- В самом деле, Луиза. - Аврил вновь улыбнулась, но на этот раз искренне. - Мы не хотим выбрасывать эти вещи, а нам самим они не нужны. К тому же вокруг полно предметов, которые напоминают о Ребекке.
Я не хотела спорить, поэтому кивнула, хоть и боялась заглядывать в комнату подруги. Выйдя из кухни, я начала медленно подниматься по лестнице - ноги отяжелели, будто я брела по колено в воде. На верхней площадке я на секунду зажмурилась, потом толкнула знакомую дверь, которую неумело расписала розовыми розами четырнадцатилетняя Тилли, и остановилась на пороге. Кто-то (наверное, Аврил) застелил кровать льняной простыней и выложил на ней маленькими кучками одежду, ювелирные украшения и разные безделушки.
В остальном комната не изменилась: те же бледно-голубые занавески на высоких окнах, те же обои с приятным цветочным рисунком, тот же толстый серый ковер на полу с давнишним пятном возле туалетного столика, следом от пролитого лака для ногтей. У стены по-прежнему высился георгианский комод, заставленный хрустальными флаконами духов с серебряными крышечками, которые собирала Ребекка. В углу, в мягком кресле, сидел плюшевый кролик, любимая игрушка моей подруги. Как-то Ребекка объяснила мне, что он ей слишком дорог и она боится брать его с собой в университет или в Лондон. Кролик жил в ее комнате, потому что здесь было надежнее.
Я заставила себя подойти к кровати, не глядя миновав стену с фотографиями в кремовых рамках. Там была я, среди прочих, и Ребекка, Ребекка, Ребекка… Я осмотрела разложенные на простыне вещи, осторожно поворошила пальцем клубок из колье и браслетов, покрутила в руках небольшую китайскую вазочку, стоящую на туалетном столике. Ребекка ставила в нее цветы, которые срезала в саду. Состав букета зависел от сезона. На Рождество это был остролист за неимением ничего другого, и его густой хвойный аромат наполнял всю комнату.
Я взяла университетскую футболку Ребекки. Вряд ли кто-то еще захочет ее забрать. Только я помню, как подруга лежала на полу в этой футболке, надетой поверх пижамы, ела кукурузные хлопья из коробки и зубрила имена религиозных мучеников эпохи Тюдоров, готовясь к экзаменам. От многочисленных стирок футболка обтрепалась на манжетах, стала мягкой и чуть-чуть растянулась. Я на секунду прижала ее к груди, потом оглядела то, что осталось на кровати. Хауорты сказали, чтобы я выбрала что-нибудь особенное. Среди украшений были серьги, которые мне всегда нравились, - квадратные лимонно-зеленые оливины на тонких золотых петельках. Я выпутала их из кучи и сунула в карман джинсов. Сзади раздались шаги.
- Ну как, Луиза, что-нибудь выбрала? - Я обернулась к Аврил и с улыбкой показала ей футболку. Женщина кивнула. - Прекрасно! Ребекка носила эту футболку, когда вы с ней только познакомились. Мы купили ее в "Шеперд энд Вудворд", на главной улице, чтобы она надела ее в первый день учебы в колледже Латимер.
- Я помню, - мягко произнесла я.
- Мне как раз хотелось, чтобы ты взяла именно эту вещь. - Она похлопала меня по руке. - Спускайся в кухню, будем пить чай. Может, все-таки останешься на ночь? Мы были бы очень рады.
Я опять объяснила, что забронировала номер в отеле, и пошла вслед за ней вниз по лестнице, бережно, как священную реликвию, держа в руках футболку. В кармане у меня лежали серьги, но это был наш с Ребеккой секрет.
Глава 7
МЭЙВ
Родители Ребекки не пригласили на панихиду полицию, но любезно разрешили мне прийти. Я надела свой самый приличный костюм и серым декабрьским днем покинула Лондон, отправившись в графство Уилтшир, чтобы послушать разговоры скорбящих. Инспектор Джадд дал "добро": издевательски хмыкнув, он заявил, что не видит смысла в поездке, однако отпускает меня на все четыре стороны. Уязвленная, я решила во что бы то ни стало добыть ценную информацию.
Во время поминальной службы я таилась на задах крошечной приходской церквушки, а потом вслед за траурной процессией пошла по переулку к солидному особняку Хауортов, стоящему на окраине Солсбери.
Дом, в котором выросла Ребекка Хауорт, был построен в георгианском стиле и вместе с прилегающей территорией занимал немалую площадь. Я оставила машину у церкви, пристроив ее в хвост гостевых, по большей части дорогих, автомобилей. Когда шла по переулку к дому, мимо меня медленно и мягко проехал большой черный "мерседес" с тонированными стеклами. Он свернул в подъездную аллею, хрустя шинами по гравию. Шофер выпрыгнул на дорожку и услужливо открыл заднюю дверцу. Как я и предполагала, пассажиром оказался низкорослый мужчина с густыми рыжеватыми волосами, похожими на парик, и большим крючковатым носом. Я видела его в церкви в окружении людей, которых запомнила по визиту в фирму "Вентнор - Чейз", и легко догадалась, что это и есть знаменитый Антон Вентнор собственной персоной - слишком важный, чтобы пройти пешком до дома. Следом за ним я обогнула дом и ненадолго задержалась в саду, чтобы осмотреть здание и окружающий пейзаж. Большие окна со скользящими рамами выходили на широкие поля и голые живые изгороди, тянущиеся по холмам точно колючая проволока. Наверное, Ребекка, будучи подростком, сильно скучала в столь унылом месте.
Хауорты устроили банкет на открытом воздухе. Видимо, не хотели пускать гостей в дом, что в общем-то было понятно. Они возвели в саду большой шатер, поставили воздушные обогреватели. Происходящее напоминало праздничное торжество - например, свадьбу. Только вместо жениха и невесты я увидела усталую осунувшуюся пару, переходящую от одной группы к другой, как и подобает хорошим хозяевам. Многолетний опыт и внутренне достоинство помогали им сохранять спокойствие, однако, когда я представилась матери Ребекки, она посмотрела сквозь меня и чуть дольше положенного задержала мою руку в своей.
- Большое спасибо, что пришли. Вы очень добры, - произнесла она, и я с удивлением уловила в ее голосе нотки искреннего радушия.
- Я представляю следственную группу, - смущенно пробормотала я, но у меня создалось впечатление, что она меня не слышит.
Аврил была нервной и сдержанной, вокруг глаз пролегла сетка морщинок, подбородок мелко дрожал, как она ни пыталась это скрыть. И все же Аврил выглядела красивой женщиной с хорошей фигурой и дорогой прической. Черное платье идеально облегало стройный стан, элегантные туфли на каблуках подчеркивали тонкую кость лодыжки. Как и сам дом, Аврил Хауорт много лет испытывала на себе благотворное влияние заботы, денег и внимания. За те дни, что прошли после смерти Ребекки, она не утратила своего лоска, только свет в глазах померк.
Муж нежно взял ее за руку, прервав наше затянувшееся рукопожатие, и отвел меня в сторону. Этот высокий импозантный мужчина в безупречном костюме и черном как смоль галстуке вызывал уважение даже на расстоянии.
- Как я понимаю, вы приехали с нами поговорить. Мне бы тоже хотелось побеседовать с вами о расследовании. Но сейчас не самое подходящее время. У нас гости… обязательства… - Он сделал неопределенный жест рукой.
- Я понимаю… и не хочу мешать. - Мне было страшно неловко оттого, что я вторгаюсь в их личную жизнь. - Я приеду в другой раз, если вы не против.
- В этом нет необходимости. Вы можете поговорить с нами сегодня, как только все разойдутся. Это будет скоро. Аврил решила пригласить друзей Ребекки, ведь многие приехали на панихиду из Лондона. Разумеется, наши друзья тоже здесь. Но фуршет очень скромный - только сандвичи, чай и кофе. В такую погоду людям надо согреться. - Он огляделся по сторонам. Взгляд его темно-карих глаз, запомнившихся мне по фотографии, был цепким и внимательным. - Мы решили обойтись без алкоголя. В конце концов, это не вечеринка. К тому же большинство гостей за рулем.
Я кивнула, отчетливо различив в его голосе стальные нотки. Даже в горе отец Ребекки не утратил силу характера.
Оставив Джеральда Хауорта с его гостями, я незаметно пробралась сквозь толпу к дальней стороне шатра, по пути взяв у официанта в галстуке-бабочке стакан с водой, и заняла наблюдательную позицию в углу. Гостей было человек шестьдесят, большинство - в темной неброской одежде. Они тихо переговаривались. Сборище получилось хоть и большое, но не шумное. Впрочем, как сказал Джеральд Хауорт, это не вечеринка. Антон Вентнор стоял в центре шатра в окружении собственного персонала. После общения со служащими компании я представляла себе их босса рослым внушительным мужчиной. Какое забавное заблуждение!
Носатый коротышка только и делал, что крутил головой, глядя по сторонам, и все больше молчал, а когда говорил, держал стакан перед губами. Привычка закоренелого лгуна, решила я, и мой интерес усилился. Надо непременно побеседовать с Антоном Вентнором!
Остальные представители фирмы "Вентнор - Чейз" были, на мой взгляд, излишне броско одеты для такого случая: высоченные шпильки, дорогой макияж, сумочки из последних дизайнерских коллекций. В этом кругу когда-то вращалась Ребекка, она сама выбрала такой стиль жизни. Здесь статус был главным и единственно важным. Интересно, кто-нибудь из них звонил Ребекке после того, как та уволилась? И хотела ли она, чтобы они ей звонили? Как ей, привыкшей к легким успехам и победам, удалось пережить позор?
Пожилые гости скорее всего были соседями и друзьями Хауортов. Но молодежи тоже хватало. Тилли Шоу, например, мелькала повсюду - она нежно обнимала людей, передавала по кругу тарелки, носила стулья с одного конца шатра на другой, помогая более слабым гостям. Девушка выпрямила волосы и добавила спереди черную прядку, которая хорошо смотрелась с ее коротким облегающим платьем. Конечно, такой наряд не был стандартным траурным одеянием, но ведь и сама Тилли никак не укладывалась в рамки стандартов.
Я отыскала взглядом ее антипода, Луизу Норт. Я заметила ее еще в церкви, хоть она меня, кажется, не видела - сидела на скамье за Хауортами, опустив голову и не глядя по сторонам. Когда мама Ребекки затряслась от рыданий, девушка подалась вперед и положила руку ей на плечо. Наверное, Луиза давно знакома с родителями Ребекки. Сейчас она стояла в другом конце шатра, держала чашку с чаем и слушала пожилого мужчину в полосатом галстуке, который бурно размахивал руками при разговоре. Надо отдать ей должное, Луиза сохраняла полную невозмутимость, и не дрогнула даже когда собеседник приблизился к ней вплотную и сандвич, крошившийся в его правой руке, грозил испачкать ей костюм. Я почти не сомневалась, что болтливый старик, ко всему прочему, еще и брызжет слюной.
Луиза была без макияжа. Ее щеки казались бледными, губы - почти бесцветными. Однако она шикарно выглядела в темно-синем пальто, красиво облегающем фигуру. Волосы были зачесаны назад и стянуты в тугой хвост, из которого не выбилась ни одна прядка. Я вскинула руку к голове, вдруг устыдившись собственной прически, вернее, ее отсутствия (я опять сушила волосы на бегу). Да и как тут сохранить ухоженный вид, если дует порывистый ветер и моросит дождь? Мысль о том, что Луизе Норт это удалось, слегка раздражала.
Я уже хотела прийти ей на помощь, но тут кто-то задел мой локоть и я машинально посторонилась, пробормотав извинения. Однако толкнувший меня мужчина почему-то остановился и встал рядом со мной. Обернувшись, я узнала Гила Маддика. Сегодня он был ослепителен, как кинозвезда, в темном костюме и белой рубашке с распахнутым воротом (видимо, ничего более официального в его гардеробе не было). Маддик взглянул на меня с холодной усмешкой.
- Вот так встреча! Каким ветром вас сюда занесло? Неужто вы рассчитываете поймать убийцу Ребекки прямо на панихиде?
- Я представлю следственную группу. А вот вы зачем сюда пришли, позвольте узнать? У меня создалось впечатление, что вас не слишком взволновала смерть Ребекки.
- Меня пригласили.
- Интересно кто? Хауорты? Разве они не в курсе, что вы с Ребеккой расстались?
- Глупышка Тилли попросила прийти и засвидетельствовать мое почтение. Она помогала организовывать этот нелепый сабантуй. Похороны без покойника. Гамлет без принца. - Несмотря на небрежный тон, мне вновь показалось, что его что-то тревожит.
- Вам не надо было сюда приходить, - заметила я. - Уверена, никто бы не заметил вашего отсутствия.
Ничего не ответив, Гил уставился мне за плечо. Я обернулась и увидела, что он смотрит на Луизу Норт. Словно почувствовав на себе его взгляд, девушка подняла глаза и замерла, не мигая и, кажется, даже не дыша, как заяц в высокой траве, застигнутый грозным хищником и готовый в любой момент дать деру.
Опять повернувшись к Гилу, я не смогла прочесть на его лице ни одной эмоции. Спустя пару мгновений он вспомнил обо мне.
- Извините, - коротко бросил и зашагал к столикам с едой.
Луиза тоже исчезла.
Поскольку вокруг Антона Вентнора все время вилась услужливая свита, мне не скоро удалось к нему подобраться. В конце концов я дождалась, когда он отправится в роскошный портативный туалет, арендованный Хауортами, и подкараулила его на выходе. Его явно не обрадовала моя навязчивость, но воспитание и профессиональная вежливость победили.
- Чем я могу вам помочь, мисс…
- Констебль сыскной полиции Мэйв Керриган, - представилась я, четко выговаривая каждый слог.
Он щелкнул пальцами.
- Да-да, вспомнил! Вы хотели со мной поговорить.
- Но вы мне так и не позвонили. Ничего страшного. Мы можем побеседовать прямо сейчас.
- Сейчас? - Он растерянно заморгал. - По-моему, это не очень удобно…
- Не волнуйтесь, я не займу у вас много времени.
Я схватила его за руку и повела в незанятый уголок сада. Мистер Вентнор безропотно шел за мной, даже не пытаясь сопротивляться. Видимо, его напугала моя решимость. К тому же он был на добрых пять дюймов ниже меня и на двадцать лет старше, а его физическая форма оставляла желать лучшего. Бывший босс Ребекки прекрасно понимал, что расклад сил не в его пользу, да и не хотел устраивать публичную сцену.
В саду Хауортов протекал маленький ручей, на берегу которого стояла скамья из кованого железа, скрытая длинными тонкими ветвями плакучей ивы. Даже сейчас, когда на иве не было листьев, а под ногами хлюпала грязь, это место поражало романтической красотой. Правда, мой спутник, сердитый коротышка средних лет в облегающем черном костюме и съехавшем на затылок парике, сильно портил идиллическую картину.
- Неужели нельзя было подождать, когда мы вернемся в Лондон? - раздраженно спросил он, усаживаясь на скамью.
- Зачем откладывать? - Я достала из сумочки блокнот. - Ребекка Хауорт работала в вашей фирме четыре года, так?
- Допустим. - Перехватив мой недовольный взгляд, мистер Вентнор вздохнул. - Да, я взял ее на работу четыре с половиной года назад. Она была очень важной частью моей команды, и я хорошо ей платил.
- Как вы можете ее охарактеризовать?
Он задумчиво уставился вдаль.
- Если бы вы задали мне этот вопрос восемь месяцев назад, я бы сказал, что о такой подчиненной можно только мечтать. Трудолюбивая, увлеченная, она никогда не ставила свои личные интересы превыше интересов фирмы. Ребекка блестяще работала с клиентами. Ее любили коллеги.
- А вы ее любили?
Он резко повернулся ко мне.
- Я ценил ее профессиональные качества. У нас были хорошие деловые отношения, не более того.
- Почему Ребекка уволилась? - Я хотела услышать его версию событий.
- Потому что я ее об этом попросил. Она бы никогда не ушла по собственной воле, уверяю вас. К сожалению, у нее появились дурные привычки… Вернее, одна дурная привычка. Ребекка стала ненадежной. Я не мог допустить, чтобы она и дальше работала в моем агентстве. Это нанесло бы непоправимый вред нашей репутации.
- Когда узнали, что она употребляет кокаин, вы говорили с ней об этом?
Мистер Вентнор развел руками.
- А что я мог сказать? Не хотел попусту тратить время. Если бы работа значила для нее больше, чем наркотики, она бы отказалась от пагубного пристрастия, которое мешало ей во всем. Она уже сделала свой выбор. Я всего лишь оформил его документально.
- Значит, вы уволили Ребекку, не дав ей возможности исправиться?
- Она сама отказалась от должности. - В его гнусавом тонком голосе прорезалось крайнее высокомерие.
- Вряд ли она смогла бы отстоять свои права в суде по трудовым спорам. Однако девушка работала у вас довольно долго. И, как я поняла со слов ее коллег, ей не хотелось уходить из "Вентнор - Чейз". Она была очень расстроена.
- Это еще мягко сказано. - Он хохотнул. - Может, я бы дал ей еще один шанс, но она повела себя крайне недостойно, совершенно утратив и здравый смысл, и самоуважение. Она предложила мне свои… сексуальные услуги - кажется, так это называется. Разумеется, я отказался. - Он достал лиловый носовой платок в тон галстуку и неторопливо промокнул верхнюю губу. - Мое терпение лопнуло. Я уже знал, что она спит со всеми подряд, но закрывал на это глаза. Как только она начала проявлять свои развратные наклонности на работе, я сказал "хватит".
- Она была в отчаянии, - тихо проговорила я, отчетливо представляя ситуацию, в которой оказалась Ребекка.
- Да, но при чем здесь я? Я больше не мог держать ее в своей фирме. Особенно после того, как она передо мной унизилась. - Он встал и затолкал носовой платок обратно в карман. - Если у вас все, я пойду. Мне бы хотелось вернуться в Лондон до конца рабочего дня. Будут еще вопросы - звоните моему секретарю.
- Хорошо, - сухо отозвалась я, - спасибо.
Он двинулся к шатру, но вдруг остановился и обернулся.
- Знаете, Ребекка была хорошим членом моей команды, и я оставил бы ее в агентстве, если бы она не умоляла меня передумать. Никогда никого не умоляйте, констебль Керриган, как бы велико ни было искушение.
Я мысленно поморщилась.
- Постараюсь это запомнить.
Он кивнул и пошел прочь, тщетно пытаясь казаться выше. Антон Вентнор, первостатейный ублюдок. Я бы ни за что на свете не согласилась работать в его фирме, а на месте Ребекки с радостью от него сбежала! Но я не Ребекка. Я даже не знаю, какая она была. Собранная и организованная деловая женщина? Девушка, с которой приятно развлекаться, но которую не берут в жены? Преданная подруга? Отчаявшаяся подчиненная? Не сомневаюсь, что родители Ребекки откроют мне ее с совершенно иной стороны. Она была такой, какой желали ее видеть окружающие, - вплоть до того момента, когда они захотели видеть ее мертвой.
Чтобы не столкнуться еще раз с мистером Вентнором, я решила пока не возвращаться в шатер и побрела в другую сторону вдоль берега ручья, осторожно ступая по скользкой, прихваченной инеем траве. Подойдя к кирпичной стене, окружающей английский садик, я заглянула в приоткрытые железные ворота. И попала в розарий.
Сейчас, когда на кустах не осталось ни листьев, ни цветов, он казался особенно унылым. Голые серые ветки щетинились шипами, напоминая иллюстрацию к сказке про спящую красавицу. Четыре клумбы, между ними - булыжные дорожки, ведущие к центру, где виднелись солнечные часы, составленные из сферических колец и пересекающей их стрелы. В зимний сумрачный день, в отсутствие солнца и тени, это красивое сооружение бесполезно. Впрочем, я все равно не умею определять время по солнечным часам.
Я подошла ближе, чтобы получше их разглядеть. Солнечные часы стояли на круглом каменном постаменте. Склонив голову, я прочла надпись: "НЕ УБИВАЙ ВРЕМЯ".
- С этой стороны есть продолжение.