– Сын Солнца, ты просто прелесть. У меня появилась идея и, между прочим, довольно неплохая. – Поймав подозрительный взгляд Бориса, Озерцова легко выскользнула из объятий бородатого Влада к костру. – А ну-ка, признавайтесь, кто из вас читал "Вечер накануне Ивана Купалы" Гоголя?
Волосы, собранные в строгий пучок, тяжелой волной упали на спину и небрежно рассыпались по плечам. Красный цветок костра, трепыхнувшись, заиграл в них беснующимися бликами. Казалось, еще немного, и пламя поглотит девушку.
– Саламандра, – выдохнул Стас.
– Экстра, – прошептал Андрей.
Ритка улыбнулась:
– Чудесная ночь, ночь колдовства, время, когда цветы наполняются волшебной силой, земля разверзается и клады сами отдаются в руки счастливчиков. Она бывает только раз…
– В году?
– В жизни…
– Ты хочешь найти папоротник? – впервые за весь вечер открыла рот Наталья.
– Зачем искать, когда все намного проще. Нет, вы только представьте: полночь, кругом тихо-тихо, замок, свеча… Вызывается дух атамана Карецкого…
– Сеанс спиритизма! – догадавшись, воскликнул Албанов.
– Конечно, он самый. Старый надежный метод.
Борис, хмыкнув, пожал плечами.
– Ты веришь в подобную чушь?
– Я не верю, я – проверю!
– А ты? – то ли случайно, то ли нарочно Артур коснулся губами Наташиных волос. – Веришь?
– Не знаю, – шепнула она и осеклась. Глаза Шевелева были совсем близко. Большие, дерзкие и в то же время невероятно нежные. Спиритизм, неотразимая Марго с ее бесконечными выходками и капризами, заунывное бренчание Али – все мгновенно отлетело на задний план. Надо было что-то сказать, даже необходимо сказать. "Уйдем отсюда, уйдем!" – кричала душа. "Уйдем отсюда", – читала она в глазах Артура…
– Надоело, все подробности потом, до Купалы еще целых два дня, а сейчас… я хочу танцевать. – Ритка обернулась. – Артур, пригласи меня.
Наташа вздрогнула и отстранилась от юноши.
– Ну не смотри же на меня так, Артур. Нат, скажи ему, еще немного, и он просто испепелит меня своим взглядом, – как ни в чем не бывало рассмеялась Озерцова, а, отсмеявшись, добавила: – Надень очки, Абадонна, демон разрушения, они тебе очень к лицу.
Шевелев до боли стиснул плечо девчонки. Наташка поморщилась, но Артур, кажется, не заметил этого. На губах его заиграла досадливая усмешка:
– Поздно, – многозначительно ответил он, поднимаясь, – теперь даже Воланд не остановит меня…
Климова проснулась рано. Осторожно, стараясь не разбудить подругу, натянула коротенький сарафанчик, причесалась и, осмотрев себя со всех сторон в маленькое карманное зеркальце, выбралась из палатки… Под ногами вилась, причудливо петляя между деревьями, едва приметная тропинка. Поддавшись неведомому порыву, девушка шла по ней, вслушиваясь в переливчатую трель леса. Утренняя прохлада, рассыпав драгоценное ожерелье из прозрачных бисеринок росы, приятно щекотавших кожу, отгоняла прочь остатки сна. Воздух, наполненный запахом хвои и свежести, был легок и чист. Но странная, непонятная сердцу тревога уже скользила неясной тенью и в слабом дуновении ветерка, и в ласковом прикосновении мокрых травинок, и в беззаботном щебетании птиц. "Куда я иду, зачем?" – спрашивала себя Климова и, не находя ответа, по-прежнему шла вперед, с каждым шагом удаляясь от старых развалин замка.
Разбойничий залихватский свист внезапным вихрем ворвался в нетронутую доселе идиллию Берендеева царства, разбивая хрупкое спокойствие его обитателей. Загудел могучий лес, зашелестел, затрещал сотнями голосов. Наташка вздрогнула и непроизвольно попятилась. Прямо на нее, рассекая заросли густого кустарника, из дубравы вылетел всадник. Дикое ржание вставшей на дыбы лошади, полный ужаса взгляд выброшенного из седла незнакомца, алый бархат подбивки плаща – вот и все, что успела рассмотреть перепуганная насмерть девчонка.
– Ах, чтоб тебя, – в отчаянии воскликнул юноша, торопливо поднимаясь с земли. – Не знаю, кто ты и откуда здесь взялась, но, кажется, ты погубила меня, да и себя, наверное, тоже.
В это время на поляну с гиканьем и улюлюканьем выскочили его преследователи. Их было немного, человек десять-двенадцать, среди которых Наталья невольно выделила статного русоволосого молодца на вороном жеребце.
Юноша затравлено оглянулся, метнулся в одну сторону, в другую и, видимо почувствовав, что далеко не убежать, решительно обнажил короткую злую шпагу:
– Я к вашим услугам, Алексис, – сильный резкий выпад скользнул в пустоту.
Всадники захохотали, лихо загарцевав вокруг.
– У нас не дуэль, князь, я – разбойник, – усмехнулся русоволосый предводитель. Он поднял тяжелый старинный пистолет с массивной рукоятью, отделанной золотом, и, почти не целясь, выстрелил. Юноша, судорожно стиснув клинок, повалился лицом в сырую, непрогретую после ночи землю. Хлынувшая изо рта кровь темной лужицей разлилась по траве. Конь атамана испуганно захрапел, попятился и вдруг, встав на дыбы, победно заржал.
– Тихо, Сатана, тихо, – ласково осадил его хозяин.
– Атаман, смотри-ка!
Разбойники только теперь заметили девушку и, радостно загоготав стали окружать ее. "Беги же, беги! Ну, чего ты ждешь?" – встрепенулась Наталья, но, словно прочитав ее мысли, темноглазый красавец на каурой лошади преградил ей путь.
Она здорово перетрусила в тот момент. Да и любой другой испугался бы не меньше, окажись на ее месте. Одна, совсем одна, совершенно беспомощная, а рядом кровь и смерть. К ней уже тянул руки какой-то мужик в заломленной набекрень шапке, как вдруг где-то поблизости сухо раздался выстрел, и вслед за ним в наступившей тишине знакомый ей сочный баритон главаря властно приказал:
– Назад!
Разбойники недовольно переглянулись, замерли и, подавив в душе непрошеный ропот возмущения, послушно отступили.
Небрежно заткнув за пояс еще дымившийся пистолет, атаман медленно въехал в образовавшееся вокруг девушки пространство. Страх прошел, а вместе с ним исчезло и последнее сомнение. Разум отказывался что-либо понимать, но ошибки быть не могло, – перед ней стоял… Карецкий, собственной персоной.
– Я ждал тебя, Натали, – неожиданно произнес он и, не давая Климовой опомниться, легко подхватил ее, усаживая рядом. Потом, задорно подмигнув пленнице, сделал знак своей свите не отставать. Сатана взвился, и шумная кавалькада, вихрем сорвавшись с места, исчезла за деревьями по направлению к замку.
От любви да ненависти…
– Нат, ты что, серьезно хочешь убедить нас в том, что все эти восемь часов ты провела у Карецкого?
– Ритка, я понимаю, это невероятно…
– Невероятно?! – рассмеялась Марго.
– Не держи нас за идиотов, – лениво потягиваясь, изрек Владислав.
Наташка вспыхнула, но промолчала. Обижаться было смешно, доказывать тем более. Да и зачем доказывать. Ведь они все равно не поверят, что где-то совсем рядом отчаянно звенят клинки, споры решает перчатка, а в моде шитые золотом камзолы, женские платья-амазонки и длиннополые бархатные плащи.
– Ну и что же было дальше?
– Дальше?..
Дальше был замок, тот же и в то же время другой, как, впрочем, и все в мире, куда попала Наташа. Щемящая сердце грусть о "днях давно минувших" бесследно растворилась в нем, уступив место грозному величию. Но, несмотря на скинутое бремя веков, он по-прежнему оставался старым заброшенным замком, по макушки пилей погрязшим в легендах и дурной славе. Гиблое место, разбойничий вертеп – это было чудно и одновременно здорово. Атаманша Natalie, с ее-то характером! Разухабистый говор захмелевших мужиков, мрачная улыбка Алексея и жгучие, по-настоящему бесовские глаза пригожего Никиты, того самого парня, кто еще там, на поляне, так ловко, а главное так кстати преградил ей путь… Нет, слова здесь бессильны. Да и разве можно передать словами тот сладкий бесшабашный дух свободы, витающий везде и во всем, дух опасный, дерзкий, манящий. Его надо чувствовать, им надо жить…
– А дальше ничего не было, я вернулась к вам.
– ??? Очень мило.
– Но не очень убедительно, – как всегда скептически заметил Борис.
– Ну что ты, Жак, – замахал руками Албанов, – по-моему, напротив.
– Он красив?
– Кто?
– Карецкий! – поражаясь недогадливости подруги, уточнила Марго. Ее интересовал лишь один вопрос, королева была в своем амплуа.
Девушка смущенно посмотрела на ребят:
– Не… не знаю, скорее всего, нет, – и тут же с жаром добавила: – Но, понимаете, есть в нем что-то такое… как бы это получше выразиться… мужское, властное, не уступающее красоте…
– Во-во, прямо как у меня, – подхватил Стас.
– Ну, нет… Пожалуй, он больше похож… на Андрея.
Все взоры тотчас обратились к Джилю, как его почему-то называли в компании.
– Мне это расценивать как комплимент или… – усмехнулся Албанов.
– По-моему, как или. Комплимент, мой верный Али, на этот раз достался другому, – язвительно произнесла Озерцова.
А Наташка, не замечая деланной обиды Стаса, восторженно продолжила:
– Такой же высокий, широкоплечий, только с усами и на несколько лет постарше. Волосы русые, до плеч, вьются крупными кольцами. Брови черные, вразлет…
– Везет же дуракам, – тихо проронил Владислав и многозначительно ткнул друга. – Не теряйся, парень.
Климова осеклась.
– Все в порядке, Нат, – ободряюще подмигнул Албанов и, покровительственно потрепав ее по плечу, возмущенно добавил: – Нет, эти разбойники вконец обнаглели, мало им своих девчонок, так они еще и за наших взялись. Надеюсь, бандиты не причинили тебе вреда, и ты, пребывая в столь вольном нравами обществе, осталась по-прежнему скромной и целомудренной?
Румянец залил щеки, однако, хорошо понимая, что злиться на Стаса себе дороже, Наталья гордо отчеканила:
– Ты напрасно беспокоишься, я была под защитой атамана.
– А разве атаман не мужчина? Нат, прошу тебя, – под общий хохот взмолился Албанов, – не доверяй атаману, разбойник он и есть разбойник. Вспомни княжну.
– Какую княжну?
– Персидскую. Ту самую, которую атаман бросил в набежавшую волну.
Борис ошалело уставился на друга.
– Ребят, вы что здесь, – он выразительно повертел пальцем у виска, – с ума все посходили, что ли? Какой атаман, какие разбойники? Да в этом лесу зайца, наверное, днем с огнем не сыщешь!
– Так, может, Карецкий их всех и истребил? – покатился со смеху рыжий Сашка.
– Ладно, хватит уже ерундить, отрезал Жаков. – А ты, – обратился он к Наташке, – не хочешь говорить, где пропадала, и не надо, только в следующий раз, перед тем как исчезнуть, предупреждай, пожалуйста, чтобы мы не рыскали зря по лесу в поисках заблудшей овцы.
– Борис!!! – одернула его Марго и обиженно сказала подруге: – Нат, я всегда считала тебя ужасной фантазеркой, но не до такой же степени!
"Мне не верят, этого следовало ожидать", – со вздохом подумала Климова. Объяснить все эти смешки было просто. Человек не может существовать рядом с тайной. Ему хочется все понять, все разложить по полочкам, во всем разобраться, чтобы не было никакой неопределенности. Ведь неизвестное всегда пугает. Что это? Память пещерного страха? Так или иначе, люди с готовностью хватаются за любую версию, лишь бы избавиться от бремени неведомого, поскорей впихнуть его в привычные рамки тесного мирка, пусть придуманного ими, пусть до ужаса простого, но зато спокойного и вполне объяснимого. "Вы ждете от меня реальности? Что ж, получайте. По крайней мере, так будет лучше для всех".
– Ты прав, Борис, пошутили и хватит. На дворе двадцатый век. Какой атаман, какие разбойники? Мне просто захотелось немного побыть одной, вы все спали…
– Ничего себе, немного…
– В общем, я слегка заблудилась… Не сердись, Борька, в следующий раз обязательно спрошу у тебя разрешения… Мир?
– Вот это другой разговор! – обрадовался Стас. – Хотя, если честно, первая версия мне нравится больше.
– А мне тем более, – нагловато прищурился Андрей.
– Ребята, давно хотел спросить: ведь местный из вас только один? – неожиданно перебил его Артур, кивком указывая на Сашку. – Про тебя, Андрей, точно не скажу, очень может быть, что ты здесь родился или когда-то жил, а Влад в этих краях чужак, верно?
– Верно, я здесь впервые, – усмехаясь в бороду, подтвердил Сошинский. – По говору определил?
– По акценту.
– Это у меня, что ли, акцент, – обиделся Быстров.
– У тебя, у тебя. Ты с ним родился и вырос. Окружающие тебя люди говорят точно так же, поэтому ты его не замечаешь. Интонация, оттенок речи – уловить это можно только со стороны.
– Здорово! – восторженно произнес Андрей. – Тебе бы в органах работать, Шерлок Холмс.
– Да, не в бровь, а в глаз, – рассмеялся Стас.
– Я что-то не то сказал? – спросил Джиль.
– Да нет, наоборот, – усмехнулся Шевелев. – Именно в органах я и собираюсь работать.
– Ты что, мент? – нахмурился Владислав.
– Юрист уголовно-правовой специализации, вернее, учусь… А у тебя что, неприятности с законом?
– Я так думаю, с его служителями, – чересчур уверенно поправила Ритка, злорадно сверкнув глазами.
– Люблю догадливых девчонок, – восхищенно процедил Сошинский. В его тоне слышалась ненависть, и Наталья невольно содрогнулась. Ей вдруг стало страшно – не за себя, за подругу. Но Марго было хоть бы что.
– А меня многие любят, да вот только я пока никого не люблю, – вызывающе вскинула голову она.
– Что верно, то верно, – тяжело вздохнул Стас и с жалостью посмотрел на Бориса.
Королева вновь оказалась в центре внимания, и Артур, воспользовавшись этим, подошел к Наталье.
– Чем сейчас думаешь заняться? – спросил он, присаживаясь рядом.
– Не знаю… а ты?
– Ага! Нет, вы только посмотрите, – неожиданно заголосил Станислав, показывая рукой в их сторону. – Они опять секретничают!
Шевелев, может, и чертыхнулся в душе, но внешне остался спокоен.
– Что мне в тебе нравится, Али, так это твоя непосредственность.
– И как ты только умудряешься все замечать? – покачала головой Климова.
– Об этом, Нат, я тебе после расскажу, если захочешь, тет-а-тет. А пока, господа кладоискатели, прослушайте план дальнейших мероприятий. Сразу после завтрака…
– Теперь уже после обеда, – посмотрев на часы, уточнил Жаков.
– Ничего, мы совместим.
– Дай-то бог.
– Стас, не тяни резину, я с утра не жрамши.
– Можно подумать, другие жрали, извиняюсь – ели. Не будем, однако, отвлекаться… Итак, сразу после ланча состоится увлекательнейшая экскурсия по местам боевой славы легендарного атамана Карецкого. Мы с вами посмотрим старинный замок, долгие годы служивший пристанищем вольным стрелкам, спустимся в подземелье, наверняка оно тут имеется, пройдемся по лесу и, наконец, посетим дальнее из графских озер. Именно в нем, по предварительным данным архивной разведки, мнению деда и теории вероятности, затоплены несметные сокровища. Все поисково-аквалангические работы на местном Клондайке начинаем завтра. Сегодня же ко всем только одна просьба – не расходиться непонятно куда.
Жадно затянувшись пару раз, Сашка щелчком отбросил обжигающий пальцы окурок:
– Ну и трепло же ты, парень…
Вернувшись в лагерь, Наташа тут же юркнула в палатку. Но Марго осталась снаружи. Проворно раздевшись, она с отвращением выжала зеленый от тины купальник.
– Боже мой, какая грязь, – купальник шлепнулся в сторону, – а эта ужасная вонь! Я, Нат, кажется, насквозь пропиталась, – брезгливо пожаловалась Озерцова.
– Не преувеличивай, – откликнулась Климова.
– По-твоему, искупаться в болоте – нормально?
– Но ты же сама полезла в воду.
– А что мне оставалось делать? Ждать, пока Стас затащит? Посвящение в разбойники! Брр-р. Из двух зол надо выбирать меньшее.
– Ну, ты и выбрала, – Наталья приподняла брезентовый полог. – Накинула бы на себя что-нибудь, амазонка.
Ритка нехотя потянулась к валявшейся под ногами тунике.
– Фу, ненавижу мятые вещи… И вообще, что естественно, то не безобразно. Я не понимаю, почему человек так страшится своей наготы, своей или чужой – неважно. Знаешь, за что мне всегда нравилась Древняя Греция? Там умели ценить красоту тела, особенно женского. Вспомни греческих богинь: Артемида, Афродита, Флора. Разве в их обнаженности есть что-то неприличное? По-моему, наоборот. Это природа. Надо проще смотреть на жизнь… Я, конечно, не богиня, и все-таки согласись, Нат, что фигурой я им вряд ли уступаю.
Наташка улыбнулась, в своем потрясающем бесстыдстве Марго была просто великолепна. И тут…
– Ритка!!!
Озерцова стремительно обернулась. Прямо перед ней стоял Сашка Быстров и растерянно, во все глаза, таращился на нее. Замешательство длилось недолго. Рука Ритки игриво скользнула по бедру:
– Ну что, Саш, красивая я?
Парень судорожно сглотнул:
– Ничего.
– Я тоже так думаю… Подай мне накидку.
Готовый провалиться сквозь землю, Сашка молча повиновался. На Ритку он старался не смотреть. А та наслаждалась его беспомощностью. Небрежно отобрав тунику, она, словно бы невзначай, на секунду прижалась к парню и тут же, равнодушно оттолкнув, произнесла:
– Пошел вон, недомерок, мне надо одеться.
Что, что, а унизить Марго умела всегда.
– Зачем ты так, Рит? – спросила Наталья, когда они остались вдвоем. – Сашка ведь не хотел…
– Зато хотела я, – отрезала Озерцова, презрительно оттопырив нижнюю губу. – От горшка два вершка, а туда же. Ты же знаешь, я терпеть не могу коротышек.
– Внешность – еще не повод, чтобы обидеть человека.
– По-твоему, я его обидела?
– А по-твоему, нет?
Ритка невозмутимо пожала плечами:
– По-моему, я просто поставила его на место.
– На чье?
– На свое. Пожалуйста, не придирайся к словам. Голой была я, а не ты… Ладно, довольно об этом. Надоело. Давай лучше поговорим о тебе.
– Обо мне?
– Удивлена?
– Немного…
Маргарита снисходительно улыбнулась:
– Тобой интересуется один молодой человек. Он давно ищет встречи тет-а-тет. Вот только обстоятельства до сих пор складывались не в его пользу.
– Артур?!
– Увидишь, – уклончиво сказала Ритка и продолжила: – Он просил передать, что будет ждать тебя сегодня часиков в семь на берегу залива. Найдешь?
Наташа кивнула. Еще бы, она хорошо запомнила место, где обмелевшая река широким клином врезалась в лес. "Слезы кладоискателей" – поэтично назвал бухту Стас. Пологий берег, поросший цветами, а посредине, точно скала, огромная, всеми забытая копна прошлогоднего сена.
– Но…
– Тебя что-то смущает?
– Разве этот некто не мог подойти ко мне сам, почему через тебя?
– Я же сказала – обстоятельства… У тебя слишком пугающие опекуны.
Не встретив никого на берегу, Наталья направилась к стогу, обошла его кругом и, наткнувшись на зияющий в развороченном сене лаз, замерла на месте.
– Эй, есть здесь кто-нибудь? – немного помедлив, окликнула девушка.
– А как же, – зашевелились в копне, – иди сюда.
Климова осторожно пробралась внутрь… и два удивленных возгласа слились в один:
– Ты?!
Андрей с Владом растерянно переглянулись, да и Наташка была поражена не меньше.