Глава 120
Войдя в зал заседаний, Юки увидела, что за столом защиты рядом с Дэвидом Хейлом сидит ее босс, Леонард Паризи. Она сама позвонила Лену сразу же после того, как услышала, что Бринкли пытался покончить с собой в камере предварительного заключения, но вовсе не ожидала его появления в зале суда.
- Леонард, рада вас видеть, - сказала Юки, думая совсем о другом.
"Вот черт! Неужели Лен сам возьмется за дело? Неужели он сможет так поступить со мной?"
- Присяжные в порядке? - поинтересовался Паризи.
- Вроде бы да. По крайней мере судья в этом уверен. Повторный процесс никому не нужен. Микки даже не стал просить объявить перерыв.
- Хорошо. А он мне нравится, этот самодовольный кретин, - пробормотал Паризи.
По другую сторону от прохода Шерман разговаривал с клиентом. Под глазами у Бринкли были синяки, через лоб шла широкая марлевая повязка. Из-под голубого больничного халата выглядывали полосатые пижамные штаны.
Подсудимый сидел, уставившись взглядом в стол, пощипывая волоски на руке, и не поднял голову даже тогда, когда судебный пристав попросил всех встать.
Судья устало опустился в кресло, налил стакан воды и спросил Юки, готова ли она.
Юки ответила, что готова, и направилась к трибуне, слыша, как гулко стучит в ушах пульс - ка-дам, ка-дам, ка-дам… Горло слегка перехватило. Она откашлялась, поприветствовала присяжных и перешла к заключению:
- Мы здесь не для того, чтобы решать, есть у мистера Бринкли психологические проблемы или нет. Проблемы есть у всех, и мы с ними справляемся - кто-то лучше, кто-то хуже. Мистер Бринкли сказал, что слышит у себя в голове сердитый командный голос. Может быть, так оно и есть. Мы этого не знаем, и это не имеет никакого значения. Психическое заболевание - не лицензия на убийство, леди и джентльмены, и то, что мистер Бринкли слышит голоса, не отменяет того факта, что он сознавал всю пагубность своих действий, когда убил четырех ни в чем не повинных человек, включая девятилетнего мальчика. На основании чего мы делаем такой вывод? - Юки повернулась к жюри. - На основании его последующих действий. Поведение мистера Бринкли выдает злонамеренность его поступков и осознание им своей вины.
Юки взяла небольшую паузу, предоставляя присяжным осмыслить ее слова, и оглядела зал, отметив и напряженную позу Лена Паризи, и безумные глаза Бринкли, и внимательные, застывшие в ожидании лица присяжных.
- Давайте еще раз рассмотрим поведение подсудимого. Во-первых, он принес с собой на паром заряженный револьвер "смит-вессон" 10-й модели. Он дождался, пока паром начал подходить к пристани, чтобы не оказаться в безвыходном положении посреди залива. Эти действия указывают на заранее обдуманное намерение. Они указывают на предумышление. В то время как паром причаливал, Альфред Бринкли достал оружие, прицелился и начал стрелять в людей, разрядив револьвер в пятерых. И затем сбежал. Без оглядки. Сбежал, потому что сознавал свою вину. Понимал, что совершил преступление. Вполне возможно, мы никогда и не узнаем, что происходило в голове мистера Бринкли первого ноября, но мы точно знаем, что он сделал. И мы точно знаем, что сказал нам мистер Бринкли вчера, в этом самом зале. Он поднял оружие, прицелился в жертв, - Юки подняла руку, выставила палец и медленно обвела по дуге весь зал, включая присяжных, - и шесть раз спустил курок. И мистер Бринкли сам предупредил нас, что он - опасен. Откровенно говоря, лучшее доказательство вменяемости подсудимого - это то, что он согласился с нами по обоим пунктам. Альфред Бринкли - виновен. И потому ему следует вынести максимальное наказание, какое только разрешено законом. Пожалуйста, дайте мистеру Бринкли то, о чем он просит, и нам уже никогда не придется беспокоиться из-за того, что в кармане у него может оказаться заряженный револьвер.
Взволнованная и раскрасневшаяся, она опустилась на стул рядом с Леном Паризи.
- Отличное завершение, - прошептал он. - Первоклассная работа.
Глава 121
Микки Шерман не заставил себя ждать. Встав лицом к присяжным и обращаясь к ним так, как говорят с матерью или подружкой, он поведал незатейливую и трагическую историю своего подзащитного:
- Должен вам сказать, что Альфред Бринкли действительно собирался стрелять по людям, и он это сделал. Мы не отрицали этого и отрицать не будем. Но каким же мотивом он руководствовался? Может быть, жертвы досадили ему чем-то? Может быть, он хотел их ограбить? Или речь идет о неудачной сделке с наркотиками? Застрелил ли он их в целях самообороны? Нет, нет, нет и нет. Полиция так и не нашла разумного объяснения действиям Фреда Бринкли, потому что никакого разумного объяснения и не существует. Мотив отсутствует. Но если нет мотива преступления, все равно остается вопрос - зачем? У Фреда Бринкли шизоаффективное расстройство. Это болезнь. Такая же, как лейкемия или рассеянный склероз. Он не сделал ничего плохого, чтобы приобрести эту болезнь. Он даже не знал, что болен. Расстреливая тех людей на палубе парома, Бринкли не сознавал, что поступает плохо. Те несчастные вообще не были для него реальными людьми. Он сам сказал вам об этом. В его голове звучал громкий командный, заглушающий все голос, и этот голос требовал убивать. Остановить этот голос Фред мог только одним способом - подчиниться ему. С точки зрения закона мой подзащитный невменяем. Но вы вовсе не обязаны верить мне на слово. Психическое расстройство началось у моего клиента давно, более пятнадцати лет назад, и история его болезни начинается с того времени, когда он попал в психиатрическое учреждение в Напе. Десятки свидетелей показали, что слышали, как мистер Бринкли разговаривает с телевизором, напевает себе под нос и шлепает себя по лбу так сильно, что на коже остается отпечаток ладони, - вот как он хотел избавиться от голосов в своей голове. Вы слышали показания доктора Сэнди Фридмана, одного из наших лучших и уважаемых психиатров, который трижды исследовал мистера Бринкли и установил у него наличие шизоаффективного расстройства.
Шерман прошелся перед присяжными с задумчивым видом.
- Доктор Фридман сообщил нам, что во время преступления Фред находился в психотическом, бредовом состоянии. Он страдал от психического заболевания или порока, не позволявшего ему строить поведение в соответствии с законами общества. Это и есть определение невменяемости. Это заболевание - не изобретение адвокатов, - продолжал Шерман. - Отойдя к столу, он взял в руки увесистый том в твердом переплете. - Это ДСР-4 , диагностическая библия всех, кто избрал своей профессией психиатрию. Возьмите ее с собой в совещательную комнату, и вы прочтете, что шизоаффективное расстройство - это тяжелое психическое заболевание, оказывающее влияние на поступки больного. Мой клиент не заслуживает восхищения. Мы не пытаемся повесить ему на грудь медаль. Но Фред Бринкли не преступник, и в его прошлом нет ничего, что говорило бы об обратном. Вчерашнее поведение моего клиента наглядно демонстрирует характер его недуга. Разве вменяемый, здравомыслящий человек станет просить присяжных приговорить его к смерти?
Микки Шерман отошел к столу, положил книгу и выпил воды. Затем вернулся к трибуне.
- Свидетельств невменяемости в этом деле предостаточно. Фред Бринкли не убивал из-за любви, ненависти, денег или ради удовольствия. Он не злодей. Он - болен. И сегодня я прошу вас только об одном. Признайте Альфреда Бринкли невиновным по причине невменяемости. И пусть система позаботится о том, чтобы граждане не пострадали больше от этого человека.
Глава 122
- Жаль, девочки, что вы не видели Юки с заключительным словом. - Синди обняла сидевшую рядом подругу за плечи и ослепительно улыбнулась нам с Клэр. - Это было что-то! Она просто стерла их в порошок!
- Это и есть беспристрастный взгляд журналиста? - Юки слегка покраснела, но все же улыбнулась и убрала за ухо прядь волос.
- Нет, черт возьми, - рассмеялась Синди. - Это мой личный взгляд. Не для печати.
Мы вчетвером сидели в "Макбейне", напротив Дворца правосудия, положив перед собой свои сотовые. Синди Макбейн, дочь хозяина и официантка, принесла четыре стакана и две высокие бутылки минеральной воды.
- Вода, вода, - покачала головой Синди. - Да что с вами такое, леди? Это же бар, или вы уже забыли?
- Работа, работа, - ответила я и, указав на Клэр, добавила: - Даже беременные, и те работают.
Синди засмеялась, поздравила Клэр, приняла заказы и отправилась в кухню.
- Итак, он слышит голоса или нет? - спросила я, обращаясь к Юки.
- Может быть. Но голоса слышит не он один. От пяти до десяти тысяч в одном только Сан-Франциско. Возможно, даже пара человек из сидящих в этом баре. Да только никто из них не бегает с револьвером и не стреляет в людей. Не исключаю, что Фред Бринкли слышит голоса. Но в тот день он прекрасно сознавал, что делает.
- Дрянь, - сказала Клэр. - Это мое личное мнение. Для печати. Как пристрастного свидетеля и пострадавшей.
Картина случившегося встала вдруг передо мной с отвратительной ясностью - скользкая от крови палуба, кричащие и плачущие пассажиры. Я вспомнила, как боялась в тот день за Клэр. Как обнимала Уилли, благодаря Бога за то, что последняя пуля Бринкли прошла мимо.
- Думаешь, присяжные вынесут обвинительный приговор? - спросила я у Юки.
- Не знаю. На мой взгляд, обязаны. Если кто и заслужил иглу, так это он, - с чувством ответила Юки, посыпая солью жареную картошку. Волосы упали ей на лицо, и мы не видели ее глаз.
Глава 123
Присяжные заседали уже третий день. Юки позвонили в начале третьего пополудни. В первый момент у нее даже затряслись руки.
Вот оно.
Несколько секунд она сидела неподвижно, глядя прямо перед собой и мигая. Потом тряхнула головой.
Первый звонок - Леонарду. Второй, третий и четвертый - Клэр, Синди и Линдси, каждая из которых находилась в пределах нескольких минут ходьбы от зала заседаний. Юки встала из-за стола, вышла в коридор и постучала в стеклянную перегородку, за которой сидел Дэвид.
- Они вернулись!
Дэвид отложил недоеденный сандвич с тунцом и последовал за Юки к лифту, уже через минуту доставившему их на первый этаж.
Они миновали главное фойе, прошли через обитые кожей двойные двери второго фойе, отметились у охранника и заняли свои места в зале заседаний.
Помещение быстро заполнялось. Новость распространилась быстро. Телевизионщики уже устанавливали камеры. Репортеры местных газет и стрингеры, представляющие таблоиды, телеграфные агентства и общенациональные новостные каналы, стекались в зал. Синди уже стояла в проходе. Оглядевшись, Юки увидела сидящих в средних рядах Клэр и Линдси. А вот матери подсудимого, Елены Бринкли, нигде видно не было.
К своему месту прошел Микки Шерман в прекрасно пошитом синем костюме. Он положил на стол свой металлический кейс, кивнул Юки и достал телефон.
И тут же зазвонил ее сотовый.
- Лен, - сказала она, взглянув на дисплей, - они готовы.
- А я у своего треклятого кардиолога, - проворчал Паризи. - Держи меня в курсе.
Боковая дверь открылась, и бейлиф ввел в зал заседаний Альфреда Бринкли.
Глава 124
Повязку с головы Бринкли сняли, и под ней обнаружилась вертикальная полоска швов, пересекавшая лоб от середины до линии волос. Синяки под глазами поблекли до желтовато-зеленого цвета переваренного яичного белка.
Бейлиф отстегнул поясные цепи, снял наручники, и подсудимый опустился на стул рядом со своим адвокатом.
Дверь совещательной комнаты, справа от скамьи присяжных, открылась, и в зал один за другим прошли двенадцать членов жюри и двое запасных. Все выглядели как нельзя лучше: мужчины подстрижены, в свежих костюмах, у женщин - стильные прически, на руках и шее - украшения. Ни на Юки, ни на подсудимого никто не смотрел, и вообще держались они напряженно и скованно, как будто спорили до самого последнего момента и пришли к окончательному согласию всего лишь час назад.
Последним свое место занял судья Мур. Откашлявшись и протерев очки, он повернулся в сторону старшины присяжных:
- Насколько я понимаю, жюри вынесло свой вердикт?
- Да, ваша честь.
- Передайте, пожалуйста, вердикт бейлифу.
Старшина жюри, плотник с длинными, до плеч, блондинистыми волосами и пожелтевшими от никотина пальцами, протянул сложенный листок судебному приставу, который, в свою очередь, передал его судье.
Судья Мур развернул листок, пробежал по нему глазами и, подняв голову, попросил присутствующих соблюдать порядок, проявлять уважение к суду и удерживаться от проявления эмоций после того, как вердикт будет оглашен.
Юки положила руки на стол. Рядом с ней тяжело дышал Дэвид Хейл.
Судья прочистил горло и начал читать:
- По обвинению в убийстве первой степени Андреа Канелло жюри признает подсудимого, Альфреда Бринкли, невиновным по причине психического заболевания или психической неполноценности.
Юки показалось, что ее сейчас вырвет.
Она вжалась в спинку стула, едва слыша доносящийся как будто издалека голос судьи, зачитывающего имена жертв и бьющую наотмашь формулировку - "признать невиновным по причине невменяемости".
Когда Юки поднялась, рядом уже стояли Линдси и Клэр. Они так и стояли втроем, пока на Бринкли снова надевали наручники. И они видели, как он смотрел на Юки.
Это был странный взгляд - пустой, бессмысленный и в то же время насмешливый, издевательский. Юки не поняла, что хочет сказать этим взглядом Бринкли, но почувствовала, как по спине у нее поползли мурашки. А потом Бринкли обратился к ней:
- Хорошая была попытка, мисс Кастеллано. Очень хорошая попытка. Но знаете что? Кому-то придется заплатить.
Один из охранников подтолкнул Бринкли в спину, и тот, бросив еще один загадочный взгляд в сторону Юки, побрел по проходу.
Больной или здоровый, вменяемый или нет - в любом случае Альфреда Бринкли убрали с улицы на долгие годы. Юки это знала.
И все равно - ей было страшно.
Глава 125
Месяц спустя мы с Конклином пришли в Альта-Плаза-парк, туда, где все началось.
Навстречу нам шел по дорожке Генри Тайлер. Ветер дул ему в лицо, хлеща по ногам полами пальто. Подойдя ближе, он протянул руку Конклину, потом повернулся ко мне:
- Вы вернули нас к жизни. У меня нет слов, чтобы выразить вам всю нашу благодарность.
Тайлер окликнул жену и дочь, игравшую на странной шестиугольной площадке, представлявшей собой усовершенствованный вариант известного гимнастического снаряда "джунгли". Мэдисон повернулась, узнала нас, и лицо ее осветила улыбка. Спрыгнув с перекладины, она побежала к нам.
Генри Тайлер подхватил девочку на руки. Мэдисон забралась ему на плечо и крепко обняла нас с Конклином.
- Вы - мои любимцы, - прошептала она.
Несколько секунд мы так и стояли, обнявшись и улыбаясь друг другу. Потом Генри опустил дочку на землю и посмотрел на нас. Лицо его сияло от счастья.
- Мы все так вам признательны. Я, Лиз, Мэдди - мы ваши друзья на всю жизнь.
Слезы подступили к глазам.
Бывают дни, когда ты чувствуешь, что быть копом не так уж плохо.
Возвращаясь по дорожке к машине, мы с Ричем снова говорили о том, каким трудным оказалось дело, - столько рутины, малоприятного общения с киллерами и наркоманами, тупики…
- А в итоге такой вот поворот и совершенно счастливая развязка, - сказала я.
Рич остановился и положил руку мне на плечо.
- Давай немного постоим.
Я села на согретые солнцем широкие каменные ступеньки, и он опустился рядом. Похоже, ему хотелось что-то мне сказать.
- Линдси, ты думаешь, будто я тобой увлекся, но, поверь мне, это нечто большее.
Впервые за все время мне было больно смотреть ему в глаза. Воспоминания о том случае в лос-анджелесском отеле до сих пор вгоняли меня в краску.
- Ты можешь дать мне шанс? Давай сходим пообедать, а? Я не стану приставать, Линдси. Я только хочу… а, черт…
Должно быть он прочитал что-то на моем лице и замолчал. Потом покачал головой и похлопал меня по руке.
- Все, все, ни слова больше. Я уже заткнулся.
Теперь уже я взяла его за руку:
- Извини, Рич, мне очень жаль.
- Не надо. Проехали… забудь… Я ничего не говорил, ладно? - Он попытался улыбнуться, и это у него почти получилось. - Несколько лет терапии, и все пройдет.
- Терапии?
- Как, по-твоему, это помогает? Нет. - Он рассмеялся. - Просто… я знаю, что чувствую к тебе, и этого почти достаточно.
Во Дворец правосудия возвращались молча. Разговор не ладился, пока нас не направили в Тендерлойн - взглянуть на очередной труп. Дело затянулось до начала следующей смены, но мы не жаловались - работали вместе, слаженно и четко, как будто были напарниками уже не первый год.
В начале десятого я попрощалась с Ричем. До утра. Но не успела сесть в машину, как в кармане зазвонил сотовый.
- Что еще?
В трубке защелкало, затрещало, потом сквозь пелену помех пробился густой низкий голос, и ночь вдруг превратилась в день.
- Знаю, вооруженному копу сюрпризы лучше не устраивать. Так что, Блонди, предупреждаю заранее. Прилечу на уик-энд. У меня новости. И я очень хочу тебя увидеть.
Глава 126
В дверь позвонили.
Я нажала кнопку интеркома, бросила "иду" и сбежала по ступенькам. У двери стояла Карен Трибел, сиделка Марты. Мы обнялись, и я наклонилась, чтобы подхватить на руки мою любимицу.
- Ты бы знала, Линдси, как она по тебе скучала, - сказала Карен.
- Думаешь? - рассмеялась я. Марта заскулила, загавкала и едва не свалила меня с ног, тычась в лицо влажным носом.
- Ладно, я пойду. Вижу, вам надо побыть наедине, - сказала Карен, спускаясь к своему старенькому "вольво".
- Подожди минутку. У меня для тебя чек.
- Чек потерпит. Захвачу в следующий раз, - отозвалась она, захлопывая дверцу. Двигатель по-стариковски задребезжал.
- Спасибо! - Карен, отъезжая, помахала рукой, а мы с подружкой остались вдвоем.
- Знаешь, как сильно я тебя люблю? - прошептала я в мягкое, шелковистое ухо.
Марта в ответ облизала мне щеку, давая понять, что прекрасно это знает.
Мы бегом поднялись наверх. Я надела шапочку, куртку и переобулась в кроссовки. Через минуту мы снова были на улице и уже бежали по Девятнадцатой к Центральному парку. Я шлепнулась на скамейку, а Марта принялась носиться кругами, сгоняя в кучку других собак и вообще веселясь вовсю на свой собачий манер.
Через какое-то время она вернулась к скамейке, села рядом, положила голову мне на колени и посмотрела на меня своими преданными карими глазами.
- Рада, что снова дома, а, Бу? Прогуляла все каникулы?
Возвращались неспешной трусцой. Я поставила ей большую чашку рагу с подливкой и отправилась в душ, а когда, уже высушив волосы и завернувшись в полотенце, вошла в комнату, Марта преспокойно спала на кровати.
Веки ее трепетали, челюсти подрагивали, лапы шевелились - наверно, ей снился какой-то чудесный собачий сон. Она так и не проснулась, пока я расхаживала по комнате, собираясь на свидание с Джо.