- И еще какая! - согласился Быстроног. - Могила Нестора не успела порасти травой, а Берия объявил его "врагом народа" и бросил на Сухум своего верного пса Рухадзе. Пошли повальные аресты, не щадили ни жен, ни детей. Рауфу - сыну Нестора - не исполнилось и пятнадцати, а его обвинили в организации "вредительско-террористической группы с целью убийства верного сталинца - товарища Лаврентия Берии". Два года его и Сарию - жену Лакобы - зверски пытали, искали его архив. На глазах матери истязали сына. А Берия орал на следователей: "Бейте этого выродка, топчите! Может, до ее бесстыжего слуха дойдет его вой!"
- Действительно, выродки! Как же после такого Берия смотрел в глаза собственного сына?! - воскликнул Юрий и категорично отрезал: - Хватит, Боря! Лучше бы этого не знать.
- Нет, надо! Чтобы такого больше не повторилось! - возразил Кочубей.
С ним никто не стал спорить, и он замкнулся в своих мыслях. Гулкий грохот арки моста над Гумистой под колесами УАЗа напомнил о близости столицы Абхазии - Сухуме. Ее разрушенные окраины красноречиво свидетельствовали об ожесточенности боев. Война злобным оскалом бетонных разломов и искореженной арматуры вновь вызверилась на них. Ее шрамы не смогла скрыть даже буйная южная природа. Ближе к центру города разрушения были не столь заметны. За паутиной строительных лесов и неброскими огнями простенькой рекламы мирная жизнь все чаще напоминала о себе.
Дорога змейкой скользнула под арку железнодорожной эстакады, скатилась к морю, и через километр УАЗ остановился перед высокими металлическими воротами, за ними располагались штаб, госпиталь, гостиница и узел связи российских миротворцев в зоне грузино-абхазского конфликта.
- Приехали! Где остановитесь? В гостинице или санатории МВО? - поинтересовался Быстроног.
- Подальше от Штабиста, чтобы глаза не мозолить! - предложил Остащенко.
- Тогда санаторий ракетчиков. Его начальника Саида Лакобу я знаю. Мужик толковый и лишних вопросов задавать не станет, - вспомнил о нем Кочубей.
- Тебе виднее, Коля, - не стал возражать Быстроног и перед тем, как разойтись, спросил: - Когда и где встречаемся?
- Если ничего срочного, то вечером в "Стекляшке" у Адгура Бжании.
- Идет! - согласился Борис.
Забрав сумки из машины, Николай и Юрий по кипарисовой аллее прошли в соседний санаторий "Сухумский". Его начальник - высокий, седовласый и не спешный в движениях, но быстрый в мыслях Саид Лакоба оказался на месте. С полунамека понял, что от него требуется, и устроил их в "люкс" "высотки". В номере Николай и Юрий не задержались, после доклада Сердюку спустились вниз и прошли на набережную.
Курортный сезон только набирал обороты. Несколько десятков белых, будто обмазанных сметаной, тел расположились на лежаках; двое отчаянных смельчаков, видимо, подогретых градусом, барахтались в прибрежной волне. Перед этой беззаботной и полной расслабляющей неги атмосферой невозможно было устоять. Николай с Юрием, поддавшись искушению, бросили "якорь" в кафе "Тропиканка".
Крепко наперченная солянка разожгла аппетит, на ней они не остановились и, проглотив по паре хачапури с сыром, закончили обед традиционным кофе по-турецки. До вина, заманчиво плескавшегося в запотевшем, как негр в русской бане, графине, из которого хозяин - "Вова Маресьев", потерявший ногу на войне, щедро наливал в стаканы пришедшим на "дозаправку" ракетчикам, им добраться не удалось. Позвонил Быстроног и сообщил, что оперативная группа Генштаба, а вместе с ней Штабист прибыли и с командующим миротворческими силами отправились на обед в столовую.
- Есть что интересное? - задал главный вопрос Кочубей.
- Нет, - был немногословен Быстроног.
- А у Тимура?
- Тоже ничего.
- Тогда ждем, может, что позже проклюнется.
- Сегодня вряд ли, - усомнился Быстроног. - До ужина Штабист работает в штабе, а потом по плану начальника тыла - "кино, вино и домино".
- Пожалуй, да, - согласился Кочубей и напомнил: - Встречаемся, как договорились, в "Стекляшке".
- Во сколько?
- Как, если в районе десяти?
- Идет! - поддержал предложение Быстроног.
Оставшееся до встречи время Кочубей и Остащенко решили провести на пляже, но через пару часов на ярком южном солнце кожу начало пощипывать, и они возвратились в номер. Юрий с головой ушел в книгу "Храм души" историков Станислава Лакобы и Олега Бгажбы, чтобы разобраться в хитросплетениях тех драматический событий, что происходили в Абхазии в прошлые века и последние десятилетия. Николай, пощелкав пультом по каналам, остановился на фильме "Покровские ворота" и вскоре не заметил, как задремал.
Проснулся он, когда уставшее после долгого и жаркого дня солнце, скользнув последними лучами по стене номера, закатилось за скалы у маяка. Таинственные южные сумерки опустились на сухумскую бухту и город. Стрелки часов приближались к десяти. Он растолкал похрапывавшего на соседней койке Юрия, и, прогнав под душем остатки сна, они спустились вниз.
Благостную тишину, царившую в парке санатория и на набережной, изредка нарушали раскатистые крики "Ура-а!", звучавшие под крышей летнего кафе Ибрагима Авидзбы. Это прожженные и пропитые "вечные" капитаны и майоры праздновали отвальную.
- От души гуляют ракетчики, - позавидовал Остащенко.
- При такой красоте даже язвенник выпьет, - согласился Кочубей.
После промозглой московской сырости вечер в Сухуме стал для них поистине царским подарком. Со стороны приморского парка потягивало сладковатым дымком тлеющих костров из прошлогодних листьев эвкалиптов. Теплыми, манящими к себе огоньками перемигивались по склонам Сухумской горы окошки частных домов. За ней суровой громадой проступала зубчатая стена Главного Кавказского хребта. Его вершины, покрытые вечными снегами, терялись в россыпи Млечного Пути и снисходительно с высоты своих миллионов лет наблюдали за суетой человеческого муравейника.
Юрий с Николаем распахнутыми глазами смотрели на этот, словно пришедший из сказок, удивительный мир и, наслаждаясь его красотою, кружным путем шли к "Стекляшке". Память Николая не подвела: вскоре узкая дорожка привела к кафе. Они вошли в "Стекляшку", там их уже ждал Быстроног. Николай пробежался взглядом по залу - с прошлого года в нем почти ничего не изменилось, разве что краска стеклянных витражей слегка потускнела, а потрепанная зимними штормами лестница к морю жалобно поскрипывала на ветру.
В первом, зимнем, зале было немноголюдно. Разогретая вином и воспоминаниями о бесшабашной и полной радужных надежд лейтенантской молодости, веселая компания офицеров-отставников и их жен, сдвинув столы, отмечала встречу. За ними, забившись в угол, два контрактника-миротворца уныло чахли над стаканами с томатным соком. На летней открытой террасе, прячась в полумраке от любопытных глаз, жались друг к другу скоротечные, но пылкие парочки "курортных романов".
В отдельном закутке, для особо приближенных к хозяину "Стекляшки" Адгуру Бжании, он и еще трое местных парней погромыхивали костяшками нард и скучающими взглядами постреливали по залу, но остановиться было не на ком. Две разбитные бабенки из офицерской столовой томились над хилой закуской и графинчиком с водкой. Напрасно они принимали откровенные позы и строили глазки: эти коварные приемы, безотказно действовавшие на подвыпивших прапорщиков и сорокалетних капитанов, никак не воспламеняли темпераментных южан. Те, в предвкушении нового многообещающего заезда молодых "львиц", истосковавшихся в дальних гарнизонах по жаркой любви, не горели желанием растрачиваться на молодящихся дам "песочного" возраста.
Появление в зале новых лиц вселило было в дам надежду. Блондинка, сверкнув пышными ляжками, перебросила ногу на ногу и нацелилась на Кочубея, а гривастая брюнетка голодным взглядом заглотила Остащенко. Но, возникшая за их спинами хорошо знакомая дамам суровая физиономия особиста Быстронога похоронила все надежды. Прошедшие через дальние гарнизоны, "Крым и рым", они не понаслышке знали: "Командира бойся на плацу! Замполита - за трибуной, а особиста - со всех сторон".
- Коля?! Привет! Ты откуда?! - швырнув костяшки на доску, воскликнул удивленный Адгур и поднялся навстречу Кочубею.
В его коренастой, крепко сбитой фигуре и исполненных скрытой силы движениях угадывался бывший борец.
- Здравствуй, Адгур! Как поживаешь? - был рад встрече Николай.
- Нормально! Ты как, еще не женился?
- Нет, с тебя беру пример.
- И правильно! Настоящий мужчина - это после тридцати, - одобрил Адгур и, обернувшись, позвал: - Марина!
Из кухни выглянула миловидная девушка, и он распорядился:
- Для моих гостей лучший шашлык, вино от Феликса Цикутании и…
- Адгур, угомонись! Мы только кофейком побалуемся, - попытался остановить его Быстроног.
- Боря, ты меня обижаешь! Что подумают обо мне гости?
- Мы согласны на хачапури и графин вина, - предложил компромисс Кочубей.
- И шашлык тоже! - настоял на своем Адгур и, обратившись к друзьям, попросил: - Масик, Денис, Теймураз, извините, потом доиграем.
Те без лишних слов собрали нарды и освободили места. Марина принесла графин с вином и бастурму. Затем на столе появилось блюдо с горкой румяных и аппетитно пахнущих хачапури. Быстроног по-хозяйски разлил вино Феликса по стаканам, и они подняли тост за встречу. Вино было превосходным и под него пошли не только хачапури с шашлыком, но и лобио, которое так вкусно готовили только в "Стекляшке".
Первым нашел в себе силы оторваться от абхазского стола Кочубей и предложил:
- Ребята, пора заканчивать этот пир желудка и поговорить о деле!
- Еще парочка таких ужинов, и можно забыть про контрразведку, - согласился Остащенко.
- Не волнуйся, Юра, когда надо она напомнит о себе, а пока наслаждайся. Такого в Москве не увидишь, - лучился радушием Быстроног.
- И все-таки, Боря, вернемся к Штабисту? Что мы имеем? - напомнил о деле Николай.
Тот, доев шашлык и запив вином, перешел к докладу:
- После обеда у командующего он и офицеры опергруппы около 40 минут прогуливались по набережной санатория. Подозрительных контактов не имел. Затем до девятнадцати двадцати работал в штабе, проверял документацию. Потом…
- С этим ясно! Где он сейчас? - прервал Кочубей.
- В кафе "Парус" с начальником штаба и тыла подводят "итоги" первого дня проверки.
- Номер и вещи осмотрели? - поинтересовался Остащенко.
- Да! - подтвердил Быстроног.
- И что?
- Нашли три диска. На одном план проверки, а два других закрыты паролями, их не стали взламывать.
- Правильно, а то не дай бог проколоться! - одобрил Кочубей.
- Что с ноутбуком? - напомнил Остащенко.
- Тоже ознакомились! Есть кое-что интересное, но пара файлов не открылись, пришлось копировать весь "винт".
- Для начала очень даже не плохо! - оценил итог досмотра Остащенко и потер руки.
- Не обольщайся, Юра! - поубавил его оптимизм Кочубей. - Стельмах не дурак оставлять компромат в номере. Наверняка носит при себе.
- Флешка или мини-диск? - предположил Быстроног.
- Верно, Боря, и потому надо проверить его лично!
- Нет проблем! Вопрос только в одном: нужна санкция суда.
- Будет, подойдет шифром.
- Тогда нет проблем. Через командующего организуем сауну и там посмотрим.
- Отлично! То, что сегодня получил, первым же рейсом в Москву лично Сердюку, - распорядился Кочубей и поинтересовался: - Что имеем на завтра?
Быстроног полез в карман куртки, достал блокнот и зачитал: "8.00 - завтрак. 8.30 - сбор в кабинете командующего. С 9.00 до 13.00 - работа в штабе. Затем обед и сон-тренаж до 15.00. Потом инструктивные занятия с офицерами в клубе. Вечером - "кино, вино и домино". Но здесь я вношу поправку: сауна - досмотр вещей Штабиста!
- Обязательно! - подтвердил Кочубей. - Что у него на послезавтра?
- Полагаю, будет много интересного!
- А конкретно?
- Опергруппа отправится с инспекцией постов миротворцев в Кодорское ущелье. Туда же заявились наблюдатели из миссии ООН. Среди них есть два интересных англичанина, один точно работает на разведку!
- О, уже теплее! - оживился Остащенко.
- Это еще не все! - и, выдержав многозначительную паузу, Быстроног объявил: - В это же самое время в село Лата по линии НПО намерены выехать три американца. Двое - Харт и Джексон - появились в Сухуме накануне.
- Очень даже интересно! Слетаются, как мухи на мед, - загорелся Кочубей и распорядился: - Пусть Тимур немедленно садится им на хвост!
- Проблем нет, сядет! - заверил Быстроног.
- В таком случае будем закругляться, - предложил Кочубей и посмотрел на часы.
Стрелки приближались к двенадцати. Оба зала "Стекляшки" опустели. Марина сонно клевала за стойкой бара, а Адгур, уткнувшись в экран монитора, устало нажимал на мышь и без энтузиазма "мочил" плодившихся, словно вши, международных террористов в "московских сортирах", "вашингтонских борделях" и "арабских гаремах". Движение за столиком гостей не осталось без внимания Адгура, он встрепенулся и спросил:
- Ребята, может, еще чего?
- Спасибо! Все очень замечательно! - принялись наперебой благодарить они. Быстроног достал кошелек с деньгами.
- Ты что, Боря?! Вы же гости! - возмутился Адгур.
- С нашими аппетитами мы тебя пустим по миру, - попытался тот свести все к шутке.
На помощь ему пришел Остащенко, но и его напор разбился о гостеприимство хозяина "Стекляшки".
- Юра, это бесполезно! Для абхаза гость - второй после бога, - вмешался Кочубей.
- Первый! - решительно возразил Адгур и, чтобы развеять сомнения, пояснил: - Не я придумал! Это есть в нашей Апсуре!
- Библии, что ли? - предположил Остащенко.
- Можно сказать и так.
- И что в ней написано?
- А то, что, когда Господь создал землю и затем стал раздавать, абхаз опоздал - принимал гостя. Господь недолго думал и решил: кто так уважает гостя, достоин лучшего! И отдал ему кусочек рая.
- Выходит, мы, русские, поторопились и получили Сибирь, - пошутил Юрий.
Под дружный смех они вышли из "Стекляшки". Марина закрыла дверь на замок, Адгур подогнал к входу старенькую тридцать первую "Волгу" и предложил подвезти.
- Спасибо, мы пешком, - отказался Кочубей.
Пожелав Адгуру и Марине спокойной ночи, Быстроног отправился в гостиницу, а Кочубей с Остащенко возвратились в "высотку", поднялись в номер и, раздевшись, нырнули в постели. Утро для них началось с веселого звона мяча, доносившегося с теннисного корта, скрежета шестеренок в спортивном городке и бодрого марша физкультурников. Затем позвонил Быстроног и сообщил, что Стельмах ничем себя не проявил, а посылка с материалами на него находилась на пути в Сочи. Вслед за ним напомнил о себе Тимур. Он тоже времени даром не терял: собранные им данные на Джексона и Харта говорили о том, что они неспроста появились в Сухуме. Лишним подтверждением тому служила подписанная Сердюком и поступившая после обеда на имя Быстронога шифровка. В ней, ссылаясь на оперативную информацию Службы внешней разведки, сообщалось о принадлежности Харта к ЦРУ. Все это вместе взятое предвещало Кочубею и Остащенко "веселый" вечер, а возможно, и ночь.
Весь день они провели как на иголках. Пока же Стельмах и Харт вели себя пристойно. Стельмах добросовестно ковырялся в штабных бумагах и, похоже, не собирался выходить в город, а Харт, проработав до обеда в офисе Центра гуманитарных проблем, возвратился в гостиницу и из номера больше не выходил.
После ужина Николай с Юрием снова собрались в кабинете Быстронога, позже к ним присоединился старший оперуполномоченный капитан Сергей Долуга, ответственный за комбинацию "Сауна". В ожидании сигнала они пили кофе и бросали нетерпеливые взгляды на телефон. Он зазвонил, Быстроног первым схватил трубку, а через мгновение его лицо пошло пунцовыми пятнами.
- Что случилось, Боря?! - всполошился Кочубей.
- Да на хрен мне твои тены сдались! Что?! Куда идет? Так чего ты му-му е… - взорвался Быстроног.
- Стельмах ноги сделал?! - догадался Остащенко.
- Как?! - воскликнул Кочубей. - Это правда, Боря?
Быстроног кивнул и лихорадочно зашарил по столу, вытащил сотовый телефон из стопы бумаг, набрал номер и заорал:
- Тимур, немедленно бригаду к выходу из санатория! Штабист идет в город… Да, в гражданке.
- А где Харт?! - в другое ухо кричал ему Кочубей.
- Тимур, а где Харт? В гостинице? Глаз с него не спускать! Ты все понял? Хорошо! Жду доклада!
- Ребята, надо что-то делать! Иначе он сбросит секреты Харту! - торопил Остащенко.
Быстроног пожал плечами и заявил:
- Больше того, что сделал, я не могу. На остальное нужна санкция суда.
Кочубей бросил взгляд на телефон ВЧ-связи и потянулся к трубке.
- Поздно, Коля, Сердюк уже дома! - напомнил Остащенко.
- Но без санкции - это нарушение всех приказов! - мялся Кочубей.
- Потом затрахают расследованием, - буркнул Быстроног.
- Пока ее получим, секреты сплавят! Коля, рискнем, а там будь что будет! - насел Юрий.
В кабинете воцарилась тягостная тишина, ее нарушали тяжелое дыхание и бульканье воды в кофеварке. Взгляды сошлись на Кочубее - он был старшим, и решение принимать должен он. Стряхнув с плеч невидимый груз, он огорошил:
- Боря, водка есть?
- Э-э… - только и нашелся что сказать тот, полез рукой в стол и достал бутылку.
- Открывай! Юра, бери стакан! - подгонял Кочубей.
- Ради такого дела я могу и из горла! - сообразил тот и, запрокинув бутылку, сделал несколько глотков, затем отряхнул с подбородка капли и пригрозил: - Теперь они у меня встретятся!
- Действуй, Юра! Стельмах ничего не должен передать Харту! Ты меня понял? - тряс его за плечо Кочубей.
- Понял, понял, Коля! Я им покажу! - рвался в бой Остащенко.
- Серега, ты с Юрой! Я звоню Тимуру, он перехватит вас у ворот! - оживился Быстроног и схватился за телефон.
Долуга потянулся к бутылке с водкой, Юрий перехватил его руку и предупредил:
- Тебе еще рано, капитан!
Оставляя за собой легкий шлейф "паленого" "Короля Леона", он ринулся на лестницу. Вслед за ним бросились остальные, кубарем скатились на стоянку и втиснулись в УАЗ. На выезде из ворот их поджидал Тимур. Юрий с Сергеем запрыгнули к нему в машину и через пару минут были у ресторана "Басла". В нем и бросил "якорь" Стельмах. Столик он занял по всем правилам шпионского искусства: за спиной находилась стена, а зал лежал как на ладони, держался уверенно, попыхивая сигаретой, время от времени бросал нетерпеливые взгляды то на часы, то на дверь.
Остащенко и Долуга, расположившись за компанией отдыхающих, контролировали каждое его движение. Спортивная фигура, на которой, как влитой, сидел сшитый с иголочки кожаный пиджак, короткая стрижка под полубокс и твердый взгляд выдавали в Стельмахе военного. Он представлял собой довольно распространенный в последнее время типаж офицера Генштаба. Это читалось в надменном выражении лица, которое подчеркивали тонкие губы, сжатые в жесткую складку и вальяжной осанке.
"Крепкий орешек! Ну ничего, и не таких раскалывали!" - оценил его Остащенко.
- Юрий Викторович, смотри! - подтолкнул его под локоть Долуга.
- Вижу! - ответил он и подобрался.