видели снова сумку?
- Не обратил внимания.
Денисов достал блокнот, быстро набросал схему.
- Сумка лежала здесь, в десяти метрах от пострадавшей, в направлении, противоположном движению поезда.
Малахов удивился:
- Не понимаю… Но сумка действительно красного цвета?
- Красного.
- Видите! Значит, я видел ее!
Денисов помолчал.
- Когда вы побежали за "скорой", рядом с женщиной никого не оставалось?
- Кажется, нет. Не помню. Сзади тянулись люди.
- А навстречу? Когда поезд, затормозил? С другой стороны пути?
- Не знаю. Я тогда ничего вокруг не видел!
Таксист приехал поздно. Денисов собирался еще в пансионат - не успел. В соседнем кабинете обсуждали пропажу вещей в автоматической камере хранения: подобрали шифр или дверца была оставлена открытой?
Сложись иначе обстоятельства - Денисов был бы сейчас со всеми.
Гладилин сел на тот же стул - у двери, помял в руке шапку.
- Я был недалеко от платформы Коломенское в тот вечер… - он сделал свое признание тусклым, невыразительным голосом. - Леонида просила меня подъехать…
Денисов понял, что сразу продвинулся вперед.
- Но я ее не встретил.
- Почему вы только сегодня решили это сообщить?
- Вы все равно знаете. Начальник колонны разговаривал с Азизбаевым.
- А если бы не знал?
- Какое это имеет отношение? Только бросает тень… - он не договорил.
- Она-то попала под поезд!
- Когда вы договорились встретиться?
Гладилин заговорил тем же бесцветным голосом:
- Лепя предупредила за день: "В 19.00 будь на Варшавке, восемьдесят один, рядом с домом, который ремонтируют. Предварительно позвони в пять. Я предупрежу, если что-то изменится".
- Ваша жена знала об этом? - спросил Денисов.
- А зачем? - Гладилин пожал плечами, - Как Белогорлова все объяснила?
- Сказала: "Потом расскажу…"
- Такие встречи бывали и раньше?
- Бывает, что-нибудь надо передать. Может, теща посылала внуку…
- О чем вы подумали в этот раз?
- Дом, ремонт… - он вздохнул. - Об эмульсионной краске или белилах. Я говорил ей… Кроме того, я знал, что она купила облицовочную плитку.
- Дальше.
- Позвонил без пяти пять. Телефон был занят. Еще позвонил. Опять занят. Потом никто не ответил, - в каждом слове его чувствовалась неспешная основательность, так же, должно быть, без напора двигалась по его жилам густая, вязкая кровь.
- Потом?
- Решил все-таки съездить.
- Ждали долго?
- Двадцать минут. У нас уговор: дольше не ждать.
Тут как раз клиент подвернулся, опаздывал в Домодедово: "Помогите, безвыходное положение!"
- Пока вы стояли, никто не входил в здание?
- В ремонтирующееся? Я, честно говоря, не следил.
- "Запорожец" тоже не видели?
- Нет, - Гладилин достал расческу, взъерошил ворс на шапке. - Остальное вы знаете.
Остальное Денисов действительно знал или думал, что знает.
Он подошел к окну. Крыша старого здания, которая находилась все время перед глазами Гладилина, была продолжением смешения стилей, характерного для всего вокзала: сложенные под острым углом плоскости соединялись в середине, у огромного, на манер карточного домика шатра, господствовавшего над фасадом.
- Вы москвич?
- Город Чехов… - Гладилин поднял голову. - Слышали?
- Да. Воспитывались с отцом?
- Только мать.
- Братья, сестры?
- Не было. - Поняв, что инспектора интересует он сам, Гладилин добавил:
- После восьмого класса пошел на работу. В дистанцию пути, на транспорт. Учился. Потом армия. Вернулся в ту же дистанцию.
- А жена?
- Она работала там же, - теперь он был чуть понятнее.
- А клиент? - спросил Денисов. - Как он выглядел?
- Пожилой, в полушубке.
Таксист назвал те же приметы, что и старичок, с которым Денисов познакомился во дворе ремонтирующегося здания.
"Тот тоже говорил о такси…"
- По-вашему, - спросил Денисов, - у Леониды могли быть враги?
- Враги? - Гладилин удивился. - Нет, по-моему, - Никто не мог ей мстить? Муж, например?
- Олег? - Гладилин покачал головой. - Нет… И зачем? - в свою очередь, Денисов тоже стал понятнее таксисту, потому он спросил: - Вы ее не представляете?
- Нет.
- Вы не были у нее дома, - сказал Гладилин. - вы съездите. Хотите, я сейчас отвезу? Это недолго…
Рядом с тахтой в комнате Белогорловой стоял старенький телевизор, на стене висело несколько книжных полок. Денисов прошел по ним взглядом: классика, "Школьная библиотека". Ни одна из книг не перекликалась тематически с той мудреной, которую Белогорлова брала у Щасной, - "Поэзия и проза Древнего Востока".
"Здесь библиотека молодого человека, который начал - собирать книги сам, не получив от родителей ни полных собраний сочинений, ни Большой советской энциклопедии…" - подумал Денисов.
Вокруг было изобилие недорогих ширпотребовских безделушек, разномастных дорожек. В маленькой комнате спала дочь Белогорловой, эта комната была самой уютной. В центральной - висели всюду большие, увеличенные фотографии, перекочевавшие из деревенского дома, здесь жила мать Белогорловой.
- У вас есть ее портрет? - спросил Денисов.
Мать Белогорловой достала альбом с фотографиями, открыла наугад.
- Это старшая… Когда на путях работала. Это сын.
Сейчас в армии служит. Вот это Леня в желудочном санатории.
С фотографии смотрело бесцветное, плоское лицо, на котором нельзя было прочитать ничего, кроме страха перед объективом.
- Улыбка у нее хорошая, - сказала старуха. Глаза ее были по-прежнему сухи. - Это она на соревнованиях…
В конце альбома россыпью лежали грамоты, справки.
Старуха гуртом выложила их на стол:
- Во сколь заслужила!..
Среди документов лежало несколько исписанных карандашом блокнотных страничек, Денисов поднял их.
- Разрешите полюбопытствовать? - он уже узнал почерк: правосторонний, левоокружной, хорошо выработанный.
- Нехай, - старуха махнула рукой.
Записи и здесь были оборваны, не связаны одна с другой - писавший заносил их по отдельности в блокнот, потом освобождался от ненужных страниц.
"…Ничего не понимаю. Как все случилось? Как жалко всех нас. Проданы билеты, зрители ждут. Надо набраться сил, играть финальную сцену…"
Денисов посмотрел на старуху:
- Леонида Сергеевна с кем-нибудь переписывалась?
- Ни с кем… - она смахнула со скатерти. - Что хоть они пишут там?
Денисов прочитал вслух:
- "…Почему РР не подошел к ней? Они бывали так нежны друг с другом.
Накануне она сказала: "Отпусти его, и он сам найдет дорогу…" Во всём ищу тайный смысл, знамение. Даже когда автобусы выстраиваются в ряд, открывают одновременно двери и сотни людей словно по огромной сцене идут к рампе. Финал, Я шепчу: "Вяжите меня, я убийца!""
Было поздно, когда Денисов вернулся в отдел. В дежурке, кроме Антона, никого не было.
- Мне не звонили? - спросил он у Сабодаша.
- Только Лина.
- Все нормально?
- Думаю, да. Иначе - она сказала бы. Устал? - Антон поднялся из кресла.
- Садись за пульт. Будешь звонить?
- Два звонка.
Он достал блокнот, набрал номер. Трубку на другом конце провода сняли сразу. У телефона была женщина.
- Алле! - тон был выжидательный.
Денисов представился:
- Добрый вечер. Ваш телефон дал мне Мучник.
- Завбазой? - женщина встревожилась. - У него что - ревизия?
У Денисова снова возникло чувство, что он невольно может смешать карты кому-то из своих коллег, но выбора не было:
- Я из транспортной милиции. Может, вы обратили внимание. Совсем другое дело… - Он коротко изложил свою легенду: компания молодых подвыпивших людей, несчастный случай.
Это ее успокоило.
- Я проверяю дату. Вспомните, какого числа в феврале вы были у Мучника? Девятнадцатого, двадцатого, двадцать первого?
- Минуту… - недовольно сказала женщина.
Слышимость была хорошей, в течение разговора до Денисова несколько раз доносились приглушенные голоса, негромкое звяканье рюмок.
- Девятнадцатого… - раздалось наконец в трубке. - Перед снятием остатков! Все? - нетерпеливо спросила женщина.
Она первой положила трубку.
- Проясняется? - спросил Антон.
- Не очень.
"Выходит, Гилим видел на остановке такси не Мучника с Лэстером-Вэлтом, - подумал Денисов, - кого-то другого. И другого эрдельтерьера".
Теперь, когда Лэстер-Вэлт отпал, он мог вплотную заняться анализом записок неизвестного адресанта Белогорловой, которых у него накопилось изрядное количество.
Он показал Антону две последние.
- "Вяжите меня, я убийца!" - прочитал Сабодаш. - Чего же тебе еще надо?
Тут все сказано.
- А что ты скажешь насчет этого? - Денисов развернул вторую записку. - "…Во всем ищу какое-то знамение…" Нет! Вот: "Почему РР не подошел к ней? Они бывали так нежны друг с другом…" - Он прочитал отрывок дважды.
- Любопытные инициалы. Заметил, Антон.
- Почему? - автоматически возразил Сабодаш. Но через минуту должен был согласиться: -Действительно.
Роман Романович? Ромуальд? Рем?
Пока Антон ломал голову над загадочными инициалами, Денисов позвонил домой. Телефон был занят, Денисов посмотрел на часы: в это время, освободившись от дел, Лина и теща подолгу обсуждали события прошедшего дня.
Денисов заглянул в черновую книгу дежурного. Большинство записей было посвящено задержанным рецидивистам: уточнить приметы, прислать дополнительное количество фотоснимков для опознания.