- Какой номер бюстгальтера вы носите? - спросил он.
- Тридцать два А, когда ношу, но это бывает не часто.
- Какой размер вы хотели бы иметь?
- Вы же доктор. Что вы пропишите?
- Что, если тридцать шесть В? Это должно соответствовать вашему росту и весу.
- Отлично, если вы сможете это сделать.
Голос все еще носил нагловатый оттенок с какими-то странными, почти соблазнительными нотками. Слушая его, Майк никак не мог поверить, что это говорила та же девушка, хотя видел, как двигаются ее губы, артикулируя слова.
- Я не могу обещать сделать ваши груди завтра. Все будет зависеть от того, как долго продлится операция на лице, - сказал он. - Но я смогу провести операцию через несколько дней. Это довольно просто - надрез делается в подмышечной впадине, и его не видно даже при отсутствии бюстгальтера.
- Мне надо дать письменное согласие, доктор Кернз, и…
- Да?
- Вы об ЭТОМ не пожалеете, я обещаю вам ЭТО.
Значение последних слов было вполне понятно. Учитывая голос и манеру, с которыми они были произнесены, это могло означать только одно, и Майк почувствовал, как его пульс непроизвольно участился.
- Договорились? - спросила она.
- Как пожелаете, - ответил он. - Я же врач.
Повернувшись, чтобы уйти, Майк взглянул на монитор энцефалографа, и то, что он увидел, потрясло его больше, чем неожиданные изменения голоса и манеры девушки. Обычную модель мозговых волн энцефалограммы, которую они наблюдали с тех пор, как она пришла в сознание, заменили большие вспышки странного тета-ритма, иногда появлявшиеся в период ее бессознательного состояния.
На полпути из больницы домой Майк вдруг вспомнил ее слова о бюсте в Британском музее, хотя еще только утром она утверждала, что никогда там не была. Это было еще одно из целой серии странных явлений, связанных с Жанет Берк.
Однако самое потрясающее заключалось в том, что Майк наконец понял, что он уже слышал раньше второй голос Жанет Берк по своему высокочастотному радио, когда терпящий аварию "Боинг-727" уносил Лин Толман к ожидавшей ее смерти.
"Спаси меня, мой Господин!" - умолял кого-то как в молитве тот же голос, перед тем как перейти в вопль ужаса, заставивший Майка содрогнуться, как будто он исходил от обитателя потустороннего мира.
14
Когда на следующее утро Майк вошел в операционную, доктор Хал Петри уже вставлял в вену на руке Жанет Берк иглу для введения раствора анестетика. Завязывая концы маски, Майк подошел к операционному столу и посмотрел на лежавшую девушку.
Медсестры вымыли ее волосы, предварительно удалив иголки электродов энцефалографа. Волосы стали еще светлее, чем он думал, красновато-золотого оттенка.
- Я доктор Кернз, - сказал он почти ей на ухо. - Вы слышите меня, мисс Берк?
Она открыла глаза, и Майк опять удивился их глубокому фиолетовому цвету. В них не было никакого обжигающего огня, который он заметил вчера вечером, когда она попросила его вернуться и потребовала сделать ей груди, подобающие богине.
- Здравствуйте, доктор. - Ее голос был немного невнятным от лекарств, но это был голос Жанет Берк.
- Все будет в порядке, - заверил он. - Доктор Петри даст вам что-нибудь, чтобы вы уснули.
- Начинайте считать, мисс Берк, - сказал анестезиолог. - Быстро или медленно, как вам нравится.
- Один… два… три… - Ее губы медленно двигались, в то время как Петри слегка нажал на плунжер большого шприца, вводя раствор. - Четыре… пять… шесть…
Майк уже было направился в соседнюю, предоперационную комнату, чтобы завершить подготовку к операции, когда тихий и невнятный голос, называвший цифры, вдруг изменился и стал хрипловатым и вызывающим, как и вчера, но теперь он был громким, четко слышались слова. Поток непристойностей и ругательств неожиданно заставил замереть всех в операционной.
Опешивший от обрушившейся на него ругани, доктор Петри непроизвольно усилил нажим на плунжер шприца, послав в вену дополнительную порцию анестетика. Увеличенная доза лекарства возымела эффект, и поток непристойностей незамедлительно прекратился.
- Бог мой! - В голосе Петри прозвучал восторг. - Что это было?
- Она брала интервью у многих людей с сомнительной репутацией, а именно у Лин Толман, - быстро пояснил Майк, - лекарство, должно быть, подняло из ее памяти отрывочную информацию.
- Я много раз вводил пентотал натрия психически больным и, как в народе говорят, "сыворотку правды" по просьбе полиции, но никогда ничего подобного не слышал.
Подготовка к операции, прерванная обрушившимися на всех ругательствами и непристойностями, возобновилась Майк пожалел о том, что Жанет Берк не была в тот момент подключена к электроэнцефалографу. Он был уверен в том, что снова бы увидел те же серии волн странного тета-ритма, которые удивили его вчера.
Майк принес модель из палаты Жанет Берк, и теперь она стояла на столе, где он мог ее легко видеть, занимаясь своей работой.
- Ты действительно думаешь, что наша пациентка будет выглядеть вот так? - Хал Петри рассматривал модель, пока Майк с помощью медсестры надевал перчатки и операционный халат.
- Как раз это я ей и обещал.
- Надеюсь, не в письменном виде.
- Но при свидетелях. Думаешь, я на это не способен?
- Если ты так уверен, значит, можешь, - уступил Петри. - Однако ты совсем не обезопасил себя от возможности того, что, очнувшись, она может решить, что не хочет выглядеть по-другому, даже так красиво, как эта модель, и подаст на тебя в суд за изменение ее внешности.
- Ее жених как раз это и хочет сделать, - усмехнулся Майк.
- Знаю, - сказал анестезиолог, - он проводил ее до операционной. Кстати, охранник из ФБР находится на смотровой галерее.
Майк посмотрел вверх и узнал агента Джима Макайвора, который сидел на застекленной террасе, опоясывавшей верхнюю часть операционной.
- А где же наш любовник? - спросил он.
Хал Петри рассмеялся:
- Хатчинсон слышал, как я разрешил Макайвору наблюдать за операцией, но ничего не сказал. Наверное, внутри он гораздо слабее, чем выглядит снаружи. Как думаешь, действительно существует опасность того, что банда покойной Лин Толман попытается добраться до мисс Берк?
- ФБР вполне серьезно относится к этой опасности и охраняет ее даже здесь, - ответил Майк, направляясь к столу.
- Даже в случае успеха, - напомнил ему Петри, - у девушки будут психологические реакции, и тогда жених сможет убедить ее подать в суд за неправильное лечение.
- В таком случае мне не остается ничего другого, как сделать ее самой прекрасной девушкой в мире, - сказал Майк и взял скальпель, протянутый ему ассистентом. - А сейчас хватит шутить, следи за ее состоянием.
- Все отлично, - сказал Петри, - даже робот может вводить этот анестетик.
- Не давай ей шевелиться, а то действительно придется заменить тебя на робота.
Подняв верхнюю губу Жанет Берк, он сделал У-образный надрез слизистой оболочки десны чуть ниже складки у начала верхней губы, углубив его до самой кости. Затем отложил нож и, взяв удлиненный прут из нержавеющей стали, расплющенный на конце, начал отодвигать оболочку, пока скуловые дуги не стали хорошо видны. Больничный фотограф занял позицию на стуле, откуда он мог делать снимки операции с помощью телеобъектива. Как и все обслуживающие операцию, он был в колпаке, халате и маске.
15
- Майк, маммопластику ты тоже будешь делать сегодня? - Голос анестезиолога дошел до сознания Майка Кернза, уже полтора часа занятого тончайшей хирургической операцией.
- Хотелось бы. Как она себя чувствует?
- Все, что ты до этого делал, ее не беспокоило, - сказал Петри, - но это беспокоит меня.
- Почему, Хал?
- Ты действительно сделал ее похожей на модель? При всех этих кровоподтеках под кожей вокруг глаз и на скулах сложно определить.
- Мы не можем быть уверены, пока не снимем повязки и кровоподтеки не рассосутся. Для этого потребуется шесть-восемь недель, но я готов поставить на кон весь свой гонорар, что результат будет таким, как планировалось.
- Так как быть со второй операцией? - снова спросил Петри.
- Сделаем маммопластику сегодня тоже, - сказал Майк операционной бригаде. - Естественно, нам необходимо провести подготовку и полностью сменить перчатки, халаты и простыни.
- Все готово, доктор, - сказала старшая медсестра. - Стол приподнять?
- Пожалуйста. - Майк снял халат, осторожно, чтобы не инфицировать руки, снял перчатки, в которых работал во время первой операции. - Чем ближе к сорока пяти градусам вы сможете ее приподнять, тем скорее мы закончим.
Пока проходила подготовка и операционная бригада надевала новые стерильные халаты и перчатки, Майк изучал груди Жанет, обнаженные после того, как его помощник убрал стерильное полотенце. Они были маленькие, однако хорошей формы и высоко поднятые, с ореолами темной кожи вокруг сосков.
- Такого типа груди идеально подходят для подмышечного метода, - сообщил он персоналу. - Даже под местной анестезией легко добраться до концов основных пекторальных мышц под ними, расширить пространство и вставить протезы. Затем, выдвинув вперед соски, увеличить объем груди до размеров, которые предпочитает иметь пациентка.
- Если ты сможешь починить их так же, как ее лицо, - сказал Петри, - девочке не придется даже носить лифчик.
- Ей придется его носить, иначе она получит от меня нагоняй. - Майк взглянул на фотографа, который только что закончил делать предварительные снимки. - Готов, Джо?
- Как скажете, доктор.
- Все в порядке, - подтвердила старшая медсестра, - у нас есть два набора стерилизованных протезов разных размеров, как вы приказали, доктор Кернз.
…Когда Майк наконец отошел от операционного стола, галерея огласилась восторженными возгласами, а фотограф приблизился, чтобы запечатлеть крупным планом замечательный окончательный результат.
- Это действительно произведение искусства, и какой прекрасный финал! - воскликнул доктор Петри. - Одно можно сказать точно: независимо от того, понравится ли ей новое лицо или нет, она никогда не подаст на тебя в суд за результаты последней операции.
16
Джордж Стенфилд и Джеральд Хатчинсон ждали в палате Жанет.
- С ней все в порядке, - сообщил Майк. - Она будет находиться в реанимационной, пока не придет в сознание. Но это только предосторожность.
- И тогда она будет в полном порядке? - спросил Стенфилд.
- Несомненно. Доктор Себастьян наблюдал за операцией с галереи и полностью одобрил всю процедуру. Он даже намерен дать описание использованного мной метода подъема раздробленных скуловых костей в новом издании своего учебника.
- Прекрасно, Майк, - сказал Джордж Стенфилд.
- Маммопластика ее тоже совершенно не утомила, - добавил Майк.
Джеральд Хатчинсон глядел в окно и не участвовал в разговоре, пока Майк не упомянул об операции на груди. Тогда он резко обернулся и спросил:
- Какого черта! Что вы имеете в виду под маммопластикой?
- Это операция по увеличению размера груди…
- Я знаю, что такое маммопластика - это подленький способ воспользоваться женским тщеславием. Кто, черт возьми, дал вам право на это?
- Вчера во время вечернего обхода мисс Берк спросила меня, могу ли я сделать увеличивающую маммопластику после того, как закончу операцию на лице, - объяснил Майк. - Она мотивировала это тем, что если я намерен сделать из нее богиню, то должен дать ей соответствующую грудь.
- Я слышу об этом впервые, - удивился Стенфилд.
- Во сколько вы оба были здесь вчера? - спросил Майк.
- Я был примерно в три, - сказал Стенфилд.
- Я находился здесь примерно до четырех, - уточнил Хатчинсон, - вчера вечером у меня была лекция.
- По всей видимости, мисс Берк приняла решение относительно маммопластики после того, как вы ушли, - сказал Майк. - Она подписала согласие на операцию, она знала, что делает. Кроме того, операция совсем незначительная. Многие хирурги делают ее сейчас даже в своих приемных. Мисс Берк была в хорошем состоянии, когда я закончил восстановление лица, поэтому я сразу же приступил к маммопластике. Сожалею, что вы об этом не знали.
- Жанет часто шутила по поводу фальшивых грудей, - сказал Стенфилд, - но я не предполагал, что она относится к этому так серьезно. Наверное, после нашего ухода ей пришло в голову, что вы можете исправить сразу же и это.
- Не прикидывайтесь простаком, Джордж, - сказал Джеральд Хатчинсон тоном старшего наставника. - Жанет, наверное, сказала Кернзу, что мы с вами вечером уже не появимся, поэтому он, зная, что его никто не остановит, и пользуясь ее не вполне рациональным состоянием, уговорил ее на еще одну дорогостоящую операцию, чтобы набить себе карманы. - Он резко повернулся к Майку. - Вы не посмеете утверждать, что сотрясение мозга не сказалось на ее сознании.
- Она действительно показалась мне возбужденной и немного не в себе, - врожденная честность заставила Майка признаться, - даже ее голос звучал как-то странно, когда она просила сделать эту операцию.
- Что вы имеете в виду. Она говорила не своим голосом? - спросил Стенфилд.
- Именно. Я объяснил все это смущением при такого рода просьбе, однако другие странные вещи также имели место.
Майк рассказал о странных волнах на экране энцефалографа, что заставило его обратиться за консультацией к доктору Рандалу Маккарти.
- Маккарти? - нахмурился Джеральд Хатчинсон. - Были какие-то сообщения о скандале, связанном с ним, когда он прибыл сюда в университет преподавать?
- Не могу знать, - сказал Майк, - в это время я работал в Нью-Йорке.
- Я проверю, когда вернусь в издательство, - сказал Джордж Стенфилд, - но я не помню этого скандала.
Вдруг Майку пришла неожиданная мысль:
- Вы говорили, что ФБР отдало вам копии пленок, которые были в чемоданчике Жанет, те, с интервью Лин Толман?
- У меня оригиналы, - сказал Стенфилд, - ФБР сняло копии и оставило их у себя.
- Можно послушать некоторые из них?
- Конечно. - Стенфилд с любопытством взглянул на него. - Приходите ко мне в кабинет к пяти часам. К этому времени я постараюсь отыскать и эту историю о докторе Маккарти.
- Еще один шарлатан? - усмехнулся Джеральд Хатчинсон. - Неудивительно, что вы убедили его подтвердить нормальное состояние Жанет, когда она явно была не в себе.
Майк проигнорировал этот выпад. В противном случае ему пришлось бы просто ударить Хатчинсона.
17
- Мы можем прослушать пленки в нашей звуковой лаборатории, - сказал Джордж Стенфилд, когда Майк во второй половине дня пришел в кабинет газетчика. - Между тем я нашел кое-какие материалы о докторе Маккарти, которые могут вас заинтересовать.
Джеральд Хатчинсон тоже был в комнате, но не произнес ни слова, когда Майк вошел.
Материал о докторе Маккарти был посвящен его довольно загадочным экспериментам в области парапсихологии, и Майк вспомнил, что доктор Себастьян явно был под большим впечатлением от способностей психиатра. Он едва закончил чтение, когда зазвонил телефон и Стенфилд поднял трубку.
- В лаборатории все готово. Майк, вы закончили? - спросил он, положив трубку.
- Да, но мне еще нужно провести вечерний обход в больнице.
В лаборатории они устроились в удобных креслах.
- Запускайте пленки, - сказал Стенфилд механику.
Раздался щелчок, и из динамика донесся голос Жанет Берк.
- Пленка номер три, интервью Лин Толман… Ну, хорошо, Лин, расскажи мне, как ты сошлась с людьми, которые устраивали взрывы?
Из динамика вырвался поток ругательств, и Майк замер от неожиданности. Почти с первых слов он узнал этот хрипловато-наглый голос. Он слышал его вчера вечером в палате Жанет Берк, когда она просила сделать ей маммопластику, и еще раз сегодня утром, когда Хал Петри начал делать ей анестезию.
- Что-нибудь случилось, доктор? - спросил Джордж Стенфилд.
- Нет. А что?
- У вас вид, как будто вы увидели призрака.
- Услышал, а не увидел. - Майк быстро пришел в себя. - Первый и последний раз я видел Лин Толман, когда она лежала мертвая на полу в аэропорту. Слышать ее голос сейчас довольно странно.
Майк не сказал газетчику и Джеральду Хатчинсону, который подозрительно смотрел на него, что слышал этот голос из уст Жанет Берк уже дважды за прошедшие сутки. Но был еще и третий случай, когда охваченный ужасом перед катастрофой женский голос прокричал: "Спаси меня, мой Господин!"
Силой, которую Толман призывала спасти ее, мог быть не кто иной, как сам Сатана. Из этого следовал лишь один вывод, дошло до сознания Майка, тот, который он тщетно пытался отбросить с того самого момента, когда впервые увидел странные вспышки тета-волн на мониторе энцефалографа, соединенного с мозгом Жанет Берк.
Хотя труп Лин Толман находился в холодильнике морга, злой дух, или, точнее сказать, демон, который заставил Лин Толман устроить террор, унесший более пятидесяти жизней, все еще здравствовал.
Более того, в этой дьявольской игре демоническая сущность Лин Толман завладела телом Жанет Берк. Все это, несомненно, произошло в момент катастрофы самолета. Самое худшее, однако, заключалось в том, что, превращенная талантливыми руками Майка в одну из самых прекрасных женщин мира, Жанет сама теперь могла творить невиданное зло. И это для него теперь стало неоспоримой истиной.
Книга вторая
ВТОРОЕ НЕВЕРОЯТНОЕ
Концепцию существования злого и преступного начала или духа, способного овладеть душой изначально хорошего человека, вряд ли можно объяснить, не вызвав в человеческом сердце каких-то необъяснимых ассоциаций с колдовством или дьявольщиной.
Корбет X. Тригпен, врач, и Херви М. Чекли, врач. Три лица Евы
1
В холле издательства газеты Майк сначала нашел номер в телефонном справочнике, потом направился в телефонную будку и позвонил.
- Приемная доктора Маккарти, - ответил мужской голос.
- Простите, кто говорит?
- Это Рандал Маккарти. Это вы, доктор Кернз? Я только что о вас подумал.
- Я тоже. Может быть, нам уже и не нужен телефон, но поскольку нас уже соединили, мы можем им воспользоваться. Вы будете у себя в ближайшие полчаса, доктор?
- Конечно. Я просматриваю газеты, скопившиеся у меня, пока я был на семинаре в Дерхаме. Моя приемная расположена в здании 13-Д, комната триста четыре в старом помещении медицинской школы. Как скоро вы приедете?
- Минут через пятнадцать. Я сейчас в здании газеты "Стар". Беседовал с Джорджем Стенфилдом о его племяннице.
- С ней все в порядке? Она приходила в себя, когда я зашел в ее палату после ленча.
- Значит, вы видели ее уже после моего ухода. Ждите меня через пятнадцать минут.
Медицинская школа располагалась в самом центре большого комплекса, и Майку не сразу удалось разыскать здание 13-Д и комнату триста четыре. Когда он открыл дверь, на стене за спиной сидящего за своим столом Рандала Маккарти он с удивлением увидел сморщенную человеческую голову с длинными свисающими волосами. В глазах застыл отсутствующий взгляд давно умершего человека; сама же голова размером в одну четвертую нормальной величины высохла настолько, что вся состояла из глубоких морщин и выпуклых складок старой кожи.