- Папа! - завопил Марк и помахал отцу кулаком, которым только что собирался залепить в глаз своей сестренке. Он пробежал через двор и бросился к отцу на руки. Эйприл слегка задержалась, видимо, потому что ожидала оплеухи от брата. Она сделала небольшой вдох и, как ракета, стремительно набирая скорость, бросилась через лужайку. Близнецам было почти по два с половиной года. Будучи двойняшками, они, конечно же, были очень похожи друг на друга, объединяя лучшие черты своих родителей. Сказать, однако, что они одинаковые, было нельзя. Оба унаследовали от отца высокие скулы и восточный разрез глаз. У обоих были черные волосы и полные губы, как у Тедди. В настоящий момент Марк, забравшись Карелле на спину, проводил удушающий прием, а Эйприл, стараясь усесться на его талии, изо всех сил карабкалась вверх по ногам.
- Персона, - лепетала при этом Эйприл, подражая Фанни, у которой она черпала свой основной словарный запас в течение дня.
- Да уж, собственной персоной, - сказал Карелла. - А почему сегодня вы не встречали своего любимого папашу у входа?
- Так ведь, бог его знает, когда вы, блюстители порядка, соблаговолите пожаловать домой? - улыбаясь, сказала Фанни.
- Точно, бог его знает, когда брустители… - подхватила Эйприл.
- Ну, папа, - серьезно спросил Марк, - как дела у тебя на работе?
- Отлично, просто отлично, - ответил Карелла.
- Ты поймал бандита? - спросила Эйприл.
- Нет, еще не поймал.
- А ты поймаешь… - Она задумалась, пытаясь выстроить фразу. - А ты поймаешь… - Очевидно, новая формулировка в старой упаковке ее не устраивала. - А ты поймаешь… - сказала она, задумалась, потом, видимо, решила больше не мучить себя и закончила фразу:
- А ты поймаешь бандита завтра?
- Ну, если погода будет хорошей, тогда может быть и поймаю, - сказал Карелла.
- А погода уже хорошая, папа, - сказал Марк.
- Он сказал "если погода будет хорошая", - вставила Эйприл.
- Если поймаешь, папа, приведи его домой, - попросил Марк.
- Этим двоим - прямая дорога в ФБР, - сказала Фанни, с улыбкой поглядывая на своих питомцев. Ее рыжая грива волос ярким пламенем светилась на фоне пышной осенней зелени. Она была опытной медицинской сестрой и работала для семьи Кареллы с тех пор, как двойняшек привезли домой из роддома. В дополнение к скудному жалованью, которое мог предложить ей Карелла, она старалась по возможности брать где-нибудь ночные дежурства.
- Папа, а как выглядят бандиты? - спросил Марк.
- Ну, некоторые из них выглядят как Фанни, например, сказал Карелла.
- Вот-вот, подучивай их, подучивай, - сказала Фанни.
- А бывают женщины-бандиты? - спросила Эйприл.
- Да. Есть женщины-бандиты и мужчины-бандиты, - сказал Карелла.
- А дети-бандиты бывают? - спросил Марк.
- Нет, детей-бандитов не бывает, - сказал Карелла. - Дети слишком хитры, чтобы быть бандитами. - Он опустил близнецов на землю и сказал:
- Фанни, я принес тебе кое-что.
- Что такое?
- Сундучок для ругательств.
- Что за сундучок, черт побери?
- Я оставил его на кухне. После каждого ругательства тебе нужно будет опускать в него монету.
- Ага, черта с два я опущу туда монету.
- Черта с два, - повторила Эйприл.
- Вот видишь? - сказал ей Карелла.
- Ума не приложу, откуда они только берут эти словечки, - ответила Фанни, покачивая головой с притворным недоумением.
- Ты не предоставишь нам отгул на сегодняшний вечер, Фанни? - спросил Карелла.
- Сегодня, ведь, суббота? А по субботам молодым людям не за чем сидеть дома.
- Вот и хорошо, - заметил Марк.
- Что такое? - спросил Карелла.
- Мы и есть молодые люди.
- Это верно, но Фанни покормит вас и уложит спать, а папа с мамой пойдут в кино.
- В какое кино?
- Еще не знаю.
- Сходите и посмотрите кино про чудвищ, - сказал Марк.
- Про что?
- Про чудвищ.
- Про чудовищ?
- Ну, да.
- Зачем мне смотреть такие фильмы, когда у меня самого дома живут два чудовища.
- Не надо, папа, - попросила Эйприл. - Не пугай нас.
Он просидел с ними во дворе до тех пор, пока Тедди ни привела себя в порядок. На город стали опускаться сумерки. Он прочитал детям отрывок из "Винни-Пуха", потом пришло время отправляться на ужин. Он поднялся наверх и переоделся. Они с Тедди прекрасно поужинали и посмотрели хороший фильм. А когда они вернулись в свой старый дом в Риверхеде, то улеглись в постель и занялись любовью. Потом Карелла присел, облокотившись о подушку, и выкурил в темноте сигарету.
Сейчас ему стало как-то особенно жалко Клинга - он еще глубже почувствовал горе друга.
Глава 8
Дом № 728 по Петерсен-авеню был расположен в самом центре Риверхеда, где в основном проживал добропорядочный средний класс. Район был застроен одноэтажными квартирными домами и каркасными двухэтажными зданиями. Ральф Таунсенд проживал там в квартире № 47. Воскресным утром, 15 октября, в 9 часов детективы Мейер Мейер и Стив Карелла позвонили в дверь этой квартиры. Клинг накануне вечером рассказал им, что отец Клэр работал ночным сторожем, и он посоветовал им навестить его около 9 часов утра, когда тот уже сдаст смену и вернется домой, но еще не ляжет спать. Так и оказалось - они застали Таунсенда за завтраком. Он пригласил их в свою квартиру и налил им кофе. Все вместе они уселись в маленькой кухне, где на дешевой клеенке, которой был покрыт стол, играли блики утреннего солнца. Таунсенду было около пятидесяти пяти, но все волосы у него были на месте - такие же черные, как и у его дочери. Он еще был очень крепок - грудь колесом и сильные мускулистые руки. На нем была белая рубашка с закатанными до самых бицепсов рукавами, а также ярко-зеленые подтяжки и галстук.
- Я все равно сегодня спать не буду, - сказал он. - Надо будет съездить в похоронное бюро.
- Мистер Таунсенд, вы ходили на работу ночью? - спросил Мейер.
- Человек должен работать, - просто ответил Таунсенд. - Я хотел сказать… ну, вы ведь не знали Клэр, а… видите ли, в нашей семье, когда… ее мать умерла, когда она была еще маленькой девочкой, знаете, мы… как бы… договорились между собой, что наш долг перед Мэри… так ее звали - мать Клэр… мы договорились, что наш долг перед Мэри - продолжать жить, понимаете. Продолжать. Жить. Ну и… Я думаю, что во имя Клэр должен делать то же самое. Это мой долг перед ней… как бы мне ни было горько от ее потери, но надо продолжать жить. А работа - это часть жизни. - Он на некоторое время замолчал, потом продолжил: - Вот поэтому я вчера и пошел на работу. - Он снова замолчал, отхлебнул кофе и сказал: - Вчера ходил на работу, а сегодня пойду в похоронное бюро, где лежит моя мертвая девочка. - Он снова отхлебнул немного кофе. Это был сильный человек, и горе на его лице было глубоким, под стать его крепкой натуре. В его глазах не было ни слезинки, но чувствовалось, что скорбь навалилась на его сердце тяжелым камнем.
- Мистер Таунсенд, - начал Карелла, - нам нужно задать вам несколько вопросов. Я уверен, что вы поймете…
- Я понимаю, - сказал Таунсенд, - но сначала, если позволите, я задам вам один вопрос.
- Конечно, пожалуйста, - сказал Карелла.
- Я бы хотел знать… имеет ли это какое-либо отношение к Берту?
- Что вы имеете в виду?
- Берт мне нравится, - сказал Таунсенд. - Он понравился мне с того самого момента, как Клэр привела его к нам. Знаете, он сотворил с ней чудо. Ей многое пришлось пережить, когда убили ее парня, поэтому на некоторое время после этого… она как бы выключилась из жизни, понимаете, о чем я говорю? Я думал… думал, мы вроде договорились, когда ее мать умерла… но потом… ее парень погиб на войне, и Клэр потеряла себя. Как будто потеряла жизненную колею. И это продолжалось, пока ей ни встретился Берт… И здесь она переменилась. Она снова обрела себя. Снова ожила. А, сейчас…
- Да, мистер Таунсенд?
- Сейчас я… я хотел бы узнать. Я хочу сказать, что Берт - полицейский и я люблю Берта. Но… но… вдруг ее убили из-за того, что ее парень - полицейский? Вот, что мне хотелось бы знать.
- Нет. Мы так не думаем, мистер Таунсенд.
- Тогда почему ее убили? Я уже сто раз мысленно задавал себе этот вопрос. Крутил его так и эдак. И теперь мне кажется: не могло ли так получиться, что кто-то имел зуб на Берта, а отыгрался на моей Клэр. Может, он убил Клэр, чтобы поквитаться с Бертом, а? Просто, потому что Берт полицейский. Разве такая версия не имеет смысла? Если во всей этой проклятой истории есть хоть какой-то смысл, то, наверное, такой ответ будет наиболее подходящим, так?
- Мы и не исключали такой возможности, мистер Таунсенд, сказал Мейер. - Мы подняли все крупные дела, в которых участвовал Берт. Мы исключили лишь мелкие правонарушения, полагая, что столь чудовищная месть, да еще с убийством стольких ни в чем не повинных людей, кажется маловероятной. Мы также исключили всех тех, кто в данный момент отбывает срок в тюрьме, так как совершенно ясно, что…
- Да. Понятно.
… а также всех тех, кто вышел на свободу более года назад. Мы считаем, что если в данном случае мы имеем дело с убийством из чувства мести, то его осуществили бы сразу после выхода…
- Да. Я понимаю, понимаю, - сказал Таунсенд.
- Поэтому мы отбираем и допрашиваем всех, кто недавно освободился, а также тех, кто отбывал короткие сроки… ну, по крайней мере, всех тех из них, чьи адреса нам известны. Мы сейчас продолжаем допрашивать этих людей, но, положа руку на сердце, нам кажется, что это убийство не похоже на месть полицейскому.
- Откуда вам знать?
- Понимаете, мистер Таунсенд, каждому убийству присущи свои характерные черты. Когда вы долгое время занимаетесь расследованием убийств, у вас появляется определенное чутье на эти вещи, что-то наподобие интуиции. И мы пришли к выводу, что смерть Клэр никак не связана с тем фактом, что Берт полицейский. Конечно, может статься, что мы ошибаемся, но сейчас наши поиски направлены в другом направлении.
- И в каком же направлении? - спросил Таунсенд.
- Мы думаем, что преступник охотился за какой-то одной жертвой в этом магазине, и он убил того, кого хотел.
- Почему этой жертвой не могла быть Клэр? И почему..?
- Этой жертвой могла быть Клэр, мистер Таунсенд.
- Тогда оно все равно может быть как-то связано с Бертом.
- И почему тогда убийце не убить самого Берта? Зачем ему убивать Клэр?
- Почем мне знать! Какому еще уроду, придурку, психу придет в голову убить четырех человек?! - говорил Таунсенд. - Где тут логика? Какая тут вообще может быть логика!? Вы говорите мне, что он пришел убить одного человека, а убил, господи прости, четверых!
Мейер вздохнул и стал терпеливо разъяснять:
- Мистер Таунсенд, мы вовсе не отбросили окончательно ту вероятность, что некто, имевший зуб на Берта Клинга, мог свести с ним счеты, убив вашу дочь. Конечно, мы ранее сталкивались с подобными случаями, и мы продолжаем расследование в этом направлении. Я просто пытаюсь сказать, что эта версия не рассматривается нами как наиболее перспективная в этом деле. Вот и все, что я хотел сказать. Но, несомненно, мы будем продолжать исследовать эту версию до конца, пока не исчерпаем всех возможностей.
- Мне бы хотелось думать, что Берт не имеет никакого отношения к этому, - сказал Таунсенд.
- Вот и думайте так. И будете правы, я уверен, - сказал Карелла.
- Я бы хотел.
Все в комнате замолчали.
- Но как бы то ни было, - заговорил Мейер, - Клэр оказалась в числе четырех убитых, и учитывая это обстоятельство…
- …вы хотите узнать, была ли Клэр той самой жертвой, за которой охотился этот псих?
- Да, сэр. Именно это мы и пытаемся установить.
- Откуда мне знать?
- Ну, например, мистер Таунсенд, - сказал Карелла, - Клэр могла поделиться с вами или упомянуть о чем-либо, что ее тревожило. Или…
- Да, вроде бы ничто ее особо не тревожило.
- А не было ли ей каких-нибудь телефонных звонков с угрозами? Или писем? Вы не знаете?
- Я работаю по ночам, - сказал Таунсенд. - Днем, пока Клэр в институте или занимается социальной работой, я сплю. Обычно мы вместе обедаем, но я что-то не припомню, чтобы она упоминала о каких-нибудь угрозах. Нет, ничего такого не припомню. - Описывая свою дочь, он невольно перешел на настоящее время, упустив тот факт, что ее уже не было в живых.
- А какую социальную работу она проводила? - сказал Карелла, возвращаясь к прошедшему времени.
- Она работает в больнице "Буэнависта", - ответил Таунсенд.
- А что это за работа?
- Ну, вы же знаете, что она учится на специалиста социальной сферы?
- Да знаем, но хотелось бы узнать подробнее…
- Ну, она занимается… ну, знаете, чем занимаются социальные работники в медицине?
- Не совсем, мистер Таунсенд.
- Ну, Клэр работает… - он вдруг остановился, как будто осознав, что перепутал времена. Он недоуменно посмотрел на детективов, как бы удивляясь собственному открытию. Затем глубоко вздохнул и продолжил: - Клэр работала, - сказал он и снова сделал паузу, словно старался свыкнуться с этим словом или примириться навсегда с мыслью, что Клэр больше нет. - Клэр работала с пациентами, лежащими в больнице. Врачи, знаете ли, занимаются оказанием медицинских услуг, но очень часто больным требуется нечто большее для того, чтобы встать на ноги. Вот Клэр и давала людям это "нечто большее". Она настраивала пациентов на прием лекарств и процедур, на то, чтобы выздороветь.
- Понятно, - сказал Карелла. Он немного подумал о чем-то, затем спросил: - А Клэр не упоминала о каком-нибудь пациенте, с которым она работала?
- Да, она упоминала об очень многих.
- Как она это делала?
- Ну, она близко к сердцу принимала интересы всех людей, о ком она заботилась. По правде сказать, можно так выразиться, что ее работа сочеталась у нее с личной заботой и вниманием к каждому отдельному пациенту.
- А приходя домой, она рассказывала вам об этих людях, правда?
- Да. Кое-какие истории из их жизни… или… забавные случаи. Разное, знаете ли.
- А рассказывала она что-нибудь такое, что не выглядело забавным, мистер Таунсенд?
- Да, конечно, у нее были свои жалобы и болячки. Не мудрено, она развила такую огромную деятельность, что иногда ей самой трудно было с ней справляться. Иногда ее терпение просто истощалось.
- Не упоминала ли она о каком-либо особом случае или неприятности?
- Неприятности?
- Ну, с пациентами? С родственниками пациентов? Врачами? С кем-нибудь из персонала больницы?
- Нет, ничего такого особенного.
- Совсем ничего? Какая-нибудь мелкая ссора? Поругалась с кем-нибудь? Ничего не приходит вам на память?
- Нет. Простите. Клэр, знаете, умела ладить с людьми. Думаю, поэтому она и стала хорошим социальным работником. Она умела наладить отношения с людьми. Она в каждом человеке видела личность. Это редкий дар, мистер Карелла.
- Да. Это правда, - согласился Карелла. - Мистер Таунсенд, вы нам очень помогли. Большое спасибо.
- Мне… мне что-нибудь передать Берту? - спросил Таунсенд.
- Прошу прощения?
- Ну, Берту. Он ведь наверняка будет сегодня в похоронном бюро.
Спускаясь по ступенькам, Мейер спросил:
- Что дальше?
- Я бы съездил в больницу, - сказал Карелла. - Сколько на твоих?
- Половина одиннадцатого.
- У тебя как со временем?
- Сара сказала, быть дома к ленчу, - пожал плечами Мейер.
- Тогда поехали сейчас. Может быть, откопаем что-нибудь серьезное - будет чем завтра заняться.
- Я не люблю больницы, - сказал Мейер, - у меня мама умерла в больнице.
- Хочешь, чтобы я один поехал…
- Нет, нет. Я с тобой. Просто не люблю больницы и всё.
Они забрались в служебную машину - Карелла сел за руль. Он завел мотор и поехал по пустынным воскресным улицам.
- Давай-ка, пока едем, прикинем, что к чему, - сказал он.
- Давай.
- Чем занимаются другие ребята?
- Ди-Мэо проверяет материалы по ограблению этого магазина в 1954 году. По нашим данным вор был освобожден из тюрьмы "Кастлвью" в 1956 году и уехал к себе домой в Денвер. Ди-Мэо проверяет, не заглянул ли этот парень к нам на время. Обходит его дружков-приятелей. Одновременно проверяет и их на причастность к пятничному расстрелу.
- Еще что-нибудь?
- Еще он просматривает все материалы, связанные с каждым арестованным Бертом человеком. Сортирует их, откладывает в сторону тех, кто хоть сколько-нибудь похож на убийцу или может иметь хоть какое-то, даже косвенное отношение к этому делу. Он по уши загружен, Стив.
- Хорошо, а что делают Уиллис и Браун?
Уиллис пытается разыскать родственников или друзей четвертой жертвы. Черт, забыл, как его зовут?
- Ла-Скала.
- Да. Верно, - сказал Мейер. - Энтони Ла-Скала.
- Отчего так бывает, что пуля всегда найдет итальянца? - спросил Карелла.
- Не всегда.
- В "Неприкасаемых", например, их повсюду убивают.
- Ну, в такие фильмы специально наваливают горы трупов, сказал Мейер. Он хитро ухмыльнулся и добавил: - Где снимался Роберт Стэк, там кругом одни трупы.
- Да, - согласился Карелла, - А Уиллис еще не нашел где живет этот итальянец по имени Ла-Скала?
- Еще нет.
- Довольно странно. Как считаешь?
- Да. Согласен - странно.
- Темная личность, должно быть.
- Все твои соотечественники темные личности, - сказал Мейер.
- Разве ты не знал? Ты что, не смотришь "Неприкасаемых"?
- Конечно, смотрю. И знаешь, что я заметил?
- Что?
- Что Роберт Стэк никогда не улыбается.
- Не совсем так, я видел, как однажды он улыбался, - сказал Мейер.
- Это когда же?
- Не помню. Он там приканчивает какого-то бандита. Но я точно видел, как он улыбался.
- А я никогда не видел, как он улыбался, - серьезно заметил Карелла.
- Ну, сам понимаешь, жизнь полицейского не сахар, - заметил Мейер. - И знаешь, что я заметил?
- Что?
- Фрэнк Нитти носит один и тот же двубортный пиджак в полоску.
- Да. На нашей работе не разбогатеешь, - сказал Карелла.
- Мне нравится тот актер, который играет Нитти.
- Да. И мне тоже, - кивнул Карелла. - И знаешь что? Его тоже я ни разу не видел улыбающимся.
- Чего это тебя так задело: улыбается - не улыбается, какая разница?
- Не знаю. Мне нравится, когда люди кругом улыбаются.
- Ну, вот, смотри на меня, - сказал Мейер, - на, вот тебе улыбка, - и он оскалился от уха до уха.
- Приехали - больница. Прибереги свой оскал для сестры в регистратуре, - сказал Карелла.