Теперь, сидя в своей кухне в Вашингтоне, я чувствовал себя так, словно вообще никуда не уезжал. Сегодня четверг. Я дал себе слово не думать о работе до конца недели, но моя решимость продержалась не дольше пяти минут.
По старой привычке я поднялся в мансарду и прошел в свой кабинет. Бросив почту на стол, машинально нажал кнопку, включавшую автоответчик.
Это была ошибка. Страшная ошибка.
Меня ждало девять новых сообщений.
Первое было от Тони Вудса из ФБР.
"Привет, Алекс. Я пытался дозвониться тебе на пейджер, но безуспешно. Будь добр, позвони мне в офис Бернса, как только сможешь. И извинись за меня перед своей домохозяйкой. Боюсь, она решила, что я тебя преследую. Наверное, потому, что так оно и есть. Позвони".
Я усмехнулся шутке Вудса и перешел к его второму сообщению.
"Алекс, это снова Тони Вудс. Пожалуйста, не затягивай со звонком. В калифорнийском деле появилось нечто новое. Кажется, ситуация все больше выходит из-под контроля. "Лос-Анджелес таймс" рассказала о письмах Мэри Смит. В городе паника. Позвони мне. Это важно, Алекс".
Тони был слишком осторожен, чтобы выкладывать конкретные детали на мой автоответчик. Он нарочно напускал туману, пытаясь меня заинтриговать.
Ему это удалось.
Глава 29
Я не сомневался, что последняя жертва была еще одной многодетной матерью из Голливуда, но меня так и подмывало расспросить про все подробности. Изменился ли метод у Мэри Смит? И что там насчет писем в "Таймс"? Теленовости и Интернет давали лишь половину правды.
Если я позвоню, то узнаю больше.
Нет, напомнил я себе. Никакой работы до конца недели. Никаких убийств. Никакой Мэри Смит.
Автоответчик опять запищал, и я услышал голос Рона Бернса. Как всегда, он говорил коротко и по делу.
"Алекс, я связался с Фрэдом ван Олсбургом из Лос-Анджелеса. На его счет можешь не волноваться, но я хочу задать тебе несколько вопросов. Это важно. Кстати, с возвращением в Вашингтон".
Следующий звонок - и снова Рон Бернс, тем же ровным и спокойным тоном.
"Алекс, у нас совещание на следующей неделе, и я не хочу, чтобы ты опоздал. Позвони мне домой в эти выходные. И еще - хорошо бы, чтобы ты поговорил с детективом Галеттой. У нее есть информация, которую тебе следует знать. Если ты не записал ее телефон, позвони Тони, он в курсе".
Намек ясен. Рон Бернс уже не просил меня заняться делом Мэри Смит. Он мне приказывал. Господи, как я устал от кошмарных преступлений - они обрушивались на меня сплошным потоком, одно за другим. По оценкам ФБР, на сегодняшний день в стране действовало свыше трехсот серийных убийц. И что, я должен всех ловить?
Я нажал на "паузу", чтобы поразмыслить и решить, как мне поступить дальше. Сначала я подумал о Мэри Смит. Это имя упрямо лезло ко мне в голову. Оно задевало мое любопытство, интеллект и даже самолюбие. Женщина-маньяк - как это возможно? Убивать других женщин? Матерей?
Но зачем? Разве женщина на такое способна? Я просто не мог представить ничего подобного.
Кроме того, меня интересовало, получил ли Арнольд Гринер новое письмо. Какую роль Гринер и "Лос-Анджелес таймс" играли в этом деле? Выбрала ли Мэри Смит свою следующую жертву? Что ею движет? Наконец цепочка размышлений привела меня к неутешительному выводу. В Лос-Анджелесе должна погибнуть еще одна невинная женщина и мать. После нее останутся безутешный муж и дети. Ситуация задевала меня лично, и Бернс прекрасно понимал это. Мой босс знал, что делает.
Несколько лет назад моя жена Мария погибла в дорожной перестрелке. Она умерла на моих руках. Никого не поймали и не осудили. Я провалил свое главное дело. Все получилось совершенно дико и нелепо. А теперь эти жуткие убийства в Лос-Анджелесе. Мэри Смит била по моим больным местам, как в личном, так и в профессиональном смысле, - и не надо быть доктором психологии, чтобы это понимать.
Ладно, почему бы мне не войти в курс дела? Бернс прав - иначе в понедельник я буду выглядеть по-дурацки.
"Проклятие, Алекс, ты поддаешься!"
Когда я взял трубку, оказалось, что на линии уже разговаривает Деймон.
- Да, я тоже по тебе скучал. Постоянно думал о тебе. Честное слово, каждую минуту.
В ответ послышался девичий смех.
- А ты привез мне что-нибудь из Калифорнии? Например, ушки Микки-Мауса? Или что-нибудь еще?
Я заставил себя тихо повесить трубку.
"Я тоже по тебе скучал"? Что это за девчонка? И с каких это пор у сына завелись секреты? Я-то был уверен, что когда у него появится девушка, он сразу мне об этом расскажет. Но теперь иллюзии рассеялись в прах. Впрочем, когда-то мне тоже было тринадцать лет. О чем я думал?
Добро пожаловать в переходный возраст! Мир тысячи и одной проблем. Я решил дать ему еще пять минут, а потом сказать, что пора вешать трубку. Я снова подошел к автоответчику, где меня ждало следующее сообщение.
Это был настоящий сюрприз.
Глава 30
"Алекс, это Бен Абаджан, я звоню из Сиэтла. Сейчас четверг, половина второго. Боюсь, у меня для тебя плохие новости.
Я только что узнал, что адвокат Кристин подал ходатайство о переносе слушаний по делу об опеке на более ранний срок. Не уверен, что сумею блокировать его, да и не знаю, стоит ли. Есть еще вопрос, но о нем лучше поговорить лично. Позвони, как сможешь".
Внутри у меня все похолодело от неприятного предчувствия. Бен Абаджан был моим адвокатом в Сиэтле. Я нанял его, как только Кристин перевезла туда маленького Алекса. С тех пор мы раз двадцать беседовали с ним по телефону - разумеется, за мой счет.
Он был отличным адвокатом и хорошим парнем, но его сообщение мне не понравилось. Похоже, Кристин по-своему интерпретировала то, что случилось в Калифорнии, и отправилась оттуда к своему поверенному.
Благодаря разнице во времени я застал Бена Абаджана в офисе. Он старался говорить бодрым тоном, но я сразу сообразил, что дело плохо.
- Алекс, все это, конечно, ненадолго, но проблема в том, что они подали одностороннее ходатайство с просьбой оставить Алекса-младшего под исключительной опекой матери до окончания слушаний. Судья согласился. Мне очень жаль.
Я стиснул трубку в кулаке. Слова Бена с трудом доходили до моего сознания. Господи, раньше Кристин никогда не вела себя так агрессивно. Теперь она пытается запретить мне даже видеться с маленьким Алексом, что ж, ей это удалось.
- Алекс, ты слушаешь?
- Да, Бен, я здесь. Извини. Дай мне немного поразмыслить.
Я отложил телефон и глубоко вздохнул. Беситься попусту не имело смысла. Так же, как спускать собак на Бена. Он не виноват.
Я снова взял трубку и спросил:
- Какие основания для ходатайства?
Ответ был ясен заранее - ничего иного я не ожидал.
- Безопасность Алекса. В документе упоминается опасная работа, которой ты занимался, пока находился в Калифорнии. Предполагается, что тем самым ты подвергал риску жизнь мальчика.
- Бен, это полная чушь. Я просто консультировал полицию.
- Да, - промолвил Абаджан. - Ее адвокат - Анна Биллингсли. Она любит все немного приукрасить, уже в начале слушаний. Постарайся отнестись к этому спокойно, ладно? Кроме того, здесь есть и хорошая сторона. Чем раньше начнется суд, тем меньше времени будет у Кристин, чтобы превратить свой успех в статус-кво. Судья в любом случае не примет во внимание временных распоряжений, но то, что она сделала сейчас, - преждевременный выстрел. Так что для нас чем скорее, тем лучше. Можно сказать, нам здорово повезло.
- Верно, - пробормотал я. - Очень повезло.
Бен попросил меня составить подробный отчет о том, что случилось в Калифорнии. С самого начала я следовал его совету и вел дневник, куда записывал все, что касалось маленького Алекса: его поведение, развитие, семейные фото и, самое главное, выходки Кристин. То, что она увезла нашего сына на два дня раньше срока, определенно относилось к этой категории. Ее неуравновешенность и неожиданные срывы и раньше действовали мне на нервы. Но теперь она превзошла саму себя.
- И еще одно, - добавил адвокат. - Хотя тебе это вряд ли понравится.
- Бен, если ты найдешь в этом деле хоть что-нибудь, что мне понравится, я удвою тебе жалованье.
- Короче, один из наших самых сильных аргументов заключается в том, что Алекса нельзя разлучать с братом и сестрой.
- Дженни и Деймон не будут давать показания, - твердо заявил я. - Ни в коем случае, Бен. Это исключено.
Сколько раз я видел, как взрослых людей буквально выворачивали наизнанку в судебном зале? Достаточно, чтобы на пушечный выстрел не допускать к этому детей.
- Нет, нет, - успокоил меня Бен. - Ничего подобного. Просто я подумал, что если они будут присутствовать на процессе, это произведет хорошее впечатление. Ты ведь хочешь вернуть Алекса, правда? Именно в этом заключается наша цель? Потому что, если я ошибаюсь, мы лишь напрасно тратим время.
Я огляделся по сторонам, словно в поисках какого-нибудь чудесного решения.
- Дай мне подумать, - произнес я наконец. - Я перезвоню.
- Думай о конечном результате, Алекс. Впереди много неприятного, если не сказать больше, но в целом дело того стоит. Мы можем выиграть этот процесс. И мы его выиграем.
Он говорил спокойно и бесстрастно. От него не требовались какие-либо эмоции, а я сейчас был не в настроении для рассудительных бесед.
- Мы сумеем поговорить завтра утром? - спросил я.
- Конечно. Главное, не теряй надежды. Когда ты предстанешь перед судьей, у тебя не должно быть никаких сомнений, что ты - лучший отец для своего ребенка. Это не значит, что надо смешивать с грязью Кристин Джонсон. Просто нельзя появляться в суде с видом проигравшего. Ясно?
- Я не чувствую себя проигравшим. Не собираюсь терять своего сына, Бен. И я его не потеряю.
- Ладно, а я сделаю все, чтобы этого не случилось. Побеседуем завтра. Звони мне домой или на работу. У тебя есть мой сотовый?
- Да.
Не помню, успел ли я попрощаться с Беном перед тем, как швырнуть телефон об стену.
Глава 31
- Что там происходит? - послышался снизу голос Наны. - Алекс, ты в порядке? Что случилось?
Я посмотрел на разбитый телефон и поморщился.
- Ничего страшного! - крикнул я. - Я что-то уронил. Все нормально.
Меня воротит от любой лжи, даже самой незначительной, но сейчас не хотелось никого видеть, даже Нану. Я отодвинулся от стола и положил голову на руки. Чертова Кристин. Что с ней? Она поступает нечестно, и ей это хорошо известно.
С самого начала она словно нарочно запутала ситуацию. Именно жена предложила нам расстаться, заявив, что не годится в матери Алексу. Она так и сказала: "Не годится". А потом передумала. Я-то своего мнения не менял. С тех пор как увидел Алекса, я желал быть рядом с ним, и с каждым днем это желание становилось сильнее.
Я видел перед собой его лицо, робкую улыбку, хитрый прищур, который появился у него в последнее время. Хотелось крепко-крепко обнять его и не выпускать из рук.
Все получилось нелепо и несправедливо. Я не ощущал ничего, кроме гнева и легкой ненависти к Кристин, но от этого мне становилось только хуже. Я буду сражаться с ней, хотя это полное безумие.
"Дыши глубже", - посоветовал я себе.
Я привык не терять голову в трудных ситуациях. Но сейчас меня мучила мысль, что меня наказывают за мою работу, за то, что я коп.
Не знаю, сколько времени я просидел в мансарде. Когда спустился вниз, в доме было уже тихо и темно. Дженни и Деймон спали в своих комнатах. Я заглянул к ним, чтобы поцеловать перед сном. Заодно снял с головы Дженни "ушки Микки-Мауса" и положил на стол.
Потом я направился на дальнюю веранду. Поднял крышку рояля и стал играть. Лекарство для одиночки. Обычно музыка захватывала меня целиком, помогая отвлечься от работы и от забот. Но сегодня блюзы получались неуклюжими и злыми. Я перешел на Брамса, он подействовал на меня успокаивающе, но вскоре все пошло по-старому. Мои пианиссимо звучали как форте, а арпеджио напоминали грохот сапог.
Наконец я оборвал игру на середине и замер, подняв руки над клавишами.
Где-то в глубине меня родился мучительный, глубокий вздох.
Что, если я потеряю Алекса?
Глава 32
Я не мог вообразить ничего хуже, ничего ужаснее.
Через несколько дней мы улетели в Сиэтл на слушания по делу об опеке. Вся семья Кросс отправилась на запад. Только на сей раз мы ехали не в отпуск.
На следующее утро Дженни, Деймон и Нана расположились на скамеечках в судебном зале, за моей спиной, и стали ждать, когда все начнется. Мы напряженно молчали, однако я радовался, что они сидят рядом. Я поправил лежавшие передо мной бумаги. Наверное, внешне я выглядел неплохо, но внутри у меня все сжималось от неуверенности и тоски.
Мы с Беном сидели на местах защиты, с левой стороны зала. Это было приятное на вид, но абсолютно безликое помещение с желтоватыми панелями на стенах и современной мебелью. Окна здесь не предусматривались, но я вполне мог обойтись и без них. Сиэтл в это утро был мрачен и хмур как никогда.
Кристин выглядела свежей и подтянутой. Не знаю, чего я ожидал, - может, хоть каких-нибудь намеков на то, что ей приходится так же нелегко, как мне? Ее волосы, собранные во "французскую косу", были длиннее, чем раньше. Темно-синий костюм и серая шелковая блузка со стоячим воротником мало напоминали ее обычный стиль, но смотрелись очень эффектно. В комнате словно стало одним адвокатом больше. Да, у нее блестящая внешность.
Наши взгляды на мгновение встретились. Она кивнула в мою сторону без каких-либо эмоций. Мне вдруг вспомнилось, как Кристин смотрела на меня через столик в "Кинкедс" - нашем любимом ресторанчике в Вашингтоне. С трудом верилось, что сейчас на меня смотрят те же самые глаза, что это лицо того же человека.
Моя бывшая жена коротко поздоровалась с Дженни, Деймоном и Наной. Дети ответили вежливо, но сдержанно, вызвав мои мысленные аплодисменты. Только Нана не скрывала враждебности. Она не спускала взгляда с Кристин, устроившейся за столом истца.
- Господи, какое разочарование! - пробормотала она. - О, Кристин, Кристин, как ты могла? Нельзя было этого делать. Нельзя причинять вред своему ребенку.
В этот момент Кристин повернулась и взглянула на Нану, и я заметил на ее лице то, что прежде никогда не видел, - страх.
Но чего она боялась?
Глава 33
Мисс Биллингсли сидела слева от Кристин, а Бен расположился справа от меня, так что мы почти не видели друг друга. Это меня вполне устраивало. Сейчас мне не хотелось ее видеть. Я не мог вспомнить, кто еще вызывал у меня подобную ярость, особенно среди людей, которых я любил. "Кристин, что ты натворила? Что с тобой случилось?"
В голове у меня царил хаос, когда Анна Биллингсли встала с места и начала свою тщательно отрепетированную речь. Я встрепенулся в тот момент, когда услышал фразу "родился в плену". Речь шла об обстоятельствах рождения маленького Алекса, появившегося на свет после похищения Кристин во время нашего отпуска на Ямайке. С каждой минутой я все больше убеждался, что Бен прав и передо мной стоит самый отъявленный лицемер, которого только можно вообразить. За сморщенным лицом и серебристой челкой Анны Биллингсли скрывался мастер юридического шоу. Она с удовольствием нажимала на мои больные места и ловко подчеркивала нужные ей фразы.
- Ваша честь, мы говорим о многочисленных опасностях, которым подвергались мисс Джонсон и ее сын во время ее непродолжительных и сложных отношений с мистером Кроссом, человеком, который уже много лет занимается расследованием самых омерзительных убийств. Что заставляет его постоянно рисковать жизнью.
Дальше все продолжалось в том же духе, один мрачный вывод за другим.
Я покосился в сторону Кристин, но она смотрела прямо перед собой. Неужели это то, чего она хочет? Зачем ей это нужно? Я пытался понять, о чем она думает, но ее лицо оставалось бесстрастным.
Биллингсли закончила расхаживать по залу и, бросив в меня последний шлепок грязи, села за стол. Бен вскочил с места, но не сдвинулся ни на шаг и остался стоять рядом со мной на протяжении всей своей речи.
- Ваша честь, мое выступление будет очень кратким. Вы знакомы с материалами дела и знаете основные факты. Вам известно, что первые семена этой тяжбы посеяла сама мисс Джонсон, когда бросила новорожденного сына. Вы также слышали, что в первые полтора года своей жизни Алекс-младший получил у доктора Кросса все, о чем может мечтать ребенок в его возрасте, - родной дом и любящую семью. Вы знаете и то, что самые тесные и близкие отношения, называемые родственной любовью, связывают маленького Алекса с его домом в Вашингтоне и теми членами семьи, с которыми он жил в последний год. Наконец, нам всем известно, что в тех случаях, когда ребенку приходится жить в обстоятельствах развода, определяющими факторами для его развития являются домашнее воспитание и благоприятная среда. Я могу с уверенностью предположить - и надеюсь, вы с этим согласитесь, - что постоянное присутствие отца, прабабушки, брата и сестры, а также многочисленных дядюшек и тетушек по соседству окажет на мальчика куда более позитивное влияние, нежели опека одинокой матери, живущей в трех тысячах миль от собственной семьи и уже дважды меняющей решение насчет того, что ей делать со своим ребенком. Разумеется, - продолжил адвокат, - я не собираюсь ни в чем обвинять мисс Джонсон. Не сомневаюсь, она может быть вполне нормальной матерью, если захочет. Я лишь указываю на тот простой и очевидный факт, что сын моего клиента, как и любой другой ребенок, будет гораздо лучше чувствовать себя в обществе отца, который никогда не отказывался от своих отцовских обязательств и не намерен делать этого впоследствии.
Готовясь к суду, мы с Беном договорились вести себя по возможности дружелюбно. Я был в курсе того, что скажет Бен, но сейчас, в судебном зале, перед лицом Кристин, все выглядело иначе. Выступление Абаджана показалось мне слишком агрессивным, почти таким же, как речь Анны Биллингсли.
Меня кольнула вина. Не важно, какой грязью поливает меня Биллингсли, - все равно отвечать придется только за себя и за своего адвоката. Именно это Нана вдалбливала мне в голову.
Главное во мне осталось неизменным - решимость бороться до конца. Я приехал сюда, чтобы вернуть домой младшего сына. Но после выступления Бена у меня появилось чувство, что в этом деле не будет победителей. Вопрос в том, кто проиграет больше.
Я надеялся, Алекс потеряет меньше всех.
Глава 34
- Мисс Джонсон, будьте добры, расскажите простыми и доступными словами, зачем вы сюда пришли.
Не знаю, заметил ли кто-нибудь, кроме меня, как Кристин нервничала во время дачи показаний. Она крепко переплела пальцы, но они все равно дрожали. Когда я это увидел, у меня сжалось сердце. Я переживал за нее даже теперь, хотя во всем, что здесь происходило, она могла винить лишь себя.
Впрочем, на вопросы Биллингсли Кристин отвечала ровным тоном, и по ее виду ничего не было заметно.
- Чтобы раз и навсегда покончить с той двусмысленной ситуацией, в которой находится мой сын. Я хочу добиться для него нормальной и спокойной жизни. Главное для меня - его безопасность.
Биллингсли сидела за столом, излучая - а может, и ощущая - абсолютную уверенность.
- Расскажите, какие обстоятельства заставили вас расстаться с мистером Кроссом?