- А что же вы пытались сделать?
- Понять вас - вот и все. Понять, что вы за человек и о чем думаете.
- Зачем?
- Потому что мы с вами… потому что… - Он тяжело вздыхает. - Просто мне казалось, что нам обоим нужен друг, вот и все. Мне, например, очень нужен.
Некоторое время я просто смотрю на него. Он же отводит глаза - его взгляд прикован к чему-то за моей спиной; кажется, будто он не в силах смотреть мне в лицо. Не потому, что он сказал неправду, а потому, что слишком уязвим. Пусть Фрост полицейский, но его волнует мое мнение. Однако сейчас я ничего не могу ему предложить - ни утешения, ни дружбы, ни даже участливого прикосновения.
- Вам нужен друг вашего возраста, детектив Фрост, - спокойно отвечаю я. - А не такой, как я.
- Я не замечаю вашего возраста.
- Зато я замечаю. И ощущаю его, - добавляю я, массируя шею, словно бы она у меня затекла. - Так же как ощущаю свою болезнь.
- А я вижу женщину, которая никогда не состарится.
- Расскажите мне об этом через двадцать лет.
Он улыбается.
- Может, и расскажу.
Эти мгновения вмещают в себя столько несказанных слов, столько чувств, что мы оба ощущаем неловкость. Он хороший человек, я вижу это по его глазам. Но глупо полагать, будто наше знакомство когда-нибудь перерастет в нечто большее. И не потому, что я почти на два десятилетия старше, хотя это уже само по себе преграда. Нет, дело в том, что у меня есть тайны, о которых я никогда не смогу поведать ему, тайны, которые пропастью пролегают между нами.
Когда я провожаю его к двери, он говорит:
- Завтра я верну вам саблю.
- А Белла?
- Возможно, ее выпустят утром. Мы не можем бесконечно удерживать ее - доказательств-то нет.
- Она не сделала ничего плохого.
В дверях Фрост останавливается и смотрит мне прямо в глаза.
- Не всегда ясно, что хорошо, а что плохо. Верно?
Я гляжу на него и думаю: "Неужели он знает? И дает мне разрешение на то, что я собираюсь сделать?" Но детектив лишь улыбается и уходит.
Я запираю за ним дверь. Наша беседа застигла меня врасплох, и я не в силах сосредоточиться. "Как относиться к такому мужчине?" - думаю я, поднимаясь по лестнице, чтобы переодеться. Он снова напомнил мне мужа. Его доброту, его терпеливость. Его разум, открытый миру и всегда готовый к новым возможностям. А может, я просто тщеславная дурочка, питающая надежды на несбыточную дружбу? Я пребываю в смятении и, обдумывая наш разговор, не замечаю того, что должно было бы насторожить. Дрожания воздуха. Еле различимого запаха незнакомого тела. Только когда я нажимаю на выключатель в своей спальне и свет не загорается, я вдруг понимаю, что я не одна.
Дверь спальни захлопывается за моей спиной. Во тьме я не вижу, что на мою голову вот-вот обрушится удар, однако мои инстинкты, резко пробудившись, опережают чувства. Что-то свистит прямо надо мной, но я уворачиваюсь и, вильнув в сторону, бросаюсь к постели, где спрятан мой меч. Не та заманчивая копия, что я передала полиции, а настоящая Чжен И. Пять веков она переходила от матерей к дочерям - наследие, которое должно было оберегать и защищать нас.
Теперь она нужна мне больше, чем когда-либо.
Противник бросается на меня, но я ускользаю, словно вода, и качусь по полу. Тянусь под кровать, к нише, где спрятана Чжен И. Она ложится мне в ладонь, словно старая подруга, и мелодично вздыхает, выскальзывая из ножен.
Одним плавным движением я поднимаюсь и молниеносно поворачиваюсь к врагу. Скрип половицы объявляет о том, где он стоит: справа от меня. Но в тот момент, когда я переношу вес на другую ногу, чтобы нанести удар, я слышу звук шагов, - только он раздается у меня за спиной.
"Их двое", - понимаю я.
И эта мысль последняя - я падаю.
33
Опустившись на корточки возле постели Айрис, Джейн изучала улики. Ей не нравилось то, на что они указывали. На полу и краях постельного белья, в том месте, куда упало тело, виднелись красные брызги. Кровопотеря была минимальной и, конечно же, не могла привести к летальному исходу. Поднявшись на ноги, Риццоли пристально посмотрела на смазанные капли - признак того, что тело тащили по полу. Она уже видела кровь на лестнице и на крыльце. Входная дверь была оставлена открытой нараспашку - именно это и дало возможность соседям заключить, что в доме что-то очень неладно.
Джейн обернулась к Фросту.
- Ты уверен насчет времени? Ты точно ушел в девять вечера?
Он кивнул. В его глазах застыло ошеломленное выражение.
- Выходя из дома, я никого не увидел поблизости. А ведь моя машина стояла прямо у двери.
- Зачем ты сюда приезжал?
- Поговорить с ней. Я переживал из-за того, что случилось. Из-за того, что мы забрали меч.
- Ты пришел извиниться за то, что выполнял свою работу?
- Знаешь, Риццоли, порой из-за этой работы я чувствую себя последней сволочью! - огрызнулся он. - Эта женщина и так пострадала. Она потеряла мужа и дочь. А мы превратили ее в подозреваемую. Мы допрашивали ее. Мы заставляли ее страдать снова и снова.
- Я не знаю, что за человек Айрис Фан. Но я знаю, что с самого начала она была в центре всех этих событий. Похоже, все, что произошло, вертелось именно вокруг нее. - У Джейн зазвонил телефон. - Риццоли, - ответила она.
На линии был Тань.
- Кевин Донохью утверждает, что у него есть алиби на вчерашний вечер.
- А у его людей?
- С этим проблемы. Они и есть алиби друг для друга. Все трое заявляют, что провели вечер в доме Донохью, перед телевизором. А это означает, что нельзя верить ни единому слову.
- Значит, их мы не исключаем.
- Однако в суде мы этого не сможем доказать.
Джейн отключила связь и разочарованно повернулась к окну. С улицы, беседуя между собой, на нее пялились три пожилые китаянки. "Что же они все-таки знают, но нам не рассказывают?" - подумалось ей. С Чайна-тауном никогда не было все ясно, а кажущееся никогда не совпадало с действительностью. Словно смотришь сквозь шелковую ширму и никак не можешь ухватить четкий образ, полную картину.
Джейн обернулась к Фросту.
- Может быть, Белла наконец-то заговорит. Пора выложить все карты.
Сегодня Белла казалась еще более враждебной - ее руки сжались в кулаки, а взгляд был жестоким и суровым.
- Это все произошло из-за вас, - заявила она. - Я должна была быть с ней. Предотвратить это.
Джейн поглядела в сверкающие глаза девушки и вдруг представила, как она прыгает, словно дикая кошка, пуская в ход зубы и когти.
- Так, значит, вы знали, что это произойдет? - спросила Риццоли, стараясь говорить спокойно. - Вы знали, что ее похитят?
- Мы теряем время! Я нужна ей.
- Как вы ей поможете, если вы даже не знаете, где она?
Белла открыла было рот, но сразу же бросила взгляд на одностороннее зеркало, словно вспомнив, что за ней наблюдает кто-то еще.
- Почему бы нам не начать с начала, Белла, - предложила Джейн. - С того, кто вы такая на самом деле. Я имею в виду не то имя, которым вы пользовались в Калифорнии, а то, которое вам дали при рождении. - Джейн выложила на стол копию свидетельства о рождении. - Оно подписано чайнатаунским врачом. Вы родились здесь, в Бостоне. Появились на свет дома, на улице Наппа. Вашего отца звали У Вэйминь.
Белла не ответила, но Джейн прочла подтверждение в ее глазах. Правда, Риццоли не очень-то и нуждалась в нем; документ был всего лишь первым вещественным доказательством. Джейн выложила и другие копии. Документы из бесплатных школ Сан-Франциско, в которых девочка значилась под именем Белла Ли. Свидетельство о смерти ее матери, на имя Энни Ли, скончавшейся в возрасте сорока трех лет от рака желудка. Все было зафиксировано черным по белому - по этому бумажному следу команда Джейн упрямо следовала последние сорок восемь часов. В эпоху до 11 сентября этот след терялся в дебрях различных юрисдикций, и его скрывал туман тайного мира, в котором передвигались нелегальные иммигранты. В этом мире мать-одиночка и ее дитя могли беспрепятственно исчезнуть и снова появиться, но уже под другими именами.
- Зачем вы вернулись в Бостон? - спросила Джейн.
Белла посмотрела ей прямо в глаза.
- Сыфу Фан попросила меня приехать. Она неважно себя чувствует, и в ее школе нужен еще один инструктор.
- Да, вы постоянно рассказываете именно эту историю.
- А что, есть другая?
- Разве это не связано с тем, что произошло в "Красном фениксе"? С тем, что ваш отец убил четырех человек?
Лицо Беллы моментально напряглось.
- Мой отец невиновен.
- Если верить официальному отчету, виновен.
- А официальные отчеты никогда не ошибаются, да?
- Раз они ошибаются, то где же правда?
Белла свирепо посмотрела на Джейн.
- Его убили.
- Это вам мама рассказала?
- Моей мамы там не было!
Джейн немного помолчала, вдруг осознав смысл последних слов: "Моей мамы там не было". Она вспомнила, как засветился люминол на ступеньке подвала, вспомнила кровавый отпечаток детской туфельки.
- Но там был кто-то, - спокойно произнесла Джейн. - Свидетель, который прятался в подвале, когда все это случилось.
Белла замерла.
- Откуда вы…
- По следам крови. Даже если вы попытаетесь смыть их, они все равно останутся. Спустя десятилетия нам удалось увидеть их с помощью химического спрея. Мы обнаружили отпечатки ваших ног на ступени подвала и на кухонном полу - последние вы оставили, когда уходили. В тот вечер кто-то стер эти следы еще до приезда полиции. - Джейн склонилась к девушке. - Зачем ваша мама сделала это, Белла? Почему она пыталась уничтожить улики?
Белла промолчала, но Джейн заметила отражение внутреннего спора на ее лице - желание сказать правду сражалось со стремлением сохранить секрет.
- Она хотела защитить вас, верно? - не унималась Риццоли. - Потому что вы всё видели, и она боялась за вас. Опасалась, что вас будут преследовать.
Белла покачала головой.
- Я ничего не видела.
- Вы же были там.
- Но я ничего не видела! - воскликнула Белла. Казалось, на мгновение этот возглас повис в воздухе. Потом девушка опустила голову и прошептала: - Я только слышала.
Джейн не стала задавать вопросов, не стала прерывать Беллу. Она просто ждала рассказа девушки, который - теперь она была уверена - обязательно последует.
Белла сделала еще один вдох.
- Мама спала в своей постели. Она всегда очень уставала после рабочего дня в продуктовом магазине. А в тот вечер она к тому же болела гриппом. - Белла уставилась в стол, словно перед ее внутренним взором снова возникла мама, лежащая в постели под одеялом. - А я не устала и поэтому вылезла из кровати. И пошла вниз, к папе.
- В ресторан.
- Он, конечно же, был недоволен. - Ее губы растянулись в печальной улыбке. - Он жонглировал там сковородками и кастрюлями, а я ныла, требуя внимания и мороженого. Он велел мне возвращаться наверх, в постель. Он работал, и времени на меня у него не было. Дяде Фану тоже было не до меня.
- Мужу Айрис?
Белла кивнула.
- Он был в зале. Я посмотрела в дверной проем и увидела, что дядя Фан сидит там за столиком с какими-то мужчиной и женщиной. Они пили чай.
Джейн нахмурилась, размышляя, зачем официант подсел к двум посетителям. Это добавляло таинственности и без того загадочной чете Мэллори: зачем супруги пришли в китайский ресторан, если, согласно вскрытию, они только что поужинали итальянской едой?
- О чем они говорили? - спросила Джейн. - Господин Фан и двое посетителей?
Белла покачала головой.
- На кухне было слишком шумно, и я не смогла бы расслышать разговоры из зала. Папа стучал кастрюлями. Работала вытяжка.
- Вы видели, как Джоуи Гилмор пришел забрать свой заказ?
- Нет. Я только помню, как папа возился у плиты. Весь в поту. Он был в своей старой футболке. Папа всегда работал в ней… - Голос Беллы дрогнул, и она провела рукой по глазам. - Бедный папа. Он работал, постоянно работал. На его руках было множество шрамов от ожогов и порезов, полученных на кухне.
- А что было потом?
Рот Беллы изогнулся в грустной улыбке.
- Я хотела мороженого. Ныла, требуя внимания, а папа тем временем наполнял коробки для заказов на вынос. В конце концов он сдался. Велел мне спуститься вниз и выбрать мороженое из морозильной камеры.
- Она стояла в подвале?
Девушка кивнула.
- Ох, я прекрасно знала этот подвал. Я так много раз туда спускалась! Там в углу стоял большой морозильный ларь. Чтобы поднять крышку, мне нужно было забраться на стул. Я помню, как заглянула в него, решая, какое мороженое выбрать. Оно было упаковано в такие маленькие картонные стаканчики на один шарик. Я хотела ванильно-клубничное с шоколадом. Но не могла найти его. Я продолжала перебирать маленькие стаканчики, а в них было только ванильное мороженое. Одно ванильное. - Белла сделала глубокий вдох. - И тут я услышала папин крик.
- Кому он кричал?
- Мне. - Подняв взор, Белла сморгнула слезы. - Он кричал, чтобы я спряталась.
- Его наверняка слышали все, кто был в ресторане.
- Папа кричал по-китайски. Убийца не понял, иначе он стал бы меня искать. Иначе он догадался бы, что я в подвале.
Джейн бросила взгляд на одностороннее зеркало. Отсюда Фроста и Таня видно не было, однако Риццоли могла представить себе их потрясенные лица. Вот она - недостающая глава этой истории. Ключи к разгадке никуда не делись - они остались на ступеньке подвала и кухонном полу, но отпечатки немы. Только Белла способна наделить их голосом.
- И вы спрятались? - спросила Джейн.
- Я не понимала, что происходит. Я слезла со стула и стала подниматься по ступенькам, но затем остановилась. Я слышала его мольбы. Как он на ломаном английском упрашивал, чтобы его оставили в живых. И только тогда поняла, что это вовсе не игра, что он не собирался морочить мне голову. Мой папа никого не дурил. - Белла нервно сглотнула, и ее голос стал звучать еще ниже. - И я поступила так, как он велел. Двигаясь беззвучно, я подлезла под лестницу. И услышала, как что-то падает. А затем громкий хлопок.
- Сколько было выстрелов?
- Всего один. Единственный хлопок.
Джейн вспомнила оружие, оставшееся в руке У Вэйминя - "Глок" с наружной нарезкой на стволе. Чтобы замаскировать предыдущие восемь выстрелов, убийца использовал глушитель. И, только расправившись со всеми жертвами, он снял приспособление для бесшумной стрельбы, вложил оружие в безвольную руку У Вэйминя и выпустил последнюю пулю, так чтобы на коже убитого повара были видны следы порохового нагара.
Идеальное убийство, подумала Джейн. Есть только одно "но" - преступник оставил свидетеля. Безмолвную девочку, съежившуюся под лестницей подвала.
- Он умер за меня, - прошептала Белла. - Он должен был сбежать, но не смог меня бросить. Поэтому он остался. Папа погиб прямо у двери в подвал, закрыв ее своим телом. Мне пришлось наступить в его кровь, чтобы выбраться оттуда. Если бы тем вечером я не пришла в ресторан, если бы не стала выпрашивать мороженое, возможно, мой отец до сих пор был бы жив.
Теперь Джейн все поняла. Поняла, почему У Вэйминь не сбежал, когда у него была возможность. Почему на кухонном полу обнаружили две гильзы. А вдруг идея инсценировать самоубийство пришла в голову преступнику в последний момент, когда он стоял над телом повара? Это же так просто - вложить рукоять пистолета в ладонь погибшего и выпустить последнюю пулю. А потом, не забирая оружия, просто выйти за дверь.
- Вы должны были рассказать об этом полиции, - заметила Джейн. - Это все изменило бы.
- Нет, не изменило бы. Кто поверит пятилетней девочке? Ребенку, который не видел лица убийцы. Да и мама не позволила бы мне произнести ни слова. Она боялась полиции. Точнее говоря, испытывала перед ней ужас.
- Почему?
Белла сжала губы.
- А вы не догадываетесь? Моя мама жила здесь нелегально. Как вы думаете, что бы случилось, если бы полиция обратила на нас внимание? Ей нужно было думать о моем будущем, да и о своем тоже. Папа погиб. И это все равно нельзя было изменить.
- А как же правосудие? Разве оно не играло никакой роли?
- Тогда - нет. В тот вечер мама думала лишь о том, как обезопасить нас обеих. Если бы убийца понял, что есть свидетель, он начал бы меня искать. Поэтому мама стерла отпечатки моих туфель. И поэтому же через два дня мы собрали вещи и уехали.
- Айрис Фан знала об этом?
- Тогда не знала. Ей стало известно много лет спустя, когда моя мама умирала от рака желудка. За месяц до смерти она написала сыфу Фан всю правду. Извинилась за то, что поступила как трусиха. Но спустя столько лет мы уже ничего не смогли бы доказать и ничего не смогли бы изменить.
- И все же вы пытались это сделать, верно? - спросила Джейн. - Последние семь лет кто-то из вас - вы или Айрис - отправляли копии некрологов членам семей. Изо всех сил старались сохранить в них память и боль. Сообщали, что правда так и не была сказана.
- Но ведь так и есть. Родственники должны знать это. Письма посылались для того, чтобы они не переставали задавать вопросы. Это единственный путь узнать, кто убийца.
- Значит, вы с Айрис пытались выманить его. Посылали записки родственникам и Кевину Донохью, намекая, что правда вот-вот выплывет наружу. Разместили рекламу в "Бостон глоуб" в надежде, что убийца встревожится и в конце концов перейдет в наступление. А что вы собирались делать потом? Передать его нам? Или взять правосудие в собственные руки?
Белла рассмеялась.
- Как бы мы, по-вашему, сделали это? Мы же всего-навсего женщины.
Теперь рассмеялась Джейн.
- Как будто я хоть когда-нибудь недооценивала вас! - Джейн полезла в свой портфель и достала оттуда экземпляр "Обезьяны", старинной китайской сказки в переводе Артура Уэйли. - Не сомневаюсь, вы слышали о Царе Обезьян.
Белла бросила взгляд на книгу.
- Китайские сказки. Какое отношение они имеют ко всему этому?
- Мое внимание особенно привлекла одна глава этой книги под названием "История о Чэнь Э". Она об ученом муже, который путешествовал со своей беременной женой. На переправе на них напали бандиты и убили мужа. Жену похитили. Вы знаете эту сказку?
Белла пожала плечами.
- Ну слышала.
- Значит, вы должны помнить, как она заканчивается. В заточении жена рожает сына и втайне от всех кладет его на деревянную доску вместе с письмом, в котором описывает свою тяжелую судьбу. Как младенца Моисея, она отправляет его в плавание по реке. Ребенок доплывает до Храма Золотой горы, и там монахи принимают его на воспитание. Став мужчиной, он узнаёт правду о своих родителях. О том, что его отца зарезали, а мать заточили в неволе.