Он сидел за столом в клинике и заносил в журнал последние свои действия с клиентами: кого принимал, сколько чего кому назначил… Скоро придут следующие. За боковой дверью слышится тоненькое поскуливание: это боксерша Шелли скучает одна. Веселая дружелюбная псина. Хозяева все время путешествуют и оставляют ее на передержку. Шелли не жалуется, сидит в клетке, если надо, то есть когда другие животные сидят в соседних. А когда одна - ее выпускают бегать по всей клинике… Она очень любит и своих хозяев, и Андрея, и второго ветврача Зою. Наверное, считает их своей стаей, требует с ней играть, сует в колени твердый мячик.
Андрей снова задумался о Вере. Они много разговаривали о любви, особенно в начале отношений. Любовь пронизывала каждую минуту их жизни, казалось естественным о ней говорить, ею дышать.
- Чтобы ты знал, у любви есть четыре составляющих: желание, вдохновение, нежность и жалость. Любовь легко спутать с каждой из них.
- Это ты как доктор говоришь или как женщина? - лукаво спросил Андрей.
Они лежали в постели, отдыхали после сексуальных наслаждений.
- Как женщина-доктор. Так вот, я читала, что можно запутаться: принять желание за любовь при отсутствии нежности…
- Не продолжай! - воскликнул Андрей, глядя на Веру взглядом несчастного спаниеля. - Изображаю желание. Я тебя страстно желаю, а ты?
И он стал повизгивать, высунув язык и закатив глаза, - словом, изображая кобелька, готового наброситься на подходящую вислоухую даму. Вера расхохоталась. Прибежал Пай, очень удивился, потом обрадовался и начал бегать вокруг кровати.
- Так ты никогда не добьешься продолжения удовольствий! - Она уткнулась в подушки, потому что была очень смешлива. - Ты меня так расхохатываешь, что я совсем ослабла и уже ничего не могу.
- Раз такое дело, стану серьезен как никогда! - Двинятин нахмурил брови и придал своему лицу свирепое выражение.
Эффект был еще комичнее, и Вера уже просто рыдала от смеха.
- Ну ладно, - сжалился мужчина, - я весь внимание!
Успокоившись, любимая женщина продолжала свои теоретические, но все равно очень волнующие изыскания по вопросам желания, магнетизма и единения двух разных душ. Неужели она все это испытывала по отношению к нему? Андрей до сих пор удивлялся, что он ей нравится. Смотрел на себя в зеркало и ничего не понимал.
Было у них и испытание ревностью. Вера, с ее темпераментом, однажды страшно приревновала Андрея к бывшей его супруге. Через какое-то время - к студентке, которая проходила практику в ветеринарной клинике по направлению из сельскохозяйственной академии… А недавно любимая устроила еще одно испытание. Она начала все чаще рассказывать Андрею о своем коллеге, хирурге Зарайском.
- Мне так жаль Никиту. Бедняжка ночует в ординаторской, а потом весь день оперирует. Он такой труженик! Я его иногда подкармливаю, чтобы не заработал гастрит своими бутербродами. В гастроотделении у нас мест сейчас мало…
Андрей косо смотрел на Веру, но она словно не замечала его серьезных взглядов.
- Знаешь, беспомощность нашего Зарайского вызывает во мне чувство какого-то умиления, - призналась она в другой раз. - И не только во мне. Он заснул на совещании в кабинете главврача, а наш Дружнов так его уважает, что шикнул на горлопанов, чтобы не будили Никиту, и мы перешли совещаться к начмеду. Представляешь?
Внутри Андрея разгоралось что-то темное, грозное. Он с трудом сдерживался, чтобы не начать действовать немедленно. А именно - удушить этого Зарайского своими руками. Вера делала вид, что ничего не замечает: затеянная ею игра уже приносила плоды. Андрей заезжал за ней на работу, чаще брал утренние дежурства, чтобы вечером ни на шаг не отходить от любимой женщины. Казалось, можно праздновать победу. Но тут обстоятельства сложились неожиданным образом.
Дело в том, что мужчины устроены просто. Во всяком случае, намного проще женщин. Если у мужчины болит голова, рука, нога, спина или что-то там еще - это отличный повод не делать того, чего и в здоровом состоянии делать совсем не хочется. Женщины же совсем наоборот: абсолютно больная или невероятно уставшая, она непременно сделает все, что нужно сделать, даже если ей этого совсем не хочется. Дотащится, доползет, выстоит в очереди, напишет десять заявлений, но добьется своего. Слово "надо" - для женщины могучий двигатель. Но бывает так, что она совершенно здорова, а мужчина чего-то от нее хочет (секса, бесед об автомобилях, футболе, качестве спиртных напитков) - и она тут же сочиняет себе головную боль и прячется в книжку, телевизор или в телефон. Слово "можно" - слишком неконкретное для дам…
Однако все эти рассуждения тут лишь для того, чтобы показать - только мужчины всегда выбирают простой путь, короткую дорогу для ленивых. Двинятин решил встретиться со своим вероятным соперником Зарайским, вот и все. Спрашивается, почему ревность всегда ходит в паре с любовью? Совсем не обязательно, рассуждал наш ветеринар. Можно же ревновать к успеху сослуживца, который, зараза такая, стал вместо тебя заместителем. Или к отлично проведенной операции на носоглотке бульдога, сделанной зарубежным ветеринарным светилом. Но можно и не ревновать, если ты самодостаточен. Словом, Андрей Двинятин решил встретиться с Никитой Зарайским и напрямую выяснить его отношение к Вере.
Вера же, святая простота, хоть и психотерапевт и много чего повидала в своем врачебном кабинете, наивно полагала, что доиграет партию до победного конца. Ревнивец Двинятин вернется в лоно семьи, а стройка как-то сама собой построится.
Недалеко от ветеринарной клиники открылся новый ресторан японской кухни. Он назывался "Суши бар - Суши весла!" и очень подходил под теперешнее настроение Андрея. Было осеннее утро. Двинятин позвонил в оринаторскую клиники, где, по рассказам коварной любимой, ночевал бедняжка хирург. Трубку снял травматолог, удивился, но согласился прийти. Через сорок минут они уже сидели в суши-баре.
Вокруг бушевала Япония: красные бумажные фонарики и свитки, японские куклы и занавеси. Двинятин заметил у стены на подставке японский короткий меч катану и с нехорошим выражением лица переводил взгляд то на хирурга, то на меч. На икебану из хризантем и кленовых листьев он не обратил внимания.
- Так в чем дело? - спросил Зарайский сдержанно.
Он помнил о своей роли "лекарства" для ревнивого мужа, не очень ее одобрял, но ведь Вера попросила… Однако и не прийти на вероятное выяснение отношений не мог: мужчина все-таки.
- Так сразу и не скажешь… Ладно. - На Двинятина снизошло вдохновение, он взял в руку японскую куклу, украшавшую их столик. - Эта кукла называется Дарума, и она привораживает удачу.
"Что за странный парень у Веры? - подумал хирург. - Он меня эрудицией сразить хочет, что ли?"
- Там целая философия, - небрежно бросил Андрей, - не будем углубляться. Эта кукла для них - сама удача. А в чем ваша удача?
- Кхм… Ну… В том, что я занимаюсь любимым делом.
- А еще?
- Разве этого мало? - поднял бровь травматолог. - А ваша?
- Слушай, давай на ты? - Андрей налил сакэ в небольшие керамические пиалы себе и собеседнику.
- Не возражаю, но ты не ответил. - Никита сделал глоток и поставил сосуд на стол.
- Психотерапевт Вера Алексеевна Лученко. Вот моя самая большая удача.
- Повезло тебе. - Зарайский посмотрел по сторонам усталым взглядом. Вчера у него была сложная операция, и он не успел отдохнуть.
Девушки-официантки в шелковых кимоно тихо передвигались по ресторану, обслуживая посетителей. Женские фигуры привлекали внимание, а все остальные мелочи вкупе создавали ощущение покоя, уюта и защищенности. Мужчины сидели в приватной зоне с удобными низкими диванами, закрытые циновками от внешнего мира. Они попросили еще сакэ.
Андрей внезапно все понял. Вдохновение продолжало работать.
- Как, вы не бывали в Японии? - пошутил он.
- Ну, грубо говоря, не бывал… - в тон ответил Зарайский.
Обнаружив, что у них одни и те же культурные контексты, настороженные мужчины облегченно улыбнулись. Как-то сам собой заструился разговор о работе - взахлеб, так, словно обоим до сих пор не с кем было поговорить о сложных переломах со смещениями у людей, о травмах у собак и вывихах у котов.
- Ты знаешь, что у нас с тобой бранч? - Зарайский тоже решил блеснуть образованностью.
- Это что за птица?
- На сленге британских студентов - завтрак, переходящий в обед. То есть breakfast и lunch.
- А, понял. Когда работал в Британии, не слышал такого… Значит, недавно придумали. Завтракообед? Смешно. Скрещение двух пород…
Андрей без всяких уверений со стороны Никиты понял, что они не соперники и что он классный мужик, которого жизнь недавно изрядно помяла, но он не сдался.
Много было съедено, выпито тоже немало. После этого душа естественным образом рвалась к откровениям.
- Ты пойми! - Двинятин указывал на свой тонкий серый свитер в область груди. - Она мне не верит! Думает, что я не на стройке, а где-то… загулял? Но это же ерунда! Я для кого дом строю? Для нее. Зачем же мне кто-то другой?
- Логично, - кивнул хмельным кивком Зарайский.
- И она решила заставить меня ревновать. К тебе. Чтобы я типа испугался, приклеился к ней - и ни на шаг из дому. Понимаешь?
- Понимаю. Но зачем? - Хирург попытался положить ногу на ногу, но она почему-то съехала.
- Как зачем? Как зачем? Она думает, что если я начну сильно ревновать, то вспомню, что люблю. - Андрей улыбнулся. - Но я ведь без всякой ревности ее люблю, меня не надо проверять! Понимаешь?!
- Вера - она кто? Она женщина. Хотя и отличный специалист… - Никита задумался, смутно понимая, что сказал что-то не то. - Но все равно женщина. А это значит…
- Ты хочешь сказать, у нее женская логика.
- Именно! - Никита пожал Двинятину руку. - Они вообще такие странные существа…
Эта мысль заставила Зарайского надолго задуматься. Сигарета вывалилась из его пальцев и покатилась по брючине. Искорки превратили ткань в подобие мелкого ситечка, но владелец брюк этого даже не заметил.
Двинятин тоже задумался. Странности загадочной женской души требовали признать абсолютное бессилие и капитулировать перед ними. Но они еще долго не сдавались, пили и говорили. Затем Двинятин, увидев, что уставшего доктора слегка развезло, вызвал такси и отвез его к ним с Верой домой. Ехать в ординаторскую в таком состоянии хирургу было никак нельзя.
Андрей улыбнулся этому забавному воспоминанию и тут же нахмурился. Как недавно это было, и столько времени прошло, что кажется - год. А теперь они врозь… Надолго ли? Сегодня он звонил Вере, они немного поговорили, она сказала, что занята: идет в театр. Ему это не понравилось. "Может, хочешь со мной?" - спросила она. Наверняка спросила так, для проформы… Он ответил: "Я не могу, занят на работе". И они одновременно отключились от разговора.
* * *
По служебному коридору городского театра мимо гримерных комнат шел высокий широкоплечий парень с копной вьющихся волос до самых плеч.
- О, Антон, привет! Как жизнь? - улыбались ему идущие навстречу, выходящие из боковых дверей. Жали руку, обнимали, хлопали по спине - будто увидели после разлуки, хотя общались не далее как вчера.
Не улыбнуться ему было попросту невозможно, губы сами растягивались. Артист Антон Билибин был сгустком радости, шаровой молнией оптимизма, средоточием неутомимой бодрости. Все в театре охотно находились в его обществе и заряжались этой легкой шипучей энергией, которая, казалось, бьет ключом и не кончается никогда.
Талантливый и очень трудолюбивый, он в родном театре был задействован в пяти спектаклях в неделю - причем в главных ролях, что очень много даже для ведущего актера. А еще его постоянно приглашали в сериалы, он снимался в рекламе и даже успевал подрабатывать на корпоративных праздниках.
Добавьте к этому телосложение как у греческого бога, жгучие черные глаза, густой бархатный баритон, легкий дружелюбный нрав - и станет понятно, почему Антона все любили. Его бабушка, итальянка, приехала в СССР работать переводчицей на архитектурную конференцию, и тут ее полюбил известный киевский архитектор. В результате итальянка вышла замуж за украинца, родилась мама Антона, девушка великолепной красоты. От мамы ему досталась внешность, от отца - характер.
Антон Билибин был незаурядным актером, а значит, хорошим психологом. Он тонко чувствовал зрителей, коллег, в особенности женщин. Здесь он был на недосягаемой высоте, как опытный охотник досконально знал женскую природу, ее склонности, повадки и привязанности и мог покорить любое женское сердце. Которое, чего греха таить, не очень-то и сопротивлялось.
Он подошел к своей гримерной и уже приоткрыл дверь, когда из-за поворота коридора вышла Лидия Завьялова, тоже ведущая актриса городского театра и не меньшая, чем Билибин, знаменитость. Она держала в руке телефон и сосредоточенно в нем что-то искала, но походка ее при этом не утратила кошачьей грации.
- Лидочка, ты, как всегда, ослепительна! - Антон чмокнул ее в щеку. - Ты одна, без подруги?
Отношения у них были непростые. Когда-то они были близки, легко расстались и вроде дружили. Но Лида по привычке считала Билибина своей собственностью и, когда узнавала о его новом романе, ужасно злилась, становилась язвительной и жалила, как змея. А однажды сокрушительный удар ей нанесла самая близкая подруга, Вера Лученко. Причем сама не знала об этом, но это ее не оправдывало. Дело в том, что Вера любила театр и с удовольствием ходила на премьеры по приглашению Завьяловой. После спектакля подруги общались в гримерной, болтали в буфете театра. Тут Веру Лученко и увидел Антон Билибин некоторое время назад. И принялся изводить свою коллегу по цеху Завьялову: кто эта женщина, что она любит, замужем ли - ну и так далее. И потом, когда видел Веру в театре, старался как-то поближе познакомиться, хотя у него это пока не получалось. Но артист не терял надежды, точнее - уверенности, что и эта хрупкая шатенка будет принадлежать ему. А Лида, наблюдая все это, приходила в бешенство.
- Привет-привет. - Она иронично оглядела его с головы до ног. - У тебя чутье, как у кобеля во время гона. Вера только что звонила, хочет прийти в театр, какие-то у нее тут дела…
- Отлично! - просиял Антон. - Ты же помнишь, сегодня у нас показ мод знаменитой Алевтины Заяц. А Верочка неравнодушна к моде, сама шьет и внимательно относится к последним тенденциям. Да? Оставлю для нее на служебном входе контрамарку.
- Все-таки я тебя задушу когда-нибудь, ты, самец человека, - вздохнула Завьялова.
- Ты все перепутала, это мавры душат легковерных девушек, а не наоборот!..
И Антон улыбнулся так широко, так сердечно приобнял Лиду за плечи, что сердиться на него больше не было сил. Она улыбнулась, легонько шлепнула его по щеке и отправилась встречать подругу.
Вера Лученко явилась в театр, настроенная разузнать все, что можно, про отношение коллектива к стройке через дорогу. Ясно, что отношение могло быть только негативным, ведь старое здание треснуло из-за вибрации и ударов строительных механизмов… Однако следовало уточнить нюансы и размеры враждебности. Вера узнала из телевизионных новостей, что главный режиссер театра и художественный руководитель в одном лице безуспешно конфликтует с властями из-за строительства, а это что-то значило для ее расследования.
- Верунчик!
- Лидусик!..
В воздухе, как говаривали классики, повисли поцелуи.
- Как ты?
- Как всегда, лицедействую. Для тебя сюрприз, между прочим.
- От тебя?
- Ха. От влюбленного в тебя незнакомца.
- А, от Антона. Прекрати ревновать, ты же меня знаешь…
- Я его знаю, мне этого хватает. Смотри у меня, Верка, доиграешься…
- О! Уже начался спектакль. Что за сюрприз?
Завьялова взяла со столика охраны у входа конверт, раскрыла его и вручила подруге пригласительный. Он был похож на страничку из дамского ежедневника, заполненную бытовыми мелочами: купить, взять, посмотреть, но вместо этих пунктов там значилось: 1) прийти на показ модной коллекции Алевтины Заяц под названием "Палыч", 2) радоваться жизни, 3) завести бурный роман.
- Здорово! Моя любимая Алевтина, - обрадовалась Вера. - Палыч? По Чехову, что ли? Могу себе представить! Дача, сад, крыжовник, дом с мезонином, чай на веранде… Иду!
- Я рад! - звучно произнес Билибин. Он подошел и наблюдал за подругами с той стороны вертушки. - Верочка, я знал, что вам понравится. Проходите же! Я вам руки расцелую.
Лида махнула рукой и ушла, выражая спиной недовольство.
- Я к вам не пойду, - сказала Вера, - а руки подождут. Но не могу же я идти на показ вот в этом! - Она оглядела себя скептически.
Антон одним махом перепрыгнул через вертушку, а на ворчание дежурного лишь улыбнулся в его сторону. Охранник уже давно был завоеван обаянием артиста, его эксцентричностью, быстротой и великолепием и, конечно, промолчал.
- Я сейчас вызову вам такси, - сказал он, - вы поедете домой, такси не отпускайте, переоденетесь и вернетесь… Алло, девушка! Машину, пожалуйста, побыстрее! Диктую адрес…
Да, подумала Вера. Ошеломительный напор, фейерверк услужливости. Она знала такие типы личности. И голос! Он говорил так, что заполнил голосом все помещение служебного входа с гардеробом и коридором, ведущим в соседний ресторан. И все вокруг улыбались, глядя на блестящего Антона, а Вере завидовали.
Ну что ж, отчего не воспользоваться любезностью. Модный показ Алевтины Заяц - это вам не просто тусовка какая-нибудь. Она оригинальный дизайнер, с изюминкой. Вера уже предвкушала удовольствие и поэтому позволила посадить себя в такси, по пути рассеянно согласилась перейти на "ты" и даже приняла букет роз, появившийся у Билибина в руке словно ниоткуда.
И лишь по дороге домой она спохватилась, что приходила в театр совсем не за этим…
Ветеринар Двинятин принял очередного клиента. С помощью коллеги Зои он обработал ухо спаниелю, заболевшему отитом, проинструктировал озабоченного хозяина насчет процедур и повязок, отпустил его и задумался. Можно было еще посидеть на работе, как он привык за последнее время. Но перед глазами стояла Вера. "Ну, и чего ты сидишь?" - спросил он сам себя и в ответ пожал плечами. Хочется увидеть любимую женщину - увидь.
Он вспомнил: Вера говорила, что забежит в театр к Лиде Завьяловой. Театр… Это мысль. Андрей решил подъехать туда и найти ее, положившись на случай. Если судьбе угодно, чтобы они помирились, то он Веру сразу там найдет, а дальше будет действовать по вдохновению. Помещения театра он хорошо знал, они с любимой не раз приходили туда в гости к Лиде Завьяловой, поэтому Двинятин был уверен, что его пропустят.
Сказано - сделано. Через полчаса он свернул с главной улицы влево, проехал еще немного, ища, где бы припарковаться. Мест не было… Вот у самого театра стоит такси, но кажется, сейчас отъедет, значит, надо побыстрее поставить машину в освободившееся пространство.
И вдруг он увидел, что к такси подходит Вера… Сердце Андрея заколотилось. Он уже хотел выскочить, подбежать… Но к его женщине подошел высокий лохматый парень, что-то сказал, улыбаясь, вручил цветы… Вера тоже улыбнулась, он поцеловал ей руку. Потом наклонился к водителю и поговорил с ним.
Щекам Двинятина стало жарко. Он сжал зубы.
"А ведь я знаю этого… дамского угодника, - подумал Андрей. - В сериале видел и еще в рекламе. Известная личность, Антон… Фамилия какая-то смешная. Вспомнил: Билибин!.."