В джинсах и кричаще пестрой рубахе, "усыпанной" скорпионами, он чувствовал себя не в своей тарелке в строгих казенных коридорах под критическими взглядами седовласых начальников. Встретивший его Гольцев, не дал раскрыть рта, на ходу рассказал о последних результатах, полученных при разработке Литвина, и проводил до приемной Градова, в которой царила непривычная тишина: проходило закрытое совещание, и генерал никого не принимал. Кочубей, переминаясь с ноги на ногу, бросал вопросительные взгляды на помощника Градова. Тот лишь пожал плечами и продолжил что-то набирать на клавиатуре компьютера. Николаю ничего другого не оставалась, как только запастись терпением и строить догадки по поводу неожиданного вызова к "самому".
За время службы на Лубянке ему предстояло второй раз побывать в кабинете Градова. Первый раз это произошло год назад, когда волейбольная команда военных контрразведчиков неожиданно для многих, сокрушив признанных фаворитов, пробилась в финал и в равной игре, в тяжелейшей пятой партии уступила первое место бесспорным лидерам - команде "Отдушина", в которой играл сам директор и несколько бывших мастеров спорта.
Та встреча и беседа с Градовым оставили в памяти Николая теплые воспоминания. Разговор начался с волейбола, продолжался около сорока минут и закончился историей о военной контрразведке Смерш, которую Градов знал не хуже самих историков. Судя по напряженному лицу помощника, сегодня был явно не волейбольный день. Кочубей предпринял еще одну попытку разговорить его, но тот продолжал хранить упорное молчание. Время шло, и из-за неплотно прикрытой двери кабинета Градова доносились неразборчивые голоса, изредка прерывавшиеся звонками ВЧ-связи.
Градов, Сердюк, Писаренко и начальник аналитического отдела полковник Милов вели напряженный разговор. Предметом обсуждения стала ситуации, сложившаяся вокруг Гастролера - Литвина. Последние полученные на него оперативные материалы загоняли их в цейтнот времени и резко сужали поле для маневра. До встречи Литвина с разведчиком ЦРУ в Москве оставалось меньше недели, и они оказались перед непростым выбором: легализовать имеющиеся на него оперативные данные и затем провести арест или попытаться завязать с американской разведкой оперативную игру? Как в первом, так и во втором варианте существовало немало подводных камней.
У контрразведчиков не было уже сомнений в том, что Литвин занимается сбором секретной информации, но это еще не означало, что судья Кровопусков примет добытые ими материалы как безусловное свидетельство его шпионской деятельности и санкционирует задержание. Градов, а вместе с ним Сердюк, Писаренко и Милов и без него видели изъяны в свидетельской базе, которая при ушлом адвокате могла развалиться в суде.
Обнаруженные оперативной группой в тайнике гаража выписки и копии секретных документов еще не говорили о том, что Литвин - шпион. Не он один грешил в работе с секретными материалами. Профессора и доценты, давно оторвавшиеся от суровой армейской действительности, неделями держали дома и на дачах брошюры и литературу подобного рода. В случае с Литвиным адвокату не составило бы большого труда квалифицировать его действия как грубое нарушение режима секретности и свести все к банальной предпосылке к разглашению государственной тайны. В итоге контрразведчикам осталось бы только погрозить ему пальцем и передать материалы командованию академии.
Даже связь по Интернету с неким Майклом, за которой, как они полагали, стояла американская разведка, могла интерпретироваться адвокатом как переписка коллекционеров-ракетчиков. И здесь Градов сходился во мнении с подчиненными: прямой связи между находящимися у Литвина секретами и ЦРУ не просматривалось, а одни подозрения, как говориться, к делу не пришьешь. Ему и оперативной группе разработчиков как воздух требовалось время, чтобы добыть "железные" доказательства его шпионской деятельности.
Предложение Сердюка, энергично поддержанное Писаренко, - не спешить с санкцией суда на арест, а припереть Литвина к стенке тем, что есть, и затем, через него, завязать с ЦРУ оперативную игру, на первый взгляд выглядевшее выходом из создавшегося положения, не нашло поддержки у Милова. Его аналитики основательно поработали над психологическим портретом Литвина и пришли к отрицательному заключению. Дерзкий и решительный, хитрый и расчетливый, он, вне всякого сомнения, быстро бы сообразил, что при согласии на сотрудничество с контрразведкой ему в лучшем случае пришлось бы рассчитывать лишь на сокращение тюремного срока. Перспектива вместо "двадцатки" получить "пятнашку" и после тюремной баланды выйти из зоны беззубым, дряхлым стариком вряд ли бы устроила Литвина. Поэтому в чем Милов не сомневался, так это в том, что Гастролер при малейшей возможности мог затеять двойную игру, а потом переметнуться к американцам.
Градов внимательно слушал подчиненных и время от времени бросал взгляд на Сердюка. Он ждал от него, что вчерашний его тонкий намек на участие Кочубея в операции получит развитие и обретет черты дерзкой оперативной комбинации.
Сама эта идея пришла в голову Градова накануне, и он приказал Сердюку отозвать Кочубея из отпуска, в глубине души рассчитывая, что найдет в его лице единомышленника. Но Сердюк себя никак не проявил, и, не дождавшись от него предложений, Градов прекратил спор:
- Так, товарищи, закончили дискуссию! Прошу высказываться по существу!
- Разрешите, Георгий Александрович? - вызвался Писаренко.
- Да!
- Я так понимаю, на сегодня наша главная задача - добиться, чтобы ЦРУ перенесло явку с Литвиным, и за это время укрепить свидетельскую базу?
- Это первое, но не все! - подтвердил Градов.
- В таком случае есть следующий вариант - положить Литвина в госпиталь.
- Сомнительный! Полмесяца назад он проходил диспансеризацию и признан абсолютно здоровым, - напомнил Сердюк.
- Был бы человек, а хороший доктор всегда болячку найдет.
- Не пойдет! Все это за уши притянуто, - отверг Градов.
- Отправить его в командировку, - предложил Милов.
- И послать подальше, в иркутскую или канскую дивизию, - поддержал Сердюк.
- И все-таки госпиталь лучше. Там он будет связан по ногам и рукам, - стоял на своем Писаренко.
- Василий Григорьевич, чего мелочиться, тогда уж сразу аварию! - хмыкнул Милов.
- Андрей Александрович, мне не до шуток.
- Василий Григорьевич, не кипятись! Никто аварий устраивать не собирается, сейчас не 37-й год, - остудил его Градов и поддержал предложение Милова. - В принципе командировка не худший вариант, вот только какая?
- Та, что не насторожит ни Литвина, ни ЦРУ и даст нам выигрыш во времени, - заключил Сердюк.
- Все так, Анатолий Алексеевич, но она решает тактическую задачу, а мы должны смотреть дальше и мыслить стратегически.
- Вы имеете в виду перехват канала связи с последующей операцией против ЦРУ?
- Именно!
- С Литвиным бесполезно! Продаст при первой же возможности! - решительно возразил Милов.
- Выходит, у нас нет вариантов, и будем рубить на корню? - допытывался Градов.
Сердюк и Писаренко пожали плечами, а Милов развел руками. Градов, ничего не говоря, достал из пакета две фотографии и положил на стол. Одна из них всем была хорошо знакома - с нее строго смотрел подполковник Литвин в парадной форме. Милов взял их в руки, и его лицо просветлело. Он закусил губу и что-то прикидывал в уме. Писаренко, сгорая от нетерпения, заглянул через его плечо и оторопело уставился на Градова. Тот хитровато прищурился, но снова промолчал и терпеливо дожидался ответа на свой немой вопрос.
- Операция "Двойник"! - первым догадался Милов.
- Поразительно, как похожи!? - удивился такому близкому сходству Писаренко и осторожно заметил: - То есть этим ходом мы нейтрализуем Литвина и через Кочубея завяжем оперативную игру.
- Георгий Александрович, а нам разрешат задействовать в операции Кочубея, он же кадровый сотрудник? - усомнился Сердюк.
- Разрешат! Это уже мой вопрос! - развеял его сомнения Градов.
- Вопросов больше нет, я - "за"! - поддержал идею Писаренко.
- В принципе перспективный выход из положения, но есть несколько подводных камней, - все еще колебался Милов.
- С камнями пока погоди, Андрей Александрович! Как вы думаете, сам-то Кочубей потянет на роль Гастролера? - задался вопросом Градов.
- То, что не дрогнет, здесь нет ни малейших сомнений! - заявил Сердюк.
- Анатолий Алексеевич, речь не об этом. Я имею в виду готовность в психологическом плане.
- По крайней мере, после "сухумской истории" он не сломался.
- Х-м… Там была совершенно другая ситуация. Не мне тебе объяснять, если игра с американцами завяжется, то сам знаешь…
- Николай тоже не лыком шит, тем более за ним мы будем стоять!
- Стоять-то будем, но в глаза церэушникам придется смотреть не тебе и не мне, а ему. Ладно, чего гадать! - и Градов нажал кнопку на селекторе.
Ответил помощник.
- Андрей, где Кочубей? - спросил он.
- Здесь, товарищ генерал.
- Пусть заходит!
В тамбуре раздались шаги, внутренняя дверь открылась, и в кабинет вошел смущенный Николай. Взгляды всех четверых сошлись на нем - на него смотрели так, будто приценивались. Под этим начальственным прицелом Кочубей не знал, что подумать, и положился на судьбу.
- Ну, здравствуй, абхаз! - поздоровался Градов, остальные дружно закивали головами.
- Здравия желаю, товарищ генерал! - ответил Николай и остался стоять в дверях.
- Извини, что, как говориться, с корабля на бал. Проходи, присаживайся, - пригласил Градов и поинтересовался: - Как отдохнул?
Кочубей с облегчением вздохнул - такое начало разговора обнадеживало, и бросил вопросительный взгляд на Сердюка. Тот поднял кверху большой палец, и Николай бодро ответил:
- Товарищ генерал, четырех дней вполне хватило, дальше оставаться было опасно.
- Опасно, это почему же? - насторожился Градов, пытливо заглянул ему в глаза, и в его голосе прозвучали нотки разочарования: - А мы думали, тебя ничем не испугаешь. Ну, раз такое дело, тогда…
- Товарищ генерал, я совсем другое имел в виду. С этим абхазским гостеприимством никого здоровья не хватит, - смущенно произнес Николай.
Брови Градова взлетели вверх, а через мгновение он заразительно рассмеялся. Не удержались и Сердюк с Миловым, веселые улыбки появились на их лицах, и даже хмурое лицо Писаренко прояснилось. Строгая атмосфера кабинета утратила свою официальность, а когда смех стих, Градов, задержав взгляд на Кочубее, спросил:
- Говоришь, хорошо отдохнул?
- Да! И готов к выполнению задания!
- Это какого же?
- Я так понимаю, важного, - нашелся что ответить Николай.
- Нет, вы только посмотрите на него! Мы тут головы ломаем, а он, оказывается, уже все знает, - шутливо заметил Градов и похвалил: - Молодец, правильно задачу понимаешь! А задание, Коля, предстоит важное. Надо завязать с ЦРУ оперативную игру через Гастролера. Операция рискованная, но в случае успеха можно рассчитывать на весомый результат. Есть в ней одно большое "но": Литвин на эту роль не тянет… И мы рассчитываем на тебя.
- Я?! Гастролер?! - опешил Кочубей.
- А почему бы и нет? Вон Андрей Александрович до сих пор не может понять: где - ты, а где - Литвин?
Милов энергично закивал головой, а Сердюк поддержал:
- Коля, все будет нормально, не боги горшки обжигают. Так что готовься на роль шпиона!
- Анатолий Алексеевич, разведчика, - поправил Градов.
Кочубей пришел в себя и, отбросив все сомнения, заявил:
- Я готов, товарищ генерал!
- А мы не сомневались. Окончательное решение будет принято в ближайшее время. Вопросы к нам есть?
- Нет, товарищ генерал!
- Тогда отдыхай, Николай! - распорядился Градов и, проводив его взглядом до двери, потеплевшим голосом сказал: - Какие у нас замечательные ребята! С такими можно идти в огонь и в воду!
- Надежный и умный парень. Я уверен, с задачей справится, пару репетиций, и все будет нормально, - поддержал Сердюк.
- Репетиции - вопрос это больше технический, а пока вернемся к подводным камням Андрея Александровича. Что ты имел в виду? - вспомнил Градов недавнюю оговорку Милова.
- Первое - голос! Его никуда не спрячешь? - пояснил тот.
- Я тоже об этом подумал, - присоединился к нему Сердюк.
- Какие проблемы? Ящик мороженого съест, и все станет в норме, - легко решил эту проблему Писаренко.
- Тогда уж лучше в стельку напиться, - с сарказмом заметил Сердюк.
- А может, он у нас станет немым? - иронизировал Милов.
- Стоп, друзья, сейчас не до шуток! В предложении Василия Григорьевича есть рациональное зерно - простуда мнимая или действительная, но она нам поможет, - остановил их пикировку Градов.
- В принципе это выход! - согласился Сердюк.
- Не совсем. Еще остаются походка, мимика и жесты, - напомнил Милов.
- А здесь очки и кепка выручат. Надеюсь, за сорок минут явки Скотт нашего Кочубея не раскусит, - выразил надежду Писаренко.
- Василий Григорьевич, это только юношей надежды питают. Скотт - профессионал, и его на мякине не проведешь, - возразил Милов.
- Уж точно не воробей. Надо придумать что-то более основательное, чем очки и кепка, но что? - задался вопросом Сердюк.
- Ты прав, Анатолий Алексеевич, с наскока тут не решить. Придется готовить для американцев спектакль, а раз так, то без режиссера не обойтись, - заключил Градов.
- Или хорошего артиста? - предложил Милов.
- Плохой нам не нужен, а вот если использовать и того и другого, то получим то, что надо. Какие на этот счет будут мнения?
Вопрос Градова снова оживил обстановку в кабинете. И без того творческий характер контрразведки, когда каждый день в оперативную разработку подбрасывает очередную головоломку, не позволял им скучать. Сегодняшняя ситуация, не укладывавшаяся пусть и в широкие, но все-таки привычные рамки, вызвала бурный всплеск эмоций. Сердюк, Писаренко и Милов вспоминали старые и новые фильмы, перебирали фамилии: Василий Лановой, Леонид Броневой, Вячеслав Тихонов, Михаил Ножкин, Евгений Миронов и Александр Балуев… Каждый отстаивал своего, но они так и не пришли к единому мнению. Точки зрения разделились, и тогда Градов, положив конец спору, остановил свой выбор на Ножкине.
Он хорошо знал этого замечательного артиста, блестяще сыгравшего роль "Бекаса" - советского контрразведчика, внедрившегося в иностранную спецслужбу, в фильмах "Ошибка резидента" и "Возвращение резидента". А она - роль "Бекаса", по мнению Градова, как никакая другая подходила по характеру и задачам, которые предстояло решать Кочубею. Еще раз взвесив все "за" и "против", он распорядился:
- Анатолий Алексеевич, тебя я попрошу: собери все видеоматериалы по Литвину, и завтра вместе с Михаилом Ивановичем садитесь за просмотр. Как только определитесь, беритесь за Кочубея!
- Завтра? С Ножкиным?! - удивился такой стремительности Сердюк.
- А ты как хотел, времени в обрез осталось! С Михаилом Ивановичем я вопрос решу уже сегодня, твое дело найти место, где проводить подготовку Кочубея. Что касается тебя, Андрей Александрович, то ты и твои аналитики тоже не должны остаться в стороне!
- Есть, Георгий Александрович, сделаем все, что в наших силах! - заверил тот.
- В таком случае, если вопросов нет, попрошу к пятнадцати часам доложить свои предложения, - закрыл совещание Градов.
После него Сердюк с Писаренко спустились в кабинет Милова, на время ставший мозговым центром, и принялись перебирать варианты нейтрализации Литвина. Спорили недолго и сошлись как на наиболее подходящем варианте - его командировке. Благо для этого подвернулся естественный предлог: в Академии Петра Великого формировалась выездная комиссия для приема экзаменов у кандидатов в военные институты Ракетных войск стратегического назначения. Желающих попасть в нее среди преподавателей было хоть отбавляй, и потому видимых причин отказаться от поездки у Литвина не могло иметься.
Не дожидаясь пятнадцати часов, Сердюк поднялся к Градову, чтобы доложить это предложение. Тот принял без задержки, внимательно выслушал и согласился, но, прежде чем отпустить, снова вернулся к главному - выводу Кочубея на Скотта. В его голове на несколько ходов вперед выстраивалась будущая разведоперация, и он, пытаясь, просчитывая все ее риски, хотел еще раз сверить свои мысли и поинтересовался:
- Анатолий Алексеевич, а ты не задумывался над тем, что Кочубею, кроме того как сыграть роль Литвина, надо быть еще и ракетчиком.
- В общем, да, - согласился тот.
- Если американцы за него зацепятся, то наверняка прощупают, где и в качестве кого он служит, и вот здесь Николай, как говорится, у нас голый.
- Да, легенду надо чем-то подкреплять, и лучший вариант - пристроить на кафедру в академию.
- Не знаю, не знаю. Там нужны специальные знания, а наш Николай - бывший танкист, будет среди них белой вороной. Вот если найти что-то близкое к штабной работе…
- А если в отделение защиты гостайны?
- Вот то, что надо! - согласился Градов. - Как скоро можно решить вопрос?
- Командующий на месте, думаю, уже сегодня.
- Отлично! Назначение провести приказом, и лучше всего переводом из какого-нибудь восточного военного округа. Ракетчики - замкнутая каста, и если наш Кочубей появится из ниоткуда, то возникнут ненужные вопросы.
- Сделаем, как надо, Георгий Александрович! - заверил Сердюк.
- В таком случае желаю удачи. И держи меня постоянно в курсе, - потребовал Градов и, заканчивая разговор, спросил: - Кстати, Анатолий Алексеевич, а как операцию назовем?
- Моряки говорят: как назовешь, так и поплывет.
- А плавание предстоит опасное и рискованное. Тут бы не ошибиться.
- Георгий Александрович, первое, что на ум приходит, так это "Двойник", - предложил Сердюк.
- Близко по теме, но избито.
- А если "Челнок"?
- Что это тебя на морскую тему потянуло?
- С детства мечтал в Австралии побывать.
- Мечты - вещь хорошая, и Австралия - страна красивая, - согласился Градов и, подумав, предложил: - А если "Мираж"? Пусть ЦРУ потешит себя им.
- Отличное название, - поддержал Сердюк.
- На том и порешили! - утвердил Градов.
Спустя два часа Сердюк уже находился на Власихе в кабинете командующего РВСН, а Гольцев - у начальника Академии Петра Великого. Выпускники одного и того же Ростовского военного училища Сердюк и Соловцов были знакомы не один десяток лет и без лишних слов понимали друг друга. В тот же день в очередном приказе командующего по личному составу появилась фамилия подполковника Николая Кочубея, и отделение защиты гостайны академии пополнилось новым офицером из войск, и операция, получившая кодовое название "Мираж", стала стремительно набирать обороты.
На следующее утро в уютном просмотровом зале Центра общественных связей ФСБ России собрались: народный артист РФ Михаил Ножкин, генерал Сердюк, полковник Гольцев, подполковник Кочубей и кинооператор. Сердюку не понадобилось долго объяснять Михаилу Ивановичу, в чем должна заключаться его помощь. Накануне Градов ввел Ножкина в курс дела, и тот, не мешкая, приступил к работе.