Вышколенная охрана поспешила открыть ворота перед машиной резидента. Он оставил без внимания согнувшиеся в подобострастном поклоне головы и нажал на педаль газа. Джип, тяжело качнувшись на "лежачем полицейском", выкатился на проспект. Поземка со змеиным шипением бросилась под колеса, и Саливану пришлось напрячься, чтобы не угодить в сугроб. Он с ненавистью смотрел на блеклое мерцание вечерней рекламы, холодное величие древних соборов славянского города, который никак не хотел расставаться со своим прошлым и всячески противился тому, чтобы покончить с "азиатским варварством" и отдаться во власть "западной цивилизации".
Позади остался занесенный снегом сквер, справа из полумрака проступила серой стеной посольская многоэтажка. Саливан сбросил скорость, свернул к арке и два раза подмигнул фарами. В ответ полосатый шлагбаум взметнулся вверх, и машина, нырнув в темный зев, остановилась перед воротами гаража. Навстречу спешил дежурный, Саливан оставил ему ключи, вошел в подъезд и поднялся в квартиру.
Кодовый замок ответил тихим писком, дверь беззвучно отошла в сторону, и из пустого коридора потянуло запахом холостяцкого жилья. Загруженный по горло работой Саливан со дня на день откладывал приезд семьи из Вашингтона. В лишенных домашнего тепла комнатах он с особой остротой ощутил собственную ничтожность в той грандиозной борьбе политических сил, что развернулась на Украине. Переступив порог, он, отключив электронную систему защиты, швырнул пальто на диван, прошел в столовую, сполоснул руки, открыл холодильник и выставил на стол "пуританский" ужин. Усталость и апатия убили чувство голода, его челюсти вяло жевали говяжью нарезку, потухший взгляд скользнул по шкафам, остановился на сиротливо стоявшей в баре бутылке виски, и рука потянулась к ней. Одну за другой он выпил три рюмки. Крепкий напиток ударил в голову, вместе с ним ушла свинцовая тяжесть из тела. После шестой рюмки Саливан на заплетающихся ногах добрел до кровати, путаясь в брюках, стащил их и рухнул в постель.
Проснулся он, как обычно, в семь - сказывалась многолетняя привычка. О вчерашнем "ужине" напоминали сухость во рту и слабая дрожь в ногах. Холодный душ, плотный завтрак, а затем быстрая езда по городу вернули Саливану свежесть и уверенность в себе. В рабочий кабинет он поднялся твердым шагом и не успел снять пальто, как в дверь постучали - это оказался Дункан.
Скромняга Сэм остановился на пороге, неловко переминаясь с ноги на ногу. Саливан поморщился: его приход ломал уже устоявшийся график работы - просмотр синей папки с дежурными сообщениями откладывался, и, недовольно поморщившись, спросил:
- В чем дело, Сэм?
- Опять он, сэр! - тихо произнес тот.
- Кто он?
- Фантом. Он пишет…
- Чт-о-о?! Хватит! Не хочу о нем больше слышать! - сорвался на крик Саливан.
Дункан пожал плечами и развернулся, чтобы уйти.
- И что мерзавец пишет?
- Сэр, здесь есть над чем подумать.
- Да? Читай! - потребовал Саливан.
Дункан открыл папку и зачитал:
"Господа, прошу понять меня правильно. Мальчишка и многоточия в моем списке - это страховка от неприятных сюрпризов контрразведки…
Здесь он сделал паузу, и посмотрел на Саливана - тот кивнул головой, и продолжил:
…Надеюсь, вы понимаете, что в сложившейся ситуации больше всего рискую я. А риск должен быть справедливо оплачен. Тех десяти тысяч хватает, чтобы закрыть четырнадцать позиций из моего списка. Я держу свое слово - они перед вами. Отсчет вести с номера 22 и дальше по списку…
- Наглец! - процедил сквозь зубы Саливан, открыл сейф, достал вчерашнее сообщение, положил перед собой и потребовал: - Повтори цифры, Сэм!
Скрепя пером паркеровской ручки, вслед за Дунканом он принялся заполнять многоточия в тексте и, когда последняя цифра закрыла позицию 36, оживился и отметил:
- О, это уже кое-что! Давай дальше!
К сожалению, я ограничен по времени. Если мое предложение заинтересовало вас, я готов к развитию контактов, но в другом месте - России и при других обстоятельствах. Мои условия по оплате остаются прежними. Жду ответа на известном вам сайте", - прочитал последний абзац Дункан.
Саливан встал из-за стола и энергично прошелся по кабинету. В эти минуты его раздирали противоречивые чувства. Еще вчера, пылая ненавистью к Фантому, он готов был задушить мерзавца голыми руками. Но после последнего сообщения ситуация резко изменилась - секреты "Тополя" стали реальностью, теперь перед директором ему не в чем было оправдываться. Фантом оказался не "пустышкой", и в Саливане снова заговорил трезвый расчет. По тому как Фантом вел торг и ловко уходил от наблюдения, напрашивался очевидный вывод о том, что на резидентуру вышел перспективный источник информации. Лишним подтверждением тому служил перечень, предложенных на продажу секретов. Они, вне всякого сомнения, заслуживали внимания, но гораздо более существенным Саливану представлялись разведывательные возможности Фантома. Будущая оперативная игра с ним стоила свеч.
"Так кто же станет моим надежным помощником в работе с ним? Кто? - ломал себе голову Саливан. - Опытный и искушенный в таких операциях Берд? Вряд ли! С самого начала ты не горел желанием. Ковальчук? Тоже нет. Этот уже свое отработал и ждет не дождется, когда пойдет на пенсию. Остается Перси? Пожалуй, на Марка можно рассчитывать. С него все началось и на нем должно закончиться. А если Дункан? Немногословный и все знающий Сэм. Твой совет будет очень кстати".
И, бросив на него испытующий взгляд, Саливан спросил:
- Сэм, скажи откровенно, что ты думаешь обо всем этом?
Тот, стараясь не затронуть самолюбия резидента, деликатно заметил:
- Сэр, извините, но вчера вы погорячились. Мне, кажется, на Фантоме рано ставить крест.
- Да?! И что предлагаешь?
- Первое - перепроверить его данные.
- Легко сказать! У нас нет агента в Генштабе русских.
- А если это сделать через возможности агентства по инспекции на местах.
- ОСИА?
- Да! Они регулярно выезжают с проверками на русские ракетные базы и обладают огромным массивом информации.
Если в нем как следует покопаться, то, может, удастся найти подтверждение данным Фантома.
- А что, неплохая идея! - согласился Саливан.
- Тогда я запрашиваю Лэнгли, пусть наведут справки через агентство?
- О’кей. Запрос составь аккуратно, чтобы не пронюхали про вчерашний… - Саливан замялся: - Ну, сам понимаешь…
- Да, сэр! Я подумаю, как обыграть запрос, - заверил Дункан и поинтересовался: - Я так понял, мы возобновляем операцию по Фантому?
Саливан не спешил с окончательным решением. Его одолевали сомнения, которые мог понять и оставить при себе этот надежный молчун.
- Сэм, ты сколько прослужил в Киеве? - начал он издалека.
- Скоро будет пять лет.
- Срок немалый. За это время уже успел собаку съесть.
- Собаку не собаку, но в их "славянской кухне" кое-что понимаю, - скромничал Дункан.
- Я это ценю. Сэм, только откровенно: игра с Фантомом стоит свеч?
Лицо-маска Дункана пошло трещинами, а глаза повлажнели. Похвала Саливана стоила многого - к резиденту относились по-разному: одних донимал его педантизм, других - крючкотворство. "Горячих блинов" он с ходу не принимал и заставлял по нескольку раз править документы, а потом сам "вылизывал" до последней запятой.
Для оперативников-агентуристов, мотавшихся с одной явки на другую, эта писанина была сущим наказанием, а язвительные шутки аналитиков вроде той, что "чем больше бумаг, тем чище задница", только больше заводили их. "Старики", которым за двадцать лет службы возня с бумагами давно осточертела, скрипя зубами, выдавливали из себя отчеты, а потом по "темным углам" перемывали Саливану кости.
Дункан их понимал и в душе не осуждал, так как еще недавно сам находился в их шкуре. Предшественник Саливана не жаловал его, работу отдела и держал за "черную кость". Абрахам оказался первым, кто по достоинству оценил труд технарей и аналитиков и не упускал случая лишний раз их отметить. И сейчас его скупая похвала нашла отклик в душе Сэма. Он благодарно кивнул головой и, проглотив внезапно подкативший к горлу ком, сипло произнес:
- Спасибо, сэр! Мы так редко слышим о себе доброе слово.
- Будет тебе, Сэм! Давай по существу! - ворчливо произнес Саливан.
- Если говорить прямо, то вчера за Фантома я бы и полцента не дал.
- А что изменилось за ночь?
- Многое.
- А именно?
- После последнего сообщения у меня отпали сомнения в том, что мы имеем дело с подставой ФСБ. А если отбросить вчерашние эмоции и трезво с позиций самого Фантома посмотреть на ситуацию…
- И что увидим? - торопил Саливан.
- Мы имеем дело с очень хитрым и рационально действующим типом. Несмотря на все наши старания, он ни разу не засветился.
- Наверно, плохо старались!
- Тем не менее, сэр, я убежден, с ним у нас есть хорошая перспектива.
- Перспектива? - повторил Саливан и после короткой паузы нажал кнопку на селекторе.
По легкой хрипотце Дункан узнал голос Перси.
- Слушаю вас, сэр! - ответил тот.
- Зайди ко мне, Марк! - распорядился Саливан.
Спустя пять минут Перси стоял в кабинете резидента и настороженно посматривал то на него, то на Дункана. Саливан, прокашлявшись, начал трудный разговор.
- Марк! Я… В общем, мы вчера все погорячились. Сам понимаешь, в этой свистопляске с выборами скоро на стенки начнешь бросаться.
Перси, готовый ощетиниться, как еж, тоже смягчился и признал:
- Извините, сэр, я тоже перегнул палку. Я руководствовался только интересами дела.
- Все верно, Марк! И потому они должны быть выше личных обид, - согласился Саливан и, передвинув по столу папку, предложил: - Ознакомься с новым сообщением Фантома.
Перси впился глазами в его расшифровку и, прочитав, перевел взгляд на Саливана. На его лице читался ответ.
- Ты правильно меня понял, Марк: готовься к работе в России, - подтвердил тот его догадку.
- В России?! - опешил Перси и зябко повел плечами.
Двадцать лет назад в московской резидентуре ЦРУ ему пришлось начинать службу рядовым оперативником-агентуристом. При одном воспоминании о "колпаке КГБ", из-под которого он с трудом выбрался, в желудке противно засосало. Советский Союз, а теперь Россия по-прежнему оставалась сверхтяжелой для агентурной работы.
- Так что скажешь, Марк? - допытывался Саливан.
- Сэр, это что, перевод в московскую резидентуру? Я-я-я… даже и не знаю, - растерялся Перси.
- Нет, Марк, пока обкатка перед тем, как продолжить работу с Фантомом.
- Понятно, но я с трудом представляю обстановку в России.
- Это поправимо.
- Каким образом?
- Поработаешь в составе нашей инспекции на русской ракетной базе, - огорошил его Саливан.
- И собственными глазами увидишь "Тополь", - поддержал Дункан.
- Я, в инспекции?! - изумился Перси. - Извините, сэр, но я никогда не работал по ее программе!
- Марк, это не проблема. Как говорится, не боги горшки обжигают. С руководством агентства я договорюсь, и тебя включат в ближайшую группу. Это будет во всех отношениях полезная миссия.
- О’кей - согласился Перси.
- В таком случае Россия и Фантом ждут тебя! - закончил беседу Саливан.
Перси возвратился к себе в кабинет и долго переваривал услышанное. Судьба в очередной раз совершила неожиданный зигзаг в его карьере разведчика. Час назад он и не помышлял о поездке в Россию, тем более в составе инспекции. Поразмыслив, он пришел к заключению: в нынешней ситуации, когда выборы на Украине уже сидели в печенках, разведпоездка под надежной "дипломатической крышей" на российскую ракетную базу могла стать хорошим допингом. Перспектива побывать в ядерном логове русских приятно щекотала нервы. Теперь ему оставалось запастись терпением и ждать, когда Саливан выполнит свое обещание о включении в состав инспекции. Согласование с Лэнгли и ОСИА не затянулось. Он задействовал "наверху" все связи и добился своего. Перси, готовясь к поездке в Россию, в душе надеялся, что на короткое время сможет встретиться с семьей. Но надежде не суждено было сбыться, Саливан торопил события, и ему вместо Вашингтона пришлось отправиться в Германию.
У трапа самолета его встретил Ален Хилл, когда-то они вместе работали в белградской резидентуре ЦРУ, а сейчас, перед назначением в Москву, он проходил "разведобкатку" в инспекции. Не задерживаясь в Берлине, они проехали на базу прединспекционной подготовки, там Ален представил его руководителю группы подполковнику Майеру Кевину Ли. Тот не был профессиональным разведчиком, но за годы поездок по русским ракетным базам поднаторел в шпионских делах, с полунамека понял, что от него требуется, и потому не стал вникать в характер миссии Перси, предоставив его самому себе.
Первую неделю он и Хилл провели в классах специальной подготовки и исправно штудировали документы и инструкции. Вторая неделя оказалась гораздо насыщеннее. Перси с живым интересом читал отчеты предыдущих инспекций по результатам проверки российских ракетно-ядерных баз и арсеналов, листал толстенные альбомы с фотографиями пусковых установок и ракет: "Тополь", "Сатана" и "Скальпель". К концу курса подготовки он мало в чем уступал Блю Брайену, Раддишу Кейту и Фортиэру Эрлу, "съевшим собаку" на инспекционных делах.
Чем глубже Перси вникал в тонкости инспекции, тем все больше проникался значимостью информационных возможностей Фантома. Разведчики ЦРУ и РУМО и работающая на них армия агентов из числа инспекторов за тринадцать лет, казалось бы, должны были выпотрошить и вывернуть наизнанку и "Тополь", и "Скальпель", и "Сатану". Но русские умели надежно хранить свои главные секреты - математический алгоритм полета боевых блоков и ложных целей, систему преодоления ПРО и еще десятки других параметров, и по-прежнему были недосягаемы для ЦРУ. Американской разведке оставалось только мечтать о появлении такого агента, как Пеньковский. В ближайшей перспективе все могло измениться: Фантом, по твердому убеждению Перси, мог стать тем самым суперагентом, который добудет секреты "Тополя".
Пятого февраля группа инспекторов сдала зачеты и на следующий день вылетела в Москву. Поздним вечером самолет приземлился на военной авиабазе "Чкаловская". После проверки на таможенном посту подполковник Майер Ли и с ним девять инспекторов заняли места в автобусе и выехали в город. Перси приник к окну. В сгустившихся сумерках российская столица предстала перед ним огромным, сверкающим всеми цветами рекламы бетонно-стеклянным монстром. Она поражала динамизмом своей жизни и совершенно не походила на ту унылую и серую советскую столицу, в которой начиналась его карьера разведчика.
Познакомиться поближе с новой Москвой ему не удалось. Сильный мороз не позволял высунуть носа из посольской гостиницы, а на следующий день после завтрака американская инспекционная группа возвратилась на авиабазу "Чкаловская". Здесь ее ждали представители Российского Национального центра по уменьшению ядерной опасности (НЦУЯО) и Центра организации реализации договора (ЦОРД). В начале взлетной полосы гудел прогретыми двигателями самолет Ан-72.
Ли по-приятельски поздоровался с руководителем российской группы сопровождения полковником Смирновым - это была их четвертая совместная инспекция. Обменявшись короткими репликами о погоде - она не баловала: крепкий мороз пощипывал за нос и уши, они, а за ними инспекторы прошли в тесное помещение предполетной подготовки. Здесь Ли, следуя пунктам протокола, объявил цель инспекции: ракетная база в районе города Йошкар-Ола.
До нее было два часа лета, и все то время, пока самолет находился в воздухе, Перси жалел, что не присоединился к Хиллу, предложившему перед взлетом хлебнуть виски. Теплый меховой костюм не спасал от стылого холода, и к концу полета в нем, казалось, начало звенеть все. Резкий удар шасси о бетонку положил конец этой пытке. Подняв снежное облако, самолет промчался по взлетной полосе и, сбросив скорость, вкатился на стоянку.
Еще не успели стихнуть двигатели, как салон, превратившийся в летающий холодильник, наполнился шумом и гамом. Первыми сошли с трапа на обледеневшую бетонку представители НЦУЯО и ЦОРД, вслед за ними к выходу потянулись американские инспекторы. Перси держался ближе к "тертому калачу" Блю. Из-за его широкой спины в проеме люка проглянули кусочек голубого неба и часть взлетного поля, на котором, будто стая нахохлившихся птиц, застыли по линейке шесть вертолетов Ми-8Т. Позади них, за перелеском, проглядывали выкрашенные в грязно-зеленые цвета огромные ангары.
Перси шагнул на ступеньку трапа и поежился. Колючий северный ветер хлестанул по лицу, и кожа моментально задубела. В Йошкар-Оле было намного холоднее, чем на авиабазе "Чкаловская" - близость к Уралу давала о себе знать. Задрав воротник куртки, он сошел на бетонку и присоединился к Хиллу с Брайеном.
Навстречу инспекторам, пылая бурыми от мороза физиономиями, скорым шагом приближались представители ракетной базы. Впереди группы не шел, а скорее, "камуфлированным шаром" катился коренастый полковник с добродушным лицом. За ним, едва поспевая, вышагивал долговязый майор. Остальные восемь офицеров-ракетчиков зябко переминались на расчищенной от снега площадке и бросали любопытные взгляды на американцев.
Полковник колобком подкатился к Смирнову и зычным командирским голосом доложил:
- Командование Киевско-Житомирской ордена Кутузова третьей степени ракетной дивизии готово к проведению инспекции. Руководитель группы сопровождения полковник Кашкин, - и затем, широко улыбнувшись, добавил: - Гостеприимная марийская земля всегда рада гостям!
- Насчет гостеприимства, Владимир Иванович, пока ничего не могу сказать, но с погодой ты явно подкачал, - едко заметил Смирнов и потер рукой начавший белеть на морозе нос.
- Игорь Сергеевич, претензии не ко мне. Вы были гораздо ближе к небесной канцелярии, - отшутился тот.
- Не будем спорить! До бога далеко, а ты рядом. Поехали, пока не зазвенели! - распорядился Смирнов.
- Есть! - козырнул Кашкин и предложил: - Если не возражаете, предлагаю следующий порядок. Впереди машина ВАИ, за ней "поларис" с представителями НЦУЯО, ЦОРД и американскими инспекторами, затем "буханка" с моими офицерами. Багаж и личные вещи повезет "козел".
- Как скажешь, Владимир Иванович, ты здесь хозяин! - не стал возражать Смирнов.
Кашкин обернулся к подчиненным, зычно отдал команду, и все пришло в движение. Долговязый майор и восемь офицеров - сопровождающих от ракетной базы, выдерживая четкий шаг, ровной шеренгой подошли к американским инспекторам и представились. Затем ядовито-зеленая машина, чем-то напоминающая буханку хлеба, лязгнув металлическими внутренностями, резво подкатила к сложенным в горку багажу и рюкзакам американских инспекторов. Из нее выскочил не первой молодости капитан и, блеснув на солнце линзами запотевших очков, вместе с прапорщиком принялись шустро перебрасывать вещи в машину.
Перси с тревогой проводил взглядом свой рюкзак: его бесцеремонно швырнули на пол "буханки", поднялся по ступенькам в автобус и занял место рядом с Блю. Позади них расположились офицеры НЦУЯО и ЦОРД. Последним вошел Кашкин и, пробежавшись строгим взглядом по рядам, приказал водителю:
- Степа, заводи "поларис"! Едем вокруг "Ешки"!
"Поларис"?! "Буханка"?! "Ешка"?! - Перси недоумевал, не находя объяснения такой сверхсекретности русских.