2
- Вскоре после моего семилетия Губ отправил меня в закрытый пансион в Штатах. - Льюис и доктор Воглер сидели в кабинете в Большом доме Льюиса, проводя третий сеанс. Воглер хотел отменить встречу, когда узнал, что его пациент повредил голову, но тот отказался - он чувствовал себя достаточно хорошо. И конечно, ему хотелось отвлечься от мыслей, которые мучили его.
Они начали около бассейна. Льюис надел на перевязанную голову бейсболку с эмблемой клуба "Дельфины Майами", но с запада на остров пришел утренний ливень. И когда солнце снова выглянуло из-за туч, они уже перебрались в дом.
- Затем была подготовительная школа, потом - колледж: следующие пятнадцать лет я видел родной остров только на Рождество и во время летних каникул. Так было до тех пор, пока я не завалил экзамены на предпоследнем курсе Принстона и не вернулся на Сент-Люк окончательно.
Когда мне стукнул двадцать один год, Губ переселил меня в старый домик надсмотрщика и поручил собирать арендную плату с наших жильцов. Оглядываясь, я понимаю, что мой брак был предрешен заранее. Хоки - из семьи Хоканссон, а я - Апгард. Хотя она училась со мной в одном пансионе, я был слишком занят учебой, и мы редко встречались, когда были детьми. Я запомнил ее высокой девочкой в нарядном платье, а она меня - пареньком в коротких штанишках. В тот год, когда я вернулся, мы снова встретились на танцах в "Синей долине". Это была любовь с первого взгляда.
Сначала я колебался - стоит ли жениться так рано. Но потом Губ сделал мне заманчивое предложение: по случаю моей женитьбы и за хорошую работу в домике надсмотрщика он предлагал мне в собственность несколько участков на холмах по моему выбору, а также обширные угодья в центре острова - поместье Тамаринд, в которое входила плантация сахарного тростника, простиравшаяся от Серкл-роуд до старого лагеря Корпуса мира на…
Легкий стук в дверь прервал его.
- Мистер Льюис!
- Да?
Слуга открыл дверь.
- Простите, мистер Льюис.
- В чем дело, Джонни? Ты же знаешь, меня нельзя беспокоить, когда я…
Джонни только что приступил к выполнению своих обязанностей. Застегивая на ходу белую тунику, он пересек комнату и прошептал что-то на ухо Апгарду. Апгард шепнул ему в ответ, отгородившись рукой, потом повернулся к психиатру, который уже посматривал на часы.
- Простите, доктор Воглер, кажется, обстоятельства изменились.
- Никаких проблем. Но я выставлю вам счет за полный сеанс.
- Разумеется, - улыбнулся Льюис.
Дворецкий в белой рубашке - на Сент-Люке его называли "домашним человеком" - провел Пандера и Коффи в салон, отделанный в зеленых тонах с позолотой. Над огромным камином на стене висели фамильные портреты. Пандер остановился около красивого ковра и снял свои грязные ботинки. Их с Коффи застала та самая гроза, которая заставила Апгарда и Воглера искать укрытие в доме. В течение пяти минут, пока они помогали Лайле накрыть тело тентом, высушенная земля вокруг башни превратилась в грязь - и теперь уже невозможно было увидеть отпечатки шин. А еще через пять минут тучи рассеялись и небо снова стало чисто-голубым. Как будто ничего и не было.
Пандер сел на старинный неудобный стул с изогнутыми подлокотниками и положил ноги на темно-зеленую подушку, напоминавшую по форме блин.
- Милое местечко.
- Это не утешит Льюиса, когда он узнает, что его жена убита, - сказал Коффи, чьи ботинки каким-то чудесным образом остались безукоризненно чистыми.
- Ты так уверен в его невиновности? Он все-таки муж.
- Ты не знаешь этого человека, - ответил Коффи. - Льюис Апгард не Человек с мачете. Он может убить человека, только очаровав до смерти.
"Внешнее обаяние - характерная черта многих психопатов", - подумал Пандер.
- Сделай мне одолжение, спроси, где он был в момент убийства, прежде чем сообщить новость.
- Я предоставлю это тебе, - ответил Джулиан. - Льюис Апгард - очень влиятельный человек на острове, а я пока не хочу терять место. Если, конечно, ты не возражаешь.
Дверь открылась, и в комнату вошел Льюис в шортах и рубашке для регби в синюю и желтую полоску, с приподнятым воротником. Он был небрит, его светлые волосы торчали из-под бейсболки цвета аквамарин. Увидев, что Пандер снял ботинки, он обаятельно улыбнулся.
- Что вы делаете? - спросил он на местном диалекте после того, как они обменялись с Коффи приветствиями и тот представил ему Пандера. - Хотите оставить мою горничную без работы?
- Мама учила меня не пачкать ковер, особенно если он стоит больше, чем моя месячная зарплата, - ответил Пандер.
- Джонни, отнеси их, пожалуйста, на кухню и почисти, - велел Апгард дворецкому, указывая на заляпанные грязью ботинки гостей.
- Это совсем не обязательно. - Пандер был смущен.
- Ерунда, - отрезал Апгард. - Господа, могу предложить вам что-нибудь выпить?
- Для меня слишком рано.
- Тогда чай или кофе. Джонни, скажи Салли…
- Нет, спасибо, - поблагодарил Джулиан. - Льюис, ты не мог бы присесть?
- Конечно. Я весь в твоем распоряжении, Джулиан.
Апгард сел на стул напротив полицейских. Джулиан кивнул Пандеру.
- Мистер Апгард, вы не могли бы рассказать нам, где находились начиная с прошлой ночи? - начал Пандер.
- Что все это…
Пандер прервал его:
- Мистер Апгард, я не хочу показаться грубым, но нам необходимо это знать. Вы можете вспомнить, где вы были начиная с прошлой ночи?
- Да. - Теперь Апгард стал молчаливым - он не любил, когда его перебивали.
- Я слушаю вас.
- С чего начать?
- Скажем, с ужина.
- Я не ужинал.
- А ваша жена?
- А при чем тут Хоки…
- Я прошу вас, мистер Апгард.
- У повара был выходной. Я принес Хоки поднос с едой в спальню.
- Она плохо себя чувствовала?
- Почему бы вам не спросить…
- Мистер Апгард!
- Она… мы пытались зачать ребенка. Мы занимались любовью. Она осталась в постели. Лежала на спине. Вы понимаете? А теперь объясните мне, что, черт возьми, происходит?
Пандер проигнорировал эту вспышку гнева.
- Вы принесли жене ужин. Вы оставались с ней, пока она ела?
- Нет. Я отправился вниз, почитал газету, выпил. Возможно, даже слишком много, потому что уснул. А когда проснулся, вышел на улицу, чтобы проветриться, но на последней ступеньке споткнулся, упал и расшиб себе голову. - Апгард снял бирюзовую бейсболку, демонстрируя повязку с бурым пятном посередине - то ли от крови, то ли от йода. - Крови было столько, словно зарезали поросенка.
- Продолжайте, - сказал Пандер.
Апгард надел кепку.
- Я, наверное, на пару секунд потерял сознание, потом очнулся и увидел, что истекаю кровью. Я снял рубашку и приложил к ране, чтобы остановить кровь, потом вошел в дом и позвал снизу Хоки. Она спустилась и отвезла меня в больницу. Дежурный врач зашил рану и посоветовал мне остаться на ночь в больнице.
Утром я чувствовал себя хорошо, только небольшое головокружение. Я позвонил Хоки, чтобы она приехала забрать меня, но никто не ответил. Я решил, что она, наверное, в "Синей долине", тренируется перед турниром, и поэтому взял такси. Вернулся домой полтора часа назад, у меня был сеанс с доктором Воглером, а потом пришел Джонни и сказал, что приехала полиция. Ну а теперь вы объяснитесь.
- Еще немного. - Пандер оставался спокойным. - Давайте все по порядку. Вы упали, разбили голову. Жена отвезла вас в больницу. Кто-нибудь видел вас вместе?
- Все. Она была со мной, когда меня зашивали и все такое. Я чуть не упал в обморок, но она держалась молодцом. Она уехала, наверное, в полночь. Она бы осталась со мной, но в больнице не было свободных кроватей.
- Вы не покидали больницу ночью?
- Я даже с кровати не вставал. Меня заставляли пользоваться уткой.
- А с вами был кто-нибудь в ту ночь?
- Еще трое больных в палате. Один из них страдал бессонницей. И сестра, которая дежурила у двери. Теперь я начинаю понимать, агент Пандер: что бы вы ни пытались на меня навесить, если это случилось прошлой ночью, то вы не на того напали. Поэтому, если вы не возражаете…
Пандер посмотрел на Джулиана и пожал плечами. Трудно было представить себе более надежное алиби.
Апгард переводил взгляд с одного на другого.
- Шеф, я начинаю беспокоиться. Может, вы расскажете мне, что случилось?
- Льюис, боюсь, у меня для тебя плохие новости. Дело касается Хоки.
- Что случилось? Она попала в аварию? Где она? С ней все в порядке?
Джулиан рассказал Апгарду, что тело его жены было найдено в мельничной башне. Льюис закрыл лицо руками и стал всхлипывать. Коффи прошел по комнате, встал за его стулом и положил ему руку на плечо, пытаясь успокоить. Он знал Льюиса еще с тех пор, когда все звали его Маленький Губ. Няня Льюиса - Шарлотта Куин - была родственницей его матери. Однажды Джулиан поднял двухлетнего Маленького Губа к себе на плечи, чтобы он мог видеть парад трех королей. Это было в январе 1971-го, за год до того, как Джулиан поступил в ФБР.
Прошло несколько минут, прежде чем Апгард успокоился. Когда он поднял голову, его глаза налились кровью, а голос был глухим.
- Шеф!
- Да, Льюис?
- Кто бы это ни сделал…
- Да?
- Я хочу своими глазами видеть, как его повесят.
- Думаю, мы сможем это устроить, сынок, - пообещал ему Джулиан. - Мы это непременно устроим.
3
Бывают моменты, когда кажется, что твоя душа уходит в пятки. Вернувшись вместе с Бенни из магазина и увидев припаркованную под американским лавром около дома полицейскую машину, Эмили почувствовала, что от страха у нее перехватило дыхание.
Но делать было нечего - пришлось встретиться с опасностью лицом к лицу. Эмили шепотом велела Бенни пройти через черный ход и взять мачете, а сама поднялась по ступенькам, нашептывая ниасианскую молитву: "Смотри за моим домом, смотри за моими свиньями", - и повернула налево. Входная дверь была открыта. Она увидела Фила - он стоял в прихожей и разговаривал с толстым черным мужчиной в дешевом костюме.
- А вот и она, - сказал Фил. - Детектив Гамильтон, это моя жена, доктор Эмили Эпп. Эм, это детектив Гамильтон. Он хотел узнать, не слышали ли мы чего-нибудь подозрительного прошлой ночью.
- Нет. Что-то случилось в Большом доме? Полицейские машины снуют под окнами целый день.
- Я не уполномочен говорить об этом, госпожа доктор.
Заметив Бенни, крадущегося на цыпочках в спальню, Эмили махнула ему рукой.
- Это наш слуга Бенни. Бенни, ты не видел и не слышал ничего необычного прошлой ночью?
Лишь Эмили заметила, как вспыхнули его глаза, когда он сказал "нет".
- Спасибо, Бенни. Что-нибудь еще, детектив Гамильтон? Не хочу показаться грубой, но нужно подготовиться к завтрашнему дню. Мы уезжаем в Сан-Хуан на ежегодную встречу Ассоциации антропологов и археологов США, которая проходит в эти выходные. Если, конечно, вы разрешите нам покинуть остров.
- Сколько времени вы планируете там пробыть?
- Мы вернемся не позже чем в воскресенье вечером.
- Тогда я не вижу никаких проблем, госпожа доктор.
- Я не вижу никакой разницы между головой и задницей, госпожа доктор, - передразнила Эмили детектива несколько минут спустя. - Тебе не показалось, что он был под мухой?
- Они всегда производят такое впечатление, - отозвался Фил. - Но некоторое время нам нужно побыть на виду.
- Что ты делал, когда он приехал?
- Печатал. Я так разволновался, что оставил рукопись на столе. Все время, что мы с ним говорили, я думал об одном: только бы он не стал осматривать комнату!
- Я же говорила, что неразумно все это описывать.
- Если быть точным, Цеп, то ты спросила меня, разумно ли писать об этом. Я сказал, что это очень важно. И до сих пор так считаю.
- Давай не будем испытывать судьбу - вот все, что я хочу сказать. Давай не будем испытывать судьбу.
- Согласен, - сказал Фил.
Именно так заканчивалось большинство их споров.
Комната Фила была обставлена по-спартански: односпальная кровать, письменный стол на колесиках, складной стул и карточный столик, где стояла машинка. Он взял отпечатанные страницы, чтобы посмотреть, насколько продвинулась его рукопись, перечитал последние записи, затем с отвращением смял лист, выбросил его, потом быстро вытащил из мусорной корзины и порвал на мелкие клочки. В который раз он добрался до сути дела, но не смог найти слов, чтобы описать ее. Писать о сексе было забавно, и он с замиранием сердца следил за тем, как развивался их ритуал в течение многих лет: ошибки, поврежденные легкие, ихеха, которые они упустили, блестящее предложение Бенни убивать жертвы, отрезая им правую руку; но слова, которыми можно было бы описать ощущения во время ритуала, никак не приходили на ум.
Фил вытащил из ведра еще один скомканный лист, перечитал и порвал на мельчайшие клочки. Вставляя очередной лист в добрый старый "Ремингтон", он опять подумал о том, что нужно купить уничтожитель для бумаг. Потом снова принялся печатать.
"Во многих отношениях объект X. подвел их переживания к кульминации. Все прошло идеально, включая последний удар. Б. прекрасно обращался с мачете, и они рассчитали все до мелочей. Объект почти не страдал, ее дух был необычайно сильным и трепетным для жительницы острова - без сомнения, причина крылась в ее молодости. Переход произошел гладко. Но суть передачи ихеха оставалась эмпирической, не поддающейся описанию и…"
Лист снова был выдернут из машинки, смят, извлечен из корзины и изорван в мелкие клочки.
4
В четверг днем все силы полицейского управления Сент-Люка были брошены на расследование. Сотрудники полиции ломали сахарный тростник вокруг холма, просеивали землю с пола мельницы, обыскивали машины Апгарда в поисках улик. Были сняты отпечатки пальцев с каждой двери, с каждого подоконника и с каждого предмета мебели в Большом доме; полицейские взяли мазки крови во дворе для идентификации (как и предполагалось, она принадлежала Льюису); досматривали личные вещи Хоки, опрашивали ее родных и друзей, составляя список возможных свидетелей.
Когда Пандер и Джулиан вернулись в полицейский участок после визита в миссионерскую больницу, где подтвердили показания Апгарда, они получили сообщение от дежурного сержанта, что мисс Голд, проживавшая в поместье Тамаринд, подала заявление об исчезновении мистера Эндрю Арина, который также проживал в том поместье. Оказалось, что Джулиан знал его, что, впрочем, не удивило Пандера.
- Он бармен из "Короля Христиана". Не наркоман и работает здесь уже как минимум пять лет. Все это время он жил в одном и том же месте: в маленьком поселке на опушке леса. Там живут хиппи и островитяне - дома в этом месте не назовешь шикарными, они чуть-чуть получше, чем в Сахарном городе. Однако любопытно, что та земля принадлежит Льюису Апгарду. И кстати, я только сейчас вспомнил, что пропавший Роберт Брэк тоже жил там несколько месяцев.
- Думаю, это место стоит проверить, - сказал Пандер, которого не особенно привлекала перспектива сидеть в подвале полицейского участка, изучая данные департамента о предыдущих преступлениях и убийствах. - Не хочешь поручить это мне?
- Неплохая мысль. Жители Кора исчезают в мгновение ока, как только там появляется кто-нибудь в форме.
- Тогда я в твоем распоряжении, - заявил Пандер, глядя на свою черную, со светящимися зелеными драконами гавайскую рубашку.
- Если ты не возражаешь.
- Издеваешься? Старый пожарный конь уже услышал удар колокола, шеф Коффи.
- Тогда за дело, - сказал Коффи. Он пошарил в тумбочках стола, извлек оттуда потускневший значок и передал его Пандеру.
- Это еще зачем?
- Таковы правила. Подними правую руку. Ты клянешься следовать законам острова и выполнять приказы начальника полиции Джулиана Коффи, как если бы они исходили от самого Господа Бога?
- Да, наверное.
- Поздравляю. Теперь ты внештатный сотрудник департамента полиции Сент-Люка. Никакой платы, никаких пособий - только уважение и почет.
Пандер отполировал значок, потерев его о свои брюки, словно яблоко, и внимательно посмотрел на него, прежде чем положить в карман рубашки.
- Мой первый день в полицейском участке, а меня уже назначают детективом.
- Это мой старый значок. Постарайся не опозорить его. Тебе нужен пистолет?
- Нет. А вот машина мне пригодилась бы.
- Сейчас посмотрим, что у нас есть. - Джулиан снял трубку и позвонил кому-то. - А что у нас в парке?.. Что?.. А как насчет… Ладно. - Он закончил разговор и виновато улыбнулся Пандеру.
- Ну что?
- Да ничего.
Десять минут спустя Пандер тоже улыбался, когда покидал полицейский участок. Его огромная задница с трудом умещалась на сиденье маленького белого мопеда "Веспа" и рисковала потерять точку опоры всякий раз, когда он наезжал на ухаб, которых было немало на вымощенных булыжниками улицах Данскер-Хилл.
Пандер освоил "Веспу" за несколько минут. Он едва не потерял свой мопед в начале Триволи-стрит, когда выехал на встречную полосу, забыв на минуту про левостороннее движение, и лишь благодаря отчаянным усилиям избежал столкновения с грузовиком, в кузове которого перевозили странных, как будто бы голых, овец.
К счастью, столкновения не произошло и никто не пострадал. В конце концов он освоился и негромко затарахтел по потрескавшейся двухполосной дороге со скоростью двадцать - двадцать пять миль в час, в маленьком белом шлеме, сильно давившем ему на уши. Легкий ветерок бил в лицо, а голубое карибское небо приветливо мигало сквозь листья пальм. В голове у него сразу же закрутилась песня "Рожденный быть диким" группы "Степпенвульф".
В восьми милях к востоку от Фредериксхавна он увидел деревянный указатель - поворот к поместью Тамаринд. Покрытая гудроном дорога, в милю длиной и прямая как линейка, пролегала через ровные коричневые поля с обрубками сахарного тростника. Висевшие на разболтанных петлях ворота обозначали границу поселка Кор. По обе стороны от ворот стояли величественные тамаринды, каждый по сорок футов вышиной, с округлыми кронами из похожих на перья листьев, отбрасывавшие тень на грунтовую дорогу.
Холм справа был усеян домиками из гофрированного железа и хижинами на сваях. Вдоль дороги тянулись ряды хижин, в конце которых стояли два высоких, узких, развернутых фасадами друг к другу дома треугольной формы. На пятачке перед ними под величественным деревом были припаркованы старые автомобили, фургоны и пикапы, которые в Штатах сочли бы металлоломом. Пандер оставил здесь "Веспу", повесив шлем на руль, и стал подниматься по холму.
Первым, кого он здесь встретил, был безрукий мальчик, которого он видел днем ранее. Он сидел на дощатых ступенях перед одной из хижин, приподнятой на сваях на уровне одного этажа. Мальчик был босым, он держал карандаш между пальцами правой ноги и писал им в блокноте с отрывными листами, который поддерживал левой ногой.