Он расхохотался. Я взял Кэтрин за руку и вытащил ее первой. Вслед за ней с громким стоном вывалился Диего. Гейб уже стоял по другую сторону машины, делая глубокие вдохи.
Лиззи рысцой подбежала к нам. На ней была красная лыжная шапка из шерсти в тон красным шерстяным перчаткам, синий пуховик и коричневые сапожки-угги на меху, выглядевшие с иголочки.
- Я так волнуюсь! - защебетала она. - Никогда еще не каталась на снегоходе. Как ты его водишь, Майкл? Это как велосипед?
- Не совсем как велосипед, - сказал я.
- Тебе не нужно жать педали, - услужливо добавил Диего.
- Мой папа даст тебе самоучитель, - пообещал я.
- Ничего тут хитрого нету, - заявил Гейб. - Даже Диего справится.
Диего отвесил Гейбу такого тычка, что тот врезался в автомобиль:
- Шуточки у тебя.
- Не шали, - сказал Гейб. - А то мамочке пожалуюсь.
Кэтрин держалась за живот.
- Напрасно я выпила натощак два пива. Я пообедать забыла…
- Ничего, вот помчимся через Ривер-Ридж, сразу все болячки забудешь, - пообещал Диего. - А если поплохеет, смело высовывайся и блюй в снег.
Кэтрин взяла Диего за руку:
- Какой ты чуткий.
Папа заранее все подготовил к нашему выезду. "Снежные кошки", как он и говорил, были все сданы напрокат. Однако "Ямахи" выглядели потрясающе. Он показал Лиззи, как нужно садиться, куда ставить ноги и какие кнопки нажимать.
- Не гони слишком быстро, - напутствовал он меня. - Дай ей возможность насладиться моментом.
- Нет проблем, - сказал я.
Папин магазин находится у подножия Ривер-Роуд. Расположение просто прекрасное. Широкие трассы начинаются сразу за магазином и дальше тянутся вдоль основной дороги - для катания на снегоходах лучше и не придумаешь.
Дорога проходит вдоль реки Конононки, а дальше взбирается на холмы Ривер-Ридж, высочайшего места в Шейдисайде. Там, наверху, простираются дремучие леса. Нигде никакого жилья. Это охраняемая природная территория. Можно стоять на вершине скалы и любоваться извивающейся лентой реки и городом далеко внизу.
А что за восторг - с ревом нестись бескрайними белыми просторами, по одну сторону громоздятся речные скалы, по другую стеной стоит черный лес, вздымаешь высокие волны снега, мчишься, скользишь и проносишься через сугробы, и кажется, будто ты затерялся в собственном мире, сияющем ослепительной белизной!
Ха. Поэтично, не правда ли? Вот, я же говорил, что хочу изучать писательское мастерство.
Мы сорвались с места одновременно, все шестеро. Трасса недостаточно широка, чтобы можно было ехать бок о бок. Диего с Кэтрин возглавляли гонку. Эти двое настоящие профи. Гейб и Пеппер мчались у них на хвосте, вздымая вихри снега. Я держался позади, ведя свой снегоход рядом со снегоходом Лиззи. Мы выбрали собственный темп. Водила она все еще неуверенно - то сбавляла ход, то вновь набирала скорость.
- Скользи! - кричал я. - Жми на газ, потом отпускай! Не бойся скользить!
Она кивала, но темные ее глаза были широко раскрыты, а на лице застыла сосредоточенность. Остальные вырвались далеко вперед. Они скрылись за первым поворотом дороги, когда я еще только подымался на холм.
Я не сомневался, что Лиззи усвоит все на лету. Я помнил свою первую попытку. Тогда у меня было такое чувство, будто я оседлал дикого зверя или, быть может, неоседланного, брыкучего мустанга. Зверь ревел, торжествуя свое превосходство, и уносил меня, совершенно беспомощного, с собой…
У Лиззи на лице было сейчас то же самое паническое выражение. Но уже через несколько минут я увидел, что всякое напряжение исчезло с ее лица. Теперь она с улыбкой неслась со мной наравне, и вместе мы с легкостью взрезали рыхлые снежные сугробы.
Вскоре мы уже неслись над рекой. Поглядев вниз, я увидел сверкающую белизну льда, сковавшего водную гладь от берега до берега.
Мы приближались к вершине, почти достигнув Ривер-Ридж. Впереди открывалась широкая равнина. По правую нашу руку растянулись рядами вдоль горизонта высокие сосны, а за ними на многие мили простиралась лесная чаща.
Диего и Кэтрин нарезали на своих снегоходах широкие круги. Они дико скользили и вращались волчком, вздымая тучи снежной пыли. Гейб и Пеппер присоединились к веселью. Они скользили и кружились, словно на катке.
Грохот наших моторов разносился среди деревьев. Мы с воплями вскидывали кулаки в воздух, взымая волны снега до небес, и серебрящиеся снежные хлопья обдавали нас, словно ледяной душ.
Лиззи заметно отстала. Я заметил, что она тоже пробует вращаться, но для новичка это было, пожалуй, все-таки сложновато. Она медленно скользила по кругу, глядя, как мы бесимся.
Я вышел из крутого разворота и сделал знак Лиззи следовать за мной. Выровняв ход, взялся за руль и помчался к нетронутым снежным просторам, тянувшимся вдоль опушки леса.
Что это за красная птица парит у нас над головой? Никак ястреб?
Опустив глаза, я увидел, как Лиззи мчится ко мне. Потом обернулся - и охнул, когда кто-то вышел из-за деревьев.
Щуря глаза от летящего снега, я смог его разглядеть. Парень моих примерно лет, может, чуть постарше, в длинном черном пальто с капюшоном, из-под которого выбивались темные волосы до плеч.
Он шел широкими шагами, удаляясь от леса. Прошло несколько секунд, прежде чем я сообразил, что мой снегоход несется прямо на него. Столкновение казалось неизбежным. Почему он не видит меня? Почему не слышит треска и рева мотора?
Я вцепился в руль, отчаянно пытаясь повернуть.
- Эй! - вскрикнул я. Что-то пошло не так. Что-то не так было со мной. Внезапно я потерял возможность двигаться. Руки ослабели. Я пытался… пытался… Но не мог ни свернуть вбок, ни развернуться в другую сторону.
Я попытался снова. Мои руки соскользнули с руля и безвольно повисли вдоль туловища. Я чувствовал такую слабость, что даже поднять их не мог.
Что со мной происходит?
Я пытался ударить по тормозам. Вдруг показалось, что мой ботинок весит не меньше тонны. Нога отказывалась подчиняться. По мышцам разлилась слабость. Я… я не мог остановить снегоход. И свернуть тоже не мог. Не мог уклониться. Даже напрягаясь изо всех сил, я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой!
Парень брел, опустив голову. Руки его слегка покачивались при ходьбе. Он не слышал меня. Он не видел меня.
Я беспомощно смотрел, как мой снегоход врезался в него с яростным грохотом. Удар пришелся парню в бок и отшвырнул назад. Я смотрел, как его ноги отрываются от земли, и он взмывает в воздух, подброшенный ударом.
Я увидел, как его глаза сделались дикими и услышал его отчаянный вопль. Вопль, который я буду слышать до конца дней моих. Вопль боли и ужаса.
Мой снегоход пронесся мимо него. Внезапно я вновь обрел возможность двигаться. К рукам вернулась подвижность. Я сжал и разжал пальцы. Действуют. Ноги тоже работали.
У меня не было времени искать причины этого необъяснимого паралича. Я заглушил мотор и скользил по инерции, пока не остановился, въехав в высоченный сугроб. Посидел несколько секунд, пытаясь отдышаться, чувствуя, как кружится голова, вздрагивая всем телом от потрясения.
Потом встал, встряхнулся, прогоняя головокружение, и обернулся. Молодой человек распростерся на снегу лицом вверх, одна нога его изогнулась под неестественным углом. Капюшон слетел, и длинные темные волосы разметались по снегу вокруг головы.
Лиззи уже стояла возле него на коленях. Склонившись над молодым человеком, она прижимала ладонь к его груди. Увидев, что я подбегаю, она повернулась ко мне. Глаза ее были широко раскрыты.
- Он мертв, Майкл! - закричала она. - Ты убил его!
16
Ее пронзительные вопли звенели у меня в ушах. Голова пульсировала болью. Я зажал руками уши, чтобы не слышать ее слов.
Он мертв, Майкл. Ты убил его !
У меня вырвался протяжный стон. Тут подъехали и остальные, выстроились в линию перед нами. Они остались сидеть на снегоходах, словно боялись слезать.
Пеппер обхватила себя руками за плечи. Я видел, что ее всю трясет. Диего склонился над рулем, лицо угрюмое. Кэтрин и Гейб приставили ладони козырьком к глазам, чтобы лучше разглядеть лежащее на снегу тело.
- Майкл, ты несся прямо на него. Ты что, не видел его? - спросил Гейб.
- А он почему не видел меня ? - огрызнулся я. Мне не хотелось никому рассказывать, как мои руки и ноги вдруг онемели. Я сам этого не понимал. Никогда прежде я не испытывал такой паники. - Я… не мог остановиться, - добавил я. - Я пытался, но…
- Нужно валить отсюда, - произнес, озираясь, Диего. - Пока никто сюда не пришел.
- Ты спятил ? - вскричала Пеппер. - А его просто бросить тут?!
- Он мертв. Ему уже ничем не помочь, - настаивал Диего. - Слушай, нельзя нам тут болтаться. Мы пили пиво, так? Полиция нас заметет.
- Это был несчастный случай, - возразил я.
- А им без разницы, - сказал Диего. - Заставят дыхнуть и враз определят, что мы под мухой.
- Это целиком был несчастный случай… - твердил я, все еще испытывая слабость и головокружение. Снег слепил глаза. Все казалось каким-то нереальным.
- Диего прав, - сказал Гейб. - Нас арестуют. Скажут, что мы нажрались. Пьяные школьнички решили полихачить и сбили парня. Про поступление в универ можно будет забыть. Все полетит к чертям собачьим. Наши жизни пойдут прахом.
- Но нельзя же его оставлять, - не сдавалась Пеппер. - Он точно мертв? Лиззи, он не дышит? У только голова слегка кровоточит. Может быть…
- Поехали! Валим к черту! - заорал Диего, заводя мотор.
- Нет. Подождите! - настаивала Пеппер. - Подождите. Всем сохранять спокойствие. Нужно подумать трезво.
- Я трезво думаю о нашем будущем, - сказал Гейб. - Смысл себе жизнь ломать? Парень погиб. Ему уже ничем не поможешь. Себя спасать надо.
Неожиданно вмешалась Лиззи. Она все еще стояла на коленях в снегу, склонившись над телом молодого человека.
- Я… по-моему, я его знаю, - сказала она и смахнула с его лба прядь черных волос. Его глаза бессмысленно уставились в небо.
На снег пала тень. Подняв глаза, я увидел того самого красного ястреба, пикирующего вниз. На половине пути он круто развернулся и полетел в сторону леса.
Кругом воцарилась тишина. Мы стояли, оцепенев, и ждали, что Лиззи продолжит.
- О Боже. Да. Я его знаю, - проговорила Лиззи. - Его зовут Энджел. Он… он учился в моей прежней школе, пока… - Ее голос сорвался. Она резко отвернулась от него и подняла глаза на меня. - Он учился в моей прежней школе, Майкл, но влип неприятности. Нешуточные неприятности.
Я сглотнул.
- Какого рода неприятности?
- Он избил двоих ребят. До полусмерти. Все знали, что это сделал Энджел. Но он как-то сумел выкрутиться.
- Ого, - пробормотал Диего. - Тот еще гад.
- Он конченный психопат, - продолжала Лиззи. - Кроме шуток. Все от него были в ужасе. Он был самым злобным человеком из всех, кого я знала. Однажды он схватил в столовой учителя и разбил его головой стеклянную дверь. Учитель после этого бросил преподавать.
- Поехали, - сказал Диего, вновь заводя мотор. - Валить отсюда нужно.
- Он прав. - Лиззи вскочила и обеими руками отряхнула джинсы от снега. Она оседлала снегоход. - Это был отпетый мерзавец. Едем. Скорее.
На сей раз никто спорить не стал. Мы развернули снегоходы и погнали вниз по склону Ривер-Ридж. Никто из нас не оглядывался назад.
Я убил человека. Эта мысль беспрестанно повторялась у меня в голове.
Я все время представлял себе ошеломленное лицо Энджела, когда мой снегоход врезался ему в бок. Видел, как он взмывает в воздух, дико размахивая руками и ногами. Как мог я выбросить эту сцену из головы?
И, прокручивая ее перед глазами снова и снова, я не мог забыть и то необъяснимое чувство - как меня словно парализовало, какими вдруг слабыми и беспомощными сделались мои руки и ноги. Столбняк. С перепугу на меня напал столбняк. Как иначе это объяснить?
Мы неслись под гору по широкой трассе вдоль Ривер-Роуд. Впереди мчались мы с Лиззи, за нами следовали Диего и Кэтрин. Гейб и Пеппер замыкали.
Солнце все еще стояло высоко в небе. Мы летели вниз по склону, без труда вписываясь в повороты.
Внезапно я поднял руку и резко затормозил.
- Подождите! - гаркнул я, перекрикивая рев моторов. Обернувшись, я наблюдал, как остальные тоже затормозили свои снегоходы, образовав неправильный круг. Со стороны это выглядело как авария на шоссе, когда одновременно сталкивается несколько автомобилей.
Авария. Совсем как авария. Это слово не давало мне покоя.
- Майкл, в чем дело? - крикнул Гейб. - Зачем ты остановился?
- Мы должны вернуться, - произнес я. - Мы были идиотами.
Все заговорили одновременно. Я опять поднял руку, пока они не умолкли.
- Мы совершили чудовищную ошибку! - прокричал я, и мой голос разнесся над склоном холма. - Что, если он еще жив? Плевать я хотел, хороший он человек или плохой! Мы не можем бросить его умирать в снегу! Тогда это будет уже не несчастный случай. Это будет убийство.
- Слишком поздно, Майкл, - заспорил Диего. - Мы не можем…
- Мы не можем покидать место происшествия, - перебил его я. - Головой надо было думать. По-твоему, полиция не заметит следы снегоходов? Уж конечно заметит. А чтобы выяснить, кто их оставил, много времени не уйдет.
- Майкл прав, - подхватила Пеппер. - Шесть снегоходов из магазина его отца? И часу не пройдет, как нас всех уже вычислят. И будет еще хуже, потому что мы оставили парня там лежать.
- Развернемся и поедем назад, - сказал я. - Вызовем полицию. Расскажем, как дело было. Все согласны?
Возражений никто не имел.
Мое внимание привлекла Лиззи. Она сидела, опустив голову, словно напряженно что-то обдумывала. Затем она подняла взгляд на меня. Ее темные глаза смотрели на меня изучающе. Она кивнула. Она была со мною согласна. У меня возникло странное ощущение. Как будто между нами возникла некая связь, как будто мы с нею вдруг сделались очень близки.
Мы развернули наши снегоходы и поехали обратно в гору. Ветер теперь ледяными порывами хлестал в лицо, так, что больно было щекам. Я натянул пониже лыжную шапку, но лицо защитить не мог.
Казалось, минуло не меньше часа, прежде чем мы снова взобрались на Ривер-Ридж. Страх, разливавшийся тяжестью в животе, казался мне холоднее вьющегося вокруг ветра.
Я первым достиг рокового места у лесной опушки. Остановился. Заморгал. Пригляделся получше.
- Где он? - закричала Лиззи. Остальные, не веря своим глазам, что-то невнятно забормотали.
Парень исчез. Я видел лишь отпечаток в снегу. Видел, где лежала его голова. Спина. Нога, выгибавшаяся под неестественным углом. Видел тонкую полоску порозовевшего снега там, где из его головы кровь натекла.
Но никакого тела. Никакого тела, распростертого на снегу.
- По крайней мере, мы знаем, что он жив, - с трудом вымолвил я.
- Но он психопат, Майкл, - проговорила Лиззи тоненьким голоском. - И он знает, кто мы такие. Он знает, кто мы. Мы… боюсь, теперь мы влипли по-крупному.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Шейдисайд, 1950
17
Джина Пальмьери испытала облегчение, увидев у своей двери двоих полицейских. Вот уже пять дней ждала она хоть каких-нибудь новостей, не в силах заниматься ничем еще. В доме царил беспорядок. В раковине громоздились немытые тарелки. Она даже не застилала постель.
Да и спать она не могла. Как можно было уснуть без Энджело рядом? Бет тоже исчезла. О них не было никаких вестей.
Постоянно приезжали родственники, чтобы составить ей компанию, но она не в силах была с ними говорить. Разве обязана она с ними разговаривать? Может, они ожидают, что она и угощать их будет?
Сама она не могла есть. Желудок превратился в тугой узел. Сейчас она сидела на диване, держа в руках нераскрытый журнал, а рядом на столике остывала чашка забытого чая. Тогда-то она и увидела из окна гостиной, как двое полицейских в черной униформе шагают по дорожке к дому. Она оказалась у входа прежде, чем они успели позвонить в дверь.
Как только они сняли фуражки, она по выражению их лиц поняла, что новости будут плохими.
Да и как могло быть иначе?
Энджело и Бет не могли вместе уехать на отдых. Они не стали бы праздновать открытие конюшни без нее.
Без сомнения, с ними произошло что-то ужасное. Миссис Пальмьери отвела мрачных офицеров в гостиную и жестом пригласила их присесть на низкую коричневую софу. Сама она встала позади кресла, вцепившись руками в его спинку, словно в спасательный круг.
- Миссис Пальмьери, полагаю, вам нужно присесть, - произнес тот, что представился сержантом О’Брайеном, делая жест рукой.
Она покачала головой. Ее темные глаза избегали его взгляда.
- Мне и здесь хорошо.
О’Брайен кивнул. Его напарник, офицер Манелли, ерзал, словно ему было некомфортно. Джина знала, что кушетка уже старая, и сидеть на ней некомфортно никому, но здесь причина явно крылась в другом.
- Вы нашли моего мужа? - Собственный голос показался ей сдавленным карканьем. Она ни с кем не разговаривала с самого утра. - Мою дочь Бет?
Офицеры переглянулись.
- У нас плохие новости, - сказал О’Брайен, теребя в руках фуражку. - Ваш муж мертв, миссис Пальмьери.