– Дорогой наш Батиев, заруби на своём носу на будущее. Кстати, я краешком правого уха слышал, что ты в этом году собираешься поступать в высшую следственную школу, так что запомни, что следственная работа – это не сиюминутное, я бы ещё добавил, не одночасовое мероприятие, а долгая, тяжёлая, трудная, кропотливая, требующая большого мозгового ума работа. Может быть, не очень приятная, но зато полезная для общества. Учись, пока мы – Иван Григорьевич, я – живы и работаем. Уразумел?
– Уразумел, уразумел! – с быстротой пулемётной очереди проговорил Батиев, как бы боясь, что его не выслушают. – Рудольф Васильевич, прошу вас, выслушайте меня. Эта, как мне представляется, моя новость вызовет у вас профессиональный интерес. У меня для вас есть приятный сюрприз!
– Слушай, Батиев, какой ещё сюрприз? У меня сегодня знаешь сколько сюрпризов? Не сосчитать! Почему ты раньше про него ничего не сказал? Всю дорогу, пока ехали сюда, ты словом не обмолвился, а тут раз тебе – сюрприз! Ну, давай, выкладывай, что за сюрприз у тебя?
– Рудольф Васильевич, я ведь не шучу. Я всерьёз! – умоляющим голосом заговорил Батиев. – Пойдёмте к реке. Там, на берегу, покажу этот сюрприз и всё объясню. Батиев взял меня за руку и потянул к берегу. Я последовал за ним. За нами потянулись остальные. Возле берега, не доходя до воды метра два, Батиев остановился, где лежали его брюки, рубашка и туфли.
Увидев на песке его одёжку, я подумал, что Батиев решил подшутить над нами, и хотел было отчитать его за неуместную, несвоевременную шутку. Уже раскрыл было рот, но в этот момент Батиев резко нагнулся и быстрым движением руки убрал рубашку, и радостный возбуждённый голос возвестил:
– Вот мой для вас сюрприз!
На земле мы увидели три бутылки водки под названием "Столичная". Бутылки были непочатые. У всех одновременно, я почти в этом уверен, округлились от удивления глаза, и соответственно в их глазах возник интересующий всех вопрос: откуда? Но никто первым не осмелился спросить.
– Знаешь, товарищ Батиев, о чём я подумал, когда ты повёл меня к реке? Я подумал, что ты наловил раков. Я вспомнил, как однажды, будучи в хуторе Садки, пока мы занимались расследованием одного преступления, ты в реке Кундрючьей наловил тоже раков и тоже нас тогда удивил своим сюрпризом, – сказал я, чтобы все услышали. – Мои догадки основывались на твоём виде. Вижу, ты купался, загорал, волосы растрёпаны. А тут действительно – сюрприз! Теперь рассказывай про свой сюрприз.
– Так и было, Рудольф Васильевич, – начал взахлёб рассказывать Батиев. – Как вы ушли, мне стало скучно. Вначале попробовал подремать. Полежал в машине. Сон не шёл. Лежал, лежал, душно стало в машине. Вас всё нет и нет. Жара замучила. Лежу, мучаюсь. Думаю: что я мучаюсь, пойду-ка искупаюсь, а заодно раков поищу. Сказано – сделано. Пришёл к берегу. Разделся. Полез в воду. Поплавал, понырял.
Со стороны скалистого берега глубина не очень глубокая, и решил поискать там раков. Дно реки каменистое и раков не нашёл. Перешёл на эту сторону, где растёт сплошной камыш. На этой стороне река намного глубже, а дно илистое. Начал нырять. Стали попадаться раки. Поймал несколько штук. Завернул их в трусы. Стал нырять и вдруг нащупал рукой бутылку. Вынырнул, вижу, бутылка целая, с водкой. Вылез из воды, на поляне никого нет. Положил бутылку на песок и накрыл рубашкой. Раки положил в брюки и завернул. Сам думаю: пойду-ка поныряю, авось найду ещё водки. Нырнул на то же место, где нашёл бутылку. Не нашёл. Дно замутилось, не стало видно, и тогда я начал прощупывать дно ногами. Немного повозившись, правая нога наткнулась на бутылку. Я нырнул и достал бутылку.
Эта бутылка тоже была целая. Вылез на берег, положил бутылку под рубашку и снова полез в воду. Тут уже у меня появился азарт. Подплыл к тому же месту и стал нырять. Поймал двух раков. Завернул их в трусы. Нырнул, увидел трёх раков. Погнался за ними и тут снова наткнулся на бутылку. Когда доставал бутылку, случайно ногой ударился об острый камень и поранил ногу. Вернулся на берег и стал лечить ногу. Больше не стал лезть в воду, пока не остановится кровь. Вскорости появились вы.
– А где же раки? – спросил кто-то из понятых.
– Пока возился с раной, они, по-видимому, разбежались. Раки чувствуют воду. Вода рядом. Пока сходил к машине за бинтом, их и след простыл.
– Молодец, товарищ Батиев! – похвалил я, когда он кончил рассказывать. – От имени всего нашего небольшого коллектива за умелые действия при ловле раков и за драгоценную находку при этом по возвращении в отдел награждаем тебя одной целой бутылкой водки под названием "Столичная"! Бурные аплодисменты, товарищи! – Все захлопали ради смеха. Хлопал ли и радовался ли вместе со всеми Лисов, я не могу сказать. Будучи увлечённым рассказом Батиева и удивлённым обнаружением необычайной находки, в этот промежуток времени я забыл о его существовании и не следил за его поведением.
Как только прекратили хлопать, тут же посыпались душу интересующие вопросы:
– Что будем делать с остальными двумя оставшимися бутылками? Не пропадать же им. Может, долго находясь в воде, содержимое в бутылке потеряло своё предназначение? Чего на них глядеть, давайте испытаем!
Все взоры устремились на мою физиономию. Я нагнулся, взял одну бутылку. Осмотрел со всех сторон. Остановился на металлической пробке бутылки. Пробка была целая. Нарушений не имела. Не было даже ржавчины. Перевернул бутылку. Пробка не пропускала жидкость. Течи не было. "Бутылка свежая, вероятно, недавно оказалась в воде. Даже бумажная наклейка не успела отклеиться, – потекли мысли у меня в голове". Вдруг осенило меня… Я отдал бутылку Батиеву и задал ему вопрос:
– Скажи-ка, дружище, в каком месте реки ты обнаружил бутылки? Ты можешь показать?
– С берега показать или полезть в воду?
– Как тебе будет угодно.
– Хорошо. Пойдёмте!
Батиев, чуть прихрамывая, повёл меня вдоль берега против течения реки. Я оглянулся, вижу, за мной последовал Макаров. Прошли примерно метров двадцать, и Батиев остановился.
– Вот, примерно в этом месте, – и рукой показал в реку.
Берег весь тут обрамлён камышом, и камыш от берега уходил вглубь реки, где-то метра на полтора. Река на этом месте имела ширину примерно семь метров. От нашего местонахождения примерно в четырёх метрах начинался лес, и он плотно прилегал к реке.
– Слушай, Батиев, ты выше того места, где находил бутылки, не драл раков?
– Нет. Хотел, но повредил ногу. Не успел.
– Какая тут глубина реки?
– Примерно метра два, а может, чуть больше.
– Ты сказал, что дно реки илистое.
– Да.
– В связи с этим у меня возник вопрос. Скажи, когда ты доставал бутылки, они были полностью в иле или лежали сверху на иле? Как бы ты ответил на этот вопрос?
– Рудольф Васильевич, первую бутылку нащупал рукой. Она находилась в иле, но не совсем была покрыта илом. Где-то наполовину.
– Скажи, ил толстый?
– Ну, так, выше щиколотки.
– Как по-твоему, каким образом эти бутылки оказались в реке? Может, их пригнало течением? Глянь, какое быстрое течение.
– Течением, говорите? Думаю, нет. Смотрите, в трёх-четырёх шагах начинается лес. Лес сплошной. Там полянок или более подходящего места для отдыха нет. Это раз. Это я говорю почему, потому что, если предполагать, что отдыхающие, к примеру, опустили водку для охлаждения в реку и течением нечаянно унесло. Такой вариант я исключаю, так как течением на большое расстояние не могло унести. Дно сильно илистое, и дополнительно камыши глубоко врезались в реку.
А если предполагать, что всё же течением пригнало бутылки, то может это случиться только в том случае, если бутылки находились на той стороне реки. Дно на той стороне реки каменистое. Это моё предположение. Такое можно допускать, но не более. Но тут есть небольшое "но"… Бутылки ведь находились, которые я обнаружил, не на открытом месте, а в камышах. Они же не могли закатиться в камыши? Правильно я мыслю, Рудольф Васильевич?
– Умно, деловито, толково начинаешь думать, Виктор Батиев. Из тебя, если будешь стремиться, сильно хотеть, приложишь все усилия, тогда непременно выйдет отличный следователь! Из твоего умозаключения можно сделать вывод, что бутылки тут появились недавно. Так ведь, Виктор?
– Мне тоже такое пришло в голову, – весёлым радостным голосом сказал Батиев, воодушевлённый от моей похвалы.
– Иван Григорьевич! – обратился я к Макарову, который за всё время присутствия с нами не участвовал в разговоре. – У тебя, может быть, своё мнение, не хочешь поделиться?
– А что можно тут добавить, на мой взгляд, всё правильно и верно. Я тоже думаю, по виду, что бутылки тут появились недавно.
– Значит, наши мнения совпадают. Вся эта история с находкой бутылок натолкнула меня на очень интереснейшую осуществимую идею.
– Поделишься со мною? – явно заинтересованно спросил Макаров. Глаза его вопрошающе устремились на меня.
– Конечно, поделюсь, Иван Григорьевич, конечно! С кем я ещё должен поделиться, как не с тобой. Мы же одно дело делаем. Только сначала ответь мне, пожалуйста, на один пустяковый, ну, не совсем прямо относящийся к моей идее вопрос. Вопрос этот для тебя покажется смешным, но всё же…
– Ну, не тяни, Рудольф Васильевич, спрашивай.
– Ты плавать и нырять умеешь? Вот весь вопрос, а ты запереживал!
– Я думал, ты серьёзно говоришь, а ты всё шутишь!
– Иван Григорьевич, я не шучу, я говорю серьёзно. Но ты не ответил на мой вопрос.
– Конечно, умею, и плавать и нырять. Доволен? А дальше что?
– Вот и славно! Тогда пошли к понятым. Гляньте на них, они готовы откупорить бутылки и осушить их. Надо дать им работу, иначе они слюной изойдут.
Когда мы подошли к ним, я изложил часть свой идеи. План, который сложился у меня в голове, я им раскрыл частично: плавать, нырять, искать ещё бутылки и что ещё попадётся. Главную часть идеи не стал им рассказывать, и оно не нужно понятым.
Понятые оказались смышлёными и понятливыми. С радостью и воодушевлением согласились на моё предложение. Почти все кинулись раздеваться, кроме меня и ещё одного человека. Кто этот человек, читатель сам догадается. Ещё задобрил ребят тем, что если они обнаружат спиртное или даже продукты, всё это пойдёт на общий стол. Особенно радостное возбуждение захватило понятых.
Батиев, несмотря на свою рану, тоже кинулся искать бутылки. Я остался на берегу. Мне тоже очень хотелось участвовать в поиске, но решил воздержаться. Кроме того, надо было всё изложить на бумаге. Так я решил. Лисов тоже остался со мной.
Началась работа в реке. С берега не всё было видно мне, так как мешал высокий камыш. Но всё же видел часть их работы. Появлялись из воды головы или ноги. Отдышавшись, головы снова исчезали под воду. Кипела вода. Сторонний наблюдатель, увидев такую картину в воде, немало удивился бы!
Я перестал следить за ныряльщиками и незаметно свой взгляд перевёл на Лисова. Мне необходимо было заметить хоть какое-то изменение в его поведении или в лице. Это входило в мой план. Не надо было быть ясновидящим, чтобы заметить изменения на его лице, когда мой взгляд проскользнул по лицу. Выражение его лица подтверждало правильность моего решения. Лицо его выражало тревогу и напряжённость. Несмотря на жару и духоту, лицо выглядело бледным. Кажется, он нервничал.
Движения его были непонятными: он то поворачивал голову к реке, как только кто-то выныривал из воды, или наоборот – отворачивался. При этом он незаметно отходил от меня на несколько шагов, а после возвращался. Так он делал несколько раз, пока не раздался над рекой радостный голос понятого Сипова:
– Нашёл! Нашёл! – орал на всю округу. – Нашёл я целую сумку с продуктами! Вот она! – и поднял сумку над головой. – Тут и выпивка есть, и закуска: колбаса, консервы!
Я, конечно, не всё увидел, так как мешали камыши, но крикнул:
– Забирай сумку с содержимым и выбирайся на берег! Запомни, ты первый нашёл, и первая рюмка из той бутылки, что в сумке, будет твоя! Согласен?
– Согласен! – пронёсся над рекой протяжный ответ Сипова.
Я направился туда, где лежали одёжки ныряльщиков. Я оглянулся, чтобы убедиться, идёт ли за мной Лисов. Лисов шёл, но не спеша. "Значит, я на правильном пути. Верно угадал, что продукты и спиртное его. Но возникает вопрос: почему они оказались в реке? Вот новая загадка…" – успел подумать, и снова услышал голос Сипова, вылезавшего из воды:
– Смотрите, Рудольф Васильевич, в сумке полно раков! Они все живые! Ваш водитель полдня ловил раков и ни одного мы не видели, а я раз – и сразу десяток. Вот так надо ловить раков!
– Молодец, Сипов, поздравляю с удачей! А теперь, удачник, вывали содержимое сумки на землю.
– Раков тоже? Они ведь разбегутся.
– Как только освободишь сумку, ты их лови и назад в сумку.
Сипов без лишней суеты, не торопясь, аккуратно выложил на землю: точно он угадал, десять раков, бутылку коньяка – три звёздочки, полная, палку копчёной колбасы, начатую палку варёной, две банки свиной тушёнки, две банки рыбных консервов и раскисший хлеб. Колбасы на вид для употребления явно были негодные. Обе палки колбас местами поедены раками и другими водными обитателями. Консервы рыбные и тушёнка имели нормальный товарный вид.
Пока я и Сипов проверяли продукты, извлечённые со дна реки, из воды стали выходить ныряльщики, делясь впечатлениями. Когда подошли к нам, начался настоящий галдёж. Тот же Батиев приволок и ещё одну сумку. В сумке кроме одной целой, неразбитой бутылки водки, лежала целая куча битого бутылочного стекла. Если судить по днищам разбитых бутылок, то их было три. Значит, было три полных бутылки.
"Почему бутылки разбились? – задал мысленно себе вопрос. – Если предполагать, что отдыхающие сумки опустили в реку для охлаждения, то они должны были их опускать предельно осторожно. Бутылки не должны были биться. Я ещё поверил бы в подобное предположение, если бы не было второй сумки с продуктами. Что они, отдыхающие, совсем были невменяемые, чтобы продукты опускать в реку? Кроме того, ладно, консервы можно охлаждать в воде, но колбасу? А хлеб кто в воде охлаждает? Опять вопрос – с какой целью?". Мои размышления снова прервал тот же Сипов.
– Рудольф Васильевич, вы же обещали! Будем начинать?
Я вначале призадумался, правильно ли я поступаю, разрешая использовать обнаруженные товары. Всё же эти продукты и спиртное, я в этом ничуть не сомневаюсь, имеют отношение к событию, связанному с Лисовым. А если нет? А потом, подумав, решил пойти на риск. Если эти товары Лисова, то он с нами. Он молчит.
– Ребята! – сказал я – Сегодня за усердный тяжкий труд Господь наш не обошёл нас своим вниманием. Послал пишу и вина! Давайте отблагодарим его за это. Берите всё, что тут находится, и пошли под тень деревьев. Правда, у нас нет хлеба, но это не беда. Обойдёмся без хлеба, так?
– Обойдёмся! – в один голос крикнули понятые.
– Вы пока располагайтесь и накройте стол, а я пойду искупаюсь. Вам хорошо, а мне не очень. Надо пыль смыть с себя, – и направился к реке.
– Нет! Хлеб есть! – услышал за спиной голос Батиева. – У меня в машине есть полбуханки хлеба. Сейчас принесу!
– Принеси! Если есть стакан, то тоже прихвати! – кричал Сипов вслед Батиеву. Сам вовсю орудовал ножом над консервами. Закончив орудовать над консервами, Сипов принялся изготовлять из веток вилки. У него вилки получились отличные и на всех хватило. К моему приходу стол, конечно, земля, – всё уже было готово. Хлеб разрезан, стакан единственный, но был.
– Как обещал, – сказал я, – первая рюмка твоя, товарищ Сипов. Наливай и выпей за удачу!
Сипов как будто только ждал этих слов. Он быстро налил себе полстакана и одним махом опорожнил его. Так по очереди мы обошли круг. В стороне не остался и Лисов. Он тоже выпил с нами и закусывал.
В три часа дня у нас началось незапланированное застолье на природе. После употребления спиртного развязались языки. Пошли разговоры, как обычно в подобных ситуациях. Все разговоры, если бы послушал посторонний, он сделал бы вывод, что они ведутся вокруг сегодняшней находки и удачи.
Много похвальных слов досталось, конечно, нашему водителю Батиеву. Все согласились с тем, если бы Батиев не полез в реку ловить раков, то не было бы этого застолья. Много вопросов и разговоров велось по поводу того, каким образом обнаруженные продукты оказались в реке. У каждого была своя версия, своё предположение, и каждый считал свою версию самой верной.
Об истинном положении загадочного случая догадывался я, но в перепалку не встревал и не выдвигал никаких версий и предположений. Закусывая тушёнкой, я думал о Лисове, о его душевном состоянии. От застолья, к моему удивлению, он не отказался. Видимо, так же, как и мы, хотел кушать. Выпивал наравне со всеми и закусывал, но в разговоре не участвовал. Молча слушал. Только изредка незаметно поглядывал на меня.
Наверняка он думал, догадываюсь я или нет, что найденные продукты и спиртное его. Глядя на Лисова, как он пьёт свою водку, закусывает своей же тушёнкой, хотелось задать вопрос, который так и вертелся у меня на языке: "Какую цель преследовал ты, выбрасывая это добро в реку? Ты ведь не просто так поступил, а с умыслом? Есть у тебя какая-то тайна, но какая? Предположим, – стал рассуждать, – задам тебе интересующий мне вопрос. Что дальше?" Лисов, как я уже немного успел его изучить, не из простачков. Вполне психически и физически здоров.
Можно заранее предвидеть и предположить, что у него наверняка есть заранее, а может, в данный момент придуманный ответ. Мол, да, действительно, продукты его. Отобрали мужики. Если задам вопрос, почему они оказались в реке, – не моргнув глазом ответит: "Почём я знаю, спросите у тех мужиков. Выбросили, ну и выбросили – это их дело. Может, по ненадобности, а может, испугались ответственности или чтобы уничтожить следы преступных действий. Они ведь являются вещественными доказательствами". Чем не ответ? Вполне он убедительный, правдоподобный и невероятно трудно опровергаемый. Молодец! Вот так-то!"
В этой загадке есть ещё очень существенный момент: если мужики выбросили в реку продукты, чтобы скрыть следы преступления, это по версии Лисова, но где же тогда ружьё? Сколько ребята ныряли, сумки, спиртное нашли, а ружья не нашли. Ружьё ведь не бутылка и не сумка. Вещь крупная и вес приличный. Течением не унесёт.