Записки следователя. Привидение - Рудольф Ложнов 10 стр.


Пока Лисов находился в истерическом, возбуждённом состоянии, никто его больше не пытался утешить. Я по характеру своей работы решил взглядом изучить поляну, а тем временем успокоится Лисов. После десятиминутной паузы я спросил у Лисова:

– Виктор Антонович, вы успокоились?

– Да, – последовал короткий ответ.

– Простите, Виктор Антонович, у нас время ограничено, и потому давайте приступим к делу. Постарайтесь больше не ошибаться. Полянка небольшая и после события не так уж много времени прошло, всего-то пять дней, и поэтому попытайтесь определить точное место стоянки вашего автомобиля. После вас, как видно, было всего одно посещение на поляну. Путаться вы не должны. Деревья все стоят на своих местах. Пересаженных деревьев нет.

– Хорошо. Я постараюсь.

Лисов кинул короткий, как бы незаметный посторонним, взгляд туда, где трава тоже была затоптана, но она от времени успела частично восстановиться. И тут же его взгляд остановился на огромной ветвистой акации. Придержав на акации взгляд чуть дольше, не проронив ни одного слова, направился прямиком к ней. Подойдя к акации, осмотрелся. Потом отошёл метра на три от ствола акации и тогда только подал голос:

– Вот тут стояла моя машина! – и рукой показал на землю. – Да, машина стояла здесь.

Лисов стал шагать туда-сюда, но я попросил его отойти в сторонку метра на два-три и находиться там, пока не произведём осмотр места. Я также попросил стоять чуть в сторонке от этого места и понятым, чтобы ненароком ходьбой не затоптали траву и возможные улики.

Мы с Макаровым начали осматривать место на расстоянии примерно в шести метрах от ствола акации. Вначале осмотрели всю местность вокруг акации, а после – постепенно приближаясь к стволу акации. Конечно, при такой высокой траве, а где она сильно затоптана, найти какие-то следы и улики очень сложно и трудно. Можно сказать, почти невозможно. Мы тогда решили больше внимания уделить месту, где стояла автомашина. Стоя на коленях, мы просматривали каждый сантиметр земли, каждый кустик травы. Жара стояла невыносимая. Моя рубашка прилипла к телу от пота. Благо ещё, что огромные, длинные, разветвлённые широко вокруг ствола ветки акации защищали от лучей солнца, и потому в тени чуть легче было переносить жару. После получасового изнурительного лазания на коленях вдруг раздался радостный крик Макарова:

– Нашёл! Подойди сюда, Рудольф Васильевич! – я выпрямился, вытер пот с лица и шеи, подошёл к Макарову и опустился на колени. – Вот, смотри, – Макаров раздвинул траву, где, по указанию Лисова, стояла его автомашина, и на земле мы заметили несколько дробинок от патронов охотничьего ружья. Рядом же с дробинками лежало несколько небольших кусков краски зелёного цвета.

– Виктор Антонович, скажите, какого цвета ваша машина? – громко спросил я, чтобы мой вопрос слышали понятые.

– Зелёный, то есть ярко-зелёный.

– Выходит, эти кусочки краски от машины Лисова, – вслух, чтобы слышал только я, произнёс Макаров.

– Выходит, так, – подтвердил я доводы Макарова. – И к этому можно добавить и дробинки. Дробинки и куски краски упали вместе на землю. Теперь совершено ясно что, именно на этом месте стояла автомашина Лисова и передняя левая дверь находилась именно здесь. То, что нам нужно. Теперь будем ориентироваться от этого места.

– Согласен, – ответил Макаров. – Виктор Антонович и понятые, подойдите к нам! – когда понятые и Лисов подошли к нам, Макаров продолжил: – Судя по обнаруженным предметам: дробинки – их шесть штук, и пять кусков краски, – Макаров рукой показал на землю, где они лежали, – машина Лисова с левой передней дверью стояла на этом месте. Куски краски передней дверки, повреждённые дробинками, упали вот сюда. Вы, Виктор Антонович, согласны с нашим мнением?

– Да, согласен. Машина стояла здесь. Я машину поставил тогда передом на выход из поляны, и поэтому передняя левая дверка оказалась напротив ствола акации.

– Отлично, Виктор Антонович! – похвалил я его. В этот момент у меня в голове возникла интересная мысль. Эта мысль заключалась в том: когда Лисов подтвердил, что машина стояла здесь, да и мы с Макаровым убедились, что машина стояла здесь, обнаружив дробинки и куски краски, я прикинул взглядом расстояние от машины и до ствола акации. По моим расчётам, расстояние выходило не более трёх метров. Я попросил понятых измерить расстояние.

– Понятые! – сказал я. – Возьмите метр и измерьте расстояние от места обнаружения дробинок и краски до ствола или наоборот.

– Ровно три метра, – сказал один из понятых и отдал мне метр. "Значит, три метра, – прикинул я в уме. – Как же можно произвести выстрел при таких обстоятельствах, когда висящие ветки акации, если человек производил выстрел стоя, то очень даже мешали стрельбе?" Я решил измерить высоту веток от земли. Один метр пять, примерно, сантиметров. Я снова стал размышлять:

"Машина вплотную стояла с ветками. Это естественно. Лисов спрятал свою машину в тень, под ветки акации от солнца. Допустим, стреляли стоя. По-видимому, и я уверен, что если бы стрелял кто-то из мужчин, именно он бы стрелял стоя. Какой был бы смысл стрелявшему специально лечь на землю для стрельбы или сделать выстрел "с колена". Ну, нет никакого резона. Нет! Сам же Лисов подтверждает, что он быстро сел в машину и пытался завести машину, чтобы уехать. Но тут же прозвучал выстрел. Нет.

Это исключено! Хорошо. Допустим, стрелял мужчина стоя, тогда на ветках и на листьях должны остаться следы повреждений. Дырки на листьях, царапины на ветках, возможны даже дырки от дробин". Я очень внимательно просмотрел листья, прощупывал ветки, но ничего, что могли повредить дробинки, не обнаружил.

На помощь я позвал понятых, чтобы они тоже проверили листья и ветки. Ко мне подошёл Макаров и в самое ухо прошептал:

– Тяжкие мысли, вижу, одолевают тебя?

– Ты как в воду глядел. Попал в самую точку, – тоже полушёпотом ответил я. – Ты что, мои мысли на расстоянии читаешь, Иван Григорьевич?

– Нетрудно было догадаться, посмотрев на тебя. После того, как замерили расстояние от стоянки машины до ствола и высоту веток от земли, ты весь ушёл в себя. Видно было по выражению твоего лица и движению твоих губ, ты крепко задумался. И какой же ты сделал вывод или выводы?

– Смотри на ветки акации, они о чём-нибудь говорят тебе? – тихо, чтобы не слышали посторонние, спросил я у него.

– Да. Уж очень низко они висят и, мне кажется, они мешали произвести выстрел. Ты об этом думал, когда измерял высоту веток от земли?

– Да. Только требуются уточнения.

– Если я тебя правильно понял, то для этого нужна машина Лисова, так ведь?

– Ну, ты молодец! Невероятно, ты просто читаешь мои мысли, Иван Григорьевич. Ты уже сообразил, о чём я?

– Нетрудно догадаться. О выстреле!

– Да. Посмотри, чем заняты сейчас понятые?

– Вижу, что они рассматривают листья и ветки акации. Ищут повреждения от выстрела. Так ведь?

– Правильно мыслишь. Я сначала сам проверил, никаких повреждений не обнаружил. Это говорит о чём?

Отвечу, не ломай зря голову. Говорит о том, что выстрел был произведён или лёжа, или с колена. И по этой причине необходимо проверить автомашину. Предварительно пусть наш эксперт-криминалист проверит и установит направление полёта дробинок. И ещё, Иван Григорьевич, давай пока ничего не будем говорить Лисову по поводу наших догадок. Хорошо?

– Учту.

– Продолжим осмотр.

Наш осмотр продолжился ещё минут двадцать. Особых примет, других улик обнаружить не удалось, так как после Лисова примерно на этом же месте, вероятно, побывали отдыхающие. Порядком они нарушили первоначальное положение. По окончании осмотра я обратился к Лисову:

– Виктор Антонович, скажите, где вы находились, когда появился перед вашим взором мотоцикл с тремя мужчинами? Вы помните это место? Ведите нас туда.

– Хорошо. Я помню это место. Пойдёмте!

Лисов пошёл первым, а мы последовали за ним. Лисов углубился в лес и примерно на расстоянии десяти метров, остановившись, сказал:

– Вот на этом месте находился я.

Я обвёл взглядом вокруг, но не обнаружил нигде собранных дров.

– Ну и где же ваши собранные дрова, Виктор Антонович? Нигде не вижу в этом районе ни одной веточки и тем более кучу собранных дров, – неожиданно задал вопрос Макаров. Вдруг все присутствующие свои взоры направили на Лисова. Я тоже не отстал от других.

Но я не стал глядеть ему прямо в глаза, а сделал вид, как будто смотрю мимо него.

Как я успел заметить, Лисов вначале слегка смутился, как бы растерялся. Но это длилось недолго, всего несколько секунд. Мельком он взглянул на меня и быстро заговорил:

– Вот тут я бросил собранные дрова, – и рукой показал на пустое место. – Но сейчас здесь не вижу их. Видимо, отдыхающие после меня использовали для костра. Готовые дрова, почему бы не пользоваться!

– Не кажется вам странным ваш ответ, Виктор Антонович? – тут же спросил Макаров. – К вашему сведению, я на поляне не видел следы костра. Что вы на это скажете?

Лисов быстро окинул взглядом поляну и продолжил:

– Это же не значит, что костёр жгли именно здесь, на этой поляне. Могли жечь и в другом месте.

– Могли, могли! Да ещё когда дрова даром достаются! – как бы поддразнивая Лисова, проговорил Макаров. – С дровами всё понятно! Теперь покажите, где стоял мотоцикл. Вы же сказали, что мужчины оставили мотоцикл и направились к вам. Укажите это место.

В лесу, где мы находились, было душно от жары. Моя рубашка прилипла к телу от пота. Пот тёк по лицу, по шее. Носовой платок уже был весь мокрый от постоянного вытирания. Макаров тоже усиленно вытирал платком пот с лица. Мы за Лисовым вышли из леса. На поляне было свежее. Освежала воздух река. Выйдя из леса, Лисов повёл нас через поляну, к её выходу. Пройдя по дороге от нашей машины метров двадцать, где с одной стороны начиналось колхозное поле, а с другой стороны дороги тянулся поредевший лес, через который, хотя плохо, но всё же кое-как просматривалась поляна, он остановился.

– Простите, за точность не ручаюсь. Могу, конечно, ошибиться, так как я к мотоциклу не подходил. Я только видел его через этот лес. Он стоял примерно в этих местах. Повторяю, за точность не ручаюсь. Ошибка может быть в пределах трёх-четырёх метров в любом направлении. Мне ведь не было нужды, чтобы зафиксировать точное место стоянки. Мне не были известны намерения этих мужиков. Они оставили мотоцикл и прямиком, через редкий лес, направились ко мне.

– Хорошо. Мы принимаем ваше пространное заявление, Виктор Антонович, – сказал я. – В таком случае мы начинаем осмотр. Всех присутствующих прошу искать следы мотоцикла. Одни в одну сторону, другие в другую сторону.

Дорога, где, по мнению Лисова, должен был находиться мотоцикл, не являлась таковой, а просто была чистой полосой земли, поросшей травой. Полоса тянулась между колхозным полем и полосой леса. Эта полоса земли служила для проезда колхозной техники, возившей на поля удобрения, зерно от комбайнов или во время посева, для посева. Порою по этой полосе по мере необходимости могли ездить рыбаки или отдыхающие. Трава в основном росла спорыш. Хотя она была невысокая, но плотная.

Честно признаюсь, на такой дорожке найти, обнаружить хоть что-то, тем более следы, просто было невозможно. Сильно вдавленных мест от тяжести мотоцикла мы не обнаружили. Да и как обнаружишь, если нет там никаких следов – ни мотоцикла, ни другой техники.

Если даже стоял на траве мотоцикл, может, в тот момент были следы, помяв траву колёсами, но уже прошло приличное время, трава поднялась, и нет следов. Мы уже почти час потратили на поиски следов, но результат – ноль. Ни малейших признаков пребывания мотоцикла. Нервы у многих поисковиков стали сдавать. Пошли разговоры разного толка. Мне тоже надоела пустая трата времени, бесполезный поиск, и я обратился к Лисову:

– Виктор Антонович, мы обследовали обширное пространство, можно сказать, осмотрели каждый сантиметр земли, каждый кустик травы, но следов мотоцикла не обнаружили. Мотоцикл ведь не игрушка детская, а тяжёлый предмет. Оставляет за собой следы, не только колёс, но и какие-то капли масла на траве, но их нет. Вы уверены, что был мотоцикл и стоял именно на обследуемой территории?

– Вы, видимо, думаете, что я эту историю с мотоциклом выдумал. Так можно понять ваш намёк?

– Понимайте как хотите, Виктор Антонович. Но ведь факт налицо. От него никуда денешься.

– Простите меня! Тогда скажите мне, кто же, по-вашему, стрелял в меня, ранил в плечо, повредил мою новую машину? Кто? То, что вы не находите следов, это ведь не моя вина, а ваша. Вы специалисты, вы должны найти.

– Хорошо, хорошо, Виктор Антонович, успокойтесь. Вам ведь вредно и опасно волноваться, – принялся активно успокаивать Лисова Макаров. – Дайте нам правильное направление поиска и более конкретное место стоянки. Вы, Виктор Антонович, определитесь: где нам искать? Если вы настаиваете, что мотоцикл был, укажите точное место стоянки, а не абстрактное. Мы будем искать. Если он был, мы обязательно найдём следы его.

– Я уже указал место. Где ещё искать, я не знаю. Ищите! Это ваша работа, – возмущённым тоном продолжал настаивать Лисов. – Я ведь вижу, что вы мне не верите. А я говорю правду!

Я понимал: если даже Лисов врёт, но настаивает и требует, то мы должны искать следы. Иначе в случае чего он окажется прав. Надо ему доказать, что следов мотоцикла тут нет и быть не может. Тогда я решил поступить иначе. Решил расширить территорию поиска. Со стороны лесополосы больше не имело смысла искать, решили на убранном колхозном поле поискать следы. Поле, на наш взгляд, убрано недавно. На поле чётко видны следы колёс комбайна и грузовых машин, которые перевозили зерно от комбайна на ток. После продолжительного поиска нам повезло. В глубине поля, на расстоянии примерно в ста шагах от дороги, где мы до этого искали следы искомого мотоцикла, обнаружили следы колёс мотоцикла с коляской. Следы этого мотоцикла тянулись от края колхозного поля почти до середины поля. Край поля, откуда начались просматриваться следы, находится далеко от того места, где мы искали ранее следы. Я шагами отмерил, и получилось двести шагов. Мы пошли по следу мотоцикла. И пройдя примерно метров двести, остановились, так как далее на поле следов колёс не было. По-видимому, на этом месте мотоцикл остановился. Рядом, где остановился мотоцикл, хорошо видны следы колёс комбайна. Мы обследовали следы колёс комбайна и установили, что на этом месте комбайн стоял. Мотоцикл после того, как остановился рядом с комбайном, впоследствии развернулся возле комбайна и следы его пошли в обратном направлении, откуда он приехал к комбайну.

– Виктор Антонович, что вы можете сказать по поводу обнаруженных следов мотоцикла на поле? Вы сами видели, что обнаруженные следы мотоцикла находятся не возле лесополосы, а на скошенном поле и очень далеко от того места, где вы показывали первоначально. Попытайтесь объяснить.

– Что я скажу по поводу обнаруженных следов? Отвечу. Вы убедились, что мотоцикл был? Убедились! Следы есть? Есть! Вот вам моя правда! – и на лице Лисова появилась гримаса в виде непонятной улыбки или ухмыльства. Он явно торжествовал.

– От правды не скроешься, – уклончиво, но двусмысленно ответил я, прямо глядя ему в лицо. Про себя отметил: "Рано торжествуешь, товарищ Лисов! Мотоцикл только начало…". -Да-а, задали вы, Виктор Антонович, нам задачку! Шутка ли, почти два часа без отдыха, при невыносимой жаре, да к тому же в согбенном положении, израсходовав не менее одного литра собственного пота каждый, обшарили почти гектар площади. А результат каков? Ноль! Не жалеете вы, Виктор Антонович, чужой труд, не жалеете!

Ну да ладно! Пусть всё это будет на вашей совести, Виктор Антонович. А теперь, ребята, нам, пожалуй, пора применить предусмотренное Трудовым кодексом право на отдых. Мы и так долго злоупотребляли данным правом, если прямо сказать, переработали. Но перед тем, как мы оставим это поле от нашего присутствия и не ушли на законный отдых, я должен выполнить свои процессуальные обязанности, то есть мы должны свою работу показать на бумаге, заполнив ручкой пустые листы: составим протокол осмотра места происшествия, срисуем протекторы колёс. И ещё: товарищ Сипов, ты помоложе и шустрее, как я вижу, сделаем небольшой следственный эксперимент. Мы остаёмся тут, а ты сбегай к той акации, что на поляне, и посмотри: увидишь ли нас? После вернёшься. Задача ясна?

– Да! – радостно воскликнул понятой Сипов и быстрыми шагами направился на поляну.

Пока он ходил, я стал писать протокол осмотра. Иван Григорьевич по моей просьбе измерил расстояние от стоянки комбайна и до лесополосы. Сипов, вернувшись назад, чётко и громко выкрикнул:

– От той акации вас вовсе не видно! Мешает лес.

– Отлично! Мы сделали всё, что было в наших силах. Пора на небольшой отдых. Пошли! – сказал я, когда закончил писать. Шагая в сторону поляны, я вдруг вспомнил, что я не задал Лисову значимый, по моему мнению, вопрос:

– Виктор Антонович, скажите, в котором часу вы приехали на поляну в день своего рождения?

– Я приехал на поляну в час дня.

– Прекрасно! Тогда, Виктор Антонович, раз вы проезжали мимо данного поля, вы должны были видеть комбайн, убирающий зерно на данном поле? Видите ли, поле, на котором сейчас мы находимся, убрано недавно. Что скажете?

Лисов как будто не слышал моего вопроса, молча продолжал шагать вместе со всеми. Я с удивлением посмотрел на него. Меня удивило его лицо. Оно выражало замешательство и, как мне показалось, побледнело. Чувствовалось, что он нервничает.

– Что с вами, Виктор Антонович? Вам плохо? Лицо ваше побледнело. Жара, вероятно, подействовала на вас. Пойдёмте быстрее под тень деревьев. Там прохладнее.

У самой акации неожиданно Лисов подал голос:

– Я не могу ответить на ваш вопрос.

– Есть уважительная причина? Позвольте узнать?

– Ответ прост. Я не обращал на поле внимания. Моё внимание было приковано на дорогу. Сами убедились, какая тут дорога.

– Ответ вполне резонный, Виктор Антонович, – как бы сочувствуя ему, проговорил Макаров. – С автомашиной шутки плохи. Это вам не телега с хромой лошадью!

Как только мы устроились под акацией, к нам прибежал голый, в одних трусах, возбуждённый, как мне показалось, наш водитель Батиев. По его внешнему виду и блуждающим глазам я понял: что-то с ним произошло.

– Вы так долго пробыли, я заждался! – воскликнул он. Глаза его засияли. Можно было подумать, глядя на него, что он собирается сообщить нам очень важную, секретную, сногсшибательную новость. Но я решил иначе:

Назад Дальше