- Я отнесу Адама в машину! - крикнула она. - Кто придет последним, будет жирным червяком.
Мэри не любила прибегать к подобным фокусам, но чего не сделаешь, чтобы заставить детишек поторопиться? Она слышала, как они возятся и хохочут в своих комнатах, стараясь первыми добраться до ее старого рыдвана. "Вот дурында, кто же теперь говорит "рыдван"? Никто, кроме "Мэри, Мэри". Впрочем, "дурында" сейчас тоже не говорят".
Пристегивая в машине Адама, она пыталась вспомнить, почему допоздна засиделась вчера вечером. Все последние дни - да и ночи тоже - превратились в сплошной поток готовок и кормежек, сопливых носов, уборок, автомобильной езды, покупок и опять езды. У таких больших городов, как Лос-Анджелес, есть свои недостатки. Кажется, его жители значительную часть времени торчат в пробках.
Кстати, хорошо бы купить новый автомобиль, который не так сильно ест бензин.
Она взглянула на часы. Куда улетучились десять минут? Десять драгоценных минут. Почему это происходит? Как она ухитряется терять так много времени?
Женщина бросилась обратно в дом и поторопила Брендана и Эшли.
- О чем вы там болтаете? Учтите, мы снова опоздаем. Господи, вы только взгляните на часы! - воскликнула Мэри Смит.
Глава 5
Мало того что меня угораздило родиться в такое время, когда циничные журналисты как угорелые гоняются за каждой мало-мальски известной личностью, так еще один влиятельный - или по крайней мере очень читаемый - журнал обозвал меня "американским Шерлоком Холмсом". Последствия этого дикого недоразумения мучили меня постоянно, даже сегодня утром, когда уголовный репортер Джеймс Траскотт увязался за мной, пытаясь взять интервью по поводу моих последних дел. Но я его быстро "развернул". Сказал, что отправляюсь с семьей в отпуск.
- Мы едем в "Диснейленд"! - объявил я и рассмеялся в первый раз с тех пор, как виделся с ним в Вашингтоне. Журналист криво улыбнулся.
Возможно, для других отпуск - самая обыкновенная вещь. Его берут регулярно, иногда даже два раза в год. Но для семейства Кроссов это огромное событие, едва ли не начало новой жизни.
Когда мы спустились в вестибюль отеля, там исполняли песенку "Весь мир в кармане".
- Шевелитесь, клячи! - крикнула Дженни, первой устремившись к дверям.
Новоиспеченный тинейджер Деймон вел себя более сдержанно. Он остановился в проходе и придержал дверь для Наны, пока мы вместе не вышли из прохладного вестибюля отеля на яркое калифорнийское солнце.
В лица нам ударила целая симфония запахов и звуков. Ароматы жареных пончиков, корицы и жизнерадостной мексиканской кухни защекотали у нас в носах. Я услышал отдаленный шум товарного поезда и какие-то испуганные крики - вот только испуг был хороший, "добрый", когда люди на самом деле веселятся. Что-что, а эту разницу я чувствовал прекрасно.
Странно, но я сумел получить отпуск и даже выбраться из города раньше, чем директор ФБР Бернс или его ребята выложили мне два десятка причин, почему я не могу уехать именно в это время. Первое, о чем подумали дети, были "Дисней-уорлд" и Эпкот-Виллидж во Флориде. Но у меня были свои соображения - например, сезон ураганов в тропиках, - и я настоял на новом "Диснейленде" в Калифорнии.
- Да уж, Калифорния, - пробормотала Нана, спрятав глаза за темными очками. - С тех пор как мы сюда приехали, я не видела ни одного клочка живой природы. А ты, Алекс?
Она надулась и сморщила губы, но потом не выдержала и рассмеялась, зажав рот рукой. В этом вся Нана. Она почти никогда не смеется над другими - только вместе с ними.
- Ладно, старушка, ты меня не обманешь. Я знаю, ты в восторге от того, что мы вместе. Где, как, когда - не важно. С таким же успехом мы могли отправиться в Сибирь.
Она просияла:
- Ах, Сибирь! Вот где я хотела бы побывать. Транссибирский экспресс, Саянские горы, озеро Байкал. Американским детям не повредит, если они хоть раз отправятся в поездку, где действительно можно чему-нибудь научиться.
Я покосился на Деймона и Дженни.
- Учитель - он…
- …всегда учи-ите-ель! - пропел маленький Алекс.
В свои три года он щебетал как канарейка. Мы редко с ним виделись, и меня восхищало все, что он делал. Год назад мать увезла его назад в Сиэтл. Мы до сих пор еще сражались с Кристин за право опекунства, и эта тяжба грозила растянуться навеки.
Мои мысли нарушил голос Наны:
- А куда мы отправимся в первую…
- В "Полет над Калифорнией"! - завопила Дженни раньше, чем Нана успела закончить.
Деймон быстро вставил:
- Ладно, но потом будут "Калифорнийские горки".
Дженни весело показала язык брату, и тот беззлобно толкнул ее локтем. Для них это было что-то вроде рождественского утра, когда даже ссоры превращаются в забаву.
- Хороший план, - согласился я. - А потом покажем вашему маленькому брату "Круто быть жуком", ладно?
Я крепко прижал к себе Алекса-младшего и поцеловал его в обе щеки. Он ответил мне своей тихой улыбкой. Жизнь опять казалась прекрасной.
Глава 6
В этот момент я увидел направлявшегося к нам Траскотта - его огромную фигуру и копну рыжих волос над воротником кожаной куртки.
Не знаю, как и почему, но Траскотт уговорил своих нью-йоркских издателей сделать обо мне серию статей, положив в ее основу расследование нескольких громких преступлений, которыми я с завидной регулярностью занимался в последние годы. Вероятно, самым худшим из них - и самым громким - явилось последнее дело, связанное с русской мафией. В свою очередь, я навел кое-какие справки насчет Траскотта. Ему тридцать лет, он окончил Бостонский университет. Специализировался на криминальной журналистике, опубликовал две документальных книги, посвященных мафии. Мне сказали о нем одну фразу, которая засела у меня в голове: "Он грязно играет".
- Алекс! - воскликнул журналист и с улыбкой протянул мне руку, точно старый приятель, случайно встретивший меня на улице.
Я неохотно ответил на его рукопожатие. Нет, я его не недолюбливал и не сомневался в его праве писать любые статейки, какие заблагорассудится, однако этот парень уже влез в мою жизнь и создавал в ней определенные неудобства - вроде ежедневной посылки электронных писем или периодических появлений на месте преступления и даже в нашем доме, в Вашингтоне. А теперь он, похоже, решил испортить мой семейный отпуск.
- Мистер Траскотт, - заметил я как можно спокойнее, - я уже говорил, что не хочу иметь ничего общего с вашими статьями.
- Никаких проблем, - усмехнулся он. - Меня это устраивает.
- А меня - нет! - отрезал я. - Я на отдыхе. Вы тратите мое личное время. Не мешайте мне и моей семье. Черт возьми, мы в "Диснейленде"!
Траскотт понимающе кивнул, но сразу возразил:
- Конечно, но читателям будет интересно узнать о вашем отпуске. Что-то вроде затишья перед бурей. Отличный сюжет! Тем более в "Диснейленде". Вы ведь сами понимаете, правда?
- Ничего подобного! - Нана шагнула к Траскотту. - Я понимаю одно: вы суете нос не в свои дела. Слышали такое выражение, молодой человек? Советую вам его запомнить. Потому что вы действуете нам на нервы.
Краем глаза я заметил нечто еще более скверное - странные маневры молодой женщины, которая медленно обходила нас слева. В руках у нее была цифровая камера, и она фотографировала нас. Меня, мою семью и Нану, спорившую с репортером. Я, как мог, прикрыл собой детишек и накинулся на Джеймса Траскотта.
- Не смейте снимать моих детей! - потребовал я. - И убирайтесь отсюда вместе со своей подружкой! Немедленно!
Журналист вскинул руки, ухмыльнулся и попятился.
- У меня тоже есть свои права, доктор Кросс. И она мне вовсе не подружка. Только коллега. Мы занимаемся работой. Делаем репортаж.
- Ладно, - буркнул я. - Просто убирайтесь. Этому малышу всего три года. Я не хочу, чтобы о моей семье судачили в журнале. Забудьте об этом.
Глава 7
Мы постарались поскорее выбросить из головы Траскотта и его фотографа. Это оказалось нетрудно. После нескольких поездок на "американских горках", представления с Микки-Маусом, двух "перекусов" и дюжины игровых аттракционов я намекнул, что нам пора возвращаться.
- Хочешь искупаться? - с улыбкой спросил Деймон. Утром по пути на завтрак мы заметили перед отелем синюю гладь гигантского бассейна.
Когда мы вернулись в отель, я подошел к стойке и узнал, что для меня есть сообщение - как раз то, которое я ждал. Джамилла Хьюз, детектив из Сан-Франциско, прилетела в город и хотела со мной встретиться. "Приезжай как можно скорее или еще раньше, - гласила записка. - Короче, жми сюда, приятель".
Я выразил свои сожаления всей честной компании и немедленно откланялся.
- Не опаздывай, папа, - подколола меня Дженни. - Джамилла не любит ждать.
Деймон уже надел маску ныряльщика и поднял большой палец, улыбнувшись мне из-под запотевшей маски.
Из отеля "Диснейленд" я перебрался в "Гранд Калифорния", где забронировал номер. Это было заведение совсем в другом стиле, с поделками американских аборигенов и народными ремеслами, более тихое и уютное, чем то, где поселились мы.
Я прошел через матовые двери в огромный вестибюль. Высоко под потолком на уровне шестого этажа парили брусья из красной древесины, а нижний ярус украшали лампы от Тиффани и размещенный в центре исполинский камин. Но я почти не обратил на все это внимания. Мои мысли занимала инспектор Хьюз из 456-го номера.
Чудеса - я действительно был в отпуске.
Глава 8
Джамилла встретила меня в дверях, жаркий поцелуй обжег меня с головы до ног. Только когда мы оторвались друг от друга, я заметил ее незабудковую блузку с пояском и темно-серую юбку. В своих "лодочках" на высоких каблуках она была почти одного со мной роста. И в ней не было ничего похожего на копа из "убойного отдела".
- Я только что приехала, - сказала она.
- Вовремя, - пробормотал я и снова потянулся к ней.
Целуя Джамиллу, я всегда чувствовал себя так, словно возвращался домой. В голове мелькнуло: "А куда нас это приведет?" - но я выкинул мысль из головы. "Будь что будет, Алекс".
- Спасибо за цветы, - прошептала мне на ухо Джамилла. - За море цветов. Они потрясающе красивы. Знаю, знаю - не так красивы, как я.
Я громко рассмеялся:
- Верно.
Через плечо Джамиллы я видел, что Гарольд Ларсен, консьерж, действительно сделал для меня хорошую работу. Лепестки роз покрывали номер разноцветным вихрем. Я знал, что столик в спальне украшает большой букет, за дверцей холодильника ждет бутылка белого совиньона, а в стереосистеме стоит пара тщательно отобранных музыкальных дисков: лучшие произведения Элла Грина и Лютера Ингрэма, "Слезы радости" Така и Патти и кое-что из ранней Альберты Хантер.
- Надеюсь, ты по мне скучал, - промолвила Джамилла.
Неожиданно мы снова слились в одно целое, и я крепко прижал ее к себе, жадно ища губами ее рот. Она стала торопливо расстегивать мою рубашку, я потянул за молнию на юбке. Мы ненасытно покрывали друг друга поцелуями, и ее губы были свежи и сладки, как всегда.
- Если любить тебя - дурное дело, я не хочу быть праведником, - с трудом выдохнул я.
- Ну, это совсем не дурное дело, - улыбнулась Джамилла.
Танцующими движениями мы переместились в спальню.
- Как ты делаешь это на каблуках? - спросил я по дороге.
Она сбросила туфли, за которыми сразу последовала юбка.
- Надо зажечь свечи, - добавил я. - Хочешь?
- Тише, Алекс. Тут и так достаточно тепло.
- Ты права.
Потом мы почти совсем не говорили. Джамилла и я всегда были согласны в том - с чем в общем-то никто не спорит, - что в иные минуты лучше помолчать. Я очень скучал по ней - гораздо больше, чем мог себе признаться.
Наши тела сплелись, а дыхание слилось в один блаженный ритм. В какой-то момент я прижался к ноге Джамиллы и ощутил, как по моему бедру потекла влага. Я потянулся к ней и взял в ладони ее милое лицо.
Я почувствовал, как она читает мои мысли. Джамилла улыбнулась, словно услышав то, чего я не говорил.
- Неужели? - шепнула она и подмигнула.
Мы и раньше играли с ней в телепатию.
Потом снова начались поцелуи, и Джамилла тяжело дышала, пока я медленно ласкал губами ее шею, грудь и живот. Мне хотелось растянуть каждое мгновение, впитать каждый кусочек ее тела, но я не мог остановиться. Она обвила руками мою спину и потянула нас на кровать.
- Как тебе это удается? - спросил я. - Быть такой нежной и в то же время твердой?
- Женские секреты. Просто получай удовольствие. Кстати, я то же могу сказать о тебе. Нежность и твердость…
Через мгновение я был уже в Джамилле. Она сидела на мне прямо, откинув голову и прикусив нижнюю губу. В окно спальни заглянуло солнце и брызнуло лучами на ее лицо. Картина получилась великолепной.
Мы кончили вместе. Все считают это недостижимым идеалом, но подобное иногда случается. Она в изнеможении склонилась ко мне на грудь, с трудом переводя дыхание, целиком отдав себя порыву страсти.
- Завтра у тебя не будет сил для твоих аттракционов, - произнесла Джамилла и улыбнулась.
- Кстати, как насчет еще одного аттракциона? - спросил я.
Джамилла засмеялась:
- Обещания, только обещания.
- Я свои всегда держу.
Глава 9
Не помню, как мы погрузились в сон, но разбудил меня пейджер. Мой новенький блестящий пейджер. Я прихватил его в поездку, оставив номер только Джону Сэмпсону, заместителю директора Бернса, и Тони Вудсу. Неужели это слишком много? Какого дьявола им нужно? Я невольно застонал.
- Прости, Джам, ради Бога. Вот уж никак не ожидал. Просто не буду отвечать.
Джамилла покачала головой:
- Хочешь узнать маленькую тайну? У меня в столике лежит такой же. Давай, Алекс, отвечай на звонок.
Ну да, конечно. "Отвечай на звонок".
Естественно, сообщение было из офиса директора, округ Колумбия. Не вставая с кровати, я снял трубку с телефона и набрал номер. Взглянул на часы - четыре пополудни. День почти прошел, и неплохо. По крайней мере пока.
- Рон Бернс, - прошептал я подруге, пока меня соединяли. - Скверное дело.
Да уж, хуже некуда.
Джамилла кивнула. Звонок от шефа мог означать лишь одно - важную и трудную работу, не терпящую отлагательств. Как раз то, чего мне хотелось сейчас меньше всего.
Рон Бернс самолично взял трубку. С каждой минутой ситуация становилась все серьезнее.
- Алекс? Это ты?
- Да, сэр, - вздохнул я.
"Скорее, мы. Я и Джамилла. А теперь и вы".
- Хорошо, что позвонил. Извини, что приходится тебя беспокоить. Я знаю, ты уже давно не был в отпуске.
Вряд ли он знал, насколько давно. Но я промолчал и стал слушать, что мне скажут дальше.
- Алекс, в Лос-Анджелесе заварушка. Думаю, я бы все равно тебя послал туда. То, что ты сейчас в Калифорнии, - счастливое совпадение. Счастливое, конечно, в переносном смысле.
Я покачал головой. Все это мне не нравилось.
- Что случилось? В чем мне так "повезло"?
- Ты когда-нибудь слышал об Антонии Шифман?
Я встрепенулся.
- Об актрисе? Разумеется.
- Ее убили сегодня утром. Прямо у своего дома, вместе с шофером лимузина. Семья еще спала.
- А другие члены семьи? С ними все в порядке?
- Больше никто не пострадал, Алекс. Только актриса и водитель.
Меня это удивило.
- Но при чем тут ФБР? Полиция попросила консультацию?
- Не совсем. - Бернс помолчал. - Это должно остаться между нами, Алекс, но Антония Шифман была в хороших отношениях с президентом. Близкая подруга его жены. Президент попросил меня помочь в расследовании убийства.
- Ясно.
Значит, Рон Бернс не так устойчив к давлению Вашингтона, как я думал раньше. Впрочем, он был лучшим главой Бюро за последние годы. За время моей недолгой службы он оказал мне множество услуг. А я по мере сил платил ему тем же.
- Алекс, все, что мне нужно, - это визит на место преступления. Ты меня очень обяжешь. А к ужину вернешься к семье. Хотя, вероятно, ужин припозднится. Просто посмотри, что там и как. Собери побольше информации. Кстати, я уже обо всем распорядился - тебя будут ждать.
Я повесил трубку и взглянул на Джамиллу:
- Сначала хорошая новость - я никуда не лечу. Работа в Лос-Анджелесе. Сегодня утром убили актрису Антонию Шифман.
Моя подруга подскочила на кровати.
- О Господи, Алекс! Я обожаю ее фильмы. Она всегда мне нравилась. Как жаль! Ладно, по крайней мере я могу пообедать с Наной и детьми, пока тебя не будет.
- Мы встретимся за ужином. Правда, я немного задержусь.
- Мой самолет улетает в одиннадцать. Мне нельзя опаздывать, Алекс.
Я смущенно поцеловал ее в губы, пристыженный тем, что уступил Бернсу. Но что мне оставалось делать?
- Позаботься о Калифорнии, - добавила Джамилла. - А я пока пригляжу за Микки-Маусом, чтобы он чего-нибудь не натворил.
Смешная мысль.
Глава 10
Рассказчик подъехал к дому, где убили Шифман, - на место преступления. Он знал, что ему не следует здесь появляться, но искушение было слишком велико. Кто знает, может, это даже пойдет ему на пользу. Он вышел из машины и огляделся по сторонам.
Надо же, как тут все изменилось. Он отлично знал этот дом, так же как и богатый квартал по соседству - Миллер-плейс. Внезапно у него перехватило дыхание и сердце сжалось от приятного чувства опасности: теперь "могло произойти все, что угодно". Еще бы, ведь он Рассказчик, разве нет?
Возле ворот было полно прессы и, разумеется, полиции, включая высшее начальство, поэтому пришлось припарковаться почти за четверть мили. Тем лучше - так безопаснее. Через пару минут он уже стоял в толпе местных фанатов и поклонников, проливавших слезы перед святилищем бедной Антонии, которая сегодня утром почила в бозе.
- Не могу поверить, что она мертва, - бормотала рядом молодая парочка; оба стояли, держась за руки и опустив головы, словно потеряли родную душу.
Проклятие, что творится с этими людьми? Как можно быть такими идиотами?
"А я верю, что она мертва, - хотелось заявить ему. - Во-первых, потому что сам всадил ей пулю в голову; а во-вторых, искромсал лицо так, что теперь ее родная мама не узнает. Хотите - верьте, хотите - нет, но в моем безумии есть свой метод. Это настоящий план, величественный и прекрасный".
Разумеется, он не стал беседовать с безутешными юнцами, а приблизился к разукрашенным воротам дома. Он немного постоял с уважительным видом, окруженный толпой людей - человек двести. Интермедия в Беверли-Хиллз только начиналась, набирала силу. Но история обещала быть громкой - и вот что любопытно: никто не знал подлинной истории. Ни об Антонии, ни о ее убийстве. Никто, кроме него. Во всем Лос-Анджелесе он был единственным, кто понимал, что произошло на самом деле. Сознавать это было чертовски приятно.
- Эй, привет, как дела? - послышался чей-то голос.
Рассказчик застыл на месте, потом медленно повернулся и посмотрел, кто его зовет. Он сразу узнал парня, но не мог вспомнить, кто он такой. "Где я встречал этого ублюдка?"