- Узнал, - ответил он. - Как жизнь, Питер?
- Да ничего, не могу пожаловаться. - Он протянул руку, и Клинг ее пожал, при свете изучая его лицо более внимательно. Лицо Белла можно было бы назвать приятным, если бы не размеры и форма носа. Вообще-то если была какая-то часть этого лица, которую Клинг не узнал, то это, конечно, массивное и грубое сооружение, нелепо выдающееся между живыми карими глазами. Теперь Клинг вспомнил, что Питер Белл был чрезвычайно красивым мальчиком, и нос, по-видимому, стал одной из тех его частей, которые росли и росли в отрочестве. Последний раз он видел Белла лет пятнадцать назад, после чего тот переехал в другую часть Риверхеда. И следовательно, когда-то за этот промежуток времени нос приобрел новые очертания. Вдруг он понял, что слишком пристально разглядывает эту выпуклость, и неловкость ситуации усилилась, когда Белл спросил:
- Знатный рубильник, да? Еще говорят: ах, какой шланг! Или: это носик или насос?
Клинг воспользовался подходящим моментом, чтобы вернуть пистолет в открытый ящик комода.
- Наверное, тебе интересно знать, что мне нужно, - предположил Белл.
Действительно, Клинга интересовало только это. Но он, отойдя от комода, возразил:
- Да нет. Старые друзья часто… - и замолчал, не в состоянии закончить ложь. Он не считал Питера Белла другом. Пятнадцать лет он его в глаза не видел, да и в детском возрасте они никогда не были особенно близки.
- В газетах пишут, ты был ранен, - заявил Белл. - А я много читаю. Каждый день покупаю шесть газет. Как тебе это нравится? Готов поспорить, ты и не знал, что в городе выходит шесть газет. Я читаю их от первой полосы до последней. И никогда ничего не пропускаю.
Клинг улыбнулся, не зная, что сказать.
- Да, сэр, - продолжал Белл. - И для нас с Молли было шоком, когда мы прочитали о твоем ранении. Вскоре после этого на Форест-авеню я столкнулся с твоей матерью. Она сказала, что они с твоим отцом очень расстроены, но должны были этого ожидать.
- Ерунда, просто ранение в плечо, - пояснил Клинг.
- Только царапина, да? - улыбаясь, произнес Белл. - Преклоняюсь перед твоим мужеством.
- Ты упомянул Форест-авеню. Уж не вернулся ли ты в старый район?
- Что? О нет, нет. Теперь я таксист. У меня собственная машина, лицензия и все, что полагается. Обычно я работаю на Айсоле, но получил вызов в Риверхед, оказался на Форест-авеню и там встретился с твоей матерью. Вот так все и произошло.
Клинг еще раз посмотрел на Белла и понял, что "фуражка яхтсмена" - это всего лишь форменный головной убор таксиста.
- Я прочитал в газетах, куда герой полицейский выписался из больницы, - пояснил Белл. - Там напечатан твой адрес и все подробности. Ты больше не живешь со стариками?
- Нет, - ответил Клинг. - Когда я вернулся из Кореи…
- А я пропустил эту войну, - сказал Белл. - Проколотая барабанная перепонка, ну не смешно ли? На самом деле, я думаю, меня забраковали из-за этого рубильника. - Он коснулся носа. - Вот, значит, и еще в газетах написали, где твой начальник приказал тебе отдохнуть еще неделю.
Белл улыбнулся. Его зубы были очень белыми и ровными. На подбородке - ямочка. "Вот не повезло с носом, - подумал Клинг. - Каково это чувствовать себя знаменитостью? Наверное, почти как выступать в шоу на телевидении и отвечать на вопросы по Шекспиру".
- Ну… - тихим голосом произнес Клинг. Ему уже хотелось, чтобы Питер Белл оставил его в покое. Это вторжение начинало его утомлять.
- Но, - перебил его Белл, - я, конечно, должен отдать первенство тебе, малыш. - И тяжелое молчание опустилось на комнату.
Клинг держал паузу так долго, как только мог.
- Хочешь выпить… или еще чего-нибудь? - спросил он наконец.
- Никогда не пью, - ответил Белл.
Молчание возобновилось.
Белл снова коснулся своего носа.
- Что касается причины, которая привела меня сюда… - начал он.
- И что за причина? - помог ему Клинг.
- По правде говоря, я в некотором затруднении, но Молли считает… - Белл оборвал себя. - Знаешь, ведь я женат.
- Не знал.
- Да. Молли чудесная женщина. Родила двоих малышей, еще один на подходе.
- Это прекрасно, - отозвался Клинг, и чувство неловкости у него продолжало расти.
- Так я сразу перейду к делу, ладно? У Молли есть сестра, чудная малышка. Ее зовут Джинни, ей семнадцать лет. Она поселилась с нами, как только мама Молли умерла - должно быть, два года назад. Да. - Белл замолчал.
- Ясно, - сказал Клинг, не понимая, какое отношение имеет к нему семейная жизнь Белла.
- Очаровательная малышка. Знаешь, с тобой я могу быть откровенным - она необыкновенно красива. На самом деле она выглядит точно так, как Молли в ее возрасте, а Молли отнюдь не дурнушка, даже сейчас, когда беременна и все такое.
- Я не понимаю, Питер.
- Ну и малышка резвится.
- Резвится?
- Так, во всяком случае, думает Молли. - Внезапно стало ясно, что Белл робеет. - Молли не видела, чтобы малышка встречалась с местными парнями, но знает, что та ходит гулять, и боится, как бы она не попала в дурную компанию, понимаешь, о чем я? Было бы неплохо, если бы Джинни не была такой хорошенькой, но она такая, какая есть. Я хочу сказать… Знаешь, Берт, я откровенен с тобой. Она моя свояченица и все такое, но у нее столько всего - гораздо больше, чем у более взрослых дам, которых ты видишь на улице. Поверь мне, она просто красотка.
- О'кей, - сказал Клинг.
- Нам Джинни ничего не расскажет. Мы говорим с ней до хрипоты и не получаем в ответ ни писка. У Молли возникла идея нанять частного детектива, чтобы последить за ней, узнать, куда она ходит, в таком духе. Но, Берт, на деньги, которые я зарабатываю, нельзя нанять частного детектива. Кроме того, я не думаю, что малышка делает что-нибудь дурное.
- Ты хочешь, чтобы я следил за ней? - спросил Клинг, внезапно уловив суть.
- Нет-нет, ничего подобного. Господи, чтобы я пришел просить тебя о таком через пятнадцать лет? Нет, Берт, нет.
- Что же тогда?
- Я хочу, чтобы ты с ней поговорил. Тогда Молли будет довольна. Слушай, Берт, когда женщина в положении, у нее возникают глупые идеи. Соленья с мороженым, понял? Так вот и это то же самое. У нее возникло идиотское подозрение, будто Джинни - преступница-малолетка или что-то в таком роде.
- Мне с ней поговорить? - Клинг был поражен. - Я ее даже не знаю. Какая может быть польза…
- Ты полицейский. Молли уважает закон и порядок. Если я приведу в дом полицейского, она будет довольна.
- Черт, да я практически еще новичок.
- Конечно, но это не важно. Молли увидит форму и будет довольна. И потом, ты действительно сумеешь помочь Джинни. Как знать? Я хочу сказать, если она действительно связалась с какими-нибудь молодыми хулиганами.
- Нет, не могу, Питер. Мне очень жаль, но…
- У тебя впереди еще целая неделя, - сказал Белл. - Делать тебе нечего. Слушай, Берт, я читаю газеты. Стал бы я просить тебя тратить свободное время, если бы знал, что ты целый день бегаешь по участку? Берт, сделай мне одолжение.
- Дело не в этом, Питер. Я не знаю, что сказать девушке. Просто я не смогу.
- Пожалуйста, Берт. Как одолжение лично для меня в память о прошлом. Что скажешь?
- Нет, - отрезал Клинг.
- Возможно, она связалась с какими-нибудь шалопаями. Что тогда? Разве полицейский не должен предупреждать преступления, пресекать их в зародыше? Ты меня здорово разочаровываешь, Берт.
- Ну извини.
- Ладно, ладно, не злись, - сказал Белл. Он встал, видимо собираясь уходить. - Вдруг ты передумаешь, я оставлю адрес. - Он достал из кармана бумажник и вытащил из него клочок бумаги.
- Не имеет смысла…
- Только на тот случай, если ты передумаешь, - сказал Берт. - Сейчас. - Он вытащил из кармана кожаного пиджака огрызок карандаша и стал быстро писать на клочке бумаги. - Это на Девитт-стрит, большой дом в середине квартала. Ты не сможешь его не заметить. Если передумаешь, заходи завтра вечером. Я задержу Джинни дома до девяти часов. Договорились?
- Вряд ли я передумаю, - заметил Клинг.
- Если передумаешь, - продолжал настаивать Белл, - я это оценю, Берт. Итак, завтра вечером. В среду. О'кей? Вот адрес. - Он протянул Берту бумажку. - Здесь я записал и номер телефона на тот случай, если потеряешься. Лучше спрячь это в бумажник.
Клинг взял клочок и, поскольку Белл внимательно за ним наблюдал, положил его в свой бумажник.
- Надеюсь, ты придешь, - сказал Белл. Он подошел к двери. - Во всяком случае, спасибо, что выслушал меня. Рад был тебя повидать, Берт.
- Угу, - буркнул Клинг.
- Ну пока. - Белл закрыл за собой дверь.
В комнате вдруг стало тихо.
Клинг подошел к окну. Он видел, как Белл появился из здания, забрался в зелено-желтое такси и отъехал от тротуара. Машину он оставлял перед пожарным гидрантом.
Глава 3
О субботних вечерах складывают песни.
Во всех этих песнях продвигается мысль об особом одиночестве, характерном для субботних вечеров. Этот миф стал частью американской культуры и хорошо известен каждому американцу. Остановите любого человека от шести до шестидесяти лет и спросите: "Какой вечер недели самый одинокий?" - и вам ответят: "Субботний".
Ладно. Но вторник тоже не подарок.
Вторник не получил такой рекламы, и никто не создал о нем песен. Но для многих людей вторничный вечер ничем не лучше субботнего. Как можно сравнивать степени одиночества! Кто более одинок - мужчина на необитаемом острове в субботний вечер или женщина с фонарем в самом большом и шумном ночном клубе вечером во вторник? Одиночество не признает календари. Суббота, вторник, пятница, четверг - все дни недели одинаковые, все дни серые.
Вечером во вторник, 12 сентября, на одной из самых малолюдных улиц города стоял черный автомобиль "меркьюри"-седан, и на переднем сиденье сидели двое, занимавшиеся самой одинокой работой.
В Лос-Анджелесе эту работу называют "наблюдение". В городе, где работали эти двое, она называется "засада".
Для засады требуется обладать некоторым иммунитетом к сонливости, явно выраженным иммунитетом к одиночеству и довольно значительным терпением.
Из двух мужчин, сидевших в "меркьюри", более терпеливым был детектив 2-го класса Мейер. На самом деле он был самым терпеливым полицейским в 87-м участке, если не во всем городе. Отец Мейера считался большим шутником. Отца звали Макс. Когда Мейер родился, Макс назвал его Мейер. Это считалось ужасно смешным - ребенок с именем Мейер Мейер. Если вы родились евреем, то уже одно это требует от вас значительного терпения. А если к тому же ваш веселый старик снабдил вас именем Мейер Мейер, ваше терпение должно быть сверхъестественным. И он был терпелив. Но чтобы быть терпеливым всю жизнь, требуется особое напряжение, а оно всегда как-то сказывается. Хотя Мейеру Мейеру исполнилось лишь тридцать семь лет, он был лыс, как бильярдный шар.
Детектив 3-го класса Темпл заснул. Мейер всегда знал, когда Темпл готов отключиться. Роста Темпл был громадного, а большим людям требуется больше спать, считал Мейер.
- Эй! - воскликнул он.
Лохматые брови Темпла подскочили на лоб.
- Что случилось?
- Ничего. Что ты думаешь о грабителе, который называет себя Клиффорд?
- Думаю, его нужно пристрелить, - ответил Темпл. Он повернулся и встретил проницательный взгляд безмятежных голубых глаз Мейера.
- Согласен, - улыбнувшись, сказал Мейер. - Проснулся?
- Проснулся. - Темпл почесал в промежности. - Последние три дня проклятый зуд меня не отпускает. Он сводит меня с ума. Нельзя же чесаться открыто.
- Тропическая чесотка? - предположил Мейер.
- Что-то в этом роде. Черт, я погибаю. - Он помолчал. - Жена не хочет ко мне приближаться. Боится подцепить заразу.
- Может, сама тебя этим и наградила.
Темпл зевнул.
- Никогда об этом не думал. Может, и так. - Он снова почесался.
- Если бы я был грабителем, - сказал Мейер, считая, что только разговор может помешать Темплу заснуть, - я бы не стал брать имя Клиффорд.
- Да, Клиффорд - имя для гомосексуалиста, - согласился Темпл.
- Для грабителя больше подходит имя Стив.
- Только не говори это Карелле.
- Но Клиффорд? Не знаю. Как считаешь, это его настоящее имя?
- Возможно. Какой смысл его сообщать, если оно ненастоящее?
- Это вопрос, - сказал Мейер.
- В любом случае я считаю его психопатом, - заявил Темпл. - Кто еще станет низко кланяться и благодарить потерпевших? Он сумасброд.
- Знаешь анекдот про заголовок? - спросил Мейер, обожавший хорошую шутку.
- Нет. Расскажи.
- Заголовок, который напечатали в газете, когда маньяк удрал из сумасшедшего дома, пробежал три мили и изнасиловал местную девчонку?
- Не знаю, - сказал Темпл. - И какой это был заголовок?
Мейер произнес по буквам, показывая, какими громадными были буквы:
- "ГАЙКИ! БОЛТЫ И ВИНТЫ!"
- Вечно ты со своими шуточками, - хохотнул Темпл. - Иногда мне кажется, что ты получаешь удовольствие от этих чертовых засад.
- Само собой. Я их обожаю.
- Псих он или нет, но на его счету уже тринадцать краж. Уиллис рассказал тебе о даме, приходившей сегодня днем?
Мейер взглянул на часы.
- Вчера днем, - поправил он напарника. - Да, сказал. Может быть, тринадцать будет для Клиффа несчастливым числом, как считаешь?
- Возможно. Знаешь, не люблю я грабителей. Они заставляют меня страдать. - Он почесался. - Мне больше нравятся воры-джентльмены.
- Кто нравится?
- Даже убийцы лучше. Убийцы выше классом по сравнению с грабителями.
- Дай Клиффу время, - возразил Мейер. - Пока он только разминается.
Они помолчали. Мейер, видимо, пытался что-то вспомнить. Наконец он сказал:
- Я следил за одним делом по газетам. В другом участке. В 33-м, кажется.
- Да, и что там такое?
- Какой-то парень ворует кошек.
- Правда? - переспросил Темпл. - Ты сказал, кошек?
- Ну да, - ответил Мейер, пристально глядя на Темпла. - Знаешь, такие домашние животные. Получено восемнадцать заявлений за неделю.
- Да, скажу тебе!
- Я слежу за этим делом, - пояснил Мейер. - Дам тебе знать, чем оно кончится. - Он продолжал наблюдать за Темплом, моргая голубыми глазами. Мейер был очень терпеливым человеком. Если он рассказал Темплу о похищенных кошках, то сделал это по очень веской причине. Продолжая наблюдать за Темплом, он увидел, как тот вдруг выпрямился на сиденье. - Что? - спросил он.
- Шшш! - отозвался Темпл.
Они прислушались. Издалека с темной улицы донесся равномерный стук по тротуару женских туфель на высоких каблуках. В окружавшем их городе стояла тишина, будто в огромном соборе, закрытом на ночь. Только глухой, резкий стук каблуков нарушал покой. Они сидели молча, выжидая и слушая.
Женщина прошла мимо машины, не повернув головы в ее сторону. Она шла быстро, высоко подняв голову. Высокая женщина, немного за тридцать, с длинными светлыми волосами. Она удалялась от машины, и стук ее каблучков стал постепенно стихать, но наблюдатели продолжали сидеть тихо и прислушиваться.
И они услышали мерный ритм другой пары каблуков. Не легкий, глухой стук женских каблуков, а более тяжелый звук. Это были шаги мужчины.
- Клиффорд? - спросил Темпл.
- Возможно.
Они ждали. Шаги приблизились. Они наблюдали за подходившим мужчиной в зеркало заднего вида. Затем Темпл и Мейер одновременно вышли из машины с двух сторон.
Мужчина остановился, и в его глазах заметался испуг.
- Что… - пролепетал он. - Что такое? Ограбление?
Мейер обогнул машину сзади и приблизился к мужчине. Темпл уже перегородил тому путь.
- Ваше имя Клиффорд? - спросил Темпл.
- Что?
- Вы Клиффорд?
- Нет, - ответил мужчина и неистово потряс головой. - Это плохо, то, что вы делаете. Послушайте, я…
- Полиция, - бросил ему Темпл и блеснул значком.
- П-п-полиция? Что я сделал?
- Куда направляетесь? - спросил Мейер.
- Домой. Я только что вышел из кино.
- Поздновато выходите из кино, вам не кажется?
- Что? А, да, мы сделали остановку в баре.
- Где живете?
- Там, прямо по улице. - Озадаченный и напуганный, мужчина показал направление.
- Как вас зовут?
- Фрэнки меня зовут. - Он помолчал. - Спросите любого.
- Фрэнки, а дальше?
- Орольо. С мягким знаком.
- Зачем вы преследовали девушку? - выпалил Мейер.
- Что? Девушку? Эй, что вы говорите, что за чепуха?
- Вы преследовали девушку! - прогремел Темпл. - Зачем?
- Я? - Орольо обеими руками ткнул себя в грудь. - Я? Эй, послушайте, вы ошибаетесь, друзья. Вы задержали не того.
- По этой улице только что прошла блондинка, - сказал Темпл, - а вы шли за ней. Если вы не преследовали…
- Блондинка? О господи! - воскликнул Орольо.
- Да, блондинка, - повторил Темпл, повысив голос. - Так что скажете, мистер?
- В синей куртке? - спросил Орольо. - В короткой синей куртке? Вы о ней говорите?
- Именно о ней мы и говорим, - ответил Темпл.
- О господи, - сказал Орольо.
- Что скажете? - крикнул Темпл.
- Это моя жена!
- Что?
- Моя жена, моя жена, Кончита. - В подтверждение своих слов Орольо принялся исступленно кивать. - Моя жена Кончита. Она не блондинка. Просто обесцвечивает волосы.
- Слушайте, мистер…
- Клянусь. Мы вместе ходили в кино, затем зашли выпить пива. В баре поссорились, поэтому она вышла одна. Она всегда так делает. Чокнутая.
- Вот как? - спросил Мейер.
- Клянусь скальпом моей тетки Кристины. Она вспылила и убежала, а я подождал четыре-пять минут. Потом пошел за ней. Вот и все. Господи, не преследовал я никакую блондинку.
Темпл посмотрел на Мейера.
- Пойдемте ко мне, - отчаянно предложил Орольо. - Я вас познакомлю. Это моя жена! Слушайте, что вы хотите? Она моя жена!
- Уверен, так оно и есть, - терпеливо сказал Мейер. Он повернулся к Темплу: - Возвращайся в машину, Джордж. Я проверю.
Орольо вздохнул.