Прибывшие топтались на дорожке, нерешительно оглядывая возвышавшееся над ними крыльцо и роскошный фасад скромно притаившейся в лесу усадьбы.
Все они были абсолютно разного возраста, да и внешности. Если не знать, какое приглашение получил каждый из этих господ, то невозможно было даже представить, что может объединять этих, так непохожих друг на друга людей.
Но Густа знала точно – каждый из присутствующих "клюнул" на ловко ею же составленное приглашение, а значит, приманка в виде обещания "пострелять" была удачной.
Ну что же. Раз уж гости прибыли, нужно было приниматься за работу, и Густа быстрым шагом спустилась с высокого крыльца к будущим членам клуба.
Герр Штайн немедленно телефонировал в ресторан при вокзале о количестве гостей, которые в ожидании обеда были приглашены в специально оборудованную "охотничью" гостиную.
В шкафах тёмного дерева с большими стеклянными дверцами на специальных подставках хранилось оружие. Там были и современные охотничьи ружья из чуть ли не всех европейских стран – Германии, Австрии, Финляндии, Италии, России… Кроме того, по стенам в качестве украшений были развешены коллекционные старинные, но до блеска начищенные пистолеты и даже сабли. Где этот арсенал хранился раньше, Густа могла только догадываться. Но поверив в идею фройляйн Assistent, хозяин раздобыл весь антураж и даже оплатил лучшему плотнику волости – отцу Густы – изготовление столь импозантных оружейных витрин. Надо ли говорить, с каким тщанием все эти сокровища размещались в зале, предназначавшейся для заседаний членов будущего клуба.
Переступив порог залы, гости были несколько ошеломлены. Приняв приглашение, они предполагали увидеть что-то "охотничье", но на такую роскошь рассчитывать, безусловно, не могли. Витрины сразу же привлекли внимание, и в ожидании автомобиля со следующей партией гостей все тут же принялись разглядывать эту обширную коллекцию.
Егерь – господин Каупен – тоже оживился. Если до сих пор он пил кофий, равнодушно ожидая, к чему приведёт затея господина торговца, то тут его ноздри отчётливо уловили запах денег, который буквально излучали эти столичные гости. Густа ясно видела возбуждение обычно спокойного и даже флегматичного егеря. "Но возможно, ему просто, как и большинству мужчин, вскружило голову оружие", – устыдилась она своих мыслей.
Как бы там ни было, через несколько минут егерь вовсю участвовал в общем, вдруг завязавшемся разговоре.
Вскоре подъехал автомобиль с очередными тремя гостями. Позволив им несколько минут понаслаждаться стендами и влиться в компанию, Густа решительно пригласила господ охотников пройти на стрельбище. Господин Каупен, решив, как видно, взять бразды правления в свои руки, тут же подкрепил приглашение собственным, неожиданно громогласным призывом. Гостям не оставалось ничего другого, как проследовать за высокой блондинкой в длинной тёмно-синей юбке и белой блузке и господином в защитного цвета куртке с неожиданно громким голосом.
Путь оказался не слишком дальним. За небольшой рощицей, почти в виду здания усадьбы, скрывались бывшие сараи, а ныне – прекрасно оборудованный крытый тир со всевозможными современными приспособлениями для лучшего удобства господ охотников. Гостям было предложено выбрать, будут ли они стрелять из собственного, привезённого с собой оружия, или пожелают воспользоваться арсеналом хозяина, размещённом в двух оружейных ящиках вдоль задней стены тира. Густа только накануне подготовила прейскурант на патроны в рамочке из темного дерева и с тайной гордостью представила его приезжим господам.
Мнения разделились. Большинство прибывших не изменили своему оружию, но один из гостей, крупный, тучный, с небольшой одышкой мужчина – господин Домбург, вспомнила Густа – пожелал опробовать новый для него образец. Герр Шварц собственноручно достал из оружейного ящика требуемый экземпляр. Густа заметила, как остальные мужчины, до сих пор достававшие и проверявшие свои ружья, с интересом посмотрели на новый, с полированным прикладом и блестящими стволами короткоствольный штуцер "Нортвуд" английской компании "Голланд-Голланд". Его ствол, изготовленный не из готовых труб, а из высококачественной стали с добавлением никеля, отливал необычным блеском.
– Замки-то из мастерской Стентона, – пояснил герр Шварц, – протягивая гостю необычное оружие. – Высший класс.
"Да, понимает герр Шварц толк в торговле", – подумала про себя Густа, наблюдая, как у остальных гостей при словах "высший класс", едва не зашевелились кончики ушей.
– Ну что же, господин Каупен, – продолжал герр Шварц, – покажите нашим гостям, как стреляют настоящие охотники в кандавских лесах.
Долго упрашивать лесничего не пришлось. Уже через несколько минут все с интересом разглядывали мишень, аккуратно продырявленную тремя выстрелами по самому центру. Дух соревнования, никогда не покидающий большинство представителей сильного пола, немедленно проснулся и потребовал реванша – гости принялись рьяно дырявить свои мишени. И тут же обнаружились промахи. Господин егерь оказался на высоте. Он действительно знал и любил своё дело, частью которого было превосходное владение искусством стрельбы. И вскоре уже каждый из гостей получил персональную консультацию и рекомендации по улучшению результатов. Кому-то регулировали прицел, кого-то ставили в правильную стойку, кто-то получал указание, как правильно дышать… Словом, тренировка началась.
И когда через час Густа вернулась, чтобы пригласить гостей к накрытому уже прямо в охотничьей гостиной столу, она обнаружила старательно тренирующихся мужчин, которые, не жалея средств, рьяно пускали на ветер свои деньги, тратя хозяйские патроны и мишени.
Итогом первого заседания клуба стал подписанный устав, два проданных "Нортвуда" и почти полностью израсходованный – и щедро оплаченный – запас патронов, расстрелянных в тире охотничьего клуба.
Дело обещало быть весьма выгодным.
4
Через месяц "Клуб охотников" уже вовсю заработал.
Каждую субботу в усадьбу прибывали мужчины, в багаже которых непременно было оружие. И оба выходных дня из здания за парковой рощицей слышались отголоски выстрелов.
Теперь уже герр Шварц лично ружья никому не предлагал. Теперь он, как почётный председатель Клуба, только встречал и приветствовал участников, регулярно привозивших с собой новых и новых желающих присоединиться к этому элитному клубу господ. За жетон члена клуба и за возможность получить навыки стрельбы, а главное, за общение с единомышленниками, мужчины были готовы платить. И платить щедро. Теперь гостей обслуживали два молодых приказчика, которые исправно выполняли всё, что требовалось, чтобы охотники были довольны.
Обязанности Густы тоже упорядочились. В основном они сводились к тому, чтобы вести бухгалтерию клуба. Она тщательно следила за тем, как на счёт герра Шварца еженедельно поступают не только деньги за проданное оружие и израсходованные боеприпасы, но и комиссионные от тех, кто принимал участие в обслуживании гостей – от владельца ресторана и гостиничных номеров до егеря, получавшего щедрый гонорар за свои уроки.
И хоть сама она не получала ни копейки, её чрезвычайно радовал тот факт, что идея оказалась настолько прибыльной. Теперь уж точно её никто не пошлёт обратно на родительский хутор. Нет! Пусть хозяйством занимается Марта, а её дело – университет.
Герр Кляйн – учитель – специально для неё составил программу и даже написал, куда требовалось, чтобы организовать Густе возможность сдать экзамены за среднюю школу. Было ясно, что этой весной по всем предметам она подготовиться не успеет. Но и ученица, и учитель, увлёкшиеся идеей подготовить талантливую девушку до уровня университета, поставили задачу – сделать в этом году как можно больше. Поэтому свободное время Густа теперь проводила в библиотеке, старательно штудируя историю, географию, литературу и языки – то, что нужно было сдать этой весной. Математику решено было отложить на следующий год. Густа подозревала, что для герра Кляйна математика не является самым любимым предметом. Но поскольку всего остального было в избытке, она решила не переживать по этому поводу, а сдать то, что сможет.
Так что при деле были все.
Герр Шварц радостно развивал новое направление бизнеса. Фрау Шварц воспитывала молодого господина и вела дом. Эмилия, вдохновлённая примером Густы, изо всех сил тоже старалась учиться. Подрастающий Конрад, очень способный, не по годам умный, но избалованный мальчишка, то и дело норовил нашкодить и выскользнуть из-под присмотра. Герр Штайн, теперь уже не расстававшийся с очками, тихо и незаметно продолжал вести хозяйство. Учитель с энтузиазмом учил…
Всё было хорошо.
Но недолго.
Проблемы начались в конце мая.
Никто не ожидал, что фрау Шварц, эта весёлая, живая и музыкальная женщина вдруг заболеет. Да она и сама не хотела болеть и всячески сопротивлялась недугу. И всё же неизвестного происхождения боли в желудке доставляли ей страдание.
Вызванный врач помочь не смог.
Герр Шварц пригласил в усадьбу профессора медицины – Густа забыла его фамилию. Фрау Шварц даже ездила в Ригу на консультации. Но, к сожалению, болезнь не отступала.
Густа видела, что страдания любимой жены в буквальном смысле разрывают сердце хозяину. И хотя он, как и подобает предпринимателю, внешне держался абсолютно невозмутимо, но кто, как не фройляйн Assistent, знала, что чувствует этот тучный и обычно жизнерадостный человек.
Она очень хотела помочь, вот только знать бы – как.
Все экзамены, намеченные на этот год, были успешно сданы, а математика от расстроенных чувств совершенно не лезла в голову.
Поэтому Густа очень обрадовалась, когда после очередной поездки в Ригу хозяин попросил представить ему бухгалтерский отчёт. Его интересовали деньги. Деньги, как поняла Густа, были нужны, чтобы отправить страдалицу "на воды", которые должны были, по решению медицинского консилиума, непременно помочь больной. Как же радовалась девушка, представляя хозяину отчёт, из которого неопровержимо явствовало – деньги есть! А значит, фрау Шварц может не откладывая, прямо сейчас, поехать в знаменитый Баден-Баден, серные источники которого уж непременно вернут ей утраченное здоровье.
5
Сборы были недолгими.
Фрау Шварц в сопровождении Эмилии уехала, не дожидаясь Лиго. И вернуться должна была не раньше сентября, благо денег хватало с лихвой.
Герр Шварц, отправив жену и дочь, заметно поскучнел. Было видно, как ему, семейному человеку, не хватает домашнего тепла. Он стал активнее работать, стремясь заполнить образовавшуюся пустоту. Маленький Конрад, оставленный на попечение приглашённой няни и герра Кляйна, тоже притих. Мальчик, при всех своих способностях, оказался, как, впрочем, и любой ребёнок, не готов к разлуке с мамой и остро переживал расставание. Изменилось даже поведение. Раньше уже издали было слышно, как мальчишка с шумом и воплями мчится по коридорам, а если вдруг наступала тишина, то нужно было непременно обернуться, чтобы не быть застигнутым врасплох маленьким хулиганом. Сейчас по дому никто не бегал. Конрад, утративший интерес к шалостям, большей частью либо читал, либо играл в шахматы с управляющим, к удивлению Густы оказавшимся большим любителем этой игры, либо, сидя в саду, что-то мастерил из веток и песка.
С отъездом хозяйки дом начал жить вполголоса.
И как-то само собой образовалось свободное время.
Никогда раньше, сколько она себя помнила, у Густы не было выходных. На хуторе работа была всегда. Попав в усадьбу, девочка была занята с утра до вечера. Ей с трудом удавалось выкроить время для чтения, так много обязанностей было у "подружки" хозяйской дочки. Да и потом, на должности фройляйн Assistent, свободного времени не прибавилось. Эмилия, Конрад, сметы, герр Шварц, магазин, проект, расчёты, клуб охотников, бухгалтерия, учёба, экзамены… Получался сплошной поток дел, неумолимо требовавших её участия. И вдруг всё изменилось.
Фрау Шварц и Эмилия уехали, Конрад, вредный приставучий Конрад сидит спокойно и почти не требует внимания, герр Шварц, тоже не знающий, чем себя занять, отнял у неё чуть ли не всю работу, за исключением бухгалтерии… Экзамены, и те – позади.
Густа решительно не знала, чем заполнить освободившееся время.
– Ну что же, придётся взяться за математику, – решила она, открывая толстый коричневый учебник.
Удивительно, но втянулась она быстро.
И то сказать, кто, как не она помогал герру управляющему вести последние пару лет хозяйство? А с ноября прошлого года она сама разобралась в тонкостях бухгалтерии и уже сам хозяин, не задумываясь, передал ей, шестнадцатилетней девчонке, всю кропотливую работу по подсчёту каждого сантима, потраченного и заработанного компанией "Jägermaster". Уж что-что, а считать деньги Густа умела.
Поэтому и с задачами, и с уравнениями справлялась легко. В конце концов, что сложного в том, чтобы высчитать, за сколько времени наполнит бассейн вода или когда приедет поезд. И поезд и бассейн вставали перед мысленным взором прилежной ученицы и исправно ехали куда надо или наполнялись. И не было сомнений, что поезд придёт, куда надо, вовремя, а бассейн не перельётся через край.
Правда, оказалось, что это – далеко не вся математика.
Геометрия вызывала у Густы едва ли не священный ужас. Она никак не могла постигнуть логику этой, казалось бы, такой строгой и прямолинейной науки.
Вводило в ступор само слово "аксиома". В её крестьянской голове никак не укладывалось, как, почему и зачем нужно чертить эти жуткие однообразные треугольники и почему она должна верить авторам этих самых "аксиом". Откуда они знают, что это – правда? Кто им сказал? Или хотя бы как они до этого додумались?
Она пыталась логически мыслить. Если можно измерить площадь участка земли – маленькой девочкой она видела, как землемеры работали, измеряя "папин" участок, – то можно все участки сложить, и получится площадь волости. А если сложить все волости, то получится площадь страны. А если сложить все страны, получится площадь всей суши. А ещё можно измерить длину экватора и знать, какой ширины "талия" у планеты. Это было понятно и просто.
Но на то, чтобы считать углы в треугольниках, её логики явно не хватало.
И потом, эти теоремы. Почему их надо доказывать? Ну придумал Архимед свою теорему и даже доказал. Ну и молодец. Или, к примеру, Пифагор. Ей, Густе, зачем нужно думать так, как думал Пифагор? Зачем нужно каждый раз заново пересчитывать эти несчастные квадраты сторон? Ей никак не удавалось понять, почему у треугольника есть "квадрат сторон". Или треугольник, или квадрат – что-то не продумал, видать, этот самый Пифагор.
Геометрия оказалась трудным орешком.
Но привыкшая не сдаваться, Густа твердо решила разобраться и с этой наукой.
Поэтому, пользуясь тем, что она оказалась почти полностью предоставлена самой себе, девушка часами просиживала в библиотеке, рисуя эти злосчастные треугольники.
6
Густа злилась сама на себя.
Вчера ей казалось, что она поняла эту главу.
Но сегодня, прямо с утра, задача не решалась. Ну не решалась, и всё. Эти треугольники, эти прямые, такие прямые и пересекающиеся, никак не желали пойти ей навстречу. Углы категорически не считались.
А в окно библиотеки была видна беседка. И солнце так призывно освещало зелёную-зелёную лужайку перед рощицей, что не было просто никакого терпения сидеть здесь над этой теоремой. В открытое окно, из которого не дул даже самый маленький ветерок, были слышны птицы.
Дятла, усердно трудящегося где-то вдали, Густа, понятно, не видела. А вот ласточки быстро сновали в ярко-голубом небе, время от времени перекликаясь резкими голосами. На какую-то секундочку девушка позволила себе расслабиться и помечтать, как хорошо было бы прогуляться по этой травке… А если бы она могла летать… Она непременно закружилась бы в полете вместе с этими ласточками… Или нет, улетела бы вместе с чайками к морю…
– Или долбила бы, как дятел, ствол в поисках какого-нибудь короеда! – разозлилась сама на себя Густа, – Ишь, размечталась: "птичка, птичка"! А то, что эти самые птички с утра до вечера только тем и занимаются, что стараются набить себе желудок, про это ты забыла? Радуйся, что тебе не надо с утра до вечера крестьянствовать, как Марте. Та, небось, сейчас и спину не разгибает – страда как-никак. Так что сиди и радуйся, что у тебя есть время и возможность учиться!
С этой мыслью Густа вновь принялась за неподатливые теоремы.
Обложившись справочниками и словарями, она в какой-то момент вдруг обнаружила, что Пифагор был не так уж и неправ. На радостях девушка с удвоенной силой принялась разбираться с теоремой и так увлеклась, что не сразу заметила присутствие в комнате постороннего.
Резко вскинув от неожиданности голову, она с удивлением уставилась на мужчину, стоящего посреди библиотеки. Было похоже, что находился он здесь уже какое-то время, но Густа могла бы поклясться, что совершенно не слышала, как он вошёл.
Впрочем, если уж начистоту, то она, порой с головой зарываясь в книгу или в работу, так увлекалась, что не замечала ничего вокруг. Но чтобы не заметить постороннего… Это было странно.
"По-видимому, это очередной член Клуба, – промелькнула мысль, – новенький".
Густа поспешно вскочила из-за стола, намереваясь как можно скорее исправить оплошность и направить незнакомца в гостиную клуба на попечение приказчиков. Она уже было открыла рот, чтобы объяснить направление, но вдруг, совершенно неожиданно для себя, встретилась с ним взглядом.
Никогда не случалось с ней ничего подобного. Эти серые внимательные глаза вдруг, как магнит, притянули её взгляд. Так и не завершив движения, Густа застыла в неловкой позе, чувствуя, как предательский румянец поднимается откуда-то из глубины, заливая грудь под летней, лёгкой и чуть просвечивающей блузкой, шею, щеки, скулы до самых корней светлых, длинных, небрежным узлом закрученных волос.
Так и не в силах отвести взгляд, Густа подняла руку, чтобы хоть как-то прикрыть вырез блузки, столь предательски открывавший её порозовевшие прелести. Но то ли слишком неудобной была поза, то ли рука оказалась непослушной, то ли произошло что-то непонятное, но она почему-то покачнулась и едва не потеряла равновесие.
Мужчина, не сводивший взгляда с незнакомки, тут же бросился на помощь. Подхватив девушку под локоть, он аккуратно усадил её обратно на стул.
В результате было восстановлено физическое равновесие, но отнюдь не душевное. Пришелец продолжал придерживать локоть Густы, по-прежнему не сводя с неё глаз.
Наконец наваждение прошло.
Отпустив онемевшую Густу, молодой человек отступил на шаг, выпрямился и, слегка прищёлкнув каблуками и склонив голову, представился:
– Георг фон Дистелрой. К вашим услугам, фройляйн.
Густа, по-прежнему борясь с не желающим сходить румянцем, едва смогла оторваться от стула, чтобы присесть в подобающем ситуации книксене:
– Августа Лиепа. Assistent герра Шварца.
Ритуал знакомства чуть разбавил первую неловкость, которая так и повисла в воздухе. Но воспитание делало своё дело:
– Вы прибыли в Клуб? Тогда вам нужно обойти вот эту рощицу, – принялась объяснять Густа, меньше всего желая, чтобы этот мужчина, который с каждой секундой нравился ей всё больше, куда-нибудь уходил.