Оглянулась, окинула взглядом "мамочкины ряды", обочину вдоль Мапл-авеню, где мамочки - иногда попадался и папочка, но то было скорее исключением, чем правилом, - сидели в машинах или собирались группами почесать языком в ожидании, когда окончатся занятия, и они смогут отвезти свое потомство на музыку или в спортзал заниматься карате.
Бетси Хилл была одной из таких мамаш.
Ожидания эти начались с детского сада, неподалеку от начальной школы в Хилл-Сайде, затем - у средней школы в Маунт-Плезант и, наконец, здесь, примерно в шестидесяти метрах от места, где она теперь стояла. Бетси вспомнила, как поджидала своего красавца сына Спенсера, слышала, как звенит звонок, всматривалась на улицу через ветровое стекло, видела, как ребятишки вылетают из двери и разбегаются в разные стороны, точно муравьи, после того как кто-то наступил ногой на муравейник. Она улыбалась, заметив в толпе сына. И вообще почти все время улыбалась в те дни, когда Спенсер отвечал ей радостной улыбкой.
Она тосковала по тем временам, когда была совсем еще молодой мамой, наивным существом, родившим первенца. Теперь, с близнецами, все по-другому, еще до смерти Спенсера все пошло не так. Она оборачивалась на этих мамаш, не замечала в их поведении волнения или страха и начинала почти ненавидеть их.
Прозвенел звонок. Двери распахнулись, выталкивая на улицу гигантские волны старшеклассников.
И Бетси уже начала искать глазами Спенсера. Так бывает в один из кратких моментов, когда твой мозг уже не справляется, неадекватен, и ты забываешь, как все теперь ужасно. На секунду кажется, что это кошмарный сон, не более. Спенсер сейчас выйдет: лямка рюкзака переброшена через плечо, сам слегка сутулится, что свойственно подросткам. И Бетси увидит его и подумает: "Что-то он бледен сегодня, и еще: не мешало бы ему подстричься".
Говорят, существует несколько стадий горя - отрицание, гнев, уныние, депрессия и, наконец, приятие неизбежного, - но все эти этапы имеют тенденцию смешиваться и превращаться в трагедию. Ты никогда не перестанешь отрицать. В глубине души всегда негодуешь. А сама идея "приятия" выглядит в твоих глазах едва ли не непристойной. Психоаналитики предпочитают термин "развязка". С чисто семантической точки зрения, может, и лучше, но ей до сих пор хотелось кричать от отчаяния.
"Что я вообще здесь делаю? Сын мертв. Встреча с одним из его друзей этого не исправит".
Но ей почему-то казалось, что встретиться стоит.
"Возможно, той роковой ночью Спенсер все же не был один. Что это меняет? Клише, да, но его все равно не вернуть. Что я надеюсь узнать - какой была развязка?"
И тут Бетси увидела Адама. Он шел один, сгорбившись под тяжестью рюкзака.
"Вес этот давит на всех нас", - подумала она.
Бетси не сводила глаз с Адама и передвинулась вправо, чтобы оказаться у него на пути. Как и большинство подростков, Адам шел, глядя под ноги. Она ждала, прикидывая, куда свернуть, вправо или влево, чтобы неминуемо оказаться перед ним.
Он подошел совсем близко.
- Привет, Адам, - произнесла Бетси.
Он остановился, поднял на нее глаза.
"Симпатичный мальчик, - подумала Бетси. - Все они симпатичные в этом возрасте. Но Адам изменился. Все они переступают некую линию, за которой начинается взросление. Он очень вытянулся, раздался в плечах и больше походил на мужчину, а не на мальчика. А лицо оставалось детским… Хотя в нем проглядывало нечто новое, какой-то вызов".
- О… - выдавил он. - Добрый день, миссис Хилл. - Обойдя ее слева, он двинулся прочь.
- Можно с тобой поговорить? - бросила вдогонку Бетси.
Адам нехотя остановился.
- Ну, да. Конечно.
Он развернулся и легкой спортивной походкой направился к ней. "Адам всегда был хорошим спортсменом. Не то что Спенсер. Может, отчасти дело в этом? Жизнь в городах, подобных нашему, складывается легче, если ты хороший спортсмен".
Он остановился неподалеку от нее. И никак не решался встретиться с ней взглядом. Все товарищи Спенсера, увидев ее, отводили глаза. Несколько секунд Бетси молчала. Просто смотрела на него.
- Так вы хотели поговорить? - нарушил молчание Адам.
- Да.
Снова пауза. Обмен взглядами. Он поежился.
- Мне очень, очень жаль, - выдавил Адам.
- Чего жаль?
Вопрос удивил его.
- Ну, я о том, что случилось со Спенсером.
- Почему?
Он не ответил, снова опустил глаза.
- Посмотри на меня, Адам.
Она взрослая, он до сих пор ребенок. Он подчинился.
- Что произошло той ночью?
Адам нервно сглотнул.
- А что произошло?
- Ты был со Спенсером?
Он покачал головой. И вдруг жутко побледнел.
- Что произошло, Адам?
- Меня там не было.
Она достала последний снимок сына, но Адам снова отвел глаза.
- Это ведь ты фотографировал, верно?
- Не помню. Может, и я.
- Снимок был сделан в день его смерти.
Он опять покачал головой.
- Адам?
- Не знаю, о чем вы, миссис Хилл. Я той ночью Спенсера не видел.
- Да ты посмотри хорошенько…
- Знаете, мне пора.
- Адам, пожалуйста…
- Вы уж извините, миссис Хилл.
И он пустился наутек. Добежал до угла кирпичного здания и скрылся за ним.
Глава 9
Главный следователь Лорен Мьюз взглянула на часы. Совещание сейчас начнется.
- Ты все взяла? - спросила она у своей молоденькой помощницы Чамик Джонсон.
Мьюз познакомилась с ней во время знаменитого процесса по изнасилованию. Взяла к себе на работу, и после первых нескольких промашек Чамик стала незаменима.
- Все здесь, - ответила она.
- Что-то многовато получилось, - заметила Мьюз.
- Да уж.
Мьюз схватила конверт.
- Там все?
Чамик нахмурилась.
- О нет. Вы же не просили меня об этом.
Мьюз извинилась и зашагала по коридору к офису прокурора округа Эссекс, а точнее, к кабинету своего непосредственного начальника, Пола Коупленда.
Секретарша - новенькая, приветствовала ее улыбкой:
- Все ждут только вас.
Мьюз, из-за своей удручающей памяти на имена, испытывала неловкость, поскольку не могла назвать ее по имени.
- Кто ждет?
- Прокурор Коупленд.
- Но вы же сказали "все".
- Простите, не поняла?
- Вы сказали, "все ждут вас". А это предполагает, что там не один человек, а больше. Возможно даже, больше двух.
Секретарша смутилась.
- О да. Там, должно быть, человека четыре или пять.
- В том числе и Коупленд?
- Да.
- Кто еще?
Она пожала плечами.
- Наверное, другие следователи.
Мьюз не понимала, что это означает. Она просила у начальника аудиенции, хотела обсудить деликатную ситуацию с Фрэнком Тремоном. Зачем же он пригласил в кабинет других сыщиков?
Подойдя к двери, она услышала громкий взрыв смеха. На самом деле их оказалось шестеро, включая Пола Коупленда, ее босса. Все мужчины. Фрэнк Тремон тоже присутствовал. Помимо нее, еще три следователя. Лицо последнего казалось отдаленно знакомым. В руках он держал блокнот и ручку, на столе перед ним стоял диктофон.
Коуп - так все называли Пола Коупленда - сидел за столом и хохотал, а Фрэнк Тремон что-то нашептывал ему на ухо.
Мьюз почувствовала, что краснеет.
- Привет, Мьюз, - улыбнулся ей шеф.
- Привет, Коуп, - ответила она и кивнула остальным.
- Входи и закрой дверь.
Она вошла. Стояла и чувствовала - взоры всех присутствующих устремлены на нее. Щеки горели. Она расстроилась, метнула гневный взгляд на Коупа. Но пронять его невозможно. Коуп улыбался как ни в чем не бывало. Она пыталась намекнуть хотя бы взглядом, что хочет поговорить с ним наедине, что не ожидала увидеть здесь такое сборище, но и это не подействовало.
- Ну что, начнем?
- О’кей, - отозвалась Мьюз.
- Погоди, ты у нас тут со всеми знакома?
Приход Коупа вызвал в офисе немало слухов и недомолвок с самого начала, как только он занял свою должность, а известие о том, что он пригласил Мьюз в качестве старшего следователя, потрясло всех. Обычно на такую должность назначали сурового и прожженного старожила, непременно мужчину, и ждали от него политической гибкости и умения вписаться в систему. Лорен Мьюз была самым молодым следователем в департаменте, но он выбрал именно ее. Когда журналисты спрашивали, каким критерием он руководствовался, назначив молодую женщину командовать опытными ветеранами-мужчинами, ответом было всего лишь одно слово: заслуги.
И вот теперь она у него в кабинете вместе с отвергнутыми кандидатами.
- Вот с этим джентльменом не знакома. - Мьюз кивком указала на мужчину с блокнотом и ручкой.
- О, прошу прощения. - Коуп взмахнул рукой, как ведущий игрового телешоу, и нацепил "телевизионную" улыбку. - Это Том Гаухан, репортер из "Стар леджер".
Мьюз промолчала. Родственничек Тремона. Час от часу не легче.
- Не возражаешь, если мы начнем? - спросил босс.
- Не возражаю.
- Хорошо. От нашего Фрэнка поступила жалоба. Давай, Фрэнк, излагай.
Вскоре Полу Коупленду должно было исполниться сорок. Жена его умерла от рака сразу после рождения их единственной, теперь семилетней дочурки Кары. Он растил ее один. По крайней мере до недавнего времени. Снимков Кары на письменном столе больше не было. А прежде всегда стояли. Мьюз помнила: в самом начале карьеры здесь Коуп всегда держал еще один снимок дочери на книжной полке, прямо за спиной. А после того, как они допросили здесь с пристрастием педофила, Коуп его убрал. Она никогда не спрашивала об этом, но понимала: какая-то связь тут есть.
И фотографии его невесты тоже не было, зато на вешалке в углу красовался обернутый целлофаном черный фрак. Свадьба должна состояться в следующую субботу. Мьюз была приглашена. Мало того, даже назначена одной из подружек невесты.
Предоставив слово Тремону, Коуп снова уселся за стол. Свободных стульев больше не было, так что Мьюз осталась на ногах. На миг она почувствовала полную свою беспомощность и беззащитность. Ведь Коуп вроде бы ее сторонник и защитник, позволил Тремону критиковать ее. Лорен изо всех сил старалась не допускать мысли о неравенстве полов, но будь она мужчиной, никогда бы не разрешила Тремону молоть всю эту ерунду.
"Ничего, я сама в состоянии "поджарить ему задницу", невзирая на то, какую шумиху могут поднять СМИ".
Она стояла и закипала от ярости.
Фрэнк Тремон поддернул брюки, хоть и остался сидеть.
- Послушайте, никакого неуважения к мисс Мьюз в том нет, но…
- Старшему следователю Мьюз, - поправила Лорен.
- Пардон.
- Я тебе не мисс Мьюз. У меня есть звание. Я старший следователь. Твой начальник.
Тремон улыбнулся. Обернулся, взглянул на коллег, затем - на родственника журналиста. Насмешливое выражение лица словно говорило: "Ну что, теперь поняли, что я имел в виду?"
- Очень чувствительная у нас девушка, - с сарказмом заметил он. - Так, значит, старший следователь Мьюз?..
Мьюз покосилась на Коупа. Тот сидел неподвижно. На лице никакого сочувствия. Затем произнес:
- Прости, что перебили, Фрэнк. Продолжай.
Мьюз непроизвольно сжала кулаки.
- Так вот, - победно ухмыльнулся Фрэнк, - я на страже закона уже двадцать восемь лет. Мне было поручено дело об убийстве этой проститутки. Никто Мьюз туда не приглашал, сама явилась. И мне это не понравилось - не по протоколу. Хотя бог с ней: если Мьюз делает вид, что может чем-то помочь, еще куда ни шло. Но она начинает отдавать распоряжения. Болтает черт знает что, подрывает мой авторитет в глазах подчиненных. - Он развел руками. - Это неправильно.
- Да, действительно, - согласился Пол. - Ты ведешь это дело.
- Вот именно.
- Так расскажи о нем.
- О чем?
- Об этом деле.
- Ну, пока мало что известно. Нашли мертвую проститутку. Кто-то измолотил ей физиономию. В кашу. Лично я считаю, ее забили до смерти. Личность пока не установлена. Мы поспрошали других шлюх, но никто не знает, кто она.
- То есть те, другие проститутки, не знают ее имени, или же она им вовсе не знакома? - решил уточнить Коуп.
- Да от них толку мало, сами знаете. Говорить не любят. Никто ничего не видел и не слышал. Так что продолжаем работать с ними.
- Что еще?
- Мы нашли зеленую бандану. Совпадает не стопроцентно, но примерно такие носят "цветные" из новой банды. Мы схватили несколько ее членов. Будем давить на них. Посмотрим, может, кто и выдаст того придурка. Мы также просматриваем электронные базы данных по проституткам, работающим в том районе.
- И?..
- Пока ничего. Мертвых проституток у нас полно. Не мне вам говорить, босс. Сами знаете, даром, что ли, проработали здесь семь лет.
- Отпечатки пальцев?
- Тоже прогоняем через базу данных. Ничего. Сделаем запрос в центральную базу данных штата, но на это уйдет время.
Коуп кивнул:
- Ясно. Итак, суть твоей жалобы на Мьюз в том…
- Послушайте, никому не хочу наступать на ноги, но посмотрим правде в глаза. Она не годится для этой работы. И ты выбрал ее просто потому, что она женщина. Я понимаю, такова сегодняшняя реальность. Нормальный парень тратит годы, пашет, как проклятый, из шкуры лезет вон, но все это не имеет значения, потому как предпочтение все равно отдадут чернокожему или тому, у кого нет члена. Я понимаю. Но ведь это тоже дискриминация. То есть просто потому, что я парень, а она девчонка, нельзя утверждать, что она умнее, верно? Будь я ее боссом и подвергни сомнению все ее действия, она бы стала вопить, что ее насилуют, домогаются или унижают, и тогда меня бы вышибли пинком под зад.
Коуп снова кивнул.
- Доля истины в этом есть. - Он обернулся к Лорен. - Мьюз?..
- Что?
- Что ты на это скажешь?
- Во-первых, не уверена, что я в этой комнате единственный коп без члена. - Она выразительно покосилась на Тремона.
- Что еще? - спросил Коуп.
- Еще чувствую, что связана по рукам и ногам.
- Да ничего подобного, - возразил Коуп. - Ты его начальник, но это не означает, что ты должна нянчиться с ним, не давать и шагу ступить. Я твой начальник, разве я с тобой нянчусь?
Мьюз покраснела. Коуп продолжил:
- Тремон проработал здесь долгое время. У него друзья, уважение, все. Вот почему я дал ему такую возможность. Он захотел обратиться к прессе. Придать официальность своей жалобе. Поэтому я позвал его сегодня на эту встречу. Подумал: пусть пригласит мистера Гаухана. Тот убедится, что мы умеем работать открыто, прозрачно для общества, без всякой там подковерной вражды и интриг.
Все они смотрели на нее.
- Я повторяю вопрос, - требовательно произнес Коуп. - Есть комментарии по высказываниям Тремона?
Теперь на губах босса играла улыбка. Маленькая такая улыбочка. Одними уголками рта.
И тут она все поняла.
- Да, есть, - ответила Мьюз.
- Излагай. - Коуп откинулся на спинку кресла, заложил руки за голову.
- Позвольте начать с одного факта. Я не считаю, что жертва была проституткой.
Коуп вскинул брови так удивленно, словно ему сообщили сногсшибательную новость.
- Нет?
- Нет.
- Но я видел ее одежду, - возразил Коуп. - Только что выслушал отчет Фрэнка. Да и потом, местонахождение тела. Все знают, что там ошиваются проститутки.
- А еще и убийцы, - вставила Мьюз. - Поэтому-то он и бросил ее там.
Фрэнк Тремон громко расхохотался:
- Не мели ерунды, Мьюз. Тут нужны улики, милочка, а не ваша бабская интуиция.
- Тебе нужны доказательства, Фрэнк?
- Хотелось бы послушать. Да ничего у тебя нет!
- А как насчет цвета кожи?
- В смысле?
- В смысле, что она белая женщина.
- О, какое тонкое наблюдение! - Тремон вскинул руки. - Мне нравится. - Он покосился на Гаухана. - Запиши, Том, потому как это бесценная информация. Возможно, повторяю, возможно, дело и не в проститутке вовсе, а сам я тупой неандерталец. Но когда она утверждает, что наша жертва не может быть проституткой просто потому, что она белая… в жизни не видел такой блестящей полицейской работы! - Он ткнул пальцем в сторону Мьюз. - Тебе не мешает проводить больше времени на улицах.
- Ты говорил, что убиты еще семь проституток.
- Да, и что с того?
- Тебе известно, что все они афроамериканки?
- Да это еще ни черта не означает. Может, те семь - точно не скажу - были высокие. А эта маленькая. Отсюда вывод, что она никак не может быть проституткой?
Мьюз подошла к доске на стене кабинета, где висели вырезки из газет и снимки. Достала из конверта фотографию, прилепила ее.
- Снимок сделан на месте преступления.
Все уставились на него.
- За лентой ограждения целая толпа, - заметил Тремон.
- Очень хорошо, Фрэнк. Но в следующий раз, когда захочешь что-то сказать, подними руку. И жди, пока я тебя вызову.
Тремон демонстративно скрестил руки на груди.
- Зачем нам смотреть на это?
- Что ты здесь видишь? - спросила Мьюз.
- Шлюх, - ответил Тремон.
- Правильно. Сколько их?
- Без понятия. Хочешь, чтобы сосчитал?
- Ну, хоть приблизительно.
- Штук двадцать.
- Двадцать три. Прекрасно, Фрэнк.
- А в чем смысл?
- А теперь, пожалуйста, сосчитай, сколько белых.
Считать никому не пришлось. Ответ и без того был ясен. Ни одной.
- Хочешь сказать, белых проституток нет в природе?
- Почему же. Они есть. Только не в этом районе. Я просмотрела материалы за три месяца. Согласно данным по арестам, на протяжении всего этого времени в радиусе трех кварталов не задержано ни одной белой проститутки. Ты сам говорил, что отпечатков ее пальцев в картотеке не обнаружено. А про скольких местных проституток можно сказать то же самое?
- Да их до хрена! - возразил Тремон. - Приезжают сюда из разных уголков штата, проболтаются немного, потом или умирают, или подаются в Атлантик-Сити. - Тремон развел руками. - Да, Мьюз, ты у нас гений. Теперь могу спокойно уволиться. - Он ухмыльнулся.
Мьюз и бровью не повела. Достала из конверта еще несколько снимков, прикрепила их к доске.
- Посмотрите на руки жертвы. Видите?
- Видим, и что?
- Никаких следов от уколов на венах, ни одного. Предварительный токсикологический анализ не выявил у нее в крови каких-либо наркотиков. А теперь, Фрэнк, скажи мне, много ты знаешь в своем районе белых шлюх, не севших на иглу, а?
Удар пришелся в цель.
- Она довольно упитанная, - продолжила Мьюз, - что в наши дни в общем-то неудивительно. Многие проститутки вполне упитанные девушки. Ни синяков, ни переломов, предшествующих избиению, не замечено, а вот это немного необычно для проститутки, работающей в таком районе. Зубы мало о чем могут рассказать, потому как большинство выбито. Но те, что остались, позволяют сделать вывод - дантиста она посещала. Заботилась о своем здоровье. А теперь взгляните на это. - Она прикрепила к доске большой снимок.
- Туфли? - спросил Тремон.
- Золотые слова, Фрэнк.
Взгляд Коупа подсказал: пора поумерить сарказм.