И тут, в считанных ярдах за его спиной, тишайший воздух расклинил рев не рев, что-то хуже любого рева - будто разом врубились все машины на фабрике или кто-то забряцал многотонными металлическими балками, словно это фанфары. Как если бы лев, торнадо и группа "Металлика" вдруг решили состязаться, кто громче…
У Скипа Колдуэлла не было времени оглядываться. Теперь от скорости его велосипеда зависел не спортивный успех, а жизнь Скипа Колдуэлла.
Мак возился у плиты, а Крис наблюдала за ним с табурета у дальнего конца кухонной стойки.
- Кто вас научил готовить? - поинтересовалась она.
Доставая из холодильника помидоры, Мак ответил:
- Самоучка. Был женат на женщине, которая ненавидела стряпню. Это все равно что в море быть выброшенным за борт. Или учись плавать, или тони. А у вас с кухней какие отношения?
Крис подперла подбородок руками.
- Я была папенькиной дочкой. Он хотел сына, а получил девочку. Но в итоге он об этом не жалел. Пылинки с меня сдувал. Всегда брал свое сокровище ненаглядное с собой на охоту, а охотник был заядлый. В детстве у меня были мальчишеские ухватки. Умею жарить рыбу на походном костре. Помогала свежевать и коптить убитых отцом оленей. Вот и все. В городе на этом опыте далеко не уедешь.
- В ресторане вы сказали, что ваши отношения с отцом разладились…
Крис отпила вина, помолчала, потом рубанула:
- Когда ненаглядное сокровище подросло и превратилось в хорошенькую девочку с округлившимися формами, у папы появился к ней нездоровый интерес.
Мак бросил резать помидоры и уставился на Крис.
Та опять колебалась, рассказывать ли до конца. И снова решилась:
- Короче, это продолжалось примерно до того, как мне исполнилось шестнадцать. Матери я, конечно, и словом не обмолвилась о происходящем. А потом мы договорились с отцом - все, баста.
Мак смотрел на нее вопросительно.
- Когда мне было шестнадцать и мы с ним на пару охотились на медведя, я показала ему на свой арбалет и сказала: "Еще раз тронешь меня - угощу стрелой". Спокойно так сказала. И он сообразил, что я не шучу.
Лицо Мака омрачилось.
- Сочувствую.
Крис немного натужно рассмеялась, чтобы поправить общее настроение.
- А, забудьте, это дела давно прошедших дней. Я зла не держу. И все плохое давно выбросила из памяти. По-своему, это было хорошей школой выживания и закалки. Я как, по-вашему, крутая?
Мак вернулся к помидорам.
- Да, можно и так сказать. А вам нравится это определение?
Крис одним глотком осушила бокал до дна.
- Нравится.
Мак подлил ей еще вина.
- Я, собственно, предпочитаю слово "сильная", - сказал он. - В моем представлении, вы сильная.
Крис улыбнулась:
- Сильная? Гм… Что ж, если вдуматься, это определение мне тоже больше нравится, чем "крутая".
Она подняла свой бокал, Мак взял свой, и они чокнулись.
- За сильных, - улыбнулась Крис.
- За сильных, - поддержал ее Мак.
Со страху Скип вильнул рулем и, срезая дорогу, понесся вперед, уже не разбирая пути - по камням, по корням, по канавкам. Имея такую зверюгу за спиной, важно только одно - крутить педали что есть сил. Скипу хватило сотой доли секунды, чтобы поверить в реальность немыслимого. Еще когда он увидел существо за кустами, у него появилось невероятное подозрение. Теперь, слыша за собой дьявольский, ни на что не похожий первобытный рев, он уже не сомневался, кто именно его преследует.
К счастью, вершина была совсем близко. Скип Колдуэлл достиг ее в рекордное время - тут ему пригодились все его навыки великого спортсмена. При этом его в любой момент могла схватить за шкирку звериная лапа. Но повезло. Мгновение - и он с сумасшедшей скоростью мчался вниз по склону. Тропа и впрямь была крутизны убийственной. И Скип сгоряча так разогнался, что впору было серьезно думать, как бы не навернуться и не сыграть в ящик - от одной беды ушел, как бы в другую не вляпаться!
Первые триста ярдов он почти ничего не соображал, только вжимался в велосипед, стараясь держать центр тяжести как можно ниже и не слететь с тропы. Когда стало очевидно, что он не впишется в очередной поворот, Скип резко выпрямился, чтобы совершить прыжок и красиво срезать угол. Но просчитался - темнота, незнакомое место. Еще в полете Скип понял, что его дело швах. Он неотвратимо приземлялся на змеиное сплетение толстенных корней. И никакое мастерство уже не могло спасти его от жестокого падения.
Этот факт Скип принял мужественно, без паники увернул переднее колесо от удара о первый корень, но за ним громоздились следующие. Переднее колесо уткнулось в препятствие, и Скип перелетел через руль. Он не успел высвободить защелкнутые в педалях ноги - и велосипед догнал его и накрыл. Переход от тридцати миль в час до полного нуля произошел так стремительно, что секунды три Скип просто лежал на земле, приходя в себя. Но, бывалый спортсмен, он справился с контузией и заставил себя подняться.
И тут он, несмотря на сгустившиеся сумерки, получил возможность достаточно хорошо разглядеть своего преследователя. Тот был ярдах в пятидесяти выше по склону и бежал к Скипу почти лениво, но восемнадцатифутовыми шажищами. Сердце Скипа выпрыгивало из груди. Он быстро поднял велосипед, вскочил на него и закрутил педали.
Через пол-оборота он уже знал, что переднее колесо погнулось.
Нужда заставляла Скипа ездить и на гнутых колесах - так что опыт был. Поэтому он упрямо набирал скорость - отлично понимая, что велосипед в любое мгновение может выйти из-под контроля. Менее ловкий велосипедист не проехал бы с таким колесом и десяти футов, но у Скипа был прирожденный талант. Плюс ужас удесятерял его силы. Ярость на морде преследователя и упорство, с которым он гнался за человеком, не оставляли сомнений в том, что его цель - убить.
На согнутом колесе Скип одолел хорошую сотню ярдов. Однако зверь неумолимо настигал. Скип уже слышал за своей спиной его могучее сопение. Зверь был буквально в двух-трех прыжках от него.
Тут Скип снова упал. На сей раз он приземлился на задницу и сломал о камень правую руку. Велосипед отлетел в сторону. Не обращая внимания на лютую боль, Скип мгновенно вскочил на ноги и побежал вниз по склону. Но его специальная узкая велосипедная обувь предназначалась исключительно для автоматических педальных креплений. В ней и по асфальту быстро не походишь. А уж по горной тропе… Через десять футов Скип поскользнулся, рухнул на спину и покатился вниз по склону. Сломанная рука снова и снова ударялась и землю, и каждый раз у Скипа то темнело в глазах, то в голове словно искры разлетались. Его тошнило от боли и ужаса, в каждую секунду он ожидал, что его схватит смертоносная лапа. Его тело уперлось в дерево и остановилось. Скип, удивленный тем, что все еще жив, посмотрел вверх по склону. Его преследователь наклонился над велосипедом - разглядывал его и ощупывал.
Скип вскочил и дикими прыжками побежал вниз. Момент был - словно губернатор звонил в то самое мгновение, когда палач взялся за рубильник. "Нет, врешь, я от тебя уйду! Нет, не догонишь, сука лесная! Я от тебя убегу и еще интервью про тебя давать буду! На Никки женюсь и детишек заведу. А до этого обставлю Дьюи Девлина!"
Слезы текли из его глаз. Скип Колдуэлл был твердо намерен выжить.
Двуножке не убежать от него. Поэтому он остановился, чтобы рассмотреть брошенную им вещь. У этой блестящей вещи оказались такие же круглые ноги, как у скорлупок. Но только две. К тому же тонкие и хлипкие. Он попробовал согнуть эту вещь. Гнется, но с трудом. Он немного поднатужился и сложил вещь так, что круглые ноги оказались друг против друга.
Ниже по склону двуножка упал и покатился, потом ударился о дерево, вскочил и опять побежал. Он не спешил нагнать его. Просто наслаждался волнами чужого страха, паники и физической боли, которые приятно щекотали его. Этот двуножка, похоже, сильно покалечился при падении. Есть ли что в жизни приятнее, чем смаковать нарастающий хаос двуножкиных мыслей, когда им страшно и больно!
Наблюдая суетливые скоки двуножки, он выбрал далеко внизу два ориентира - огромный валун и, еще дальше, поваленное дерево. Можно позволить двуножке добежать до валуна и потом догнать его. А можно позволить ему добежать до поваленного дерева. В любом случае ему не уйти.
Глава двадцать шестая
Подливая в бокал Крис остатки "Вдовы Клико", Мак ощущал, что его изначально предвзятое отношение к репортерше окончательно испарилось. Напрасно он поспешил навесить на нее ярлык красивой карьеристки-сучки: в процессе разговора за шампанским мало-помалу выяснилось, что Крис - ранимый, интересный и сложный человек. Мак был приятно поражен и растроган. Он чуточку нервничал насчет дальнейшего - не заржавела ли его сексуальная техника от долгого воздержания. Но Крис поглядывала на него с такой откровенной чувственностью, что все страхи быстро позабылись и осталось одно растущее желание.
С сексом как с велосипедом - нельзя разучиться.
А если Мак что и подзабыл, эта жаркая дамочка ему быстро напомнит.
Тем временем и в душе Крис происходили перемены. С Маком она планировала сойтись по утилитарной причине - хороший источник информации. Программа вечера, разработанная по дороге к квартире детектива, была проста: пообедать, перекинуться парой незначительных слов и со смаком трахнуться. Однако в ходе общения у нее стал пробуждаться вполне искренний интерес к Маку. Ну и, конечно, Крис льстило, что этот завидный мужчина запал на нее - без видимых усилий с ее стороны. Она такая - автоматически пробуждает первобытные сексуальные инстинкты в большинстве мужчин!
От шампанского немного кружилась голова, и Крис уже прикидывала, как именно перейти от слов к делу. Однако все произошло как-то само собой. Их головы сблизились, губы нашли друг друга… После первого поцелуя Мак и Крис уже не могли остановиться - с каждым поцелуем лихорадка страсти нарастала. Но только-только Мак добрался до передней застежки ее бюстгальтера и открыл своим ласковым пальцам дорогу к ее соскам, как гнусно запищал сотовый. Мак и Крис резко разомкнули объятия.
- Твой или мой? - спросила Крис.
Пока Мак соображал, Крис мотнулась к своей сумке и нашарила в ней телефон.
- Черт, это с работы! Это Уокер. Что там у вас? - Несколько секунд молчала, слушала. Потом посмотрела на наручные часы. - Да ведь только шесть. Неужели вы не можете найти кого-нибудь другого? - После новой паузы она тяжело вздохнула и сказала: - Ладно-ладно. Уже еду.
Защелкнув телефон и бросив его в сумку, она торопливо застегнула бюстгальтер и, с огорченным видом вправляя в него недолго побывшие на свободе груди, пояснила Маку:
- Автокатастрофа по принципу цепной реакции на пятой, к северу от Линнвуда. Густой туман, куча-мала из тридцати-сорока машин. Досадно, а ехать надо. Извини, мне очень жаль…
Мак криво улыбнулся:
- А мне-то как жаль…
Пока он огорченно кряхтел, Крис застегивала последние пуговицы блузки.
- Насчет телефона ты заранее договорилась? - с досады заерничал Мак. - Понятно, что ты обиделась - попотчевал тебя говядиной вместо индейки. Но время еще раннее, можем рвануть в супермаркет, разжиться индейкой - цена на них уже наверняка упала. Суну в духовку - и, пока она будет резво жариться, можем продолжить с того же места…
Тут он окончательно скис и замолк. Последний клочок молочно-белых пышных грудей Крис исчез за двумя верхними пуговицами блузки.
С уже отрешенно-деловитым видом Крис спросила:
- Мое пальто?
- В спальне.
- А, вспомнила.
Она стремительно зашагала в спальню. На обратном пути, уже с пальто в руках, Крис не могла удержаться от соблазна: заглянула в погруженный в полумрак кабинет и юркнула внутрь. Письменный стол был завален книгами - в основном по антропологии. Да, этот Мак действительно эрудит! Она верно угадала: совершенно нетипичный полицейский! Задерживаться в кабинете было опасно. Ничего толком не узнав, Крис заторопилась в холл.
Мак проводил ее до автомобильной стоянки. В его прощальном поцелуе было столько заботливой ласки, что Крис с удовольствием констатировала: в лице Мака у нее будет внимательный и нежный любовник.
- Не прозевай меня в выпуске новостей! - сказала она, собираясь захлопнуть дверцу машины.
Мак задержал ее руку в своей.
- Не прозеваю. Спасибо, что заглянула на огонек.
Она ответила улыбкой на его улыбку. Да, она вполне могла бы влюбиться в этого мужчину. Но еще в колледже Крис на свой лад перефразировала Карла Маркса, которого они изучали на занятиях по философии: "Любовь - опиум для народа". А для молоденьких репортерш, озабоченных своей карьерой, любовь вообще смертельная отрава.
День благодарения прошел в семье Гринвудов вполне сносно. Почти как в старые добрые времена. Ронни была на седьмом небе от счастья. Тайлер казался совсем нормальным. Он поддался всеобщему праздничному настроению. Пара бокалов вина и обожающий взгляд молоденькой шведки завели его должным образом - он весело болтал и старался блеснуть остроумием.
Когда вечер закончился и супруги лежали в постели, Ронни не изводилась понапрасну ревностью: главное, муж весь вечер был в хорошем настроении и ее настроение не испортил.
Да, он прогулял работу и у нее оставалась масса малоприятных вопросов к нему. Однако не хотелось заканчивать день жестокой разборкой. Допрос с пристрастием лучше отложить до более благоприятного момента. А сегодня все их проблемы казались Ронни позавчерашним кошмаром - чем-то из другой жизни. Сегодня она радостно верила, что есть реальный шанс склеить разбитую тарелку.
Тайлер отложил книгу и выключил настольную лампу на ночном столике со своей стороны кровати. Ронни привстала - поцеловать Тайлера и пожелать ему доброй ночи. Чмокнув его в губы, она шепнула:
- Хороших снов, любимый. Спасибо за чудесный вечер.
По обычаю последнего времени, получив поцелуй, Тайлер молчком переворачивался на бок, лицом от нее. Но сегодня он вдруг притянул ее к себе и не просто поцеловал, а впился губами в ее губы.
- Чудесный вечер еще не завершен, - сказал он с лукавой улыбкой.
Тайлеру самому хотелось, чтоб в их семье все было как в старые добрые времена. А хороший секс был частью этих старых добрых времен. Ронни, разумеется, заметила, как его заводит наивное кокетство шведочки, ее готовность смеяться любой его шутке… Следует побыстрее доказать Ронни, что она единственная в его жизни и ей нечего бояться разных-всяких… Словом, имелось более чем достаточно причин закончить то, что было недоделано в предыдущее воскресенье.
Глава двадцать седьмая
В восемь сорок утра, когда Мак вошел в следственный отдел, Карильо уже сидел за своим столом. Не иначе как произошло нечто из ряда вон выходящее: его напарник отродясь не появлялся на работе раньше девяти.
Карильо протянул Маку распечатку полицейского рапорта:
- Вот, полюбуйся! Еще один пропал. Горный велосипедист. По словам подруги, под вечер уехал на тренировку в горы и не вернулся. Исчез примерно в тех же краях, что и остальные.
Внимательно прочитав рапорт, Мак спросил:
- Пропажа зарегистрирована два часа назад. Поиск начали?
Карильо встал, чтобы подлить себе кофе.
- Да. Команда спасателей уже на месте.
- Где конкретно?
- Чуть севернее второго шоссе.
У Мака тоже стал предельно озабоченный вид. Если все пропажи связаны друг с другом, грядет по-настоящему горячая пора…
Показывая пальцем место в рапорте, Мак с надеждой сказал:
- Подруга говорит - он профессиональный спортсмен. Может, парень просто превысил степень допустимого риска…
Карильо, сдвинутый на мотоциклах, велосипедный спорт презирал - занятие для слабаков и педиков!
- А, что ты несешь! - возразил он и брезгливо поморщился: - Разве можно всерьез расшибиться на велосипеде?
- Расшибиться на горном велосипеде очень легко, - сказал Мак. - Я видел по телевизору гонки под гору. Скорости - о-го-го. Впечатляет.
Карильо допил кофе и поднялся.
- Тебя впечатлить ничего не стоит. Давай, трогаемся.
Мак был готов - он и пальто не успел снять.
На месте, где нашли машину исчезнувшего велосипедиста, оказались и фургоны спасателей, и две патрульные полицейские машины, и какие-то совсем посторонние автомобили. Поэтому синий "рейнджер" пропавшего Скипа Колдуэлла Мак и Карильо даже не сразу нашли.
Возле машины Скипа Колдуэлла их приветствовал начальник службы поиска и спасения Мел Бенедикт, дородный мужчина под пятьдесят:
- Ага, сладкая парочка! Явились не запылились!
- Явились, явились. Мог бы спасибо сказать! - проворчал Мак.
- Вот уж спасибо! Из-за вас я постоянно пропадаю в горах и вконец рассорился с родственниками жены. И вообще это вы должны меня благодарить. С моей подачи у вас наклевывается крутое дело: с этим парнем будет уже четверо пропавших за одну неделю. Туристы, лесной инспектор, а теперь велосипедист. Я, конечно, не детектив и вам не чета, но, сдается мне, тут крепко пахнет жареным.
Карильо внимательно оглядывал окрестности.
- Что-нибудь уже выяснили? - спросил он.
Бенедикт показал на машину Скипа:
- Приехал сюда вчера днем - примерно в три сорок. И на велосипеде отправился по вон той тропе вверх. Хотя, по совести, я обалдеваю от одной мысли, что кто-то способен одолеть такой склон на двух колесах! Короче, он направился куда-то туда, - Бенедикт неопределенно махнул рукой в сторону целой гряды гор, - и больше его никто не видел. Нет никаких признаков того, что он вернулся или возвращался к своей машине. Мои ребята уже рыщут по округе, но пока безрезультатно.
Переговорив с Бенедиктом, Мак и Карильо стали подниматься в гору. Тропа оказалась примитивной, неровной и каменистой. Она круто вилась вокруг горы.
Первые пять минут детективы шли молча, потом Карильо угодил в лужу густой грязи, испачкал ботинки и, ругаясь на чем свет стоит, наклонился в поисках подходящего сучка, чтобы очистить обувь.
- Ах ты, Господи! - вдруг прервал он поток собственных ругательств. - Ты погляди-ка. Похоже, проделки того же сукина сына.
Мак пригляделся к земле - и его словно током ударило. А Карильо только похохатывал.
Первая реакция шерифа Рика Баркли была предсказуемой.
- Вы меня что - разыгрываете?
Мак и Карильо в унисон решительно замотали головами. Шериф мрачно разглядывал принесенный ими слепок гигантского следа.
- Эти ваши шутники чувства меры не знают, - рассердился он. - Экую неправдоподобную лапищу соорудили!
Баркли, бывшему воздушному десантнику и ветерану вьетнамской войны, было шестьдесят два года. Седой ершик благородного стального цвета, лицо - словно топором вырубленное, высокие скулы. Голос повышал редко - имел такую харизму, что все и так слушались.
Мак, Карильо и заместитель шерифа Том Райс почтительно наблюдали за тем, как он крутит слепок в руках.
- Итак, это старый, с места, где пропали туристы, - раздумчиво сказал Баркли. - А сегодня вы, стало быть, обнаружили новые?
Карильо кивнул:
- Да, два часа назад мы нашли три четких следа и пару-другую смазанных. Кто бы ни оставлял эти следы, он малый ушлый. Старается в глаза не лезть. Мы не стали привлекать других экспертов, потому что…