Похоже, Брандт внезапно понял, о чем идет речь. Он снял очки. Обстоятельно сложил их и сунул в нагрудный карман. Наклонился через стол и уставился на Роота близорукими глазами.
"Лучше бы ты оставался в очках, малыш, - подумал Роот, допивая кофе. - Тогда дело пошло бы легче".
- Инспектор… как вас там?
- Пуаро, - ответил Роот. - Нет, я просто шучу. Меня зовут Роот.
- Уважаемый инспектор Роот, - невозмутимо сказал Брандт. - Мне не доставляет удовольствия сидеть тут и выслушивать инсинуации в адрес моего коллеги и приятеля. Действительно не доставляет. Могу заверить вас, что доктор Клаусен не имеет к этому никакого отношения.
- К чему? - спросил Роот.
- К… ну, к той медсестре, которую убили. Не думайте, что вам удастся меня обмануть, я прекрасно понимаю, что вам надо. Вы глубоко заблуждаетесь. Она ведь даже не работала в нашей больнице, а Клаусен действительно не из тех, кто бегает за женщинами.
Роот вздохнул и сменил линию.
- Вы не знаете, есть ли у него какие-нибудь близкие родственники? - спросил он.
Брандт вновь откинулся на спинку стула и, казалось, прикидывал, стоит ему отвечать или нет. Крылья его тонкого носа подрагивали, словно он пытался унюхать решение.
- У него есть сестра, - сказал он. - Думаю, года на два старше. Живет где-то за границей.
- А детей нет?
- Нет.
- А женщина, на которой он был женат? Как ее зовут?
Брандт пожал плечами:
- Не помню. Возможно, Марианна… или что-то в этом духе.
- А фамилия?
- Представления не имею. Клаусен, разумеется, если она взяла его фамилию… хотя теперь ведь так поступают далеко не всегда. Да и она в любом случае, наверное, взяла обратно девичью. Я с ней никогда не встречался.
Роот размышлял, борясь с маленьким кусочком ветчины, застрявшим между двумя зубами нижней челюсти.
- Почему его сегодня нет на работе?
- Кого? - спросил Брандт.
- Клаусена, конечно.
- А его нет? Ну, откуда мне, черт возьми, знать? Наверное, у него выходной. Или еще не поправился. У него ведь был грипп, это заблуждение - считать, что достаточно быть врачом, чтобы иметь иммунитет против любых..
- Он исчез, - перебил его Роот. - Не найдется ли у вас объяснения получше?
- Исчез? - удивился Брандт. - Ерунда. Ни за что не поверю. Не может же он просто взять и исчезнуть?
Роот уставился на него и доел бутерброд, несмотря на то что кусочек ветчины по-прежнему торчал между зубами.
- Остальные ангелы… из вашего маленького клуба… кто-нибудь из них может знать Клаусена получше?
Доктор Бранд вытащил очки и снова их надел.
- Возможно, Смааге.
- Смааге? Не будете ли вы так любезны дать мне его адрес и телефон?
Брандт достал маленький блокнотик, и через несколько минут Роот получил данные всех членов. Он взял из сахарницы кусок сахара, размышляя над тем, как поблагодарить доктора за помощь.
- Ясно, все, - сказал он. - Полагаю, вам уже пора идти рожать… не смею вас больше задерживать.
"Ангелы Верхаутена? - подумал он. - Тьфу, черт".
- Спасибо, - сказал Рейнхарт. - Спасибо за помощь, директор Хаас.
Он положил трубку и с мрачной усмешкой посмотрел на Морено.
- Рассказывай, - попросила та. - Мне кажется, я замечаю на лице ищейки некоторое удовлетворение.
- И не без оснований. Угадай, кто заходил в четверг в банк и забрал двести тысяч?
- Клаусен?
- Не в бровь, а в глаз, цитируя одну из его жертв. Зашел в отделение на Кеймер Плейн сразу после обеда и снял все. Наличными! Ты слышишь? Даже двести двадцать тысяч… все кусочки треклятой мозаики встают на место.
Морено задумалась.
- В четверг? - переспросила она. - Сегодня вторник.
- Сам знаю. Одному черту известно, что произошло и куда он подевался. Но мы объявили его в розыск, и рано или поздно мы его схватим.
Морено прикусила губу с сомнением на лице.
- Я в этом не так уверена, - сказала она. - Для чего ему понадобились деньги?
Рейнхарт несколько секунд поколебался, не отрывая глаз от трубки.
- В банке он наплел историю о какой-то яхте. Довольно прозрачно… конечно, собирался заплатить шантажисту.
- Ты считаешь, он заплатил? - спросила Морено. - Тогда почему он исчез?
Рейнхарт недовольно уставился на горы кассет, по-прежнему лежавшие у него на письменном столе.
- Просвети меня!
Морено немного помолчала, покусывая карандаш.
- Если он решил заплатить, - проговорила она, - и действительно заплатил… то какой ему смысл сбегать и прятаться? Вероятно, произошло что-то еще. Не знаю, что именно, но это кажется нелогичным. Во всяком случае, не может быть, чтобы он просто заплатил и все. Господи, двести тысяч ведь огромная сумма.
- Двести двадцать, - пробормотал Рейнхарт. - Ты, конечно, права, но как только мы его поймаем, у нас появится и объяснение.
В дверь постучали, и появился Роот с шоколадным пирожным в руке.
- Спокойствие, - сказал он. - Хотите послушать про акушера и ангелов?
- Почему бы и нет? - вздохнул Рейнхарт.
Рооту потребовалось пятнадцать минут, чтобы пересказать разговор с доктором Брандтом. Слушая его, Рейнхарт делал заметки и затем велел Рооту разыскать остальных "братьев", чтобы добыть побольше общей информации о Питере Клаусене, а также о его поступках в последние месяцы.
- Постарайся подключить Юнга и де Бриса, - добавил Рейнхарт, - чтобы вы смогли управиться до вечера. В первую очередь, естественно, этот Смааге.
Роот кивнул и вышел. В дверях он столкнулся с Краузе.
- У вас есть время? - поинтересовался Краузе. - Я тут сегодня проверял одну информацию.
- Правда? Что за информация? - спросил Рейнхарт.
Краузе сел рядом с Морено и с некоторой обстоятельностью открыл большой блокнот.
- Утром позвонил Ван Вейтерен и дал наводку, - сказал он.
- Наводку? - с недоверием переспросил Рейнхарт. - Комиссар позвонил тебе и дал наводку?
- В общем-то, да, - ответил Краузе, невольно выпрямив спину. - Он всячески подчеркивал, что это, возможно, не так уж и важно, но я все-таки провел кое-какое исследование.
- Ты можешь перейти к делу или тебе сперва надо дать мороженое? - поинтересовался Рейнхарт.
Краузе откашлялся.
- Дело касалось одного имени, - сказал он. - Невеста Эриха Ван Вейтерена… то есть Марлен Фрей… нашла имя на записке, о которой забыла нам рассказать. Явно пару дней назад.
- Что это за имя? - нейтральным тоном спросила Морено, прежде чем Рейнхарт успел снова перебить стажера.
- Келлер, - ответил Краузе. - Пишется, как слышится. Только фамилия на маленькой записочке. Эрих, судя по всему, записал его в спешке за несколько дней до смерти, и в адресной книжке его нет. Как бы то ни было, в телефонном каталоге Маардама значится всего двадцать шесть человек с фамилией Келлер, их я и проверил… хотя бы потому, что этого хотел комиссар. Хм…
- И?.. - спросил Рейнхарт.
- Я думаю, один из них может представлять интерес.
Рейнхарт склонился над письменным столом и заскрежетал зубами.
- Кто? - произнес он. - И чем он интересен?
- Его зовут Арон Келлер. Он работает в ортопедическом отделении, в Румфорде… в мастерской по изготовлению протезов, если я правильно понял. И тоже живет в Бооркхейме.
Рейнхарт открыл рот, чтобы что-то сказать, но Морено его опередила:
- Ты с ним разговаривал?
Она могла поклясться, что Краузе сделал театральную паузу, прежде чем ответить:
- Нет. Они не знают, где он. Он не появлялся на работе с пятницы.
- Черт подери! - воскликнул Рейнхарт, спихнув восемнадцать кассет на пол.
- Его адрес: улица Малгерстраат, тринадцать, - сказал Краузе.
Он вырвал из блокнота страницу, протянул ее инспектору Морено и вышел из кабинета.
32
Обыск в квартире Арона Келлера на улице Малгерстраат, 13, начался почти в то же время, что сутками ранее в номере 17.
Как и ожидалось, дело пошло довольно быстро. Команда криминалистов закончила свою работу уже около половины первого, после чего ничто, по сути, не оправдывало дальнейшего присутствия в квартире Рейнхарта с Морено. Однако они задержались там еще на пару часов, чтобы по возможности (настаивал Рейнхарт - и без какой-либо иной аппаратуры, кроме наших чертовых мозгов, инспектор!) обнаружить признаки, которые могли бы указать на то, что случилось с одиноким жильцом. И куда он подевался.
Задача была не из простых. Судя по всему, Келлер не заходил к себе домой с прошлой пятницы; он даже мог уехать или исчезнуть еще в четверг ночью - ежедневных газет он не выписывал, но в металлическом почтовом ящике на внутренней стороне двери лежала кое-какая корреспонденция, а комнатные растения в спальне и на кухне почти погибли от засухи. Два больших гибискуса в эркере гостиной выглядели получше: они были подсоединены к оросительной системе, которую требовалось пополнять только раз в неделю.
Так, во всяком случае, утверждала Морено, у которой в двухкомнатной квартире была аналогичная конструкция.
Вообще же в квартире царил почти скрупулезный порядок. Никакой грязной посуды на кухне. Никаких разбросанных предметов одежды, ни в спальне, ни в других местах. Никаких газет, никаких пепельниц с окурками, все мелочи на своих местах. Немногочисленные книги стояли на книжной полке, кассеты и CD-диски (на три четверти лошадиный джаз, с отвращением констатировал Рейнхарт, остальное - поп-шлягеры в дешевых изданиях) располагались аккуратными, ровными рядами. Две пары начищенных ботинок на полочке в прихожей, куртка и пальто на плечиках… и письменный стол в таком же порядке, как на витрине фирмы, торгующей канцелярскими товарами. То же относилось к шкафам, ящикам и комодам; единственное, чего не хватало Рейнхарту, это маленьких наклеек, указывающих на место и назначение каждой вещи… хотя если сохранять один и тот же порядок в течение двадцати лет, наклейки, возможно, уже не требуются, посчитал он по зрелом размышлении.
О человеке по имени Арон Келлер можно было заключить, что, помимо патологической любви к порядку, он явно питал некоторый интерес к спорту. Особенно к футболу и легкой атлетике. На книжной полке сразу обращал на себя внимание ряд книг по футболу (ежегодные обозрения с красными и зелеными корешками начиная аж с 1973 года), а в ящике из-под пива, в одном из шкафов, лежало несколько годовых подшивок ежемесячного журнала "Спортфронт" - последний номер находился на кухонном столе и, по всей видимости, обычно составлял Келлеру компанию за завтраком. Во всяком случае, к такому выводу, раздраженно фыркнув, пришел Рейнхарт.
Рядом с телефоном, на письменном столе в спальне, нашлась адресная книжка, в которой было записано в общей сложности двадцать два человека. Трое из них носили фамилию Келлер, все они проживали не в Маардаме (двое в Линзхейзене, один в Хаалдаме), но Рейнхарт решил заняться выяснением точных родственных отношений чуть позже.
- У мужика, видать, плохо с головой, - сказал он. - Нам не составит проблемы его найти.
Морено от комментариев воздержалась.
Несмотря на явное отсутствие зацепок, они задержались в квартире до начала четвертого. Рылись во всех ящиках, шкафах и углах, сами не зная, что ищут. Рейнхарт обнаружил ключ с брелком "Кладовка" и провел час на чердаке, среди старой одежды, обуви и сапог, теннисных ракеток, разной мебели, а также нескольких картонных коробок с комиксами шестидесятых годов. Морено толком не понимала, зачем они так досконально обыскивают квартиру, но не подавала виду. Не имела представления, к чему это может привести, но сознавала, что, вероятно, приняла бы такое же решение, если бы решать выпало ей.
- Никогда не знаешь, что ищешь, пока не найдешь, - с самого начала разъяснил Рейнхарт, выпустив ей в лицо дым. - Это применимо ко многим ситуациям, фрекен полицейский инспектор, не только к нынешней!
- Комиссар мудр, как змея, - ответила ему Морено.
Без четверти три появилось вознаграждение. Она перевернула полупустую корзину для бумаг (стоявшую под письменным столом - разумеется, исключительно бумаги, ничего гниющего, типа яблочных огрызков, мешочков с чаем или банановой кожуры) на пол гостиной и принялась без особого интереса перебирать содержимое. Тут-то она и нашла это. Это.
Скомканный линованный лист формата А4, вырванный из блокнота. Вероятно, из того, что лежал на полке, справа над письменным столом. Морено развернула бумагу, расправила ее и прочла:
Пять недель назад Вы убили па
И все. Только пять слов. Пять с половиной. Написаны аккуратным почерком, не мужским и не женским, синими чернилами. Она уставилась на краткое, недописанное сообщение и две минуты размышляла.
"Па? - думала она. - Что означает па?"
Может ли это быть что-нибудь другое, кроме слова парень?
Она позвала Рейнхарта, который уже успел спуститься с чердака, стоял, засунув голову в один из шкафов спальни, и ругался.
- Ну? Что там у тебя? - спросил Рейнхарт.
- Вот это, - ответила Морено, протягивая ему лист бумаги.
Он прочел текст и озадаченно посмотрел на нее:
- Па? Что такое, черт возьми, па? Парень?
- Вероятно. Ты говорил о том, что нам не хватает первого звена. Думаю, тут оно и есть.
Рейнхарт снова посмотрел на мятый лист и почесал в голове.
- Ты права, - сказал он. - Права, будь я проклят. Поехали, пожалуй, пришло время немного посовещаться.
Совещание получилось коротким и без вина с бутербродными тортами. Никаких излишеств больше не требовалось, поскольку туман наконец начал рассеиваться, заявил Рейнхарт.
Туман в деле Эрих Ван Вейтерен - Вера Миллер. Настало время разобраться и действовать. Больше не требовалось никаких длительных обсуждений. Никаких теорий и гипотез. Внезапно стало ясно, в чем тут дело и на что необходимо направить усилия. Настало время… затянуть силки вокруг замешанных в деле.
Вокруг Питера Клаусена и Арона Келлера. Убийцы и его шантажиста.
Проблематично лишь то, что силок, вероятно, окажется пустым, когда его затянут, констатировал Роот, очищая от обертки конфету "Моцарт".
- Да, какая-то дьявольская история, - признал Рейнхарт. - До конца еще далеко, тут мы не должны заблуждаться, но, вообще-то, мы все разгадали недурно. Келлер каким-то образом держал Клаусена на крючке и хотел получить за свое молчание деньги. Он послал молодого Ван Вейтерена их забрать… с известным результатом. Как тут замешана Вера Миллер, одному черту известно, но мы обнаружили в квартире Клаусена ее волосы и много другого… и следы крови в спальне и машине. Все предельно ясно. Он убил ее точно так же, как убил Эриха Ван Вейтерена.
- А какая связь между Келлером и Эрихом? - поинтересовался де Брис. - Ведь она должна существовать.
- Этого мы пока не знаем, - ответил Рейнхарт. - Это пока открытый вопрос и, как я уже сказал, далеко не единственный. Клаусен и Келлер оба исчезли. Похоже, их никто не видел с прошлого четверга… и именно в четверг Клаусен забрал из банка двести двадцать тысяч. В тот день явно что-то произошло, возможно, поздно вечером, нам необходимо узнать что именно… и, естественно, найти их.
- Dead or alive, - сказал Роот.
- Dead or alive, - согласился Рейнхарт, секунду подумав. - Если присмотреться, у них много общего. Одинокие мужчины средних лет, не слишком общительные. Келлер явно настоящий степной волк. Пусть Боллмерт и де Брис проверят, существует ли у него хоть какой-то круг общения. Его коллеги, во всяком случае, почти ничего не могли о нем сказать… не так ли?
- Верно, - подтвердил Роот. - В их конторе по изготовлению деревянных конечностей работает всего восемь человек, но все говорят, что Келлер чертовски упертый.
- Неужели правда? - спросил Юнг.
- Они выражаются не столь светски, как я, - объяснил Роот. - Но примерно так.
Рейнхарт послал по кругу копию сообщения, найденного Морено у Келлера в корзине для бумаг.
- Что вы из этого понимаете? - спросил он. - Листок мы подобрали у Келлера.
На некоторое время воцарилось молчание.
- Что по-вашему означает па? - спросил Рейнхарт.
- Парень, - сказал де Брис. - Других вариантов, пожалуй, нет.
- Конечно, есть, - запротестовал Роот. - Множество… патологоанатом, парламентарий, паркетчик…
- Ловко, господин детектив, - заметил Рейнхарт. - Но я, пожалуй, не припоминаю, чтобы за последнее время убили какого-нибудь патологоанатома или парламентария… а также палеонтолога или парикмахера… да, надо признать, что кое-какие варианты имеются, но я предлагаю предварительно остановиться на слове парень как на самом вероятном. Тогда мы, соответственно, можем считать, что Клаусен убил какого-то парня, что и стало корнем всего. Нам не известно, когда именно Келлер строчил эту записку, но если мы нацелимся на случившееся в конце октября - начале ноября… плюс-минус неделя… может, нам это что-нибудь и даст.
- А это не может указывать на Эриха Ван Вейтерена? - поинтересовался де Брис.
Рейнхарт секунду подумал.
- Едва ли, - ответил он. - Ему было почти тридцать. И время не совпадает… "несколько недель назад Вы убили па…"… нет, исключено.
- О’кей, - согласился де Брис.
- …партиец, пакистанец, парикмахер, пастор… - бубнил Роот, но никто не обращал на него внимания.