Рена никак не могла прийти в себя, продолжая пристально смотреть на тряпку.
Затем как-то машинально она взяла ее в руки и развернула. Она никак не могла поверить своим глазам - тряпка была настоящей, и кровь на ней - тоже…
"Итак, это была Хэдди", - подумала Рена. Она бросила тряпку на комод, задев несколько бутылочек и баночек.
Она чувствовала, как внутри поднимается гнев, гнев вперемешку с отвращением.
Какое право имела Хэдди поступать таким образом с Реной?! Какое право имела Хэдди портить Рене лето, омрачать ее счастье? Какое право имела Хэдди портить все, к чему так долго стремилась Рена?
Она все еще стояла у комода, уставившись в зеркало, когда внезапно открылась дверь и вошла хозяйка комнаты. Рена не повернулась. Она вцепилась в комод руками и пристально смотрела на Хэдди в зеркало.
На той были надеты черные стринги-бикини. На плечах висело белое пляжное полотенце. Ее длинные рыжеватые волосы были завязаны в "конский хвост".
Удивление Хэдди моментально превратилось в подозрение.
- Что ты делаешь здесь? - спросила она, глядя на Рену в зеркало.
Рена повернулась к ней лицом.
- Ну? - повторила свой вопрос Хэдди, многозначительно бросая полотенце на кровать. - Что ты тут делаешь?
- Ты меня не спугнешь, - произнесла Рена тихим, но отчетливым голосом, проговаривая медленно каждое слово.
- Но это моя комната! - воскликнула Хэдди. - Ты не имеешь права сюда врываться!
- Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю, - проговорила Рена, сама удивляясь своему спокойствию. Она действительно была спокойна, поскольку чувствовала себя абсолютно правой.
- Нет, я не знаю, о чем ты говоришь. Ты сошла с ума или как? Я сейчас позову Бакса. Что ты сделала с моими вещами? Ты что-нибудь взяла? Почему ты сюда пришла, Рена? Воровать? Что ты делаешь здесь?
Хэдди была в ярости. Она резко открыла дверь и закричала:
- Давай, выметайся! Убирайся сейчас же, тогда я никому не скажу, что ты проникла сюда. И никогда больше даже не пытайся это сделать!
- Нет, - спокойно сказала Рена. - Это не сработает, Хэдди. У тебя не выйдет ничего. Я знаю, что это ты убила лебедя.
- Кого? Лебедя? Какого еще лебедя?! - Казалось, Хэдди была сбита с толку.
- Ты очень хорошая актриса, - голос Рены прозвучал холодно.
- Я знаю, - уверенно ответила Хэдди, пристально смотря на Рену своими зелеными глазами. - Лучше, чем ты когда-нибудь будешь, дорогая!
- Это ты убила лебедя. И подложила мне его в кровать.
- Ты что, больная? - заорала Хэдди. - Ты явно спятила! Выметайся! Убирайся отсюда! Нет, подожди-ка. - Она снизила голос и приказала Рене жестом остаться. - У меня есть идея получше. Ты останешься. Я уйду. Ты останешься здесь и попытаешься прийти в себя. Сядь на кровать. Если хочешь, ляг. Просто расслабься, это тебе поможет. А я пойду и позову Бакса.
- Очень мило с твоей стороны, Хэдди. Но я не нуждаюсь в помощи. Я знаю, что ты лжешь. И уверена - ты понимаешь, о чем я говорю. Ты не можешь называть меня сумасшедшей. Я видела кровь!
- Что?!
Рена взяла в руки тряпку и подняла над головой:
- Вот кровь, Хэдди! Я видела окровавленного лебедя. А вот и его кровь! Ну-ка, обзови меня еще раз больной!
Хэдди саркастически засмеялась. Потом быстро прекратила.
- Извини меня, Рена, - сказала она уже довольно спокойно. - Но я все еще не понимаю, о чем ты говоришь.
- О крови, Хэдди. Я говорю о крови. Ты совершила большой промах. Ты забыла избавиться от улик.
- Рена, посмотри! Днем я порезала себе руку. - Хэдди вытянула левую руку. Она была перевязана бинтом.
- Что? - удивленно вскрикнула Рена, уставившись на бинт и все еще держа тряпку.
- Я поранилась. Я была в ярости, когда меня выставили с репетиции, и побежала вверх по холму. Я поскользнулась и порезалась об камень.
- Послушай, Хэдди…
- Это правда. Я попыталась остановить кровотечение с помощью этой тряпки. Но ничего не получилось. И я пошла в изолятор за бинтом.
Рена не могла оторвать глаз от бинта. Он казался слишком большим для порезанной руки.
- Я тебе не верю, Хэдди!
- А мне все равно, веришь ты мне или нет. Это правда. А сейчас оставь в покое эту тупую тряпку и убирайся из моей комнаты.
- Я тебе не верю, - повторила Рена.
Правда была налицо, и Рена это прекрасно знала.
- Я вообще ничего не понимаю, - продолжала Хэдди, открывая дверь и ожидая, когда Рена уйдет. - Я не понимаю, почему ты пытаешься отравить мне лето. Сначала ты забираешь у меня мою роль, затем я застаю тебя в моей комнате…
- Роль - моя! - вырвалось у Рены. Она не хотела этого говорить, но выпалила, словно против своей воли.
- Нет, роль - моя, - спокойно поправила ее Хэдди. - Пока пусть она будет твоей. Но поверь мне, Рена, когда подойдет последняя неделя, не ты будешь на сцене, а я!
- Не надо снова меня запугивать! - крикнула Рена.
- Я тебя не запугиваю, - Хэдди не теряла хладнокровия. - Просто предупреждаю.
Взбешенная и одновременно ужасно расстроенная, что не может справиться с Хэдди, Рена швырнула на пол тряпку и быстро вышла из комнаты. Дверь за ней громко захлопнули, заставив ее даже подпрыгнуть.
Она выбежала из домика и направилась к воде вниз по холму. Она была в ярости, но в то же время и в некотором замешательстве - просто не знала, что и думать.
Неужели Хэдди говорит правду? Неужели кровь на тряпке от раны на руке? Или под бинтом была ненастоящая рана?
"Все-таки это Хэдди убила лебедя и испортила мою одежду, - подумала Рена. - Она ведь единственная, кто мне угрожал. Единственная! И сейчас она снова мне угрожала. Она на самом деле думает, что может отобрать у меня роль? Ну, я ей не уступлю! Ни за что! Роль моя, и я собираюсь сохранить ее во что бы то ни стало!"
Она прошла мимо театра, но словно его не заметила. Встречные дети улыбнулись ей, но и их она не заметила.
Она вообще ничего не замечала. Она была слишком зла, чтобы видеть что бы то ни было. Одновременно - озадачена.
Неужели Хэдди притворялась?
Она же притворялась, ведь правда? Именно она все это натворила. Хэдди пыталась выгнать ее из лагеря. Хэдди пыталась доказать ей, что она не сумасшедшая.
Да, это все Хэдди.
Рена твердо решила: да, это Хэдди!
И в этот миг чья-то рука легла ей на плечо…
ГЛАВА 6
Рена взвизгнула от неожиданности и обернулась.
Это был Джордж. Он выглядел таким же растерянным, как и она.
- Извини, Рена. Я не хотел напугать тебя.
Его темные глаза пристально смотрели на нее. Девушка еле-еле отвела взгляд. Она смутилась из-за того, что вскрикнула.
- Ты в порядке? - спросил он вполне искренне.
- Я… я … у меня был тяжелый день, - Рена выдавила из себя улыбку. - Я задумалась. Поэтому я… поэтому ты… ты меня напугал.
- Я действительно не хотел - в этот раз. - Он засмеялся. - Куда ты идешь?
- На самом деле, я не знаю, - призналась Рена. - Просто гуляю. - Она нервно запустила руки в свои короткие волосы.
В какой-то момент ей ужасно захотелось рассказать Джорджу все, что с ней приключилось: о лебеде, о своей перепалке с Хэдди. Но она не решилась. Она не умела доверяться людям, особенно тем, которых едва знала. К тому же таким странным, как Джордж.
- Пойдем сядем, и ты расскажешь мне, что тебя тревожит, - предложил парень, толкая ее к большому плоскому камню возле тропинки. - Надеюсь, ты больше не злишься из-за моего маленького представления?
- Нет, - сказал она несколько неохотно. И отпрянула от него: - Я имею в виду, что у меня нет времени. Я сейчас не могу разговаривать.
Он посмотрел на нее с обидой. "Неужели он тоже притворяется, - пришло в голову Рене, - или он действительно обиделся?"
- Пойдем, - настаивал между тем парень.
- Нет, правда, - твердо отказалась девушка. Она повернулась и направилась обратно к своему домику, вверх по холму.
Ветер, дующий сверху, был холодным. Облака закрыли солнце, внезапно стало темно.
Джордж последовал за Реной, идя рядом. Руки он держал в карманах своих джинсовых шорт.
- У меня есть идея получше, - сказал он с загадочной улыбкой. - Давай прогуляемся попозже.
- Что ты имеешь в виду? Когда?
- После того, как погасят огни.
Она остановилась, поглядела на него и вдруг мимолетно улыбнулась. Но тут же снова на ее лице появилось страдальческое выражение.
- Мы можем спуститься вниз к реке, - промолвил он, пристально глядя ей в глаза. - Там просто потрясающе, особенно ночью. Луна и звезды отражаются в воде. Ты смотришь, будто в зеркало. Вода отражает небо. Небо отражает воду. Просто невозможно оторваться! Ты и в самом деле должна увидеть это сама.
Он приблизился к ней. Лицо его было всего в нескольких сантиметрах, а темные глаза умоляли сказать "да". На секунду ей показалось, что он ее сейчас поцелует. Ей стало интересно, понравится ей это или нет. И она сама не знала, хочет она этого или нет.
Она сделала шаг назад.
"Он говорит так красиво, так романтично, - подумала Рена. - Но трудно сказать, что он чувствует и думает на самом деле. Сложно понять, где тут представление, а где истинный Джордж…"
- Пошли. Пойдем со мной вечером, - настаивал парень.
Девушка чуть было не согласилась, но что-то удержало ее:
- Как-нибудь в другой раз. Возможно, - произнесла она, виновато улыбаясь. - Я просто… у меня сегодня был такой длинный, ужасный день. Я действительно валюсь с ног. А завтра рано утром репетиция.
Его темные глаза сузились, на лице мелькнула злоба. Довольно быстро его умоляющий взгляд превратился в ненавидящий:
- Отказываешься?! - вскрикнул он многозначительно, притворяясь, что в его сердце вонзили невидимый нож.
Рена засмеялась.
- Увидимся на обеде, - произнесла она, встряхнув головой и поспешив вверх по холму.
На этот раз он за ней не пошел.
Девушка обернулась и увидела его, стоящего у камня и обиженно смотрящего ей вслед.
"Ну и характер! - сказала Рена сама себе. - Но все же он милый. И интересный. Даже слишком интересный. Лучше бы ты подумала о пьесе, Рена. Это лето не для романтических увлечений, а для театра".
Когда она подошла к домику, то поняла, что встреча с Джорджем отвлекла ее и позволила забыть на некоторое время о Хэдди.
"Похоже теперь каждый в этом лагере меня ненавидит", - сказала себе девушка.
В эту ночь ей приснился Кенни.
С тех пор как она приехала в этот лагерь - это был первый сон про него.
После того как все это произошло, в течение двух лет Кенни снился Рене каждую ночь. Затем, к счастью, такие сны стали тревожить ее реже - раз или два в неделю.
Сейчас прошел уже целый месяц с тех пор, как она последний раз увидела этот ужасный сон. И вот он опять - со всеми красочными деталями, все такой же ошеломляющий.
И снова перед глазами она сама в потрепанных джинсах и в белой рубашке стоит в подвале дома Кенни.
Все было настолько ясно, настолько отчетливо! Сосновая обшивка стен. Календарь с рисунком. Бамбуковые рыболовные удочки со спутанными лесками, стоящие в углу. Стол для пинг-понга с оборванной сеткой и с разбросанными на нем старым журналами.
Казалось, Рена слышала даже треск топящейся печки, гудение стиральной машины. Она отчетливо различала писк сверчка, непонятным образом попавшего в подвал. Настолько все было ясно, болезненно ясно.
А вот и Кенни - с приглаженными назад волосами, худым лицом, казавшимся бледным на фоне яркого света. И это выражение его лица - игривое, но все же вполне решительное. Он приближается к ней, все ближе и ближе… Единственным ее желанием было поскорее удрать…
Пожалуйста, хватит. Не заставляйте меня видеть все это снова!..
Но она вновь оказывалась в подвале, залитом ярким светом лампы. А рядом - Кенни с таинственным выражением лица.
И еще там был револьвер.
- Кенни, что ты делаешь? Убери его сейчас же!
Но он всего лишь усмехается в ответ.
- Кенни, ну пожалуйста! Убери его прочь!
Она увидела, как он вкладывает пулю, услышала щелчок, затем металлический скрежет барабана…
Щелчок, щелчок, щелчок, щелчок, щелчок.
Так громко. Так отчетливо. Так неизбежно.
Он держал револьвер на уровне лица, своего худого лица. Он пристально смотрел на него своими черными серьезными глазами. Ни разу не моргнул. Усмешка потихоньку сходила с его лица.
Она видела, как он облизнул губы, сухие губы…
- Нет, Кенни! - Теперь она уже умоляла. - Не делай этого! Пожалуйста, послушай… Не делай этого…
- Рена, я и не собираюсь делать это, - сказал он, уставившись на оружие. Потом протянул револьвер ей: - Ты это сделаешь.
- Ты это сделаешь…
- Ты это сделаешь…
На этом месте воспоминание утратило ясность. Теперь все становилось каким-то расплывчатым.
Револьвер был в ее руке. В ее ли?
Она собиралась нажать на курок. Она ли?
Рена попыталась вспомнить, попыталась сделать картину более ясной. Понять, что же произошло потом.
Но она была ослеплена вспышкой выстрела. И все, что Рена могла слышать, был ее собственный истошный крик:
- НЕТ! НЕТ! НЕТ!
Девушка резко села на кровати и чуть не ударилась головой о низкий потолок. Огляделась. Она снова была в лагерном домике, на своей кровати.
Она вернулась.
Вернулась от Кенни, из того подвала три года назад.
Сердце колотилось. Воспоминания постепенно уходили.
Что это был за звук?
Легкий стук - кто-то несмело стучал в окно.
- Джулия, это ты? - спросила Рена приглушенным от сна голосом.
Стук продолжался - ритмично, настойчиво.
Рена слезла вниз. Босым ногам было холодно от пола. Девушка не имела ни малейшего понятия, сколько времени. Кровать Джулии была по-прежнему пуста.
Ясная ночь.
Полная луна, казалось, висела прямо у окна, настолько близко, что можно было до нее дотронуться.
Рена посмотрела в окно. Никого.
Она подняла оконную раму, легла на подоконник и высунула голову.
Никого.
Но кто-то продолжал стучать. И это был уже не сон.
Высокая трава за домиком, желтовато-зеленая в свете луны, колыхалась и шуршала. Сосны, казалось, дрожали от прохладного ветерка, дующего с вершины холма.
Никого.
Рена закрыла окно и залезла снова под одеяло.
Она попыталась заснуть, но не смогла - воспоминания нахлынули вновь.
- Кенни! - Девушка громко произнесла его имя. - Если бы это был сон… Если бы только сон…
Опять послышался стук. Сначала четыре отчетливых удара, затем три глухих. Потом все снова.
"Не буду обращать на это внимания", - сказала себе Рена. Она закрыла голову подушкой, чтобы приглушить звук.
Тук-тук-тук-тук. Тук-тук-тук-тук.
Не реагировать было просто невозможно.
Отбросив подушку, она спрыгнула вниз. Затем снова открыла окно и высунулась наружу.
- Кто тут? - закричала она.
Молчание.
Она увидела, как кто-то метнулся в сторону, и услышала за деревьями шаги.
ГЛАВА 7
Рена угрюмо смотрела на свой сухой завтрак.
- Кто-то сказал, что эти рисовые хлопья надо запретить, - пробормотала она. - Почему же я должна есть это?
- Дай-ка угадаю. У тебя плохое настроение, - предположила Джулия, выпивая последний глоток апельсинового сока.
- У меня нормальное настроение, - произнесла вяло Рена. - Просто я чувствую себя, как зомби. Одно это способно испортить настроение.
- Ты на самом деле плохо выглядишь. Только без обид, - предупредила Джулия. - Ты не спала?
Ей приходилось перекрикивать смех детей за соседним столом. Общественная столовая была маленькой и узкой, а из-за низкого жестяного потолка все звуки отдавались эхом.
- Да, не спала, - зевнула Рена. Она поднесла ко рту полную ложку хлопьев, затем вдруг вывалила их обратно в миску. - Я не могу есть это.
- Ты все еще расстроена из-за … вчерашнего? - спросила Джулия, пережевывая пшеничную кашу.
- Конечно, - ответила ей Рена. Она совсем не хотела говорить, что ей приснился Кенни в уже трехтысячный раз. И не собиралась рассказывать, что кто-то пытался свести ее с ума, стуча в окно, пока Джулии не было.
Чип улыбнулся и дружелюбно подмигнул Рене, проходя мимо их стола. Его поднос был завален тостами до отказа.
- Доброе утро, Чип, - подчеркнуто сказало Джулия, оскорбленная тем, что он не улыбнулся и не подмигнул ей.
- Доброе утро, - пробормотал Чип, не оглядываясь.
- Ну, как погуляли ночью? - шепотом спросила Рена, радуясь, что можно сменить тему.
- О, изумительно, - ответила сарказмом Джулия, отправляя в рот очередную ложку. - Всю ночь он спрашивал только о тебе. Хочет назначить тебе свидание!
Рена смутилась:
- Правда?
- Да! Такое ощущение, что все здесь интересуются только тобой!
Горечь, прозвучавшая в голосе Джулии, заставила Рену вздрогнуть. Подруга сидела, опустив глаза вниз.
Казалось, она по-настоящему завидовала Рене и совсем не пыталась это спрятать. Но настолько ли она завидовала, чтобы мстить? Настолько ли, чтобы подсунуть в кровать лебедя? Настолько ли, чтобы испортить ее одежду? И потом барабанить ночью в окно?
"Не сходи с ума", - поругала себя Рена.
Джулия была Джулией. Она всегда была язвительной, всегда высказывала прямо все, что у нее на уме. Рена решила, что нет смысла подозревать подругу, единственную в лагере.
- Ты и не притронулась к завтраку, - заметила Джулия. - Подкрепись, а то скоро репетиция.
- Когда я на сцене, у меня на нервной почве появляются силы, - ответила Рена. Она попыталась улыбнуться, но у нее это не совсем получилось.
- Ты такая бледная, - произнесла Джулия с некоторым сочувствием, но Рена совершенно не хотела слышать о том, как плохо она выглядит.
- Спасибо за одежду, - сказала Рена вполне искренне - несмотря на то, что джинсы были слегка малы, желтая футболка была как раз. - Я рада, что ты привезла столько тряпок.
- Нет проблем! На тебе, кстати, все это смотрится даже лучше, чем на мне.
И снова в голосе Джулии явственно прозвучали и горечь, и зависть.
И снова Рена решила не реагировать. Отодвинув стул, она быстренько встала:
- Увидимся на репетиции.
Джулия посмотрела на часы, висевшие над дверью столовой:
- Еще рано. Куда ты идешь?
- Мне хочется прийти туда заранее. Я решила, что лучше первая сама расскажу Баксу о некоторых вещах, случившихся вчера.
Появилось ли на лице Джулии выражение испуга?
Или Рене это только почудилось?
Девушка нашла Бакса в театре. Он сидел на краю сцены. Жестикулируя, режиссер говорил о чем-то трем детям в первом ряду. Они отвечали за декорации. Бакс был одет в спортивный ярко-красных костюм, который делал его более, чем обычно, похожим на Санта-Клауса. Но нетерпеливая жестикуляция, сопровождаемая потоком ругательств, никак не относила его к числу весельчаков.
В руках директор лагеря держал большой листок с зарисовками и, показывая что-то ребятам, грозил кулаком. С галерки Рена могла разобрать только слова - "отвратительно" и "уродство". Подойдя ближе к сцене, она поняла, что Бакс был недоволен эскизом.